САПР в Мистрале

Ситуация в королевстве заметно наладилась. Особенно это касалось гримм: волна тьмы, окружавшая Мистраль, что казалась непреодолимой, вдруг отступила. Будто бы Каркаданн, так близко подошедший к Мистралю, был не просто опаснейшим гримм в регионе, а пиком угрозы Мистралю, без которого гримм совершенно не могли представлять угрозу для региона. В течение следующих нескольких дней в новостях только и мусолили тему победы над ужасным Каркаданном, а также то, что гримм начали отступать с временно оккупированных ими земель, возвращаясь обратно в дебри, откуда они пришли, и оставив плодородные земли людям, что начали возвращаться в свои деревни. Охотники преследовали гримм до границ, где это ещё было безопасно для них самих, и, согласно сообщениям, они уничтожили многих гримм, покуда те бежали обратно в земли, из которых ранее пришли. Поражение Каркаданна - приписываемое, конечно же, Пирре, что нисколько не раздражало саму Сансет, - казалось многим в Мистрале знамением перелома ситуации. После битвы охотники и члены Имперской Гвардии начали возвращаться в город, поскольку опасность для обширных границ территории Мистраля снижалась. Это не означало, что последующие две недели были скучными или что за это время ничего не произошло. За эти дни произошло многое: тренировки по утрам, осмотр достопримечательностей Мистраля в течение дня, на вечер ужин - будь то формальный в компании леди Никос или неформальный без неё - в роскошной столовой семьи Никос или какое-нибудь развлечение, подобающее статусу знати. Однажды вечером Пирра взяла их на спектакль "Оперное Привидение" - популярный мюзикл знаменитого мистральского драматурга и артиста Аутумна Блэйза. Оказалось, что мать Пирры является спонсором театра - а как же иначе, она ведь аристократка, - так что швейцар проводил команду САПР в частную ложу, расположенную высоко над сценой, где их обзору ничего не мешало, и им не пришлось тесниться в толпе на галерее внизу. Расправив платье и сев на предоставленное сидение, Сансет вспомнила о тех временах, когда она ходила в театр или оперу вместе с Селестией. Они ходили не очень часто: Селестия не особенно-то и любила подобного рода искусство и посещала лишь достаточное количество мероприятий, чтобы не казаться затворницей, но когда они всё же шли, они занимали вот такую ложу. Сансет вспомнила, что всегда, как Селестия войдёт, оркестр в яме начнёт играть фанфары, а все пони внизу встанут на копыта и начнут восхвалять свою любимую принцессу. А Сансет стояла рядом с ней и мечтала о тех днях, когда они будут так же громко ликовать в её честь. В глубине души она ожидала, что толпа начнёт кричать, увидев Пирру, но оказалось, что в Мистрале дела обстояли не совсем так, как в Эквестрии, хотя некоторые люди - в основном в других высоких ложах - и засмотрелись на неё, когда она только появилась. Пирра была одета в изумрудное платье, гармонирующее с её глазами. На её плечи была накинута алая шаль, отороченная золотой нитью, а на запястье блестели бриллианты. Пирра явно уже видела этот мюзикл. Это стало особенно очевидно, когда она начала подпевать песне молодой девушки на сцене и её аристократичного ухажёра. — Да, я уже имела радость наблюдать этот мюзикл ранее, — подтвердила Пирра, когда они шли, спускаясь по лестнице из ложи. — В Вейле перед началом прошлого семестра. Но я слышала, что с оригинальным составом впечатления ещё лучше, и я думаю, что это мнение было правдой, — она улыбнулась. — Что вы думаете? Вам всем понравилось? — Она должна была остаться с призраком, — сказала Сансет. Пирра удивлённо моргнула.  — Серьёзно? — Да, серьёзно, — ответила Сансет. — Он был намного интереснее, чем тот вежливый парень, которого она выбрала. — Она любила его, — сказала Пирра. — Но Призрак был таким крутым, — заявила Сансет. — Ты хотела сказать - жутким? — Руби посмотрела на неё большими округлёнными глазами. — Нет, крутым, — на губах Сансет заиграла ухмылка. — У него была своя харизма. — Он похищал и убивал людей! — воскликнула Руби. — И? — Он не любил её, — сказала Пирра. — Он был одержим ею, но это не то же самое, что любовь. Она любила графа, а он любил её. — И кроме того, — добавил Жон, — он был богат и благороден. Он мог о ней позаботиться. Что мог предложить ей Призрак, живущий под оперным театром? — Имело бы это значение, если бы они любили друг друга? — выгнула бровь Сансет. — Нет, — ответила Пирра. — Но между ними не было таких чувств. И это было не единственное знание Пирры о высшем уровне мистральской культуры. Помимо бесплатных билетов в театр, были приглашения на гала-концерты, показы моды и благотворительные балы. Не всегда вся команда присутствовала на каждом из этих мероприятий - Сансет использовала свой опыт жизни в кантерлотском обществе, чтобы направлять Жона и Руби - говорила, куда им, вероятно, стоило бы пойти, а куда нет, чтобы не скучать зря, - но она всегда сопровождала Пирру, если представлялась такая возможность. Было приятно пойти на некоторые из этих мероприятий и погрузиться в мистральскую культуру, красиво одеться и вспомнить времена, когда её жизнь была бурей подобных событий. Сансет: Думаю, это место заставляет меня тосковать по дому. Твайлайт: Ты же знаешь, что предложение вернуться домой всегда в силе, да? Я имею в виду, насколько позволяет волшебное зеркало, конечно. Ты знаешь, когда оно откроется в следующий раз с твоей стороны? Сансет: Нет, но я уверена, что Селестия знает, когда оно откроется в следующий раз с вашей стороны. Не то чтобы это имело значение. Есть разница между тоской по дому и желанием вернуться домой. Твайлайт: Я могу тебя понять. Я не осознавала, как сильно скучала по брату, пока вдруг не узнала, что он женится. Сансет: Для меня это больше похоже на ревность. Твайлайт: Я не... ты невозможна. Сансет: Ой, успокойся, я просто шучу. Но я предполагаю, что ты ладишь с Каденс: другая ты и другая она в хороших отношениях. Твайлайт: О да, мы с Каденс прекрасно ладим, но когда я впервые услышала, что мой брат женится на принцессе Ми Аморе Кадензе, всё, о чём я могла думать, это то, что я вот-вот потеряю брата из-за какой-то незнакомой мне кобылы. То, что в конце концов она оказалась моей старой няней, стало действительно приятным сюрпризом. Сансет фыркнула.  Сансет: Знаешь, принцесса Селестия пару раз просила меня присмотреть за жеребятами, но я всегда отказывалась. Возможно, если бы я делала это, я бы тоже стала принцессой. Твайлайт: Я не думаю, что это причина, по которой ты не стала принцессой. Сансет, могу я тебя кое о чём спросить? Сансет: Я не гарантирую ответ ни на один вопрос, но давай. Твайлайт: Пирра Никос, Руби Роуз и Жон Арк - это твои товарищи по команде, да? Сансет нахмурилась.  Сансет: Да, я почти уверена, что уже говорила тебе это. Ты забыла? Твайлайт: Нет. Просто не только Пирра Никос является частью Королевской Гвардии здесь, в Кантерлоте, но и некая Руби Роуз также состоит в ней, и у них есть общий друг по имени Жон Арк, который живёт в городе. Брови Сансет поднялись.  Сансет: Он тоже гвардеец? Твайлайт: Нет. Насколько я знаю, он пытался поступить, но безуспешно. Сансет: Есть определённая ирония в том, что Королевская Гвардия Эквестрии, не повидавшая никаких реальных происшествий за время своего существования в городе, предъявляет более строгие требования к поступлению, чем предъявляют к защитникам всего живого здесь, в Ремнанте. Итак, ты знаешь, чем же занимается Жон? Твайлайт: Судя по всему, он "наёмный герой". Сансет не смогла сдержать улыбку на лице.  Сансет: Он что? Твайлайт: Так он себя называет: Жон Арк, Герой по найму. Пони приходят к нему со своими проблемами, и он пытается им помочь. Я думаю, это достойно восхищения. Сансет хихикнула.  Сансет: Конечно, это зависит от того, в чём заключаются проблемы. Он спасает жертв похищения или кошек с деревьев? Твайлайт: Ну, Руби и Пирра рассказали мне, что они время от времени проверяют его и следят за тем, чтобы он не навредил себе, поэтому я сомневаюсь, что он противостоит настоящим злодеям, но, честно говоря, я не думаю, что именно это важно, потому что он делает что-то, чтобы улучшить жизнь окружающих. Сансет задумалась. По её мнению, это имело значение, потому что была разница между тем, чтобы быть героем, достойным этого имени благодаря своими деяниями, и просто притворяться, но она также могла понять точку зрения Твайлайт, в некотором роде. В Эквестрии не было большого спроса на боевые подвиги, которых ожидали от охотников и охотниц, поэтому сомнительно, что Жон из Эквестрии сможет противостоять кому-то или чему-то по-настоящему пугающему, уж точно не тем монстрам, с которыми сражается её Жон здесь, в Ремнанте. Что лично для него хорошо, учитывая все обстоятельства. Но это не значит, что он не может оставить Эквестрию лучшим местом, чем он её нашёл. Сансет: Возможно, но по-моему называть себя Героем по найму по-прежнему довольно нелепо. Твайлайт: Возможно, но дело не в этом: дело в том, что я подумала, что тебе будет интересно узнать, что здесь, в Кантерлоте, живут двойники твоих товарищей. Сансет: Честно говоря, просто знать, что есть две Твайлайт Спаркл и две Рейнбоу Дэш, было для меня слишком. Я стараюсь не думать об этом с тех пор, как ты ответила на моё первое сообщение в дневнике. Директора Селестии было достаточно для меня, и я могла сказать себе, что это просто совпадение, но теперь это начинает восприниматься как закономерность. Твайлайт: Не просто закономерность. Если бы это были люди с одинаковыми именами, это было бы закономерностью, но не кажется ли тебе чем-то большим то, что у обоих Жонов есть желание быть героями, что и обе Пирры и обе Руби готовы рисковать своей жизнью ради других? Не кажется ли тебе, что здесь должно действовать какое-то космическое вмешательство, что-то, что доказывает некую сущность, которую мы пока не можем постичь? Сансет: Я не хочу это понимать, это ужасно. У каждого в Ремнанте есть аналог в Эквестрии и наоборот? Как? Почему? Разве это не отдельные миры, соединённые лишь одним порталом? Или это отдельные планы реальности, тесно связанные, но путешествие между которыми практически невозможно? И насколько они связаны? Неужели "человек" и "пони" Жон, Руби, Пирра, Твайлайт, Рэйнбоу Дэш и все остальные родились в один и тот же момент в двух разных мирах? Умрут ли они одновременно друг с другом? Если Пирра, которую знает Сансет, падёт в бою, то упадёт ли замертво пони Пирра на своём сторожевом посту без видимой причины, или она продолжит жить, лишённая своего двойника, как тень без тела? Слишком много. Слишком много, чтобы принять для себя, слишком много, чтобы осознать, слишком много, чтобы обдумать всё за один присест, вот так. Ощущения были... на грани ужаса. Сансет всегда находила утешение в мысли о неумолимой судьбе: каждый шаг, который она делала, каждая неудача, которую она, казалось, терпела, на самом деле неизбежно вели её к более великому и славному будущему. Но это... Теперь Сансет могла понять, почему Пирра утешалась мыслью о судьбе, которую она создаст для себя собственным выбором и усилиями. Потому что, учитывая то, что Твайлайт только что рассказала ей о личностях пони, заменяющих её товарищей по команде, учитывая, насколько они похожи, несмотря на то, что выросли в разных мирах, в разных обстоятельствах, как представители разных видов, тогда что есть свободная воля? Какой контроль имеет кто-либо над своей жизнью, когда даже имена, которые они дают своим детям, уже предопределены и вложены в их умы какой-то внешней силой? Это ужасно. А что насчёт самой Сансет? Есть ли где-то другая Сансет Шиммер, другая она, с которой она ещё не встречалась, живущая другой жизнью... или она живёт той же самой жизнью, движимая теми же амбициями, которые неизбежно вступят в конфликт с её собственными? Является ли Сансет узурпатором этого мира или того хуже? Если две Сансет встретятся, разрушит ли парадокс их контакта реальность, или Сансет уничтожила свою альтернативу, отправившись в этот мир из своего собственного? В чём смысл всего, что она уже сделала? Какой смысл делать что-то ещё, когда..? Сансет: Можем ли мы поговорить о чём-нибудь ещё, пожалуйста? Я правда не хочу об этом думать. Твайлайт согласилась, хотя Сансет смогла понять, что Спаркл немного разочарована тем, что Сансет не разделяет её интеллектуальное любопытство, но, насколько поняла Сансет, с душевным равновесием Спаркл всё было более чем в порядке: не у неё тут картина мира перевернулась с ног на голову. Или, по крайней мере, она не думала об этом так, как Сансет. Тем не менее, как и подобает принцессе дружбы, Твайлайт поступила дружелюбно и оставила этот вопрос без внимания, и их беседа отправилась дальше - хотя, скорее вернулась - в Кантерлот, и они обменялись воспоминаниями о времени, проведённом там, потому что Мистраль вызывал такие воспоминания у Сансет. Она очень старалась забыть всё остальное: о других Жонах, других Пиррах и наёмных героях, обо всём этом. Она выбрасывала это из головы, когда участвовала в спаррингах, когда Пирра показывала им Мистраль и когда посещала мероприятия, посвящённые моде. На следующий день Пирра отвела их всех в мистральский Колизей, древнее сооружение из каменных арок, сложенных друг за другом, слой за слоем, с вкраплениями современной технологии - например, гигантскими экранами, отображающими происходящее внутри и привинченными к архаичным каменным кладкам. Площадь, окружавшая Колизей, была полна туристов, что щёлкали сверкающими свитками, фотографируя здание, которое, как объяснила Пирра, было одним из самых старых используемых зданий в истории Мистраля. Были другие такие же старые постройки, но только это всё ещё использовалось, да ещё и по прямому назначению. Воздух был наполнен энергией, Сансет чувствовала это: все собравшиеся на боевом ринге источали энергию и предвкушение. Это было похоже на удар сердца, удар сердца всего города. Или, во всяком случае, одного из сердец города: Сансет чувствовала, что Мистраль достаточно сложен, чтобы таких мест могло быть больше одного. Стюарды пытались построить людей в организованные очереди для проведения их через турникеты, в то время как девушки продавали разнообразные традиционные мистральские закуски с широких деревянных подносов. По мере их приближения всё больше и больше людей осознавали, что среди них появилась не кто иная, как Пирра Никос, чемпионка, вернувшаяся в место, где она сделала себе имя и репутацию. Шёпот распространился по толпе, люди остановили движение к воротам и повернулись к ней, когда слово распространилось вокруг них. — Я бы попросила тебя сделать... что бы ты ни делала раньше, — уголком рта пробормотала Пирра Сансет, — но боюсь, если ты это сделаешь, мы не займём свои места. — Возможно, было бы не так уж и плохо, — пробормотала Руби, натягивая капюшон, чтобы скрыть лицо от глаз. Пирра положила руку на плечо Руби, но ничего не сказала. Возможно, ей казалось, что ей нечего сказать. К счастью, их спас от внимания толпы стюард, который протиснулся к ним сквозь толпу.  — Леди Пирра, — сказал он, — рад снова приветствовать вас, хотя и на трибунах, а не на арене. Пирре удалось выдавить из себя улыбку, хотя и очень натянутую.  — Я могу наслаждаться видом боёв не меньше, чем кто-либо в Мистрале, и даже больше, чем некоторые. — Конечно, — сказал стюард. — Если только позволите, вы и ваши спутники, пожалуйста, следуйте за мной. Их провели сквозь толпу к входу с надписью "Только VIP", для открытия которого требовалась специальная карточка-ключ - она была у стюарда. Оттуда их провели в очередное ложе, расположенное высоко над остальной частью Колизея, в стороне от масс на трибунах внизу, будто богов отделили от дел смертных. — У тебя и здесь есть личное пространство? — впечатлённый спросил Жон. Пирра нервно рассмеялась.  — Ты же не ожидаешь, что моя мать будет смотреть, как я сражаюсь, внизу с толпой, не так ли? — она остановилась. — Конечно, я вряд ли могу жаловаться, находясь здесь. Должна признаться, я очень рада уединению. — Не желаете ли вы каких-либо напитков или закусок, леди Пирра? — заботливо спросил стюард. — Эм, немного цукатов, спасибо, — пробормотала Пирра. — Сейчас, леди Пирра, — сказал мужчина, ещё раз поклонившись, прежде чем уйти. Пирра отвернулась от своих товарищей по команде.  — Это... это должно казаться ужасным, да? То, что я пользуюсь своей славой и положением, даже когда жалуюсь на них. — У тебя есть право жаловаться, — сказал Жон. — Такое количество взглядов заставит любого чувствовать себя некомфортно. — А ещё у тебя есть право на экстра-просьбы, — сказала Сансет, плюхнувшись на деревянное сиденье. — Я имею в виду, ты герой этого города. — Я знаменитость, — поправила её Пирра, — и мне, вероятно, не следует этим пользоваться, чтобы... — Чтобы что? — сузила глаза Сансет. — Чтобы твои друзья хорошо провели время? В этом нет ничего плохого или аморального, и кроме того, разве твоя мать не платит за это? — Я... ну да, платит, — признала Пирра. — Давай просто посмотрим бой, — предложила Руби. — Да, давайте, — согласилась Пирра, тоже садясь. — Я хотела, чтобы вы увидели бой, потому что, ну, это очень важная часть мистральской культуры, настолько, что для вас было бы почти преступлением оказаться в Мистрале и не увидеть боя в Колизее. — Будет ли фестиваль Вайтла похожим? — спросил Жон. — Толпа тут большая. — Колизей Дружбы не такой большой, как этот - следствие того, что ему нужно летать, — объяснила Пирра, — но у него есть некоторые более продвинутые функции, которых нет на этой арене из-за её древности. Не то чтобы она совсем примитивная! — быстро добавила она. — Древние, построившие это место, были очень изобретательны. К прошлогодней годовщине битвы в Каледонском проливе организаторам удалось затопить арену, и мы сражались двумя командами с деревянных кораблей, — она улыбнулась воспоминанию. — К концу матча мы практически разрушили оба судна, и нам пришлось прыгать с одной доски на другую, стараясь не упасть в воду. — С тобой это случилось? — спросила Руби, наклоняясь вперёд. — Я имею в виду, ты упала? Пирра усмехнулась.  — Меня чуть не утащила под воду Океана, одна из двух бойцов, которых мы сейчас увидим. Но я нырнула прежде, чем она успела схватить меня, и мне посчастливилось снести её ауру в красную зону прежде, чем у меня закончился воздух. Сансет оглянулась. Интерьеру Колизея удавалось сохранять большую часть своего античного стиля даже с учётос более современных элементов, таких как прожекторы или экраны. Сиденья - даже в ложах, подобных той, в которой они сидели, - были из твёрдого дерева, без подушек, а края ложа и границы различных трибун были отмечены камнем, а не металлом. Поверхность арены, на которой сражались бойцы, представляла собой плоский и бесплодный камень. Мистральские флаги свисали с вершин арены, мягко развеваясь взад и вперёд. Толпа заполнила Колизей, сотни и тысячи мистральцев высокого и низкого статусов, одетых в мантии и более современную повседневную одежду, гудящие от энергии и предвкушения, заполняли трибуны. Насколько Сансет знала, битве сейчас не предстояло быть важной. Оба бойца не были слишком выдающимися или особо талантливыми, тем не менее толпа внизу гудела так, будто это самый важный день в их жизни. Сансет не могла не задаться вопросом, а какого размера толпа собиралась при боях Пирры и каково было их возбуждение? — Так... ты сказала, что бой не будет очень важным? — нервно спросила Руби. — Может быть и нет, — сказала Сансет, — но Колизей будет полон в любом случае, — скопление глаз было обращено в сторону бойцов, наблюдая за ними со всех ракурсов. Она вряд ли могла бы ждать... если бы у неё была такая возможность. Сансет взглянула на Пирру, сидевшую на деревянной скамейке между Жоном и Руби. Её глаза были устремлены на арену внизу. Она так и не сказала, что решила по поводу просьбы Терри-Белль. Что я могу сделать, чтобы убедить тебя, Пирра? Что тебя убедит, если того боя было недостаточно?

***

В древности в Мистрале был обычай: великие генералы и воины, одержав победу, достойную признания, шли в храм Победы и посвящали трофеи своего триумфа самой Победе. Теперь храм в основном использовался для восхваления чемпионов турниров: четыре раза Пирра ехала в колеснице вместе с актрисой, изображавшей Победу, по улицам Мистраля к храму. Возбуждённая толпа всегда скандировала её имя. Но храм не полностью лишился своего первоначального предназначения. Пирра не претендовала на звание генерала и не причисляла победу команды САПР над Каркаданном к боевым подвигам героев прошлого, но тем не менее она чувствовала, что уничтожение гримм, подошедшего так близко к стенам самого Мистраля, было деянием, заслуживающим уважения. Исход их битвы не был ясен с самого начала, их проигрыш мог бы ужасно сказаться на Мистрале, но битва прошла, и их победа - уже неоспоримый факт, а потому Пирра чувствовала, что заслуживает благодарности за неё. Когда дело касалось побед над гримм, форма подношения была неудобным вопросом, ведь они ничего после себя не оставляли: ни трофеев, ни останков, которые можно было бы посвятить Победе в храме. Фальшивое подобие чучела гримм не считалось достойным. И вот Пирра, с разрешения матери, заказала у известного ювелира золотую лошадь высотой около фута от копыт до плеч, дабы она служила её подношением Победе в храме. Это была очень красивая статуя, стоящая каждого льена, что Пирра - вернее, её мать - заплатила за неё. Пирра заказала что-то, что представляло бы собою не зверя, которого они убили, но их четвёртку, что и победила его, и теперь от их имени эта статуя будет стоять в храме Победы. Держа в руках золотую лошадь, Пирра не могла не улыбаться тому, что статуя вышла такой, какой она и хотела: само золото олицетворяло Пирру, как бы её позолоченные доспехи; копыта были из чёрного оникса, под наряд Руби; грива и хвост лошади были стилизованы под пылающие волосы и хвост Сансет: красные и жёлтые полосы переплетались благодаря искусному использованию различных сортов золота; глаза лошади были сапфировыми - не только из-за прекрасных глаз Жона, но и как отражение названия их команды. Произведение искусства, действительно стоявшее каждого заплаченного льена. — Красивая, — выдохнула Сансет. — Настолько, что стыдно оставлять её в каком-то храме. Пирра усмехнулась.  — Это и делает её настолько важной, — упрекнула она Сансет. — Я верю, что так и есть, — ответила Сансет. — Но это не значит, что я не хотела бы оставить её себе. Она не была слишком категорична по этому поводу, потому не стала развивать эту тему, покуда Пирра вела своих друзей по улицам Мистраля к квадратной площади Героев, в центре которой явственно выделялась колонна Агриппы, будто бы доминируя над всей площадью. Поднимаясь к мраморной статуе самого императора, нельзя было не залюбоваться колонной, украшенной фресками везде, где только можно. Они изображали завоевание северной части Анимы. Пирра рассказала друзьям немного о конных статуях героев Мистраля из далёкого прошлого, что в основном стояли у углах площади, а также о некоторых наиболее примечательных бронзовых и мраморных статуях, что стояли по краям площади с трёх сторон. На четвёртой стороне площади стоял храм Победы, место их назначения. Он возвышался над площадью внизу, стоя на высоком каменном помосте высотой в сто восемьдесят восемь ступенек, а сам храм на вершине был настолько огромным, что даже колонна Агриппы казалась маленькой по сравнению с ним. Подходя к концу высокой лестницы, нельзя было не заметить мраморные колонны, подпиравшие крышу, покрытую золотом, сверкавшим в утреннем свете. Ещё больше бронзовых статуй - теперь уже не отдельных людей со своей личной историей, а идеализированных героических фигур, очень похожих на те две, что стояли во дворе Бикона, - стояли наверху ступенек, словно охраняя храм. Во время подъема по ступеням создавалось впечатление, что эти статуи наблюдают за идущими в храм, как бы оберегая его. Они поднялись по ступенькам, прошли между высокими колоннами из белого мрамора и вошли в сам храм. Было темно, воздух был пропитан благовониями, но также, чувствовала Пирра, бременем истории, обитавшей в этом месте. Сансет, кажется, тоже это почувствовала, потому что вздрогнула и пробормотала: — Это место полно духов. — Возможно, — пробормотала Пирра, понизив голос из уважения, — но я надеюсь, что они добрые духи и друзья тех, кто друг Мистралю. Они прошли по центральному трансепту, ведущему к алтарю. — Посмотрите на всё это оружие! — ахнула Руби, потому что по обе стороны трансепта, заполняя храм, лежало оружие, доспехи и другие трофеи выигранных сражений и взятых городов, и всё это с гордостью выставлялось на всеобщее обозрение любому посетителю храма. — В музее очень много репродукций, — тихо сказала Пирра с лёгкой улыбкой на лице, — но здесь всё вполне реально. Каждый предмет здесь был принесён победителем и посвящён храму как трофей. — Зачем? — спросил Жон. — Здесь есть бог? — В каком-то смысле, — ответила Пирра, понизив голос. — Не столько бог, сколько сам дух победы. Его олицетворение. Мы благодарим её за благословение... и оставляем после себя символы побед, которые мы одержали, чтобы их помнили. — Бессмертие, — пробормотала Сансет. — Как сказала твоя мать. — Думаю, да, — согласилась Пирра. Когда они вместе подошли к алтарю, Пирра указала своим друзьям на несколько наиболее примечательных подношений в храме. Она не упомянула о "трофеях", которые лично пожертвовала в результате своих собственных побед, поскольку они совершенно не могли сравниться по значимости с тем, что хранилось внутри. Вскоре они достигли задней части храма, погружённой во тьму, где жаровни, наполненные кристаллами огненной пыли, излучали совсем немного света. Над ними возвышалась огромная золотая статуя самой Победы двадцати футов в высоту, отбрасывая тень на всех, кто приближался. Победа олицетворялась молодой женщиной, высокой - причём высокой пропорционально, а не только из-за огромных размеров самой статуи, - облачённой в боевые доспехи, с длинными волосами, ниспадающими за спину. Она держала перед собой щит, положив обе руки на его края. Её голова была слегка склонена, что позволяло ей смотреть сверху вниз на тех, кто приближается к алтарю. — Она чем-то похожа на тебя, Пирра, — заметила Руби. — Э-э, да, — признала Пирра, чувствуя, как её щеки немного покраснели. — Я, эм... то есть я... — Смоделировала свой имидж по образу Победы? — предположила Сансет. — Или твоя мать так решила? — И то, и другое, — ответила Пирра. — Я должна признать... часть меня наслаждалась этой идеей. Возле алтаря из резного камня, украшенного фризами с изображениями сражений и охоты, стоял худощавый жрец в простых белых одеждах.  — Пирра Никос, Чемпион Мистраля, — серьёзно произнес он. — Зачем ты пришла? Голос Пирры повысился, отчётливо раздаваясь по всему храму.  — Чтобы поблагодарить за победу команды Сапфир над Каркаданном, угрожавшим нашему городу. Я принесла сие подношение, — она протянула статую золотого коня, — и надеюсь, что оно найдёт благосклонность. — Победа будет судьей сего, — заявил священник. — Положи своё подношение на жертвенник. Пока её друзья ждали в нескольких шагах позади, Пирра приблизилась - тусклый свет жаровен отразился на её поножах, - и поставила на алтарь золотого коня, в котором находились частички каждого члена команды. Она отступила назад. — А сейчас что? — прошептала Сансет. — Если жертва недостойна, её сбросит с жертвенника, — спокойно ответила Пирра. — Кем? — недоумённо спросил Жон. — Я думаю, что-то происходит, — вклинилась Руби. Воздух в храме изменился. Он стал холоднее, его стало банально больше. Как будто внутри храма поднимался ветер, хотя тот всё ещё был снаружи, и никакой ветерок не смог бы проникнуть так далеко внутрь. Тем не менее Пирра чувствовала это на своей коже, как-будто кто-то гладил её по волосам, и слышала что-то вроде шёпота у своего уха, словно тысяча голосов требовала её внимания... и она могла видеть, как золотая лошадь на алтаре дрожит, раскачиваемая невидимой рукой. А потом всё прекратилось. Статуя лошади замерла. Ветер утих, атмосфера внутри храма пришла в норму или, по крайней мере, стала такой же нормальной, какой была до их прихода. — Твоё подношение признано достойным, — заявил священник. — Что... что это было? — спросил Жон, когда они вчетвером выходили из храма. — Я... я не уверена, что могу это объяснить, — ответила Пирра. — У меня... Это случалось со мной раньше, но это не значит, что я знаю, что это такое, — она остановилась, когда они подошли к колоннам храма. — Спасибо, что пошли со мной. Я рада, что мы смогли сделать это как команда, ради победы нашей команды. — Можем ли мы ожидать больше побед как команда? — спросила Сансет. — Сансет, — упрекнула ту Руби. — Нет, Руби, я не оставлю это без внимания: это касается блага как Пирры, так и всей команды, — заявила Сансет. — Посмотри мне в глаза и скажи, что вместе мы не сильнее, чем по одиночке. Пирра действительно посмотрела ей в глаза, но не по той причине, которую могла ожидать Сансет.  — Ты... ты права, — сказала она, — и именно поэтому... Она замолчала, увидев Терри-Белль Тракс, ожидавшую её на ступенях храма. Её доспехи были заляпаны грязью и копотью, и она выглядела так, будто только недавно вернулась с поля боя. — Леди Пирра, — поприветствовала её Терри-Белль. — Ваша мать дала знать, что я смогу найти вас здесь, — дочь стюарда замолчала, и на её жёстком лице появилась кривая улыбка. — Она обратилась ко мне с меньшей вежливостью, чем раньше. Пирра резко вздохнула.  — Прошу прощения, если моя мать была... — Меня ничем не оскорбили, не стоит беспокоится, — тут же заверила её Терри-Белль. — Могу ли я поговорить с вами? — Вы можете сказать это при нас, миледи, — резко сказала Сансет. — Потому что ваши дела с Пиррой в некоторой степени касаются нас всех. Терри-Белль нахмурилась и продолжила смотреть на Пирру. — Здесь мы можем говорить свободно, леди Терри-Белль, — сказала Пирра. — Отлично, — проворчала Терри-Белль. — Если вы хотели отказать мне, вы могли бы прямо дать мне ответ, — продолжила она. — Не было необходимости мобилизовать своих последователей против меня. Пирра смущённо моргнула.  — Я... простите меня, леди Терри-Белль, но я не понимаю, что вы имеете в виду. — Я только недавно вернулась из Хиганбаны, — объяснила Терри-Белль, — но в моё отсутствие накопилось очень много сообщений, порицающих идею о том, что вам следует отказать в возможности представлять Мистраль на турнире Вайтла. Мне сообщили, что это дело государственной важности, затрагивающее честь Мистраля,— она усмехнулась. — Не стоит понимать меня превратно, мне бы хотелось увидеть триумф дочери Мистраля и сбить спесь с этих чёртовых атласианцев, но я бы придала этому значения меньше, чем беовульфу у двери. — Я бы тоже, — сказала Пирра. — Но- — Но беовульфа больше нет у нашей двери, — добавила Терри-Белль. Глаза Пирры расширились, когда до неё начало доходить, что аргументы, которые она собрала в поддержку своего решения - аргументы, которые Сансет с такой убеждённостью представила ей в ночь после того, как она впервые получила предложение, - возможно, вообще не нужны.  — Вы думаете, что гримм отступили на постоянной основе. — Даже профессор, разбирающийся в гримм, не сможет по-настоящему объяснить поведение этих монстров и точно предугадать их следующие действия, — пробормотала Терри-Белль. — Что касается меня... можно сказать, что это личное мнение, рождённое надеждой, но я не думаю, что они вернутся так скоро, — она улыбнулась. — Это означает, что потребность в вас не так уж и срочна, леди Пирра. В таком случае кто я такая, чтобы стоять на пути чести Мистраля? Пирра едва могла в это поверить. Она чувствовала себя так, словно её освободили, спасли хоть и не от опасности, но, по крайней мере, от неприятностей, связанных с необходимостью сделать трудный выбор в ту или иную сторону.  — Вы имеете в виду- — Считайте, что моё предложение отозвано, — перебила её Терри-Белль. — Я избавлю вас от необходимости отказывать мне, — она сделала паузу. — Вы можете вернуться в свое убежище в Биконе ещё на некоторое время. Я желаю вам удачи там. И надеюсь, что Мисталь будет гордиться вами на турнире. Пирра склонила голову, хотя на её лице играла улыбка.  — Я сделаю всё, что смогу, леди Терри-Белль. — Меньшего я и не ожидаю, — заявила Терри-Белль. — Я не буду вас больше беспокоить. Доброго дня, леди Пирра. — И вам, — только и сказала Пирра, отвернувшись от неё к своим друзьям. Радостная улыбка растеклась по её лицу. — Я остаюсь, — сказала она. Она повторила это ещё раз, громче. — Я остаюсь! — она остаётся в Биконе, остаётся с друзьями, остаётся в том месте, где она нашла счастье, остаётся... остаётся с Жоном. Она остаётся. — Да! — сказала Сансет, от восторга вскидывая кулак в воздух. — Мне бы хотелось, чтобы ты меня послушала, но результат есть результат, верно? — Да, — согласилась Пирра. — Да, это так. Хотя, если тебе от этого станет легче, я как раз собиралась тебя послушаться. — Правда? — спросила Сансет. — Я имею в виду, хм, конечно, ты бы сделала это. Моя мудрость и логика были непоколебимы. Пирра усмехнулась.  — Так и есть, — она счастливо улыбнулась, — Твои мудрость и логика были действительно непоколебимы. В любом случае, решение уже принято, и тот факт, что не мне его пришлось принимать, менее важен, чем тот факт, что... что это то решение, которого я хотела всё это время. — Я рада, что ты возвращаешься в Бикон, — сказала Руби, — и, судя по всему, Мистраль теперь тоже в безопасности, так что в выигрыше все. Пирра усмехнулась.  — Это отличный способ выразиться. Выигрывают все. Она посмотрела на Жона, который смотрел на неё с верхней ступеньки. Он сошёл вниз и подошёл к ней так близко, что даже перестал нависать над ней.  — Я... я не хотел говорить тебе, что делать. Я не хотел говорить тебе, что ты не можешь быть тем героем, который нужен твоему народу, или что ты не должна этого делать. Но сейчас... сейчас когда я знаю, что не потеряю тебя, я могу сказать, как... как я рад, что могу побыть частью твоей жизни ещё немного. Пирра почувствовала, как в уголках её глаз защипали слёзы.  — Я... я тоже рада, — прошептала она, позволяя рукам товарищей по команде обнять её. Я так сильно рада. Я, без сомнения, самая счастливая девушка в мире!

***

Пирра чувствовала, что груз на её плечах заметно ослабел от хороших новостей, и её походка оставалась лёгкой до конца дня, пока она не вернулась домой и не вспомнила, что ей следует рассказать матери о предложении Терри-Белль и последующем отказе от него. Раньше она не решалась сделать это, потому что боялась, что у её матери будет твёрдое мнение по этому поводу, которому Пирра не сможет сопротивляться. Однако теперь дело вышло из её рук. Кроме того, кажется, её мать уже знает и Пирра догадывалась, как именно та узнала. Она нашла леди Никос в кабинете: та добавляла кое-что новое к своей стене достижений Пирры. — Каркаданн, мама? — покорно спросила Пирра. Леди Никос повернулась и посмотрела на неё.  — Действительно, Каркаданн. Глашатай, возвестивший о Чуде Мистраля. Пирра тихо вздохнула. "Чудом Мистраля" некоторые стали называть внезапное отступление гримм. Пирре признавала, что в этом было что-то чудесное: гримм появились из тьмы неизвестности совершенно внезапно, словно дамоклов меч над Мистралем, но потом они так же внезапно отступили, словно тень от света.  — Не я их преследовала, — сказала она. — И тем не менее их бегство последовало за твоим достижением, — сказала леди Никос. — То, что оно последовало после, не значит, что оно последовало именно поэтому, — отметила Пирра. — Верно, но это не имеет значения, — ответила леди Никос. — Твоя победа сама по себе более чем достойна признания. — Победа моей команды, — поправила Пирра. — Я признаю, что они не лишены навыков, — пробормотала леди Никос. — Ты хотела что-то сказать? Пирра вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.  — Мне бы хотелось поговорить с тобой, мама, да, если у тебя есть свободная минутка. — Есть, и даже чуть больше. — Спасибо, мама, — мать Пирры села, но не предложила дочери поступить также, а потому она так и осталась стоять. Стоять с безупречной осанкой перед столом матери. — Сегодня я снова встретилась с леди Терри-Белль Тракс, возле храма. — Победа приняла твоё подношение? — Да, — кивнула Пирра. — Спасибо за это, кстати. — Как я уже говорила, твоя победа достойна увековечивания, — заявила леди Никос. — Что касается леди Терри-Белль, то мне известно, что она вернулась в город и искала тебя. Пирра колебалась мгновение.  — Сансет рассказала тебе, что мне предложили должность в Имперской Гвардии? Леди Никос улыбнулась.  — На самом деле, это был мистер Арк, что случайно проболтался. Полагаю, мисс Шиммер хотела убедить тебя сама, без необходимости обращаться к моей помощи. — Я думаю, ты весьма хорошо успела её узнать, — пробормотала Пирра. — Она гордая девушка, — сказала леди Никос. — Несколько удивительная черта для представительницы её расы, — она взяла короткую паузу. — И всё же, при всём уважении к гордости мисс Шиммер, я рада, что хоть кто-то рассказал мне, чего желала от тебя леди Терри-Белль. — Тебе пришлось поднимать всех своих знакомых и просто моих фанатов, чтобы протестовать против этого? — спросила Пирра. — Леди Терри-Белль упрекнула меня за это, но это была ты, не так ли? — Ты - самый одарённый воин, рождённый в Мистрале со времён Юноны, — заявила леди Никос. — Ты заслуживаешь шанса блеснуть на самой яркой сцене Ремнанта. — Что хорошего в том, чтобы стоять на сцене, когда публику пожирают гримм? — спросила Пирра. Леди Никос уставилась на свою дочь.  — Значит, ты решила принять предложение леди Терри-Белль? И она осмелилась продолжать его предлагать? — Нет, — признала Пирра. — Я бы отказалась хотя бы потому, что Сансет права, говоря, что я не готова, но... Леди Терри-Белль отозвала своё предложение. После Чуда Мистраля ни она, ни Мистраль более не нуждаются во мне. — Я рада, что леди Терри-Белль, по крайней мере, обладает здравым рассудком, — пробормотала леди Никос. — Ты бы отказалась? — Да, — повторила Пирра. — Я пока не готова нести такую ​​тяжёлую ответственность. Мне было бы больно, но... Я рада, что теперь могу вернуться в Бикон с чистым сердцем и чистой совестью. — С чистым сердцем и чистой совестью, — повторила леди Никос. Она фыркнула. — Не слава фестиваля Вайтл будоражит твоё сердце, не так ли? — Нет, мама, — спокойно сказала Пирра. — Ты знаешь, о чём я говорю. — Тогда тебе будет приятно знать, что леди Терри-Белль не единственная, кому пришлось принять решение, — сказала её мать. — Я также решила позволить тебе вернуться в Бикон. — Имело ли это значение, покуда я сама хотела вернуться? — неловко поинтересовалась Пирра. — Значительное, когда ты только вернулась домой, — ответила леди Никос без тени стыда или смущения. — Я много думала о твоём переводе в Хейвен. После того, что произошло в прошлом семестре, я была далека от убеждения, что это всё-таки подходящая академия для тебя или что твои товарищи по команде будут для тебя подходящей компанией на следующие четыре года. — Они не просто мои товарищи по команде, они мои друзья, — сказала Пирра. Кому-то могло показаться иронией, что она серьёзно подумывала о том, чтобы уйти от Сансет, от Руби, от Жона, только чтобы узнать, что её мать думала о том же. Тем не менее, несмотря на эту иронию - если её можно было назвать таковой, - осознание этого факта всё ещё причиняло ей боль и пугало. Мысли о том, что её оторвут от друзей, вызывали достаточно боли в сердце, когда она и сама себя накручивала, но терпеть подобное ещё и от матери? Пирре казалось, что она только-только начала выходить из тёмного омута в мир настолько прекрасно-яркого солнца, что она себе и представить не могла. Она была готова пожертвовать своим счастьем, сделать этот выбор по своей воле, ради высшего блага и из своего долга перед Мистралем... но чтобы его навязала ей её собственная мать? — Дружба не строит чемпионов или воинов, — твёрдо сказала ей леди Никос. — Никого не будут помнить после смерти за то, каким приветливым и добродушным он был, за то, сколько у него было друзей. — Друзья будут помнить с любовью и большой нежностью, — ответила Пирра. — И когда эти друзья уйдут, уйдёт и вся память о друге, которого они так нежно помнили, — заявила леди Никос, — но свет, устремлённый к славе, зажжёт вечное пламя. — Холодное пламя, мама, — сказала Пирра. — Такое, что не даёт тепла. Мать смотрела на неё холодными зелёными глазами.  — Думаю, лидер твоей команды, мисс Шиммер, может с тобой не согласиться. — Я люблю и уважаю Сансет, но не во всём с ней согласна, — сказала Пирра. — Ты... хотела ли ты, чтобы у тебя была дочь, более похожая на неё, чем я? — Ты моя дочь и вундеркинд, я бы ни на что тобой не рисковала, — заявила леди Никос. — Я просто хочу, чтобы ты больше ценила дары, которыми тебя благословили боги. Пирра нахмурила лоб.  — Это то, о чём ты хотела поговорить с Сансет, когда позвала её в свой кабинет на следующий день после её прибытия? — Так и есть. — Ты сказала Сансет, что подумываешь оставить меня здесь задолго до того, как рассказала мне об этом, — это был не вопрос, но констатация факта. — Ты ничего не могла сделать, чтобы изменить моё мнение. — Тогда что же изменило твоё мнение? — Твои товарищи доказали мне свою ценность, — сказала её мать. — Умение мистера Арк владеть оружием оставляет желать лучшего, но он обладает исключительным проявлением, что способно поддержать тебя в невероятной степени. Мисс Шиммер обладает впечатляющим набором навыков. Я думаю, что мисс Роуз требуется ещё немного созреть, но она определённо не лишена ни мужества, ни зачатков величия. Я вынуждена признать, что маловероятно, что в Хейвене у тебя будет столь грозная команда. Я сомневаюсь, что у директора Лайонхарта есть три подходящих для конкуренции студентов во всей его академии. — Да, мама, — согласилась Пирра. Возможно, у них были разные причины так говорить, но они обе были согласны, и в нынешних обстоятельствах Пирра предпочла бы просто взять от жизни то, что дают. — Я думаю, это маловероятно. Её мать посмотрела на свой стол, её взгляд задержался на фотографиях, которые на нём стояли.  — Что ты ищешь в Биконе, Пирра?  — спросила она. — Дружбу или судьбу? — И то, и другое, если так будет угодно судьбе, — ответила Пирра. — Я думаю, что путь к моей судьбе лучше проходить в компании. Я знаю, что слава арены многое значит для тебя, и мне хотелось бы думать, что я дала тебе достаточно поводов для гордости, но моя судьба - это нечто большее и более достойное. Намного более достойное, чем турнир Вайтла, что ждёт меня в Биконе. Ты просишь меня оценить дары, что мне были даны, талант, которым я была благословлена, — продолжила Пирра. — Да. Я настолько ценю их, что хочу использовать их для гораздо большего, чем просто для самовозвеличения. Я хочу использовать их, чтобы защитить мир, спасти его, если его можно спасти. Это моя амбиция, судьба, которой я желаю. — Высокая цель, конечно. Но она вполне достойна нашей благородной линии и твоих талантов. И ради этого, по крайней мере, ты была готова отбросить своих друзей, иначе ты бы сразу отказалась от предложения леди Терри-Белль. Пирра понурила голову.  — Я... я не понимала, как я могла бы по чести или по совести отказаться, хотя сердце моё от этого и холодело. — Твои друзья знают это? — спросила леди Никос. — Они знают, что ты всегда предпочтешь судьбу их дружбе? — Мне не пришлось выбирать, — ответила Пирра. — Надеюсь, мне больше никогда не придётся выбирать. — Я верю, что ты на это надеешься, — сказала леди Никос, — но от надежды правда не изменится.

***

Леди Никос не присоединилась к ним за ужином в тот вечер, и настроение между ними было праздничным. Они ужинали не в столовой, но в одной из гостиных, сидя на полу вокруг низкого стола, подложив под себя только тонкие подушки. На столе перед ними стояло множество тарелок и дымящихся кастрюль. — Тост, — сказала Сансет, поднимая кубок и бросив на него короткий задумчивый взгляд. — По крайней мере, своего рода тост за Пирру Никос, гордость команды Сапфир, и за правильный выбор, сделанный за неё на тот случай, если бы у неё не хватило мудрости сделать его самой. — Спасибо, Сансет, — сказала Пирра. — Наверно. — Мне нравится, когда ты рядом, — кивнула Сансет. — Это не значит, что я должна притворяться, что ты идеальна. — Без тебя это была бы другая команда, — заявила Руби. — Никто не сможет заменить тебя, Пирра. — Теперь вы все мне просто льстите, — смущённо прервала их Пирра. — Ты хочешь, чтобы мы продолжили? — спросила Сансет. Пирра прикрыла рот рукой и усмехнулась. — Ты думаешь, что я шучу, но мне лично нравится, когда мне льстят как можно больше, — сказала ей Сансет. — Я уже достаточно польщена, — сказала Пирра. — Правда. Я... Сансет, я знаю, что ты думала, что я собираюсь уйти, но, пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что я никогда не хотела ничего больше, чем остаться с тобой, со всеми вами. Вы улучшили мою жизнь так, как я могла только мечтать. Я так рада называть вас своими друзьями, и... и ничто, кроме долга, никогда не сможет оторвать меня от вас. — Ну, я, например, склонна видеть во всём этом проявление чего-то большего, — заявила Сансет. — Правда? — скептически спросил Жон. — Выслушайте меня! — повысила голос Сансет. — Кто-то пытался отобрать Пирру у нашей команды, ссылаясь на огромную угрозу, из-за которой ей необходимо оставить нас и вступить в бой. Затем... угроза исчезает. Небо над головой становится ясным. Мир вновь наступил, и Пирра, таким образом, может остаться с нами. Очевидно, что этой команде суждено быть вместе. — Это... немного натянуто, — сказала Руби и отпила чая из своей чашки, — но звучит очень мило. — Да, — согласилась Пирра, — но я скорее поверю в непреложную судьбу, прежде чем поверю в это. — Права Сансет или нет, но это здорово, что ты остаёшься с нами, — сказал Жон. — Хотя я уверен, что твой жених, должно быть, разочарован. Руби выплеснула чай на Сансет.  — Ах! — воскликнула Руби, покуда чай капал с волос Сансет. — Сансет, мне очень жаль! Я... Сансет подняла руку, призывая к тишине.  — Жених? — спросила она. — Ты помолвлена? И ты молчала! — она сделала паузу. — Серьёзно, об этом даже не упоминалось в прессе. Как это возможно? — Это тайная помолвка? — спросила Руби. Она нахмурилась. — Ты могла бы рассказать нам! Мы бы сохранили для тебя твою тайну. — Нет никакой тайны, — возразила Пирра. — Нет никакой помолвки. Жон... о чём ты говоришь? Жон нахмурился.  — Ты... ты не помолвлена? — Нет, — ответила Пирра, и твёрдость, с которой она намеревалась передать этот факт, смешивалась с её недоумением относительно того, почему он так думал. — Жон, с чего ты решил, что у меня есть жених? — Ну, твоя мать... — Моя мать! — перебила его Пирра, вскочив на ноги. Что сказала ему её мать? Когда она ему сказала? Почему она... Это было после того мероприятия во дворце? Пирре пришло в голову, что она могла бы получить ответы на эти вопросы более эффективно, просто спросив Жона и позволив ему ответить. — Жон... что тебе сказала моя мать? И когда? — После вечеринки, — сказал Жон, подтверждая по крайней мере одно из подозрений Пирры. — Она сказала, что... что ты помолвлена ​​с принцем, с кем-то... с кем-то достойным тебя. Сансет скрестила руки на груди.  — И что тебе следует отъехать в сторону. Примерно так? Жон нервно взглянул на Сансет и сказал: — Эм... вроде того. Сансет и Руби уставились на Жона, последняя с открытым ртом, у первой же брови поднялись так высоко, что скрылись за её чёлкой. — В прошлом мне много раз лгали, но это... это впечатляет, — сказала Сансет. — Это ужасно! — запротестовала Руби. — Да, но это впечатляет тем, насколько это ужасно, — ответила Сансет. — Ты имеешь в виду... она солгала? — моргнул Жон. — Ты не помолвлена. — Нет, — сказала Пирра. — Я не помолвлена. Жениха нет. Принца нет, — она отвернулась. Она чувствовала такую злость. Просто неописуемую. Она никогда раньше не чувствовала такой злости! Как могла это сделать её мать! Этого было достаточно, чтобы она захотела сделать что-то радикальное. Пирра топнула ногой по полу и издала жалобный крик. — Э-э... тебе от этого стало лучше? — спросила Сансет. Пирра вздохнула.  — Не особенно, — призналась она. — Пирра, — пробормотал Жон, — мне очень жаль. — Ты... тебе не нужно извиняться, Жон, — прошептала Пирра. — Это не твоя вина. — Но нам всё равно грустно, — сказала Руби. — Мы можем что-нибудь для тебя сделать? Пирра колебалась мгновение.  — Вы... вы можете начать собирать вещи. Мне жаль, что я прерываю ваши каникулы, но... но... — Но ты не можешь оставаться в этом доме, — закончила за неё Сансет. — Я... я понимаю, думаю. Хотя... Пирра взглянул на неё.  — Что-то не так? Сансет поколебалась.  — Нет, — решилась она. — Я найду нам место, где переночевать, а затем дирижабль. Добраться до Вейла не проблема. — Спасибо, — тихо сказала Пирра. — А теперь, если вы меня извините, мне нужно поговорить с мамой. Сансет поморщилась.  — Тебе нужна компания? — она спросила. Не помешала бы, но Пирра не считала это хорошей идеей.  — Нет, — ответила Пирра. — Я буду в порядке. — Я надеюсь. Выражение лица Сансет стало непроницаемым.  — Удачи там. Пирра кивнула. Всё её тело было напряжено, у неё было такое чувство, будто она вот-вот выйдет на арену, только вот ни один противник из её прошлого не заставлял её так нервничать, как предстоящий разговор. Несмотря на то, что она только что поужинала, в желудке у неё стало пусто и холодно. Её ноги стали ватными и, казалось, становились только тяжелее по мере ходьбы. Гестия сказала ей, что она может найти свою мать в главной спальне, большой комнате, в которой доминирует огромная кровать с балдахином из малиновых и золотых драпировок, висевших между декоративными резными деревянными столбами, напоминавшими мраморные колонны храма. Леди Никос сидела на кровати - её спину поддерживали многочисленные подушки, - и читала большую книгу в твёрдом переплёте, название которой Пирра не успела увидеть. Но в данный момент её это особо не волновало. — Мама, — сказала Пирра, входя в комнату, дрожа всем телом. — Как... как ты могла? Леди Никос посмотрела на неё поверх очков для чтения.  — Как я могла что? — Как ты могла солгать Жону, что я помолвлена? — требовательно спросила Пирра. Леди Никос на мгновение нахмурилась. Она захлопнула книгу и положила её на кровать рядом с собой. Медленно она сняла очки для чтения и положила их на прикроватный столик.  — Я не считаю то, что я сказала, полной выдумкой. Пирра ахнула.  — Ты... ты не... я не могу поверить... каким образом? — Турнус- — Я не помолвлена ​​с Турнусом Рутулом и не буду! — Пирра повысила голос. — Почему, мама, скажи мне? — Я бы в свою очередь спросила твоё мнение о мистере Арке, но в этом нет необходимости, — ответила леди Никос. — Я видела, как ты смотрела на него во дворце у стюарда. Я... преувеличила твой статус, чтобы отвести его от тебя. Он достаточно порядочен, чтобы не преследовать тебя. — Достаточно порядочен? — повторила Пирра. — Он не достоин тебя, — веско заключила леди Никос. — Но ложь не недостойна тебя, мама? — вскрикнула Пирра. — Жон хороший человек, добрый и храбрый, и... и меня не волнует, что он не из какой-то великой мистральской семьи или что у него нет длинной линии предков, которую можно было бы сравнить с моей. Добрые сердца стоят больше, чем короны, и у Жона самое доброе сердце из всех мужчин, которых я когда-либо встречала, — она вдохнула и выдохнула, её грудь поднималась и опускалась. — Я не знаю, что чувствует ко мне Жон, — призналась Пирра. — Но... но я знаю, что я чувствую к тебе в данный момент. Прощай, мама, — она отвернулась. — Прощай? — выгнула бровь леди Никос. — Что означает это "прощай"? Куда ты пойдёшь? — Назад в Бикон, — ответила Пирра. Она не оглядывалась назад, потому что боялась, что, если она оглянется, её решимость рухнет. — Я... многое пережила, мама. И я не буду отрицать, что многое из того, что я пережила, мне принесло пользу. Но этого… этого я не могу вынести. Так что... до свидания. Она ушла. Мать не пыталась остановить её. Она не позвала. Она ничего не сказала, когда Пирра вышла из спальни и закрыла за собой дверь. — Как прошло? Пирра ахнула. Жон ждал её в коридоре с сочувствующим выражением лица. — Я знаю, что ты сказала, что тебе не нужна никакая компания, — начал Жон. — Но... я не был уверен, что тебе следует оставаться одной. Пирра шагнула вперёд.  — Спасибо, — сказала она тихо. — Ты... ты такой добрый. — Я сейчас не чувствую себя особо добрым, — сказал Жон. — Я чувствую себя немного глупым. Я должен был знать, что ты не будешь хранить что-то подобное при себе. — Я сохраняла своё проявление при себе, — пробормотала Пирра. — Не вини себя, это не твоя вина. — Думаю, нет, — сказал Жон. — Я просто... наверное, я поверил в это, потому что... Пирра подошла к нему немного ближе.  — Потому что? — Я верил, что ты выйдешь замуж за принца, потому что... потому что ты этого заслуживаешь, — закончил он. Пирра посмотрела ему в глаза. "Он достаточно порядочен, чтобы не преследовать тебя". Означает ли это, что в противном случае он бы преследовал меня?  — Жон, — сказала она очень тихо. — Почему моя... почему она решила, что ей нужно... отвести тебя? Жон ответил не сразу. Он посмотрел на неё. Медленно и нежно он протянул руку и взял её руки в свои.  — Потому что... потому что я... Пирра, я... ​​о боже, я надеюсь, ты ценишь уверенность, — а потом он поцеловал её. Она бы ахнула от шока, но его губы оказались на её губах. Она бы отстранилась, но... но на самом деле ей этого не хотелось. Вернее, она очень этого не хотела. Наоборот, она шагнула вперёд, прижалась своими губами к его, чувствуя, как он обнимает её, чувствуя... чувствуя, будто ничто другое в Ремнанте не имеет значение.

***

— Я лично выйду вас встречать, — сказала Синдер, на экране свитка Сансет было показано её изображение. — Новичкам в Хейвене легко заблудиться. — Я думаю, то же самое можно сказать про все академии, — ответила Сансет. — Так что я обязательно проведу тебе экскурсию по Бикону, в свою очередь. Синдер усмехнулась.  — Я запомню. — Это самое меньшее, что я могу сделать в ответ, — ответила Сансет. — Спасибо, что так быстро организовала всё для нас. Директор Лайонхарт, должно быть, хорошего о тебе мнения. — Ну или я здесь единственный студент, и ему больше не с кем поговорить, — предположила Синдер. — Но давай считать, что ты права. Ты уверена, что комната вам понадобится только на одну ночь? — Я так думаю, — кивнула Сансет. — Надеюсь, утром мы сможем найти дирижабль. — Если нет, то можешь оставаться тут столько, сколько захочешь, — произнесла Синдер. — Я буду держать это в уме, — сказала Сансет. — Скоро увидимся в Хейвене. — Я с нетерпением жду этого, — ответила Синдер и повесила трубку. Сансет сложила свиток и сунула его в карман куртки. Она почти закончила собирать вещи, так что... В дверь постучали. Сансет посмотрела в её сторону.  — Жон? Это ты? — Нет, — раздался спокойный голос леди Никос с другой стороны двери. — Могу я войти, мисс Шиммер? Сансет выпрямилась и поспешно повернулась лицом к двери. Её брови слегка нахмурились. Она колебалась. Поступок леди Никос напомнил ей о её ссоре с принцессой Селестией. Они уже помирились, но это не отменяет того факта, что - как минимум с точки зрения Сансет, - всё, во что Сансет верила, всё, к чему стремилась и всё, что ей говорили - всё оказалось ложью. Поступок леди Никос не был подобен в своём размахе, но тем не менее это жестоко - лгать своему ребёнку, особенно когда этот ребёнок является кем-то вроде Пирры Никос. И всё же, пока они не распрощались с ней, они у неё в гостях, а она хозяйка, принимающая их. Нехорошо быть грубой. — Конечно. Пожалуйста, входите, миледи. Дверь в комнату для гостей открылась, и леди Никос вошла. В правой руке она держала меч, из ножен виднелась только его длинная чёрная рукоять. Пол слегка поскрипывал под её жёсткой походкой. Сансет поклонилась.  — Леди Никос, вы оказываете мне честь своим присутствием. Леди Никос фыркнула. Она молча оглядывала комнату так, будто ей была незнакома эта часть собственного дома.  — Значит, вы уходите? — Миледи считала, что это был своего рода блеф со стороны Пирры? Леди Никос видимо поколебалась, тем самым признав, что, по крайней мере, надеялась на это.  — Куда вы пойдёте? — Благодаря своевременной помощи мисс Фолл мы найдём ночлег в академии Хейвен на ночь, — объяснила Сансет, — а завтра, если судьба и фортуна пожелают, найдём дирижабль обратно в Вейл. — Понятно, — кивнула леди Никос. — Я рада, что вы не будете ночевать в какой-нибудь недорогой гостинице где-нибудь в трущобах города. — К счастью, нет, миледи, — сказала Сансет. — Хотя я боюсь, что обстоятельства могли бы вынудить нас к этому, если бы Синдер не пришла нам на помощь. Леди Никос слегка склонила голову.  — Обстоятельства? Вы думаете, что я отрежу Пирру от финансов нашей семьи, мисс Шиммер? Сансет облизнула губы.  — Эта мысль пришла мне в голову, миледи. — Это было бы довольно мелочно с моей стороны, вам не кажется? — Говоря откровенно, миледи, я боюсь, что найдутся люди, которые скажут то же самое о преувеличении статуса вашей дочери в глазах нежеланного поклонника. Леди Никос фыркнула.  — Без сомнения, найдутся. Вы думаете, что я была слишком резка, мисс Шиммер? Сансет глубоко вздохнула.  — Я думаю... миледи имеет право на своё мнение о Жоне, каким бы ошибочным оно ни казалось мне, но ваш обман был неуместен. — Всё, что я сделала, было ради блага Пирры, — сказала леди Никос. — Без сомнения, она думает, что я была с ней сурова на протяжении всей её жизни. Я же склонна полагать, что я была слишком снисходительна. Или как тогда оказалось, что её голова витает в облаках, а сама она слишком приземлённа, если не с моего попустительства? — Миледи воспитала богиню победы, — заявила Сансет. — По внешнему образу и во внутренней сути. Мы все грозны по-своему, но наши враги боятся именно Пирры. Она, среди многих наших достижений, является знаком нашей силы и доблести. — Действительно, — пробормотала леди Никос. — Но таковой она бы была среди любой команды, в которой оказалась бы. — Мы не любая команда, миледи. — Нет, вы не обычная команда, — ответила леди Никос. — Я не сомневаюсь, что со временем вас тоже будут знать и бояться, лично вас, мисс Шиммер. — Таковы мои амбиции, миледи, и я благодарю вас за ваше доверие. — Могу ли я спросить, почему вы не рассказали моей дочери о моих возможных планах на неё? — Я не видела для этого причин, миледи: я всегда была уверена в своей способности произвести на вас впечатление, что свело такую ​​возможность на нет. Леди Никос посмотрела на неё, как будто пыталась угадать, что в речи Сансет было искренним, а что нет. Удачи в этом, миледи. Леди Никос улыбнулась или, по крайней мере, на лице у неё появилась тень улыбки.  — Вы достойны быть спутницей моей дочери. — Она тоже достойна меня, миледи, — великодушно кивнула Сансет, потому что у неё былв репутация эгоистки, кою нужно поддерживать. Леди Никос проигнорировала это высокомерие.  — Как вы думаете, Пирра меня когда-нибудь простит? Сансет кивнула.  — Да, миледи. У Пирры отходчивое сердце, и те, кто гораздо менее отходчив, прощали гораздо худшие оскорбления. — Надеюсь, вы правы, — сказала леди Никос. — Я не одобряю её увлечение, но она остаётся моей дочерью, моей наследницей и наследницей моего дома, надеждой моей линии и моего королевства, — она сделала паузу. — В вашем доме, где вас обучили хорошим манерам, была ли у вас какая-либо традиция дарить гостю подарки, когда он уходит? Глаза Сансет слегка сузились. — Боюсь, что нет, миледи. Там, откуда я родом, хозяин может сделать подарок дорогому другу, которого он видит слишком редко, но нет обычая, регулирующего такие вещи. — Это старая традиция, и в наши дни она мало практикуется, — заявила леди Никос. — Тем не менее вы были хорошим гостем, и я верю, что вы сможете оценить и воспользоваться им, — она протянула меч с рукоятью, чёрной, как оникс. — Этот клинок носил Ахат, самый верный телохранитель Императора времён Великой Войны. Клинок был при нём, когда он был убит королём Вейла во время битвы четырёх королей. Легенда гласит, что он нанёс удар королю Вейла защищая моего предка и был единственным человеком на том поле, которому удалось поразить столь великого воина. Возьми его, чтобы защитить мою дочь в крайнем случае. Глаза Сансет широко раскрылись. Её руки зависли на полпути к лезвию, а её чувства оказались на краю между жадностью и колебанием.  — Миледи... вы предлагаете мне сокровище вашей семьи после столь короткого времени, что мы знаем друг друга? — Не мелодраматизируйте, девочка. Я не предлагаю вам ничего из наследия самой семьи, только наших слуг. — Если вы видите во мне одного из вассалов Пирры, то, возможно, мне лучше отказаться от подарка. — Я вижу в вас одного из соратников моей дочери, — пояснила леди Никос. — Я предлагаю это вам в знак моего уважения, уважения, которого я не ожидала почувствовать, когда только приветствовала вас в своём доме. Сансет посмотрела не на леди Никос, а на меч, и её рука сомкнулась на рукоятке. На перекрестье гарды серебром были начертаны слова на языке, столь древнем, что Сансет не могла их прочесть, а навершие было украшено полированным ониксом. Рукоять хорошо лежала в её руке. Это была реликвия Великой Войны, оружие древности. Девушка вытащила клинок из ножен. Его лезвие тоже было чёрным, словно полночь, длинным, прямым и обоюдоострым. Тьма, казалось, поглощала свет.  — Есть... есть ли у него имя, миледи? — Да, — сказала леди Никос. — Его имя - Сотерия, что означает "охрана от вреда". — Подходящее имя для меча телохранителя, — пробормотала Сансет. Она снова вложила почтенный клинок в ножны. — Я буду носить его с честью, миледи, в этом я вам клянусь. — Надеюсь на это, — сказала леди Никос, доставая из рукава что-то ещё. — Хотя я признаю, что это может оказаться для вас немного более полезным в повседневной жизни. После древнего меча Сансет не ожидала получить кредитную карту, но это был второй предмет, который леди Никос достала из рукава. — Первоначальная сумма уже добавлена, — произнесла леди Никос, — и меньшая сумма будет добавляться каждый месяц для покупки праха и тому подобного. Я буду проверять отчёты, чтобы увидеть, тратите ли вы её на жизненно важное оснащение. Взгляд Сансет быстро метался между карточкой и лицом пожилой женщины. Голос её стал немного холоднее и строже.  — Миледи, то, что мои средства ограничены, не означает, что я нуждаюсь в благотворительности. — Я бы не назвала это благотворительностью. — И как же вы это назовёте? — Инвестиция, — просто сказала леди Никос, — в опытную охотницу, что сможет стоять рядом с Непобедимой Девушкой и сражаться рядом с ней на поле боя. У вас есть способности, мисс Шиммер, но вы можете добиться большего. Мне кажется, мы уже обсуждали возможность ношения доспехов, и я считаю, что вы также сможете достойно использовать прах. — Нам повезло, моей дочери повезло, что мы происходим из древнего рода, богатого не только историей, но и средствами, но знаете, что меня больше всего раздражает, мисс Шиммер? — Не могу представить, миледи. — Когда невежественные простолюдины утверждают, что успех моей дочери полностью зависит от привилегий, данных ей при рождении. Сансет задумалась над этим.  — Я думаю... если бы ей была предоставлена ​​такая возможность, талант Пирры, несмотря ни на что, вознес бы её высоко, миледи, но... если вы меня извините, была бы ей предоставлена ​​такая возможность в таком случае? Леди Никос не ответила прямо.  — Величие не должно быть ограничено чем-то столь ничтожным, как материальные обстоятельства. Возьмите карту. Возьмите её и будьте всем, чем вы хотите быть. Сансет выхватила карточку из рук леди Никос.  — Я сделаю это, миледи, и спасибо вам, — она сделала паузу. — Но, если позволено заметить, вы необычайно щедры, учитывая обстоятельства нашего прощания. — Какие бы слова ни слетали с уст Пирры, как бы она меня ни ненавидела, она всё равно моя дочь, — напомнила леди Никос Сансет. — Моя дочь, моя наследница, надежда моего дома и нашего королевства. Вы когда-нибудь смотрели на меня, мисс Шиммер, и думали, что я состарилась раньше времени? — Я думаю, что у миледи, несомненно, была напряжённая жизнь... — аккуратно сказала Сансет. — Несомненно, менее напряжённая, чем у моих одногодок, что, кажется, обладают лучшим состоянием здоровья, чем я, — прервала её леди Никос. Она сделала паузу. — В Пирре такой огонь. Такая сила. Я почувствовала это с момента её рождения. Я чувствовала себя... опустошённой. Пирра. Я дала силу Мистралю... и не оставила её себе. И всё же... она - всё, что у меня есть, мисс Шиммер, и всё же она отважилась идти по пути охотницы, где дорога вперёд неопределённа, — она сказала что-то ещё на языке, которого Сансет не знала. Сансет нахмурилась.  — Простите меня, миледи, я не говорю на вашем языке. Леди Никос улыбнулась, но ненадолго.  — "Они искали её, идущую от Белой Башни, но она не вернулась ни горами, ни морем". — Я не знала, что Белая Башня такая старая, миледи. — Там, где стоит нынешний CCT, была старая башня, — объяснила леди Никос. — Мисс Шиммер, я доверяю вам сражаться вместе с моей дочерью, чтобы знать, что на поле боя она будет не одна... и могу ли я попросить вас также защитить моё имя? Сансет какое-то время не отвечала.  — Я прежде всего друг и лидер Пирры, миледи. — Я была бы разочарована, если бы вы были кем-то другим, — сказала леди Никос. — Но попрошу вас замолвить за меня слово. Пирра упрямая девушка, мне бы хотелось, чтобы вы вбили в её голову немного здравого смысла. Сансет закрыла глаза. Что бы Селестия ни сделала со мной, я была несчастна, когда думала... Когда мы помирились, я была счастливее, чем раньше. То же самое может быть и с Пиррой.  — Я не обещаю успеха, миледи... но обещаю, что сделаю всё, что смогу: буду стараться рядом с ней изо всех сил и давать ей советы со всей моей мудростью. — Это все, о чём я прошу, мисс Шиммер, — сказала леди Никос, — и это приносит мне утешение.

***

Пирра вздохнула, положив чемодан в изножье кровати, на которой ей предстояло спать сегодня вечером в академии Хейвен.  — Мне очень стыдно перед всеми вами, — сказала она. — Стыдно? — повторила Сансет. — Почему тебе должно быть стыдно? — Да, я имею в виду, что ты та кто... — Жон на мгновение неловко прервался. — Та, кому пришлось несладко, — тихо добавил он. — Я хотела, чтобы наши каникулы закончились совсем не так, — тихо сказала Пирра. — Ну, закончатся наши каникулы немного раньше запланированного, и что с того? — начала Сансет. — Мы же всё равно прекрасно провели время, да? — Ага! — с энтузиазмом вклинилась в разговор Руби. — Увидели какие-то до-сто-при-мечатель-ности, сразились с гримм, чего ещё мы можем желать? — И если ты хочешь уйти, мы не против, — сказал Жон. — Пока с тобой всё в порядке, это всё, что имеет значение. Пирра посмотрела на них. Все смотрели на неё с такой заботой и вниманием в глазах: милая Руби, гордая Сансет, чудесный Жон - все о ней по своему заботились. Судьба меня благословила, подумала она. И мне так повезло, что меня лишили выбора оставлять их или нет. Я... я не знаю, что бы я делала без них сейчас. Да, ей пришлось покинуть дом матери, но пока они рядом с ней, одной она не будет. Больше никогда.