Дарованная Жизнь. Неправильный "ангел"

      Это была наша самая первая встреча, в назначенном Дамблдором месте, безлюдном, на каменистом обрывистом берегу, и далеко под ногами о него разбивались волны. Старый маг смотрел на меня без особой приветливости, да и не был слишком красноречив, лишь заметив, что собирался кое с кем познакомить. С ним это встреча была вторая или третья, и он закономерно не особо–то мне и доверял, что почти ощущалось в воздухе. Но не было похоже, чтобы планировался какой–то подвох, сколько я ни вглядывался в старика и местность вокруг и не вслушивался в ощущения. Пока не послышался легкий шорох перьев, заставивший немного нервно оглянуться и с удивлением увидеть опустившуюся на камни большую белую сову, довольно красивую, но на морском берегу в разгар дня – весьма неожиданную. Тем более, письма или посылки при ней не было.       Правда, долго удивляться не пришлось, и сова обернулась человеком, молодой женщиной, шатенкой, в неправдоподобно, сюрреалистично белоснежной мантии, что не пачкалась, даже касаясь подолом не самых чистых камней под ногами. Невысокий рост, небрежный хвост с зелёной лентой, цепочка на шее и маховик… И что–то странно, смутно знакомое в чертах довольно… миловидного лица.       – Я надеюсь, Альбус, я не заставила ждать слишком долго? – поинтересовалась незнакомка, приятным голосом. Вместо приветствия? Или сочла, что в нём не было необходимости?       – Ну что, ты Роззи, всего несколько минут, – куда теплее, чем на меня, взглянул на неё Дамблдор. Роззи? Розалинда? Роза?.. – Я обещал познакомить тебя с одним волшебником… – чудесный разговор, особенно в свете того, что я вообще–то тут. Правда, реплику эту удалось в последний момент не ввернуть. Не в той я был роли и не в том положении на этой дружеской встрече. Правда, шатенка явно считала примерно так же и перевела взгляд на меня, лишь на секунду молча задержав взгляд. И… протянула руку.       – Розалина Рэддл, – представилась, и имя тоже показалось очень знакомым, хотя я и никак не мог вспомнить, откуда. Да и знакома было словом слишком громким – шапочная встреча. – Северус, а ты очень повзрослел, – мягкая улыбка на губах совершенно не увязывалась с тем, какой я ожидал эту встречу. Зато вдруг остро напомнила, кем была женщина. Четвёртый курс, странная, далекая родственница Лили, как–то разок пообщавшаяся с ней в школе. Со мной и вовсе перекинулась парой фраз, я тогда был не слишком–то общительно настроен. Лили потом с ней переписывалась, даже что–то рассказывала, но мы уже общались всё меньше и меньше, всё больше ссорились, а потом и… Разругались окончательно…       …Мягкая улыбка на тонких губах, белая мантия, слегка вьющиеся каштановые волосы. Вот только лицо намного моложе, улыбка адресована не мне, и она не приветливая. Скорее грустная. Правда руки, выводившие какие–то узоры кусочком грифеля на листах, не дрожали, несмотря на слегка припухшие покрасневшие глаза. Плакала ночью? Хотя я даже ожидал этого и невольно вслушивался вечером, что происходило за стеной, но ничего подобного не услышал.       Лицо намного моложе, но сейчас вдруг остро крутилась в голове мысль, насколько же они были похожи внешне. И с той Роуз, что я когда–то обнял на прощание, как оказалось, в захудалом мотельчике, и с той, что когда–то давно, бесконечно давно, протянула руку при знакомстве.       Что именно она чертила, мешало увидеть то, что девушка сидела ко мне лицом, лист был чуть наклонён в её сторону, а ещё её обступил десяток дамочек в белых мантиях, с маховиками и серьёзными выражениями на лицах. Зачем при этом расчерчивании неведомых символов, а это был уже не первый, понадобился я, оставалось загадкой, поскольку от меня буквально требовалось просто сидеть. И на этом «испытании», и на предыдущем, где проверяли щитовые чары Кэтрин, насколько я понял, и до него, когда мисс повторила летний подвиг с починкой разбитого предмета. Слова в мелодии почти не угадывались, но напоминали латынь и скорее всего сам этот напев был попросту заученным.       Правда, из всего этого, даже из проверки щитов, этот десяток разновозрастных ведьм со всего мира, мелькнули даже парочка довольно смуглых и одна азиатка, умудрялся устроить нечто настолько тягостное и муторное, что меня с одной стороны клонило в сон не хуже, чем в школе на уроках у Бинса, когда я ещё учился, а с другой стороны родилось упорное ощущение, что испытаниями были отнюдь не вот эти вот проверки чего–то, а скорее терпения и невозмутимости девушки. Ничем иным то, что проверявшая чары средних лет ведьма, кажется, из Канады, с добрых полчаса монотонным голосом описывала, какими бывают защитные чары, зачем их применяют, и как долго их оттачивала Кэтрин после получения дара, объяснить я не мог. Безумно захотелось попросить чашку кофе, но прерывать сие представление было строго запрещено ещё в самом его начале.       Кэт дочертила символ, и поднялась, немного отойдя от стола с остальными Ибис, листок удалось немного рассмотреть, вытянув шею и не без изумления обнаружив символы, которые я и сам, в школе ещё, правда, применял, осваивая тёмные сферы магии, по книгам, курсе на шестом. Хотя, видно было всё же плохо, это могли быть и не они, но хоть как–то взбодриться попробовать определённо стоило. Кэтрин что–то рассказывала про верность дару и делам Ордена, и я понадеялся, что так называемое Посвящение скоро завершится, попытался получше разглядеть символы… И почти вздрогнул, когда негромкий ровный голос девушки, и дыхание остальных, прервал резкий, хлесткий звук, и едва уловимо, буквально на секунду, дрогнувший голосок. Обернулся, почти рефлекторно, и тело само собой начало подниматься. По тонкой, немного бледной коже щеки медленно ползла большая алая капля из глубокого пореза. За ней вторая, чуть меньше…       Высокая Ибис, судя по всему, главная в этой компании, с надменным лицом, как раз опустила руку, с довольно длинными ногтями, не оставив особых сомнений в происхождении ссадины. Желание высказать много ласковых и не вполне цензурных слов остро нарастало, но взгляд карих глаз, мелькнувший на мгновение, заставил замереть, медленно опускаясь обратно и до боли в суставах сжать подлокотники кресла. И… Восхититься тем, с каким самообладанием девушка дочитала, по всей видимости, обет или клятву, почти не прервавшись. Всё та же Ибис с надменной физиономией надела на шею Кэтрин маховик, поздравила с тем, что та стала полноправным членом Ордена, предложила проверить способности, на что девушка вежливо отказалась, а у меня почти вырвался комментарий, что это могло и подождать.       – В таком случае, Сестра Кэтрин, ты можешь отдохнуть и мы предлагаем вам поужинать с нами, – радушием предложение не отличалось, что, судя по всему, уловила и Кэтрин, мило и благодарно улыбнувшаяся.       – Благодарю, Наставница Аусме, но профессор декан факультета и, думаю, выбирать момент возвращения в Школу следует ему.       Аусме коротко склонила голову, подтвердив, что не слишком–то нас усердно и завлекали, и дамы наконец убрались из небольшого кабинета, где всё это действо и происходило. За это время успело набраться ещё несколько капель крови, но пятнышко на мантии медленно рассасывалось, явно какими–то чарами. Кэтрин прислонилась плечом к стеллажу, прикрыв глаза, пока я нашарил в складках мантии кусочек бинта и зелье, подходящее случаю, почти порадовавшись привычке кое–что постоянно держать при себе. Кэт, казалось, погрузилась куда–то глубоко в себя… Но, стоило приблизиться к новоиспеченной Ибис, та распахнула глаза, и уши под каштановыми локонами странно заалели. Девушка шевельнула губами, словно собиралась что–то сказать, но не стала, зато щёки тоже порозовели.       – Больно? – прервал немного неловкую тишину я, зачем–то показывая смоченный в зелье кусочек бинта.       – Немного. Это… Часть Посвящения, что–то вроде испытания на выдержку, концентрацию, – я, не особо слушая её объяснения, промокнул ссадину на щеке, осторожно, почти не касаясь. И поймал благодарный взгляд, немного смущенный, но в нем читалось и что–то другое. Непривычное, несвойственное девушке. И… Довольно глубокое.       – Вы всегда с собой лекарства носите? – в вопросе звучало легкое лукавство, но оно было далекое от обычного подросткового. Скорее… взрослое.       – Только если парочку. Мало ли, Рябиновый отвар, или вот заживляющее что–то бывает полезно. Особенно когда некоторые студенты лезут, куда не стоит, – правда, наставнический тон как–то не удался. И я даже сам не успел осознать, как мягко, осторожно, почти невинно приобнял тонкую талию, и на плечи легли хрупкие ладошки. Но жест не был отталкивающим, вторая рука так и продолжала держать у девичьей щеки бинт… И хотя в этих объятиях даже не было никакого подтекста, и скорее хотелось как–то приободрить слизеринку, но что–то заставило засмотреться на тонкие черты, глаза цвета горячего шоколада, каштановые прядки, выбившиеся из хвоста, у щёк. Всего на несколько секунд, но мелькнула странная, и не слишком–то уместная мысль, что Кэтрин, и невесть когда, успела немного повзрослеть…       – Спасибо, сэр. И… Когда нам стоит вернуться в Хогвартс? – улыбнулась Кэтрин спустя ещё несколько секунд, не спеша, правда, убирать ладони.       – Вообще, я подумывал через час–другой после твоего Посвящения, но, мне кажется… Роланда до утра как–нибудь справится, – я и сам от себя особо не ожидал, что предложу нечто подобное, ещё с полчаса назад, но радостный огонек в глубине глаз помешал тут же отменить сказанное. Правда, на лице на мгновение мелькнуло легкое замешательство.       – Роланда?..       – Твоя тренер по квиддичу, – хмыкнул я, не без легкого ехидства. – У нас вообще–то есть имена, к вашему сведению, мисс Рэддл.        – Да вы что? Вот это новость, – девушка едва ли не впервые с начала учебного года рассмеялась, и, хотя показалось, что с некоторой неохотой, отстранилась. – Но, если вам нужно в школу…       – Если мы придем к завтраку или вскоре после него, думаю, она не рухнет. И… Как ты относишься к идее выпить горячего чая? – припухшие веки показывали, что компания ей вчера всё же была нужна. Впрочем, и сейчас было ещё не поздно. – Мне кажется… Тебе всё же нужно выговориться, – не то, чтобы я особо хорошо умел успокаивать и поддерживать, но других кандидатур не имелось, судя по обитательницам здания и соратницам мисс Рэддл по Ордену, да и иногда людям просто стоило выговориться кому–то, а как раз слушать, в общем–то, я умел. Девушка, правда, на сей раз немного помедлила с ответом, и я уже решил было, что собиралась отказаться, когда Кэтрин кивнула.       – Да, сэр… Вы правы, спасибо за предложение.       – Тогда идем, – девчонка снова кивнула и скользнула к двери, почти бесшумно. И помалкивала, о чем–то сосредоточенно размышляя с серьёзным личиком, до тех самых пор, пока я не закрыл дверь любезно предоставленной комнаты и не наложил чары на даже имевшийся чайник, согревая ещё утром заваренный чай. К немалому удивлению, когда я спросил о подобной возможности одну из обитательниц, женщину примерно моих лет, в светло–зеленом платье (возможно, она была из упомянутых немкой «помощниц»), та любезно провела в оранжереи, и впрям полные разнообразных, и не только волшебных, растений, и даже показала те, откуда можно было набрать листьев или ягод. Наглеть, разумеется, я не стал, но кое–что нарвал–таки. Очень кстати – листья мяты с том числе.       Кэтрин, устроившись в кресле у небольшого столика, проследила за движениями палочки, глубоко вдохнула, и негромко произнесла:       – Вы, наверное, думаете, что я хочу поговорить о маме, но… не совсем.       – Можно обсудить даже Флаффи, тема меня устроит, – заметил я, присев в соседнее. Не став уточнять, что просто не хотел прямо сейчас оставить её одну.       – Вы не похожи на кошатника, так что воздержусь, – хмыкнула мисс Рэддл. – Но, знаете, возможно, мне просто хочется выговориться, или я настроила себе какой–то ерунды. Но… Я вчера много думала, о маме, о себе, об Ордене, и мне кое–что казалось странным. На самом деле… много чего. Я не могу вспомнить, чтобы Посвящение проводили до совершеннолетия, и не могу вспомнить, кроме мамы, чтобы дар получали Настолько рано, как я… Но разве это может быть специально? Кому–то… нужно? Мне летом семнадцать, и я не вижу, почему нужно было вручать мне маховик именно сейчас, а не через меньше, чем год…       – А твои… – хотелось назвать их не слишком хорошим образом, но в беседе со школьницей, тем паче собственной ученицей, определенно не стоило, поэтому слово я подобрал более тактичное, – Сёстры это как–то поясняли?       – Конечно. Тебе нужно учиться в полной мере владеть своим даром, это будет полезно. Ну, не дословно, но суть примерно такая.       – А дар это…       – Вы же дружили с Ибис? – слегка вредно прищурилась юная ведьма.       – Дружил, но не обсуждал ее способности в деталях, не до того было, знаешь ли… – уклончиво отозвался я, впрочем, и Кэтрин продолжать копаться явно не планировала.       – Ну, это, как вы видели летом, восстановление разрушенных предметов, некоторые Целительские способности, в том числе что–то вроде успокоительного, защитные чары, дар служит чем–то вроде «врожденной» Окклюменции и немного Легилименции, но именно заглядывать в чужую голову мало кто умеет, обычно это спонтанные обрывки, вроде видений.       – Или галлюцинаций, – не удержался–таки я, отогнав пару воспоминаний об этом, связанных с Роуз. Не тот был момент, чтобы предаваться им. И вручил Кэтрин уже налитую чашку с чаем.       – Возможно, это они и есть, природа этого явления мне не до конца понятна, – ни капли, вновь удивляя, не обиделась Кэтрин. – Ну и анимагия, мы можем проводить всякие ритуалы на взаимодействие с… называем это мир–за–гранью, – что пояснило те самые символы, но на сей раз я промолчал. – И, разумеется, основная наша способность – вмешиваться во временные потоки и в какой–то степени контролировать их. Но, как правило, таким чарам нужны веские причины и они «едят» много сил у Ибис. Особенно, если, скажем, Грейнджер что– то натворит в очередном своем возвращении и теперь уже мне придется как–то сглаживать или исправлять последствия.       – А я изначально говорил Альбусу, что это не лучшая идея, – заметил я, и Кэт… кивнула, выдавив слегка кривоватую улыбку.       – Ну, пока она вроде относится ответственно, – пожала плечиками девушка, грея о чашку руки. – Примерно как–то так. И… Согласитесь, я в этом наборе не вижу того, что требовало бы именно сейчас получить дар. Да и я не так уж хорошо пока лажу с чарами, связанными со временем.       – Может, именно поэтому? – предположил я.       – А не странно ли переваливать эти обязательства на едва закончившую обучение несовершеннолетнюю школьницу? Да и… То, как я получила дар, Уже странно. Начиная с мамы. Если она старший ребенок Эванс… Почему ее растили другие родители?       – Не поделишься? Я как–то спрашивал, но Роуз ушла от ответа, а я не люблю, знаешь ли, лезть в душу, – да и сейчас не то чтобы рвался ворошить чужое белье, но что–то в суждениях Кэтрин и впрямь выглядело… Рациональным зерном. Да и Посвящение, судя по всему, и впрямь было запланировано не так уж и давно… Но получить пару деталей для общей картины тогда можно было.       – Насколько я знаю, она родилась недоношенной и слабой, а дальше вмешался Орден, она получила дар, а вот Эвансам… кхм… Не знаю, как именно решили вопрос с телом, но они считали, что ребенок умер. Спустя какое–то время родилась… Петуния, кажется…       – Допустим…       – Маме они, кстати, не поверили, что вполне… резонно.       – А она это откуда узнала? – не без скепсиса полюбопытствовал я. Подумав, что обдурить могли и Роуз.       – Василиск назвал её Грязнокровкой. А он в таком… Не ошибается. А несколько позднее… Мама об этом узнала, папа обмолвился. Ну и бабушка с дедушкой «раскололись». Вишенкой – предшественницей была сестра дедушки. Брауна, в смысле.       – Не то, чтобы я хотел ёрничать по Данному поводу… Но тебе не кажется, что эта история выглядит как со страниц какого–то третьесортного дамского романчика? – поинтересовался я.       – Именно. Мутной, как минимум, точно. Но… А если за этим лежит что–то? И за моим Посвящением?       – Знаешь, звучит этот конечно бредово, и хотел бы я тебе сказать, что ты все это накрутила… Но что–то меня и правда смущает, – правда, я и сам не мог понять, что могло связывать её получение дара, сегодняшние церемонии и довольно–таки абсурдную историю с Роуз, о чем честно Кэтрин и сказал. И, на удивление, взгляд и правда слегка приободрился и лицо приобрело выражение несколько большей решимости. А вот разговор и правда пришлось перевести на начавшего скребсти дверь в поисках хозяйки, видимо, кота, впустив последнего.