В нашей памяти

Я недовольно хмурил брови, становясь похожим на сущего ребенка. Глаза устало следили за детским садом, которому сегодня было не до сна. Америка и СССР сидели друг напротив друга, прожигая взглядами. Ялтинская конференция, которая должна была бы сиять радостью скорой победы омрачалась моим непониманием нового конфликта между этими двумя, чьи отношения менялись столь же быстро, сколько и страстно они развивались. Иван сидел расслабленно, с жёсткой полуулыбкой на пухлых губах, раскусанных в кровь. Выглядеть он стал чуточку лучше, хотя нос был безбожно испорчен. Белое шерстяное пальто, которое он даже не удосужился снять, а шарф прятал шею. Мне казалось, что так он хотел что-то спрятать от наших внимательных глаз. Альфред смотрел с обидой, ревностью, сжимая кулаки, как малыш, у которого злой родитель забрал игрушку. Я смотрел равнодушно на них, сетуя, что трату время на пустые вещи, хотя мог бы продолжить разрабатывать планы дальше. Мир неустанно менялся, и мне нужно было успеть подстроиться под него. Я также пострадал, намного больше, чем остальные европейские страны, хотя и не так сильно, как тот же Иван. Долгие годы борьбы фактически в одиночку, Людвиг просил меня перейти на сторону, много предлагал, но только дурак бы поверил в доброту. Я всегда старался на благо своего народа, хотя мои правители иногда преследовали и другие намеренья, но отступать от принципов не смел. Я знал - опущу меч и все смажется. Я знал о том, что меня заочно поделили между советами и немцами, право, даже не знал, кто хотел меня больше, как послушного раба. Хотя вряд ли Людвиг отпустил бы меня, все же брат. Я дал Ивану время, прекрасно зная, что между этими двумя не могло быть долгого согласия и оказался прав. Глубоко насрать, что хотел безумный коммунист. Важно было сохранить собственную семью и честь дома. А он может забирать всю Восточную Европу, все равно ненадолго. - А мы так и будем молчать?- Франциск вопросительно глянул на советские страны, стоящие позади главного. Бледные, измотанные - как и все. Молчание прервалось, а я налил себе крепкого коньяка, стараясь заглушить тупую боль в области груди. Война - вещь далекая от приятного. - Мы не молчим, - равнодушно кинул Иван, не снимая маску радушия. Я видел огонь в его глазах. Вопрос жизни Гилберта стоял так же остро, как и Людвига. И оба братья по отцу. Семья у меня еще та, и все с какими-то дурными наклонностями. -Гилберт не имел вес, - вставил я и внимание Ивана плавно перетекло на мою скромную империю. Он сложил руки в домик, опуская голову на них, выражая крайнюю степень заинтересованности в диалоге. - Он не был зачинщиком, хотя и его участия я не отрицаю. Я не думаю, что стоит применять к ним смерть. К ним ко всем, иначе мы будем ничем не лучше идеологии, против которой выступили, - я не хотел видеть их головы на пиках, а после такого удара по Ивану, их головы вполне могли стать дополнительным украшением для кремлевских стен. - Значит, ты хочешь оставить им всем жизнь?- голос СССР звучал властно, но тихо, да ему и не нужно было повышать голос, чтобы быть услышанным. - И несомненно под твоей рукой, которой ты будешь мудро управлять. - Нисколько, - этот диалог был между нами двумя. У обоих свои интересы, свое прошлое с этими странами. С Альфредом я был далеко не в лучших отношениях, оттого его присутствие в решении вопроса о моих близких было бы лишнем и принесло мне только больше агрессии. - Гилберт нанес больше вреда тебе, ты в праве решить его судьбу, я не претендую на его территорию, более того, я считаю, что ты имеешь право претендовать на нее, но не более. - Хорошо, - Иван откинулся обратно на стул, явно довольный разговором. Я же, сидящий, как античная статуя, только перевел взгляд на Альфред, который плотно сжал губы. Такое быстро согласие наталкивало на то, что либо он давно уже спланировал это, или придумал что-то плохое, намного хуже смерти. - Несомненно хорошо, - с ядовитой улыбкой проговорил он. - Империя подарила тебе нового мальчика. Я тяжело вздохнул, наливая под пристальный взгляд Ивана ещё стакан. И чего он на меня пялиться? Теперь причина стала ясна: любовь закончилась, развод и делёжка имущества. Мне даже стало смешно со всей глупости ситуации. Иван явно уделял островной стране больше внимания то ли желая побесить Альфреда, то ли найти выгоду из отношений со мной, а может и все сразу и умноженное на два. Хотя единственная польза от меня сейчас – шпионы и все ещё неплохой флот. Только пусть свои постельные дела решают наедине, а не на собрании, хотя Альфред сюда Франциска на кой черт притащил, или мне решили нервы сегодня все потрепать. - Я не выбираю, господин Джонс, - тянучи проговорил Иван. - Если мне предлагают, я соглашаюсь. Это часто утомляет, хочется чего-то более непокорного, равного, а не восторженного ребенка под боком, - здесь можно было бы уловить множество намеков на свою персону, но спать с РСФСР я не планировал в ближайшем адекватном будущем. Альфред быть может так же рассмотрел в этом что-то, хотя тут трудно проигнорировать. Чуть ли не прямым текстом было сказано. - Очень жаль, что равные тебе тебя не хотят или они слишком хороши для тебя, чтобы ты хотел их. Быть может твой уровень - это страны третьего сорта? – улыбнулся Ал, а я явно хотел прекратить подобный цирк и спуститься к своему правителю, посетовав, что у меня в коллегах мартышки, которым вчера дали возможность мыслить. - К моему счастью, я недостаточно падок на все, что уделяет мне хоть каплю внимания. Гештальты с детства надо закрывать не в постели, - как бы между прочим кинул Иван. Я перевел взгляд на страны за его спиной, которые хотели уйти отсюда даже больше, чем я. Новый камень полетел в меня, видимо, но в оправдание, любовь к драматизму и вниманию привил ему Франциск, но Брагинский, который явно злился на факт наличия у Франциска ребенка, видимо закрывал глаза на подобные похождения. - Давай не будем лезть в мое детство, - к моему удивлению, Альфред явно не хотел обсуждать это здесь, при всех. Мозг мой туго соображал, но пока он не додумался до какой-то явно истины, я прервал данный спор. - А давайте вы составите список ваших фантазий отдельно!- возмутился я, явно не планирующий слушать этот бред дальше. Страны удивлённо замерли, уставившись на Британию. - У нас есть дела важнее. Если же мы более не будем разбирать важные дела, то на сегодня можно окончить, - мне хотелось уйти, страна Востока хотелось уйти. Всему живому хотелось уйти и поспать пару лишних часов. Мы потом долго говорили: о территориальном деление, о сферах влияния и о том, как мы их поделим, не давая сосредоточить власть в одних руках. Последнее было совершенно смешно, но иногда нужно уметь врать. Я знал, что в этих стенах подходит конец короне Британской империи, потому что меня больше терпеть не будут, а Ивану по-видимому, приятнее трепать нервы более молодому поколению. Да и ладно, я жизнь подпортить и так смогу. После встречи я чувствовал себя уставшим, даже более, чем на поле битв. Небо совсем померкло, угрожая разразиться настоящим потом. Достав из кармана военных штанов потертую сигарету, зажигая спичку, я поднес ко рту, затягиваясь. Гадость явная, но мне нужно было спасать нервы. Марка Bond была не самой плохой, хотя и теперь уже американской. Я размял шею, поплотнее запахивая идеальное коричневое пальто из теплой шерсти, стараясь не упасть от очередного приступа головной боли. Сзади меня послышались шаги и мощный силуэт замер около меня, рассматривая меня. Честно, было классически похуй, что у него там на уме. Говорить мне ни с кем не хотелось, отчего я просто продолжал стоять, затягиваясь в очередной раз. Послышался смешок со спины, человек явно не был в восторге от моего игнорирования. - Устал? – крепкая рука с сотней порезов ловко забрала из моего рта сигарету. Иван с невозмутимым лицом затянулся, игнорируя мое недовольное лицо, хотя оно всегда у меня такое. Я честно не понимал, зачем он пошел за моим скромным телом. - Тебе не говорили, как себя ведут в приличном обществе? – густой дым заволок его лицо на секунду, но красные блики в глазах они скрыть не могли. Я чувствовал ту ярость, ту ненависть, которую ещё никогда не ощущал от живого существа. – С чего ты вдруг пользуешься благами буржуазии? - Ради тебя сделаю исключение, - пообещал он. - Мне помниться, на берегу моря ты говорил мне, что не любишь курить. Что же изменилось? - Пожалуй, мир, - сообщил я. - Не думал, что тебя интересуют наши диалоги. Я думал, твоя специальность в нечто другом, - не сказать, что у нас было много точек соприкосновения. Я считал его забавным противником, который разбавлял скучные будни, он пытался выставить меня злодеем, хотя не он один. Я же бывшая империя Антихриста, как говорил Франциск, только вот кроме масонов по подвалам у меня никого не было. - У меня большая сфера деятельности, а ты стоишь у меня не на последнем месте. Даже если от тебя останется чертов город, ты будешь опаснее самых больших империй, - подобное описание было лестно моей скромной персоне. Иван смерил меня странным взглядом. - Почему ты отказал Людвигу? Он явно благоволил тебе, предлагал много. Вопрос был сложным. Мне предлагали и правда много, даже Франциска на правах раба, но я знал, что когда-то очередь дойдет до меня. Я сказал Людвигу, что лучше над моим парламентом будет сиять советский флаг, чем его. Да и с коммунистами проще договориться, и они не так умны, как думают. Их проще разобщить. Я был уверен, что суть моих слов Ивану донесли в тот же день, но мы так и не говорили об этом, да и нужно было. Мне проще было уничтожить самого себя, заразить все немецкие земли оспой и смотреть, как они умирают, но не сдаться. Я бы не сдался никому, сгорел бы дотла и это была бы не самая ужасная смерть. Смерти вообще нет, я знал это. Никогда не умру, буду злобным призраком мешать спать, стуча кастрюлями на кухне. - Тебя это не должно волновать, Советский Союз, - он нахмурился, недовольный таким официальным названием. Он обошел меня и встал лицом к лицу, прожигая взглядом. - Настолько гордый, чтобы признать мою силу? – на тот отрезок времени он и впрямь был силой, с которой приходилось считаться. Страны сами по себе никого не любят, их интересует только собственный народ, остальное идет на волю правителя. Ивану с последнем не везло категорически. - Настолько умный, чтобы знать, что победа далеко не за числом или мощью, тебе тоже стоит об этом помнить, - посоветовал я. - Я не ненавижу тебя, я просто считаю тебя слишком неуправляемым, импульсивным. И ты убил и моих детей тоже. - Королевская семья была твой отчасти, - хмыкнул Иван. - Да и твое правительство не слишком просила отдать их. - А ты бы отдал? - вопрос остался висеть в воздухе, а вдалеке загремел гром. Я взглянул в свинцовое небо, с которых падали первые капли. Над головой раскрылся черный зонт, закрывающих нас с Иваном. Он стоял и выглядел таким спокойным, безмятежным, словно на море пришел штиль после бурного шторма. Я впервые за долгие месяцы улыбнулся так легко, словно впервые ощутил близкое дыхание победы. Не знаю, как странно это выглядело, но было приятно так отбросить оковы и на пару минут оказаться простыми людьми. - Противные до ужаса, - выдохнул Иван, придирчиво осматривая сигарету. - Прямо как ты, - вставил я, поворачиваясь к нему лицом. На губах Ивана появилась какая-то странная улыбка, чей смысл предугадать я не мог. Он выдохнул в лицо облачко дыма. - Приятно знать, что я в твоём вкусе.