Солдат

      «Если бы я знал, что появлюсь на свет таким человеком, я бы предпочел остаться там, в неизвестности и пустоте».       «Я бы вытащила тебя оттуда, чтобы треснуть прикладом, Сандерсон», — злобно буркнула ты, глядя в серые глаза, которые пытались увильнуть от столь осуждающего взора. Ты схватила его за руку своей самой что ни есть мощной хваткой (если бы Роуч не был натренированным солдатом, а тюбиком-футболистом из обычной американской школы, его кости рассыпались бы в белый порошок), и заставила смотреть на себя.       Каков же дурак. Но какой милый. Роуч ненавидит это признавать, но щеки его краснеют, когда он смущается. И факт того, что он смущается — он тоже ненавидит.       Гари — в своем представлении — выглядит как тряпка; обуза для капитана Соупа, пожизненный лузер, главный слабак ОТГ-141. Он мало говорит о своем детстве, он в принципе мало говорит, но даже так тебе понятно, что призраки прошлого глубоко засели в его подсознании, укрепились твердыми корнями, словно дубовыми, и засели навсегда. Может быть. Слепому ясно, как это его уничтожает. Конечно, как солдат он крепок духом. Но это не дух Гари. Это притворство. И единственная правда в его жизни — это любовь к тебе. Наверное.       Ваши отношения появились (вовсе не сложились, а именно появились) так спонтанно, что отношениями это сложно было назвать. Вы столкнулись на параде, устраивавшемся в честь Военной Всемирной Выставки. Твой отряд, прибывший из самой Франции, полностью состоявший из девушек, должен был выступать в марше. Вас нарядили в длинные, тесные юбки белого цвета и, глядя на себя в зеркале и нанося на свои тонкие губы алую помаду, ты думала, что это иронично наряжать вас в «цвет мира» в день восхваления «орудий» смерти. Может быть эта помада легкий намек на то, что из губ рвется смерть, хотя тело желает жизни? Странные мысли преследовали тебя в тот день, поэтому тряхнув светлыми короткими локонами, присущими стереотипным француженкам, ты задорно укоротила юбку, как сделали это твои подруги с хихиканьем. Это был первый и, возможно, единственный день, когда смех хотел звучать громко, а глупости — вызвать результат. Запоминающийся.       Выйдя из уборной, ты увидела его. Он стоял в компании шумных мужчин, молчаливо наблюдая за чужим весельем и тогда глаза столкнулись. И на этом все решилось. Это была вовсе не любовь с первого взгляда, а энергетическая волна, заряжающая током. Понимание мысли. Один разум, разный беспорядок внутри.       Два абсолютно разных человека. Ты — яркое пятно среди мутной массы лиц для него, он для тебя — серый кусочек неба среди радужных облаков. Дополнение друг друга, как говорят на общем языке.       И не было никаких свиданий, романтики, цветов. Вы просто обменялись номерами после небольшого диалога и времяпровождения вместе. Ты, находясь в аэропорту с тяжелым ощущением в груди, думала, что на этом наступит конец и никто не поднимет старую трубку телефона, чтобы набрать через потертые кнопки с исчезающими номерками. Но его звонок после месяца изменил все. Изменил тебя. Вас.       Вы не видели друг друга, а по телефону. Гари рассказывал о своей собаке, о своем крутом капитане и холоде азиатских гор или о жаре Бразилии, хоть чаще говорила ты, это всегда было огромным удовольствием слушать его. Ты сидела часами на ледяном полу коридора, пока твоя злобная капитанша не загоняла тебя обратно в койку, где ты, обнимая жесткую подушку, мечтала об объятиях чужого тела и тепла. Тебе часто снился его голос. Хриплый, сводящий с ума. Спустя год, когда вы оба выпросили отпуск на три дня, вам удалось встретиться.       Он был ласков с тобой, несмотря на внешний холод. Его суровое лицо, красневшее из-за твоего озорного взгляда на его губы, скрывало за собой умиление. Немногословие оправдывалось наблюдением и поглаживанием по твоим золотистым локонам.       Роуч целует тебя мягко и легко. Всегда словно в первый раз. Только он обнимает крепко, будто в последний момент. Он что-то думает в своей голове, переживает о чем-то в своем мире, которому даже тебе нет доступа. Его существование для тебя загадка. Ты слишком любопытная, а закрытые замки злят тебя до кипения в крови. Но ничего не могло помочь смягчить его пыл ради открытия души.       Ваш первый раз тоже не отличился романтикой. Это был просто секс. Дело было не в тебе. Просто для Роуча это не имело большой важности. Главной его заботой являлись ласки и твое присутствие. Твой смех и его частое молчание. Он брал пальцами твое лицо, притягивая к себе, и долгими минутами смотрел тебе в глаза, запечатлевая каждый миг.       Между вами не особо много чего успело произойти. Вы виделись редко, говорили мало. Но мысли друг о друге преследовали вас бесконечно всегда. До сумасшествия. Даже когда пуля снайпера пронзила твою грудь, ты думала о его любимой песне, которую тебе недавно включил Гари через радио, пока ты с улыбкой слышала солдатскую ругань и брань на той стороне трубке.       И он, думая о твоих красивых волосах, думая о том, что ты жива и никогда не станешь смыслом его жизни, истекал кровью и горел жарким пламенем в огне предательства.