Из жизни замуррррчательных людей

Хуан заинтересованно повел носом. Конечно, со стороны кухни всегда доносились аппетитнейшие запахи, но сегодня, похоже, было что-то новенькое. Пахло так, что Хуан невольно облизнулся, и ноги сами понесли его к кухонным дверям. Кончита, хлопотавшая возле печки, добродушно фыркнула: - И ты туда же, старый разбойник? Только-только поварят отогнала, так и ластятся - дай им попробовать! Я говорю, мол, это для соберано и молодого дора, а они... Хуан только вздохнул. Красться он умел бесшумнее багряноземельских пантер, самые отъявленные головорезы, присланные по душу соберано, бывало, и ухом не вели, пока не получали кэнналийский клинок в горло, а вот Кончита... Ее не проведешь, хоть как крадись - издалека почует. Впору подумать, того ли соберано оберегать себя назначил? - Ну, не ворчи, - примирительно протянул Хуан. - Пахнет вкусно. Чем это соберано побаловать надумала? - Да это для дора Рикардо, - пояснила Кончита. - Он жаловался, сильно тут, в Олларии, по топленому молочку скучает. - Какому? - дернул рваным ухом Хуан. - Топленому. Дор Рикардо говорил, нянюшка его в детстве часто этим баловала. Молока в горшок, да в печку. Чтоб не кипело, а томилось потихоньку, пока пенка не появится. Так, говорит, вкусно, что и сливок не захочется! - Да ну? - Хуан жадно втянул носом теплый сытный дух. - Так и сказал. Я и подумала, что ж дора Рикардо не порадовать? - Кончита понизила голос. - А то соберано его каждый вечер кошачьим корнем поит, а дор Рикардо еще котенок совсем! - Зато как выпьет - то запоет, а то и в пляс пойдет на надорский лад! - ухмыльнулся в усы Хуан. - А соберано ему, мол, я вас учу кэнналийским обычаям, а сам в обмен на это надорские обычаи знать желаю! - Вот и будут ему обычаи! - Кончита решительно потянула из печи внушительный глиняный горшок. - Глядишь, и сам молочка по-надорски отведает... Да не облизывайся ты так, Хуан! Не про твою честь! В ответ Хуан замурчал - хрипло, но умильно. Кэнналийские кошечки от этого мурчания помнится, головы теряли, и посреди зимы был им месяц Весенних Скал, и рваное ухо им даже нравилось... Кончита же ловко шлепнула его по спине пухлой ладонью. - Ишь ты! Хвост распушил, разбойник! Ну ладно, ладно! Потерпи немного, я нам с тобой отдельно молочка приготовлю. - Нам с тобой? - мурлыкнул Хуан, блеснул глазом. Кончита только головой покачала. Вот что молоко по-надорски делает! Вот недаром соберано надорскими обычаями интересуется. Оно, видно, и полезно. Да и - ухо само дрогнуло, вслушиваясь в игривое мурчание Хуана - приятно, что ни говори. - Попробуйте, эр Рокэ! Ведь правда вкусно? - Ричард, по-детски обхватив чашку ладонями, жадно вдохнул поднимающийся над ней горячий парок и приник к лакомству, блаженно жмурясь. Он выглядел абсолютно, безусловно счастливым, и это зрелище, по мнению Рокэ определенно стоило того, чтобы в этот вечер вместо старого доброго кошачьего корня пить топленое молоко. - О да, Ричард, должен признать, это весьма недурно! Молоко и правда оказалось весьма неплохим на вкус. Густое, сытное, сладкое, оно приятно согревало изнутри и будило странное чувство - будто Рокэ Алва, Первый Маршал Талига, снова стал маленьким котенком Росио, и совсем не стыдно почувствовать вокруг губ белые молочные усы. Ведь из можно слизнуть, вот как сейчас это делает Ричард. - А пенка! Попробуйте непременно, это самое вкусное! - Но, Ричард, я думал, вся пенка должна достаться вам. Вы ведь так давно ее не пробовали. - Вы мой эр и имеете право на половину! - твердо и незыблемо заявил надорский котенок. Алва старательно спрятал улыбку и серьезно произнес: - Благодарю, Ричард. Рокэ смотрел, как Ричард пьет молоко, наслаждаясь каждым глотком, и это действительно было вкусно. Сладко. Это хотелось видеть, чувствовать густым теплом и легкой сладостью в собственном горле, и тихонько мурчать, наконец чувствуя, какое оно - теплое, уютное и такое близкое надорское счастье. Одно на двоих. На целый вечер. И, кажется, в этот вечер бутылка кошачьего корня впервые останется нетронутой.