***
Метели нет. Есть ночь и старая хижина на окраине озера, куда медленно ступает Джесси. Из кривой трубы валит дым, а заснеженное окно горит медовым цветом — это воспоминание? Белая ткань одеяний стелется позади, собирая льдинки на подоле. — Тебя не пустят. Ещё рано, — говорит Конрад, сидя на причале, свесив ноги. Рыболовные снасти, ведра, всё покрыто снегом, а Конрад из всего белого пейзажа вновь выделяется чёрным пятном. Джейсон останавливается. Вздыхает. Верит на слово. Садится рядом. — Я пытался предупредить, — говорит Конрад робко. — Я знаю, — отвечает Джесси обречённо. Так они и сидят в ночи — не смотрят друг на друга. Вой волков вновь разносится по лесам, и Джесси видит их силуэты у подножий разодетых елей. Их глаза светятся красным, они страшные — воплощение опасности внешнего мира. Конрад не решается заговорить первым, ждёт, когда Джесси сожмёт кулаки и нахмурится. — Зачем? — Это моя работа и я не… — начинает было Конрад, но вздыхает. Он говорил это Джейсону каждый раз, когда они встречались вот так, но, очевидно, тот не нашёл в этих словах правды. Значит начнём сначала, но по другому. — Наша деревня называлась Лои. Тихое место в саванном биоме. Я и Мари поженились и только собирались отстраивать свой дом — она так переживала, что попросила Торварда, своего брата, составить чертежи будущего для дома. Джесси прикрывает глаза, начиная визуализировать картинку — но перед глазами всё равно стоит кровавый Маяк. Впрочем, картинка не меняется со следующими словами. — Но затем пришли разбойники. Ещё слабы, но достаточно сильны, чтобы убить Мари. Я был так напуган — во мне кипел страх и ярость одновременно, и я поклялся сделать всё, чтобы вернуть Мари к жизни. Он вот так просто взял и сам всё рассказал? Тот самый лис Конрад, который до последнего не раскрывал карты? Джесси поворачивает голову, чуть сощуриваясь, но, если честно, ему уже нет дела правда это или ложь. — Но зачем убивать Торварда? Зачем убивать невинных? Будто твоё эгоистичное желание стоит этих смертей. — У меня не было выбора, как и у Ричарда. Мы маги, а таких как мы осталось совсем немного. Разбойники захотели нас приручить, сделать рабами, как призывателей. — Джесси тут же вспоминает одного такого, что в Бумтауне натравлял на него искажённые души. Мурашки по коже. — Мне пришлось сделать выбор, и я сделал, сдавшись и сохранив рассудок. Может другие назвали бы меня монстром, но так я выживу и верну свою возлюбленную. Джесси горько ухмыльнулся. — Тогда зачем тебе я? Продолжай свои опыты, терзай пленников, всё равно больше нет Маяка, чтобы противостоять разбойникам. — Я не идиот. Эти разбойники просто кровожадная масса. Не надо объяснять, что геноцид людей после того, как мы еле-еле оправились от трёх трагедий — такая себе идея. Действительно трёх: чума, иссушающая буря и скучающий бог. — Джесси, можешь пообещать мне кое что? — Джейсон неопределённо мычит, не отрывая взгляда от горизонта. — Убей Ричарда. Он и раньше был не в порядке, но теперь… Сошёл с ума. Принял их веру и жизнь. Я не хочу, чтобы он помешал тебе. — Ты не слышишь? Нет Маяка. Я не представляю, как мне просыпаться, а ты говоришь сражаться? — Маяк — просто город. Люди ещё живы, решимость ещё жива, значит есть надежда. — Конрад невесомо касается чужого плеча, сдавливает. — Я уверен, ты справишься. И та, ради которой ты разговариваешь со мной и спрашиваешь о воскрешении. — Откуда ты?.. — напрягается Джесси и Конрад указывает за спину. — Я слышал женский смех. А за спиной эта лачуга, в которой Джейсон узнал старый родительский дом. И перед тем, как проснуться, Джейсон увидел, как в окне промелькнул силуэт.***
Снился ему вязкий бред, который выветривался из головы, стоило повозке в очередной раз наскочить на кочку. Всё это создавало чувство лихорадки и непонимания, где сон, а где реальность. И всё же Джейсон смог уцепиться за край настоящего, увидев блики и услышав шум моря. Сидя у края, он наблюдает, как необычайно яркий месяц подсвечивал осколки стекла по всей долине Города Чемпионов, и дальше, до скалистых обрывов бухты. Джесси не был здесь после того, как Админ уничтожил город — даже боялся посмотреть в ту сторону, пока мародёры шныряли по руинам. Они обрушили остатки строений, оставив после себя луга, полные цветов и стеклянной крошкой. Море билось о скалы, волной взмывало в воздух, чтобы окатить поля водой. Под светом месяца осколки переливались серебряной пылью. Это переливание — как лунные слёзы. Как разбитые мечты Стеллы, что когда-то хотела стать похожей на Джейсона. Звуки стекла, как трепетание крыльев, раздаётся в ушах, и Джейсон видит фигуру, стоящую на каменном утёсе. Джессика. Она смотрит дальше на восток. Указывает рукой. Направляет? — Удалось поспать? — тянет тихо Лукас больше Джесси, чем команде, но всё же от лица всех членов отвечает Ромео. — Нет, — раздражение проскакивает в хриплом голосе падшего бога. Он поглаживает бородку, бросает взгляд на Петру. Она тихо сопит, уткнув нос в сгиб локтя здоровой руки, пока Ромео придерживает сломанную. Повязка, наложенная ещё в Хон’баре, уже растрепалось, и лучше бы её в скором времени заменить. — Кроме Петры, очевидно. Ей нужен сон. — Прибудь мы раньше, смогли бы что-то изменить? — слышится тихий голос Радара после короткого молчания. — Навряд ли. Враг силён, раз смог разрушить построенную мной летающую башню. — Хоть узнали бы, сколько их, как действуют, какие слабости, — говорит Лукас и видит потерянный взгляд Джейсона. — Знать бы, что увидим, когда приедем, — проговаривает лидер, вновь отворачиваясь к полям из стекла. Длинный путь вновь укорачивался обрывками сна. Джейсон упрямо закрывал глаза, трусливо убегая от реальности — Маяк, его детище, погибло. От скорби по убитым людям в груди зияет дыра, разрастающаяся по телу. И среди этой пустоты затесалось эгоистичное чувство, что Джесси потерял год жизни. Он оберегал жителей, командовал ими, давал жильё и безопасность, чтобы в конечном итоге всё погибло. Как и этот год, за который он мог уйти вместе с Петрой к горизонту. Может тогда они бы не расстались. Может тогда бы он окончательно закопал воспоминания о сестре. «Да» — холодный ответ в уставшем разуме, — «я жалею что остался». А пустота всё разрасталась и разрасталась, как чёрное беззвёздное небо. — Джесси… — легонько тянет его за предплечье лучник, и Джейсон понимает, что они приехали. Поднимаясь, Джесси первый спрыгивает с повозки, чтобы поравняться со Стеллой, что так и не слезла с Луны, и оценить обстановку. С одной стороны водная гладь, с другой поля, а спереди подножье Паучьего Пика — высочайшей горы на всём известном мире. В центре лагерь выживших — суетящиеся муравьишки, забитые, угнетённые произошедшим. Они бегают туда-сюда, завершают строительство палаток, выгружают почти истощавшиеся повозки. Цветные грязные конусы и дымовые хвосты костров трепещут перед морским ветром. «Маяк — просто город. Люди ещё живы» — проскакивает в мыслях, когда Джесси видит, как Лукас и Ромео помогают проковылять Петре к одному из незажжённых костров. Но людей мало, от силы сотня, половина из которых ранена — болезненные стоны и отдалённый плачь разносятся по округе отчаянной песней. — Видишь? Ещё не всё потерянно, — говорит она, и сталкивается со взглядом Джейсона. Видит, как он пробудет заново спросить то, что не успел. — Тебя не было целый год — ты ушла вместе с Луной в опасный мир после того, как Админ уничтожил твой город. Где ты была? Что ты делала? — То, что я путешествую со странствующим торговцем тебя не смущает? — язвит Стелла, но затем вздыхает, обращая внимание на кружащих над лагерем птиц. — Искала новый дом, думала чего я хочу и могу. И с рассветом я продолжу искать дальше. — Куда ты пойдёшь? — В мире ещё много мест, где можно укрыться. — Чем они лучше? — Я знаю, что ты этим пытаешься сказать, но пойми меня Джесси, — она обращается к нему, как к старому другу. С каплей снисходительности. — Мне плевать на остальных, на их проблемы и желания. У нас обоих ничего не осталось, а под ногами весь мир. Только вот ты не сможешь смириться. Пауза. Джейсон всматривается в Лукаса, что колдует над костром — собирает хворост и щёлкает огнивом. Петра с Ромео подходят ближе, и девушка что-то говорит ему. Тот несерьёзно прогоняет её в сторону палатки, точно мотылька от лампочки. Девушка сдавленно смеётся и срывается на кашель — Лукас берёт её за руку, трясёт, и, кажется, мягко улыбается — он всегда так делает. А затем взгляд скользит дальше — по нескольким таким кострам, чей дым клубиться над палатками. — Да, у меня ещё осталось за что бороться, — выговаривает Джесси заплетающимся языком, и вдыхает, будто бы набираясь сил. — Надеюсь в вашей повозке найдётся что-то полезное для пострадавших. Джесси не слышит ответа, когда идёт в глубину лагеря. Он слышит указания, доносящиеся издали голосом Айвора, что пока справляется с организацией, и видит безучастные взгляды людей, которым было не до прибывшего ордена. Они шныряли тут и там, пытаясь достать из сохранившихся ресурсов что-то полезное. Джесси идёт между палаток, как призрак, слышит обрывки разговоров: «…Нельзя было соглашаться…» «…Это всё Джесси? Допустил бы посланник богов такое?..» «…Страшно…» «…Мы в ловушке…» «…Больно! Больно! Убей…» «…Отправился бы вместе с дочерью в море… Где я теперь?» «…Что мы вообще делаем?.. Бессмысленно…» «…Все его слова про «дружбу» такой бред!..» «…Их так много… Нельзя было доверять Джесси…» И у лидера ордена болит сердце холодным пустотным отчаянием. Центр лагеря — несколько ящиков, собранных в импровизированный стол, на котором Айвор разложил алхимическую лабораторию. Габриэль переносит рулоны для палаток, вместе с Магнусом и Акселем устанавливает их поодаль — получается плохо, они ругаются и матерят друг друга, обвиняя в произошедшем. Радар шустро разносит эликсиры, а Джек с Нурмом у следующего костра готовит похлёбку. «Хотя бы мои живы…» — Джесси! Наконец-то, — отвлекается Айвор, стоит Джейсону подойти ближе. Тот собирается, лицо его растерянно-больное. Он не станет спрашивать подробности произошедшего, всё и так ясно. — Как ситуация? — Много раненных, рук не хватает, как и материалов. Моих ингредиентов для зелий почти не осталось. Сейчас хрен где найдёшь арбузные дольки, напичканные золотом. — Альтернативы? — Разве что слеза гаста, но ты- — Айвор осекается, отдавая очередное разбавленное зелье Радару. Затем задумывается, потирая бороду. — Золото обладает исцеляющими свойствами. Думаю я бы смог… Если бы ты нашёл что-нибудь золотое, это бы продвинуло дело дальше подорожников и слизи. Джесси кивает, бросает взгляд на Акселя. Его народ только-только получил золотые яблоки в качестве оплаты, было бы нечестно тут же отобрать их. Хотя на другой чаше весов воины, которым не суждено было выиграть в битве без лидера. Они и их погибшие собратья не должны были… А, к чёрту. — Чего толку от ваших ссор? — бесцветно говорит подошедший к мужчинам Джейсон. Те набросились уже на него. — А чего толку от нашего прихода? Я видел, сколько их было, и вот что я тебе скажу парень, — Магнус опасливо приблизился, указывая пальцем на Джейсона. — Мы в дерьме. В полной жопе. Нам пи- — Мы поняли, Магнус! — рычит на него Габриэль, наконец вколачивая колышек палатки в твёрдый каменистый грунт. — Аксель? Можешь собрать гриферов? Нужен разговор, — просит Джесси и друг кивает, без слов исчезая меж палаток. — Значит их было много? — Мягко сказано, — отзывается Магнус, скрещивая руки на груди. — Не успели разложить вещи, так их налетело, как целый рой пчёл. Чуть ли сами себя не давили. Каких-то призраков вызывали, огромных быков притащили. Чесслово, от нас было мало толка — потратили всю взрывчатку, но их всё равно раз в пять больше. Джейсон задумчиво хмыкает. Затем кивает сам себе. — Предпочёл бы отсидеться в башне? — Магнус возмущённо поднимает брови, но бросив взгляд на Габриэля, криво улыбается. Несмотря на трагедию, грифер рад, что теперь находится рядом с давним другом. — Нет уж. Если помирать, то вместе. Джесси слабо улыбнулся. Он бы поступил точно так же. Лидер ордена вернулся к Айвору — облокачиваясь на ящики, он выкуривает ещё одну сигарету, наслаждаясь едким дымом в лёгких. Сквозь дым он видит, как собираются гриферы — их численность на удивление не изменилась, пусть их и потрепало. План змеёй пополз дальше, оценивая, как стоит руководить этими инфантильными бунтарями. Джесии прокашливается, обводя взглядом группу. — Мне нужны ваши золотые яблоки. — Лицемерно, святоша, лицемерно, — пророкотал кто-то из толпы. Другие подхватили. Девчонка с карэ и округлыми тёмными очками скрестила руки на груди и фыркнула. — Ага. Получается, вокруг пальца обвёл? За бесплатно работать просишь? — Вам что, делать нечего? — возмущается вдруг Аксель, становясь почти рядом с Джесси. Только сейчас решил пойти против народа? — Мы чуть не погибли там, в Маяке, а вас материальное заботит? — Тебе-то легко говорить, у тебя-то ничё не обирают! — Дело не в делёжке, не в кинжале или яблоке. Вы видели, против чего мы сражаемся? Что будет, если эти засранцы заберут себе все земли? Что тогда? — Стой, приятель, — вдруг проговаривает Джесси, замечая, что слова Акселя возымели какой-никакой эффект. Гриферы смутились, начали кивать друг другу, обсуждая, кого же они тогда будут донимать на просторах биомов. Дело даже не в обороне, гриферы в состоянии защитить себя ловушками и засадами, только вот как долго? Припасы добывают обычные люди, и лишившись мирных поселений, им некого будет грабить. Конечно, разбойников тоже можно, но в их сундуках чёрт-те что, да и веселья куда меньше. Тщеславие и садизм — пороки, но гриферы живут пороками. — Я могу понять такое поведение. Вы напуганы и отчаянны, так же как и все здесь, но я прошу вашей помощи, и предлагаю сделку. Кроме вас никто не сможет нам помочь, — Джесси был прав, гриферы не хотели бы ещё одну встречу с армией разбойников. — Вы ловкие. Вы быстрые. Вы не угодите в ловушки и не позволите себя одурачить. Вам плевать на жестокость и прочие ненормальные вещи, — перечислял Джесси, — Отправьтесь в Маяк. Обыщите на предмет всего, что может представлять ценность. Рядом так же пришвартована бригантина, обдерите её до последнего ящика. — А что на счёт сделки? — Я достану вам взрывчатку. У вас она, как я знаю, кончилась. — Нахрена нам одна связка тротила? — сдавленно хохочут гриферы, но Джесси не меняется в лице. Оно полно спокойствия и холодности. — Каждому по десяток связок. Так лучше? — У тебя не получится, это слишком много пороха, — говорит Аксель за своих людей. — Значит, мы договорились? — от уверенного тона Джейсона гриферы притихли, и, кладя яблоки на стол к Айвору, начали расходиться, переговариваясь о том, чтобы через три минуты собраться на окраине лагеря. — Спасибо, Джесси, — говорит Аксель, и поясняет. — Иногда я чувствую себя таким идиотом, пытаясь управлять гриферами. — Каждый чего-то хочет, а гриферы — это просто кладезь хотелок, — улыбнулся Джесси, наблюдая, как Аксель понимающе кивает. — Я просто чертовски за вас переживаю — за Лукаса, Петру, Оливию и тебя. Мы ведь друзья, и я хочу помочь всем, чем смогу. — Ты тоже идёшь? — слегка удивляется Джейсон и, когда Аксель вновь кивает, сжимает руки в кулаки. Не хочется отпускать, но ситуация хуже некуда. Лишний искатель прибавит шансы на выживание. И Джесси кидает на прощание, — Только не подохни, крипероголовый. — Джесси, тебе не найти столько пороха, — говорит очевидное Айвор, став нарезать полученные яблоки. Их твёрдая начинка с трудом расходилась под давлением ножа. Блеск в глазах алхимика, однако, говорит, что он рад поступку Джесси. — Ты уже осмотрел Петру? — меняет тему парень и Айвор буркает. — Да. Перелом, глубокие повреждения кожи, иссушение и какие-то остатки чёрной субстанции. Не имею никакого понятия, что это, но вот из-за иссушения кость будет срастаться дольше. — Сколько? — Неделю, — после паузы говорит Айвор, добавляет задумчиво и неуверенно, — месяц, может. Джейсон закусывает губу, проглатывает вину, и кивает, наконец обретя чувство… определённости. Он спрашивает, нужно ли Айвору чем-то помочь, и удостоверившись, что больше ничего не нужно, возвращается к костру с Лукасом. Тот успел его разжечь. Над костром установлены железные прутья, на которых жарилась треска, покрытая крапинами специй. Рядом, на поваленном дереве, сидел один Ромео, поглядывая то на еду, то на палатку поодаль. В его руках вторая рыба, которую тот жевал с видимым наслаждением. — А ты чего не работаешь? — спрашивает Джесси, присаживаясь рядом. Ромео бросает на него долгий, отчего-то тревожный взгляд. Всё ещё злиться за перепалку на бригантине? — Следить за Петрой, вот моя работа. А ты почему слоняешься без дела? — Мне нужно поесть перед тем, как отправлюсь за порохом в местные поля. — Не планируешь спать? — хмыкает Ромео, и вновь вгрызается в треску. Вопрос кажется риторическим, особенно если посмотреть, как смакует еду падший бог, и затем продолжает более оживлённо. — Лукас посыпал эту рыбину парой перетёртых трав и мешочком купленных у Хон’бара специй, и теперь это не вонючая треска, а произведение искусства. — Разбираешься в готовке? — Не то чтобы, — запинается Ромео, но продолжает более открыто, — я был богом, и что у меня забрали вместе со смертью, так это боль, кровь, вкусы и запахи. Теперь мир кажется другим. Более ярким. — Это поэтому ты злой был? — деликатно обходя ситуацию с убийством Фреда, проговаривает Джейсон. Ромео фыркает, догадавшись. — Тебя там не было, Джесси, ты ничего не знаешь. Лучше бы волновался о том, что нам делать дальше. Костёр потрескивает, обволакивая уши и окуная в воспоминание, когда двадцатилетний Джесси пережидал ночь в компании друзей в какой-то наспех построенной хижине из глины и песка. Там так же было страшно. Так же было пусто. Так же было непонятно, что делать дальше. Взгляд падает на морской горизонт, где виднеется далёкие очертания города инженеров. — Лукас умеет готовить, да, — заключает Джесси их глупый разговор, оглядываясь по сторонам, и Ромео произносит. — Если ищешь его, он у моря. Ставит рыболовные сети. После этих слов Джейсон поднимается и махнув на прощание, уходит, оставив рыбу на костре. Лукас оставил ботинки, штаны и рыжую рубаху — старую привычную одежду — на берегу, сам стоя по грудь в воде. Холодный ветер и ледяные прибывающие волны явно не приносили ему удовольствия, но он старательно втыкал прутья в дно, что растягивались сетчатой лентой меж друг другом на метры дальше вдоль берега. Джесси смотрит некоторое время на волны, ночной бриз, работающего Лукаса, но опускается на песок. Зажигает сигарету. Затем ложится, вглядываясь в звёздное небо — голова до сих пор пуста, как после взрыва. Нет сожалений. Нет стремлений. Выпускает облако дыма в воздух — оно заслоняет созвездия. И через время на звёздном фоне показывается Лукас, что вошёл в поле зрения и присел рядом. Его вид привычно мягкий, с ноткой эмпатии, что отразилось на чуть нахмуренных бровях. — Ты как? — Никак. — Шок, наверно. За тобой ещё будет. Тишина. Джесси приподнимается на локтях, Лукас полностью садиться. Его кожа мокрая, он вытирается полотенцем, что затесалось меж снятых одежд. Однако, мысли Джейсона вновь в руинах Маяка. — Всё ещё не могу поверить в то, что это случилось. — Ты не мог знать. — Но мог догадаться, — Джесси шипит, сжимая в ладонях песок. Тупые продольные камни впиваются в кожу. — Всё думал, накручивал себя, а ещё ты под руку со своим альтруизмом. — Что? — отзывается тут же Лукас, надев рыжую футболку. — Хочешь сказать это моя вина? — Не знаю. Может. Просто… Если бы не твои слова, я бы смог избежать куда больших жертв. — Я просто пытался помочь, — поджимает губы Лукас, видит как Джесси хмурится. Что-то начинает бурлить внутри, похожее на негодование. Джейсон слышал минутами ранее, чем такая помощь им обернулась, и теперь совесть грызёт парня изнутри. Он втыкает сигарету в песок рваным движением. — Иди и скажи это людям. Наверняка, они тут же воспрянут духом. — Джесси, хватит. Ты ведь знаешь, что мы не могли этого знать! — Мы могли предугадать, — Джесси нахмурился, повысил голос. — Прекрати убегать от ответственности, когда тебе это удобно! — Я не убегаю! — всплеснул руками Лукас, поднимаясь на ноги. Джесси сделал тоже самое. — Знаю, что дела плохи, но кому станет лучше, если я сяду, буду самобичиваться и винить остальных в произошедшем?! — Вот видишь — убегаешь! — рычит Джейсон, ткнув пальцем в грудь Лукаса. Он полностью проигнорировал последнее предложение. — Признай что это твоя вина. — Не делай меня козла отпущения, — Лукас с силой сжал кулаки. — Ты принял решение так же, как и я, а теперь пытаешься обелиться! Это низко! — Меня бесит, насколько тебе плевать! Какой из тебя советник, если- — Ты идиот, Джесси, — вздыхает злостно Лукас, но не начинает драку, что так и маячила на краю ссоры. Он лишь бросает холодный взгляд на Джейсона, заставляя того покрыться мурашками, и уходит к костру. Ночной бриз теперь кажется таким ледяным. Действительно идиот. Джейсон не сразу идёт следом. Сначала перебирает сто и одну причину, почему он прав, а потом гнетущая совесть разъедает остатки гордости. Мечник подходит к костру осторожно, как дикий кот к человеку с рыбой, шуршит слабо греющим пустынным одеянием. Лукас сидит один, жарит рыбу в обрамлении водорослей. Видно Ромео ушёл в палатку к Петре. Тем лучше — будет возможность нормально извиниться. — Лукас, я- — начинает Джесси, но Лукас не реагирует. Он всё так же буравит взглядом огонь, поставит локти на колени. Его лицо такое непривычно отстранённое, что так больно бьёт по совести мечника. «Ну зачем я вообще рот открыл…» Джесси собирается с силами — больше собирает остатки смелости — и начинает: — Ты луч среди туманных долин, Получилось увидеть мельком. Стал пленником вечных трясин, Неосторожно в тебя став влюблён. Лукас отвлекается, чуть поворачивает голову. Джесси смущается пуще прежнего. — Вокруг тебя одни придурки, И я, похоже, во главе у них. Связать не смогут верёвки, Плен моих чувств внеземных. Они молчат, глядя друг другу в глаза со виноватым, печальным видом. Джесси продолжает, взъерошивая волосы на затылке. — Дальше не помню… Было что-то про «зелёного гремлина», но это уже про Айдена, не про тебя. — «Неосторожно в тебя став влюблён»? — тянет Лукас, смешивая смех с треском костра. — Всё звучит нескладно. И глупо. — А я говорил, что из меня поэт никакой, — ухмыляется Джесси, всё так же осторожно пододвигаясь ближе. — Но я пытался выразить чувства как умел. Джесси ловит взгляд Лукаса, теребит пальцы, глядя, как скрылся за маской мягкости лучник. Видно ведь, что тоже тяжело переживает потерю Маяка, но старается быть сильным для возлюбленного. И от этого стыдно от сказанных ранее слов. Джейсон пододвигается ближе, кладя руку на предплечье Лукаса. — Ты можешь рассказать всё, что тебя мучает, — добавляет ещё более робко. — Я знаю, что тебе не плевать. Лукас вздыхает и кивает. — Но ты прав. Я убегаю от проблем. Хотел как лучше, но был инфантильным дураком, — он вытягивает руки в попытке согреться. — Ничего уже не изменить, а мне совестно и страшно за убитых людей, за чуть не погибшую по моей вине Петру, за тебя в конце концов. Хочется забиться в угол своего дома, пить вино и читать чёртовы книги, а не бегать по всему миру в поисках спасения. Джесси фыркает со смешком, чем разрушает нагнетающуюся атмосферу. — Что смешного? — Ты говорил тоже самое, когда нас хотела сожрать буря, — стоит Джейсону увидеть наметившуюся улыбку, он продолжает ласковее. — Лукас, я знаю, как тяжело бывает с жить с плохими решениями, которые раньше казались правильными. Но это сделает тебя сильнее, расчётливее — мы ведь все учимся на своих ошибках. Не дай им сломить тебя, особенно когда мир ждёт нас. Джесси берёт ладони Лукаса, сжимает их в один клубок, покачивает в желании передать оставшуюся в лидере решимость. — У нас получится. Обязательно. В третий раз так уж точно. Лукас улыбается, опуская голову на чужое плечо, а Джесси зарывается носом в растрепавшиеся волосы. Так они и сидят, выискивая в всполохах огня ответы, как покорить собственных демонов. Приятный запах еды разносится по их уютному уголку. Накатывает усталость, как и непреодолимая грусть, так что Джейсон решает ретироваться раньше, чем возлюбленный увидит его слёзы. — Что ж, я пойду. Нужно многое успеть до завтра, — Джесси уже встаёт, но Лукас ловит его за руку. — Погоди. Вот, — лучник закрепляет на запястье Джейсона плетёный желтый браслет с вкраплениями янтаря. — Я купил его ещё в Хон’баре, но, сам знаешь. Джесси осматривает подарок, с лёгким трепетом наблюдая, как капли драгоценных камней переливаются на свету. Золотистый цвет напоминает о заколке, но этот мягче, под цвет волос партнёра. — Пусть напоминает тебе обо мне. — Лукас, чёрт! Я тебя обидел, а ты мне подарки даришь, — несерьёзно возмущается Джесси и лучник сдавленно смеётся. Дальше порывистый поцелуй в щёку. — Люблю тебя, советник Лукас. Провожал его мягкий искренний смех. Пришлось потратить ещё полчаса, чтобы разыскать простую одежду и какой-никакой комплект железной брони. Вооружившись мечом и щитом, он направился прочь от лагеря. Только проходя через пустые телеги, Джесси замечает неподалёку Петру и Ромео. Они сидят на окраине леса, друг напротив друга. Парень сжимает девичью руку, с закрытыми глазами что-то шепча. Казалось бы — не его дело, но подозрения заставили сменить курс. От звука приближающихся шагов Ромео приоткрывает глаза и прерывается. Джесси уловил небольшое жёлто-голубого сияние, что мгновение назад тянулось по рукам их обоих и сочилось из земли. Падший бог поднимается на ноги и недовольно проговаривает. — Разве ты не должен идти за порохом, Джесси? — Разве ты не должен позволить Петре отдыхать? — Я увёл её сюда, чтобы не было лишних вопросов, но теперь ты прицепишься, как клещ, и не дашь нам закончить. — Петра, что он с тобой делает? — Ничего такого, правда, — говорит она, ловя взгляды обеспокоенных парней. — Ромео просто делиться со мной опытом. Ну, который вроде энергии и всё такое. — Ты можешь делать такое? — тянет недоверчиво Джесси, и Ромео вздыхает. — Петра, если чувствуешь себя лучше, то стоит вернуться ко сну. Мне нужно поговорить с патлатым, — отзывается падший бог, бросая долгий взгляд на мечника, и Петра кивает под рычащий вздох Джейсона. Он добавляет, протягивая руку — Завтра с утра ещё раз, и будешь в порядке. — Конечно, — девушка встаёт и отмахивается от руки Ромео. — Ты сотворил чудо, и поставил меня на ноги. Я могу ходить сама. Нечего больше со мной таскаться, как с ребёнком. — Тогда не будь ребёнком и топай спать, а не к Габриэлю просить работу, — на это Петра фыркнула и пошла в сторону лагеря. Ровно, почти не ковыляя. Ромео несильно, но искренне улыбнулся — Джесси успевает уловить эту улыбку перед тем, как она исказилась. Падший бог оглядел мечника с головы до ног, и обратно, чтобы встретиться взглядами. — Я всё знаю, Джесси. О метке, — на непонимающий взгляд он уточняет. — Ты связан с каким-то магом, и пока я знаю лишь одного — Ричарда. Джейсон сглатывая, ощущая холодок по спине. За секунду в мыслях пронеслось миллион догадок и отмазок, но Ромео так же бесстрастно продолжает. — Но ты ведь Джесси — я не верю, что ты специально подстроил разрушение Маяка. И лучше бы тебе не подтверждать мои опасения. — Я… даже не знаю, о какой метке ты говоришь. — Если думаешь, что сможешь меня обхитрить, то это глупо. Я маг, и такие как мы можем почувствовать заклинания. Джесси поджимает губы, пытаясь игнорироват чешущиеся руки. Под панцирем кирасы парень чувствует себя, как жарящаяся на костре рыба. Куча вопросов роятся в голове, и один из них, почему Зов так и не приходит, если маг стоит прямо перед ним. Ромео особенный? Или чувство приходить только рядом с магами разбойников? — Ты прав, я связан с одним магом. Но это не Ричард, и я правда не знаю, что за метка. — Тогда ты ещё больший болван, если доверился человеку, что ничего не объяснил. — Тогда объясни ты, — выдыхает Джесси и делает шаг вперёд. Ромео зачёсывает волосы, хмурясь. — Я мало что запомнил о магии, когда был богом. Мне было достаточно, что оно работает. Но когда стал смертным, и когда Ксара прогнала меня прочь, пожелав мучительной смерти, я начал поиски хоть какой-то информации. — Ромео блеснул глазами, расправил руку, позволяя вдруг образовавшемуся огню скользнуть по локтю до пальцев. Огонь сформировал сферу вокруг ладони, еле освещающую напряжённое лицо мечника. — Все маги — убийцы. — Что? — Вероятно, твой друг не объяснил, как мало можно получить опыта через растениеводство или другую мирную деятельность, верно? Просто песчинки по сравнению с разумными созданиями. Намного легче убить сотни таких, чем всю жизнь копаться в земле, — огонь в одночасье потух вместе со сжатыми пальцами. — Так что чаще всего магами становились воины или серийные убийцы, кем твой маг и является. Джесси представил, скольких убил падший бог. И от этого осознания земля начала уходить из-под ног. — Я ведь не убийца, — резонно отвечает Джесси, вспоминая, что днём ранее Ромео говорил. Внутри членов Ордена Камня достаточно опыта, чтобы не умереть от скалка. — Я имею ввиду, я не трогал разумных существ. — Убийство огромного иссушителя, что сожрал немало людей, тоже считается, — пожимает плечами Ромео. — Можно сказать, что ты счастливчик. Но я не стану тебя учить магии, это долгий и сложный процесс. «Конрад бы с тобой не согласился» — Я всё к тому… Опасно водить дружбу с магами. Кто в наше время нападает на людей просто так? — У меня есть свои вопросы, на которые я отчаянно ищу ответы. Что там у мага в прошлом меня не касается, — размыто сообщил Джейсон, закатывая глаза. — Ответь уже, что за метка? — Я просто могу определить, что она есть, но саму суть метки… Скажем, слишком широкий спектр. Может как обычное заклинание телепатии, а может и что-то похуже смерти. — Ромео уводит взгляд на лагерь, светящийся кострами, и пробует ещё раз. — И всё же довериться убийце и рискнуть всем ради эфемерных ответов… Я всегда могу избавить тебя от метки. Джесси сжимает ладони, ощущая приступ сожаления. Действительно, насколько погибшая Джессика важнее семьи, друзей и народа? Там, в Хон’баре он прогонял наваждение, а теперь следует за ним, пытаясь отыскать спасение. Больше следует за вдруг появившейся возможностью всё изменить. — Нет, — сухо произносит Джейсон, разворачиваясь к цветочному полю, по которому уже бродят скелеты. И уходит, бросая лаконичное, — Я ведь тебе доверился.***
Щит в стрелах, меч в гнилой крови, что перебивает цветочные ароматы. Под ногами хрустит стекло, стоило отпрыгнуть и закрыться от нападения паука. Вокруг гуляет смерть — пытается загрызть, забить, сожрать, замотать. Но Джесси под накативший адреналин бежит вперёд, разрубая дорогу к заветным криперам. Волны с шумом бьются о скалы, поднимаются пенной стеной и окатывают парня холодной водой, не дают заметить одного из них. Слишком близко- Бах! Его откидывает, от взрыва разлетаются осколки, режут щёки и неприкрытые запястья. Джесси чувствует, как к горлу подступает тошнота и ком от слёз. Но он встаёт. Идёт вперёд. Замахивается. И кричит — пустота внутри загорелась адским огнём. Перед глазами Маяк. Убитые. Отчаянные. Нуждающиеся. Перед глазами пелена слёз, что горячими дорожками скатываются по щекам. Перед глазами Джессика, что протягивает руки в желании объятий. А он кричит, разрезая мертвецов.