В нашей памяти

1962 год, Москва, Кремль Холодная война захватила меня с головой, не давая и шанса вздохнуть. С каждым днем все будто нагнеталось, оставляя после себя привкус серы на языке. Альфред пытался задавить со всех сторон, пытался окружить врагами, устраивал бунты. Может, хотел отомстить за отказ, а может хер его знает, однако это било по моему состоянию и закрывать глаза на подобное. Передо мной сидел вполне заебанный Артур с уставшими глазами, которые буквально молили об отпуске. Я еще хорошо отделался от помощи США, европейцам пришлось продать себя. Теперь я отчасти понимал, почему он так сильно ныл мне о нежелании Артура возобновлять общение. Мы заседали в одном из залов Кремля, все же империя, грех принимать его в кабаках, хотя по виду он был только рад этому. Здесь много осталось от прежнего лоска, но будто уменьшился размах, добавилась аскетичность что ли. Я с самого утра был не в духе, желая мелкому сдохнуть самым мучительным способом. Почему Альфред прислал его вместо себя на очередные переговоры, я в душе не знал. Артур резко стал хорошей игрушкой в руках американца, хотя даже сейчас мне нужно было побаиваться его. Жаль, что Людвиг не захватил его, я бы смог выторговать столь грозного противника под свою руку. Самая непокорная и окутанная аурой вечной тайны страна в Советском Союзе! Даже в мыслях это пробуждало страх. Хотя, Франциск был бы желателен. И чего я так к нему привязался? Он не походил на существо моего вкуса, но быть может, я просто хотела закрыть ту пустоту, что поселилась после Софии. — Как дела? — как бы между прочим поинтересовался я. — Продолжаешь не любить сигареты? — странный вопрос. Артур слегка удивленно поднял на меня глаза, поправляя очки в металлической оправе. Мне нужно было с кем-то поговорить, пока я окончательно не рехнулся и решил, что пора бы устроить небольшой геноцид одного конкретного уебка. — Да нет, привык, — пожал плечами он, переворачивая страницу какого-то безумно важного документа. Мне было откровенно скучно. Хотелось сделать что-то. Впервые я заметил насколько Артур маленький, едва ли до плеча доходит. Он ведь островная страна, порой я закрывал на это глаза, как-то не замечал подобной разницы, да и некогда было. В начале он и впрямь казался больше, в то время, когда я делал первые шаги по Европе. Сейчас ему стоило бы со страхом смотреть на меня, но видел только глубокое равнодушие. — Удивительно, в каждую нашу встречу либо наступает ночь, либо идет дождь, — я смурно глянул в окно с тяжелыми бархатными шторами, за которым собирались тучи. Мне казалось, что он приносит тучи с собой, словно хмурый вестник. Англия всегда утопала в дождях. — Я уважаю твою демоническую натуру, — кивнул Артур, продолжал уделять документу больше внимания, чем мне. Это начиналось звучать, как вызов. Я в общем то очень даже красивая страна, во всяком случае, из-за моей просьбы пойти на чужой хуй, кое-кто подговорил вот этот организм передо мной начать своеобразную войну. — Ну и что там интересного? — я был относительно не зацикленный, но из общения у меня были сестры и страны, что не шибко меня любили. — Порой ты ведешь себя хуже Ала, — хмыкнул Артур, наблюдая как я забираю из его рук бумагу. Меня всего передернуло. И как он смеет сравнивать нас! Меня, Великую державу, уничтожившего величайшую угрозу, с дурачком по другую сторону океана, который без помощи других ничего из себя не представляет! Я гневно скомкал листок, одним большим шагом подходя к Англии. Я схватил Артура, прижимая его к столу, крепко держа за горло. Во мне кипела ярость, желание заставить забрать этого империалиста свои слова. — Не смей сравнить нас, — это было нелепо. Он всего лишь юнец, получивший все достаточно просто, даже его хваленая революция была на чужие деньги. Я выбирался из этого говна сам, так же как и это страна. Никогда не пойму, что в этом идиоте было такого, что две великие европейские страны закрывали на все глаза, потакали его капризам. Он не заслужил такой любви, такого признания. — Ладно, — равнодушно сказал Артур, не показывая ни своей удивление, ни страха. Мраморная статуя под моими пальцами. Стало даже страшно. Я слегка ослабил хватку. Англия смотрел так, будто бы особо ничего не произошло и во мне зародилось странное осознания, что чтобы тут не произошло, он будет молчать. — Во что ты превратился? — хмыкнул я, заглядывая в пустые зеленые глаза. Они как болото, утягивали куда-то в пустоту, в ту часть мира, которую я отчего то не мог познать. — Неужели тебе нравится быть на побегушках у ребенка? — Он не ребенок, тебе ли не знать, — намекнул Артур на нашу с ним связь. — И я не на побегушках. Просто я выбрал другую сторону, да и не думал, что тебя волнует мой статус. — Ты все же бывшая великая империя, не хотела бы, чтобы ты загнулся раньше времени. — Как насчет отпустить меня и я не загнусь сегодня? Как тебе? Хорошая отсрочка, — я разжал ладонь, отпуская тонкую шею, которую бы мог сломать при минимуме усилий. Артур спокойно встал, поправляя воротник идеально белой рубашки. На его губах появилась легкая усмешка. — С каких пор ты стал таким импульсивным? — поинтересовался он, потирая синие отметины пальцев. — Раньше ты был более сдержанным, старался контролировать свои эмоции. — Схожу с ума в четырех стенах, — хмуро признался я. — Не очень весело, знаешь. Особенно, когда тыкают о том, что я похож с этим идиотом. — Альфред мне как сын, — начал он. — Поэтому я простил ему многое. Если же вопрос стоит о Франциске, то он растлил его еще подростком во время Гражданской войны и питает с тех пор к нему некуда слабость. Если ты думаешь, что он хоть кого-то любит, то я сильно сомневаюсь. Я, может быть и монстр, но мне хватает чести это признать. Ты боишься не тех врагов, Иван. Намного страшнее те, кто притворяются, чем те, кто честно говорит о вражде. Вы с ним похожи, как бы тебе не хотелось это отрицать. Вы оба стараетесь быть тем, кем вы не являетесь, пытаясь прыгнуть выше друг друга. В этом нет ничего страшного, страшно, что вы это не видите. — Читаешь лекцию о чести? Ты? — это даже звучало комично. — А я обещал не шпионить? — поинтересовался он. — Обещал вести честную игру? У меня свои мотивы, Иван. И они намного сложнее, чем ваши. Вы не верите в Иные миры, но когда-нибудь вы увидите их лица и это будет самое ужасное, что можно представить. — Твоя магия — полная чушь, — я не верил в магию, не верил в россказни об Ином мире. Я слышал в его словах голос отца, который звенел в моей голове нескончаемым колоколом. Хотелось растоптать его, уничтожить саму Англию до основания, но каждый раз что-то удерживало, каждый раз я либо вставал на сторону его, либо просто ждал. — Ты веришь в это, просто тебе страшно, — Артур стоял на месте, рассматривая окно за моей спиной. — Ты прекрасного знаешь это от своего отца. — Уходи, — я отвернулся, опираясь руками на стол, сжимая зубы до скрежета. — Пожалуйста, — никогда мой голос не звучало так жалко, но что-то надломилось при упоминании магии. Что-то. Возможно, живое, давно утерянное. Но он так и не ушел. Просто оставил чай с брусникой, как бы напоминание, что я для него всего лишь глупый ребенок