Talking to u

Казалось, хуже уже не могло быть точно. Но, как говорят люди, "снизу постучали". За окном начинали свой привычный танец малыши-сны. Одна из таких «ленточек» заглядывает в комнату, озаряя пространство тёплым светом и собираясь взмыть над детской головкой. Наверняка это было ошибкой, – глупой, мерзкой, абсолютно несуразной ошибкой, – конечно же. Сны могут ошибаться? Кровь заблестела, переняв отразившиеся от льдинок лучики света. Тишина быстро сменилась на едва уловимое шуршание; словно мурлыкая, оно шептало и убаюкивало давно уснувшего ребёнка, словно тот должен был увидеть последнее сновидение в жизни. Был бы тут живой человек – уже провалился бы в сон. Но здесь было два духа. Пока что. "Дело дрянь." Ледяной, казалось, будто и не замечал стремительно приближающейся угрозы. Сидел точно также, – скрючившись в три погибели, – и держался за Питчеву руку с таким рвением, как если бы от этого зависела его жизнь. Хотя, в нынешних условиях, это не было так уж далеко от правды, – Фрост отделился от реальности окончательно. Всё ещё дышал немного неровно, с паузами, словно забыв о потребности. Глаза были пусты и больше не отражали свет, зрачки нестабильно колебались, – то расширяясь, то сужаясь, – словно пульсировали. Джек сжал чужую руку сильнее, как своеобразный спасательный круг. Он был как в трансе; будто знал, что что-то происходит, но тонул, будто снова затягивало под холодную воду, снова затягивало в самый ненужный момент, как тогда. Был бы Питч человеком, на коже бы давно остался приличный синяк... или, возможно, даже гематома. Его взгляд прошёлся по нитям сна, затем переместился на почившего. Стоит одному из хранителей увидеть тело, напичканное сраными льдинами, и они сразу поймут, чьих рук это дело. Тем более, если виновник будет в двух шагах. Песочный человек мог чувствовать свои сны, – мог слышать, мог слушать. Они, как и хозяин, были немногословны, но доложить о внештатной ситуации вполне могли. Откуда это знал Питч? Его кошмары могли точно также. Лента, кажется, начала что-то понимать, – завертелась, задёргалась, зашипела на своём языке... И время побежало ощутимо быстрее. "Снова потерять физическое тело? Вот уж нет, спасибо" – метнулось в голове Блека, прежде чем он всем существом уловил приближение светлого. Жёлтые глаза метнулись к оконному проёму, к мальчишке, снова к проёму, – свечение за ним лишь усиливалось, как и шипение ленты. "К чёрту" - последнее, что пролетает в голове Питча, прежде чем он рывком подхватывает мальчишку под рёбра, предварительно зажав ему рот ладонью. В мгновение ока тени утаскивают хозяина в чёрную неизвестность. Оставшиеся, рыча и фыркая, бросаются в рассыпную. Каждая из них, поудобнее устроившись в своём тёмном, пыльном углу, глазела пустыми зрачками на новоприбывшего духа. *** Первое, что происходит после взлета – падение. В данном случае буквальное. Питч, пользуясь рефлексами, успевает выставить ногу, приземляясь ловко и аккуратно, все ещё придерживая мальчишку поперёк тела. Он на пару секунд останавливается, наспех осматривая жилище, ещё не успевшее прийти в надлежащий вид под его рукой; обилие лозы на стенах и тотальная сырость вызывали скорее апатию, нежели ужас. Нет, так дело не пойдёт. "Для начала – пристроить его куда-нибудь, откуда не грохнется в воду" И такое место находится достаточно быстро: на стыке колонн у одной из дальних от входа стен. Джек опирается спиной об одну из них и медленно сползает по вниз, окончательно замирая в полусидячей полулежачей позе. "...На время сойдёт." *** Разгоняя воду и мелких теней из коридоров, Питч, проходя мимо Джека, окинул его быстрым взглядом на предмет каких-либо изменений. Нет, то, что малец влип по самые уши в дерьмо, можно даже не упоминать, это ясно как день. Но больно уж лицом он... вялый? Унылый? Вероятно, стоит остановиться на "депрессивен и абсолютно разбит". Хотел сделать как лучше, но облажался и угробил всё лишь сильнее. Конечно же ледяного это задело за живое, причем хорошо так задело. Но, так или иначе, бури не вечны, и вскоре все должно чуть поулечься; мальцу нужно время на подумать, побыть в тишине, может даже поплакать, и постепенно его нутро придет в некоторого рода баланс. Питч негромко фыркает, ловя себя на смутном ощущении жалости к мальчишке, и возвращается к работе, уводя мысли в более полезное русло. Словно никогда с ним тоски не случалось, бога ради. Чуть отойдёт – вылезет на поверхность. Пойдёт, повозит своей палкой по окнам, намораживая иней, закидает кого-нибудь снежками, заметёт парочку городов по самые уши, и будет как новенький. Ему всего-то нужно продолжать движение; Знает ведь, что делать. Но, к слову, занять себя чем-нибудь мальчишка не спешил. Сидел, с самого прибытия не шелохнувшись в углу, да пялился в одну точку, кажется, даже не до конца понимая, где находится. Рано или поздно, но это происходит с каждым духом. Так сколько времени понадобится ему?.. *** Спустя три дня он впервые подаёт голос. – "Это то, что всегда мне знакомо – главные людские страхи", — просипел Фрост, медленно переведя пустой хрустальный взгляд на него, – Почему ты это сказал? Питч смотрит в ответ: в узких зрачках плещется недоверие и нечто, подозрительно похожее на замешательство; Смотрит, безмолвно отзеркаливая чужие заблуждения. – Потому что ты спросил. Он смотрит так, словно Джек спросил самую элементарную вещь на свете. – Нет, ты сказал "людские", – как под гипнозом гнёт своё ледяной, – а я не человек. – Верно, — соглашается Питч, — ты – мёртвый человек, сменивший форму. Почти то же самое, на самом деле. – Но я не... – Послушай, – начинает Питч тоном, каким терпеливые родители обращаются к несмышлёным детям, – ты проводишь в человеческом мире колоссальное количество времени. Мало кто из других существ может переплюнуть тебя в этом, – он слегка щурится, – даже я. Джек неотрывно смотрит в ответ, – определённо слушает, – но его воспалённый разум всё ещё плохо воспринимает любую информацию, и Питч разжёвывает до конца. – Ты регулярно находишься в их обществе: смотришь на них, слушаешь их, говоришь с ними, и по итогу они медленно вживаются в тебя. Ты настолько очеловеченный дух, насколько это впринципе возможно в твоём случае; потому и страхи у тебя близкие к человеским, почти идентичные. Чужой взгляд держится на нем ещё несколько долгих секунд, после чего Фрост медленно опускает голову, словно разочарованный. – Но я был один так долго... Разве это не первое, что я узнал тогда? Это не то, что сделало из меня Ледяного Джека? Питч выдерживает короткую паузу, после чего едва слышно вздыхает. – Бессмертные не боятся остаться одни – они уже являются таковыми с самого своего рождения.