Забыть, нельзя любить!

      Наступило очередное утро и Усаги вновь собиралась на работу в редакцию журнала «Women's secrets», где она вела одну из колонок и давала личные советы своим читательницам. Что-что, а работу свою она любила.       Она скрашивала ей отсутствие личной жизни и со временем Усаги привыкла к своему одиночеству, а образ её бывшего парня — Мамору, постепенно начал таять в сознании и забываться. Так думала она сама, но на деле всё оказалось гораздо сложнее. Забыть Мамору было не так просто.       Усаги вновь погрузилась в воспоминания пятилетней давности.       Вот он, уставший и злой приходит с работы. Молча съедает ужин, что приготовила Усаги, думая о чём-то своём.       Молчание тянулось долго, и потом Усаги вдруг предложила перейти Мамору к более близким отношениям — к плотским, аргументировав это тем, что они встречаются уже почти пять лет и им давно пора сблизиться. Но Мамору не только не поддержал эту идею лунной воительницы, но и огорошил тем, что им надо расстаться. Хотя бы на время. — Но…но… Как же так?! Почему? — голос девушки задрожал, а глаза предательски наполнились слезами отчаяния и боли. — Мамору! Это шутка какая-то плохая, да? — Нет, Усаги. Это не шутка. Я разлюбил тебя. Просто ты меня откровенно раздражаешь. Меня бесит твой неугомонный импульсивный характер, меня бесят эти твои нелепые два хвоста и оданго, меня бесит твоё вечно весёлое лицо, твои губы, твои любопытные глаза. Твоя фигура мне не нравится, ты слишком… Ну ты на любителя, ты невысокая и худенькая. И женственности в тебе нет ни грамма!       Для Усаги слышать это было очень больно. Для неё это было сродни удара ножом в спину, исподтишка, вслепую. После этого они окончательно расстались.       Усаги, конечно, делала множество попыток вернуть бывшего молодого человека, и даже сейчас, спустя почти пять лет после их расставания, Усаги периодически пыталась найти Мамору, искала с ним встреч, унижалась перед ним, прося ещё раз всё обдумать и изменить точку зрения. В конечном итоге Мамору внёс её номер телефона в чёрный список и старался избегать встреч с Усаги любой ценой.       Со временем Усаги смирилась со своим одиночеством и приняла его, а за Мамору ей надоело бегать и она начала его потихоньку забывать. Точнее, не его самого, — а отношения с ним.       Девочки, желая поддержать Усаги, при ней никогда не общались на тему своей личной жизни, и помимо этого, никогда в разговоре с ней не упоминали имя Мамору. За что она была им благодарна. — Может быть, тебе стоит уехать в Прованс вслед за твоей семьей? — спросила у Усаги Ами, желая подруге только блага и добра. — Ты ведь очень скучаешь за мамой, папой и братом… — Да, Ами. Скучаю, — мечтательно промолвила Усаги Цукино, — но работу я не брошу. И свой любимый дом — тоже. Так что ни о какой поездке в Прованс и речи быть не может. — Ну как знаешь, — согласилась синевласка и вдруг дёрнул же её черт проболтаться о том, что недавно видела Мамору с какой-то знойной высокой брюнеткой, ко всему прочему, грудастой и губастой.       Минако, Макото и Рей сразу же сердито взглянули на подругу, мысленно моля Бога о том, чтобы Ами сменила пластинку или вообще заткнулась. — Видели бы вы её губы, — продолжала мусолить эту тему Ами, — как опухший вареник, ей-богу! У нашей Усоньки всё натуральное хотя бы!       Макото вперила свой грозный взгляд в подругу, а потом не выдержала и высказала ей все свои мысли. — Я, конечно, всё понимаю, Ами. Работа бухгалтером в налоговой инспекции — крайне скучная и монотонная, но это не повод с головой окунаться в сплетни! — Ой, я… Простите, девочки, — виновато сказала Ами, чуть краснея и опуская глаза, — я забылась… Прости, Усаги. — Ничего, всё в порядке, милая, — улыбнувшись одними уголками губ, молвила Усаги, — мне плевать на него уже. Правда. Давно плевать.       Усаги молча уставилась в окно, мысленно убеждая себя в том, что ей действительно плевать, с кем сейчас встречается Мамору, где пропадает, кем работает, и так далее. «Мне плевать. Абсолютно. Меня это не волнует! Он мне никто, и я ему никто. Мамору — посторонний для меня человек».       Однако вновь на её глазах показались едва заметные слезинки и Усаги, сказав подругам, что неважно себя чувствует, ушла в дамскую комнату.