Осторожная жестокость

Прошло два месяца с тех пор, как Иллуми последний раз был дома. Появилось довольно крупное дело — уничтожить полностью всю сеть одной мафиозной группировки, в которую входило порядка тысячи человек, и многие из них были хаотично разбросаны по миру. Золдик в жизни бы никогда не подумал, что начнёт скучать по Хисоке после долгой разлуки, хотя они и списывались почти каждый день. До этого они не виделись максимум пару недель. А ещё брюнет внезапно осознал, что Моро ощутимо подсадил его на секс. Настолько, что уже спустя месяц в командировке Иллуми начал мысленно прокручивать, как он вернётся и чуть ли не с порога повалит Хисоку, разрывая на нём одежду. Ещё через месяц озабоченные мысли довели его до того, что Золдик, хоть и терпеть не мог такой способ убийства из-за трудновыводимых следов крови на одежде, грязно и жестоко раскромсал свою очередную цель и всех живущих в доме, включая его жену, брата, собаку и нескольких охранников. Но даже это не помогло хоть сколько-нибудь успокоиться. К счастью, Моро, когда узнал об этом инцеденте от брюнета, решил проблему довольно элементарно. Хисока: Просто помастурбируй ⭐^_^💧       Вы:       Гениально. Спокойной ночи. Золдик раздражённо закатил глаза и отложил телефон на тумбочку, выключая свет торшера и накрываясь одеялом. Однако звук оповещения и ярко включившийся в темноте гостиничного номера экран вновь привлекли внимание к устройству. Хисока: Я серьезно, это здорово помогает Хисока: Думаешь, как я справляюсь?       Вы:       А ты справляешься? Хисока: Разумеется, храню тебе верность, мой дорогой Иллуми ⭐ꈍ⁠ᴗ⁠ꈍ💧       Вы:       Я рад. Хисока: Может, тебе помочь? Хисока: Хочешь посмотреть на мой новый маникюр? Сегодня сделал       Вы:       Нет. Хисока: Тебе понравится, уверяю Хисока: [Фото] Иллуми нехотя открыл присланную фотографию и рвано выдохнул, прикусывая нижнюю губу. Маникюр и правда был неплохим. Два острых ногтя на среднем и безымянном были окрашены в чёрный, остальные оставались естественного цвета, но на каждом из пальцев был разноцветный неоновый френч: где-то розовый, где-то зелёный, где-то голубой. И эти же пальцы на фото крепко обхватывали возбуждённую плоть Хисоки. Хисока: Я мог бы прислать видео, как они завораживающе переливаются на свету в движении, если ты хочешь       Вы:       Красивый. Хисока: Маникюр?       Вы:       Он тоже.       Вы:       Присылай. Хисока: [Видео] В тот вечер Иллуми впервые в жизни дрочил. То есть он, конечно, делал это во время секса с Моро, но это было скорее как часть всего процесса, а не весь процесс. Но просто для себя, в одиночестве он ещё никогда этим не занимался, даже не мог понять, как вообще это должно происходить: чисто механические движения его совсем не возбуждали. Поэтому он был сейчас безмерно благодарен Хисоке за видеозапись, на которой тот, хрипло постанывая на фоне, доводит себя до финиша рукой. Брюнету хватило трёх минут просмотра. Хисока: Я думал о тебе ⭐^⁠_⁠^💧       Вы:       Спасибо. Спокойной ночи. Тяжело дыша после долгожданного оргазма, Иллуми нерешительно остановил палец над экраном, размышляя над тем, стоит ли дописывать мысль, но всё же отправил следом ещё одно сообщение, пока разум ещё не успел остыть.       Вы:       Люблю. Он отключил на телефоне уведомления и отложил его. Они ещё ни разу за год отношений не проговаривали друг другу эти банальные слова вслух. Подразумевали, перефразировали, но не произносили оригинал. Это было очевидно и без озвучивания. Но почему-то сейчас брюнету не хотелось читать ответ на последнее сообщение, как будто он боялся, что его может и не быть вовсе. Иллуми быстро сходил в душ, смыв с живота белёсые капли, вернулся к кровати и закутался в одеяло, наконец расслабляясь впервые за два долгих месяца и почти сразу засыпая. Пришедшее в ответ: «Я тебя тоже, Иллу. Возвращайся скорей», — он прочитал уже утром спросонья, вообще забыв о том, что написал накануне. Несколько минут он перечитывал такие простые слова сообщения через строку уведомлений на заблокированном экране, будто пытался впитать в себя каждую буковку, однако затем случайно мотнул вниз и увидел второе сообщение: «А то я сотру руку». Золдик не сдержал тихого смеха. Ну не могло такого быть, чтобы Хисока написал что-то серьёзное и милое, не испортив потом всё какой-нибудь шуточкой. Вообще, Иллуми заметил, что за последний год, проведённый в отношениях с Моро, он стал гораздо более эмоциональным. Не со всеми, только с ним, и не то чтобы по его лицу уже можно бы было распознать всё, о чём он думает, но иногда, чуть чаще обычного брюнет позволял себе проявления человечности: посмеивался над некоторыми шутками фокусника, изредка улыбался ему просто так, гораздо ярче злился, если они ссорились, и был в разы раскрепощённее в постели, когда они мирились, зачастую даже сам проявлял инициативу. Золдик считал, что он ужасно размяк от этих отношений, аж тошно становилось от самого себя порой. Даже планы по взятию Киллуа и Аллуки под личный контроль покрылись слоем пыли в голове, потому что это казалось теперь чем-то неправильным после того, как они великодушно спасли Хисоку от смерти по просьбе брюнета. Иллуми эта его внезапно проявившаяся мягкотелость категорически не нравилась, но ему нравились отношения с Моро, а усидеть на двух стульях одновременно не представлялось возможным. Поэтому, недолго думая, Золдик окончательно принял решение, опираясь на несколько основополагающих пунктов. • Выраженной эмпатии и, как следствия, сочувствия к целям, к счастью, у него не появилось, поэтому он всё ещё мог хорошо выполнять свою работу; • В их семье разрыв любых устоявшихся отношений не одобрялся, даже порицался, поэтому им и запрещалось иметь друзей, которые сегодня есть, а завтра их нет, так что расставание с Хисокой было бы проблематичным; • Хисока действительно любил Иллуми, о чём не забывал постоянно напоминать, то и дело твердя, какой Золдик распрекрасный, что, разумеется, не могло не подкупать. С ним единственным брюнет в принципе чувствовал себя особенным, кому-то нужным, да и вообще личностью, и это оказалось очень приятно; • Он действительно любил Хисоку, хоть и до сих пор не мог свыкнуться с этим слащавым словом. Тот на удивление оказался куда более стабильным, заботливым и надёжным партнёром, чем Иллуми себе представлял; • Тренировки. Они с Моро часто устраивали спарринги в свободное время, и, благодаря ним, у Золдика очень неплохо возросла скорость реакции и в целом физические показатели. Раньше у него были тренировки с отцом, но около пяти лет назад тот решил, что Иллуми достаточно силён, чтобы теперь тренировать младших братьев, а с ними навыки было развить сложно: они даже все вместе взятые значительно уступали ему по силе и способностям, по крайней мере, пока; • За счёт того, что в Иллуми немного развился эмоциональный отклик, заметно улучшились отношения с Киллуа, а это могло в перспективе сыграть на руку; • Секс. Как показала текущая миссия, он стал неотъемлемой частью ментальной и физической стабильности Иллуми, а кроме, собственно, Хисоки, его больше ничего не возбуждало. Более того представление кого-либо другого на месте фокусника, напротив, вызывало отвращение. Мысленно обозначив для себя все эти пункты, брюнет немного расслабился, делая вывод, что стать чуть более эмоциональным не так и страшно, учитывая всё перечисленное. Прошло ещё два месяца, за которые Иллуми уже успел насобирать в запароленной папке в галерее телефона порядка дюжины разных видео от Хисоки. Он несколько раз пытался и сам что-то записать для фокусника, но, как только кончал, даже не решался пересматривать результат и, сгорая со стыда, удалял. Однажды они пробовали созваниваниваться по видеосвязи, но Золдик не мог нормально держать телефон подрагивающими пальцами в процессе, так что они решили вернуться к старой схеме. Ответных съёмок Моро не просил: у него всё было в порядке с фантазией, да и сам факт того, что он снимал себя вот так для Иллуми, зная, что тот будет делать, смотря потом это видео, возбуждал сам по себе. Однако от греха подальше Хисока решил пока не вызывать никого из потенциальных претендентов на бой: если вдруг сражение бы оказалось слишком захватывающим, обычной дрочкой он бы отделаться не смог, а жажда крови не затихла бы даже после сотни случайных жертв, учитывая, сколько времени фокусник провёл без нормального, полноценного секса. Раньше он бы нашёл одноразового партнёра, скорее всего, убил бы его в процессе, кончил и ушёл. Сейчас это уже не представлялось возможным: оскорблять Иллуми какой-то банальной изменой было слишком низко даже для Моро. Хисока согласился лишь несколько раз выполнить заказы, которые иногда ему как новому названному члену семьи отдавал Сильва, когда не хватало рук, а так как его старший сын был занят крупным заданием, то в последние месяцы это случалось часто, но такие мелкие убийства только служили затравкой для нового видео. И наконец ему пришло то самое сообщение, которого он так долго ждал. Золдик-больше-не-девственник: Я закончил. Возвращаюсь. *** Наконец дом. Иллуми чуть не бегом пересёк территорию от ворот до самого особняка и, зайдя внутрь, оглядел ни в чём не изменившуюся обстановку, небрежно скидывая с себя сумку с вещами. — Хисока, я дома, — дыхание в предвкушении долгожданной встречи уже само сбивалось. — Мы в гостиной, — послышался улыбчивый голос в соседней комнате, и Золдик стал расстёгивать на себе топ, быстрыми шагами направляясь в указанное место. — Если ты меня не трахнешь прямо сейчас, я тебя убью, — рвано произнёс он в нетерпении, на ходу снимая с себя верх и откидывая куда-то на пол, но вдруг задумался буквально в ту же секунду, когда вошёл в гостиный зал. А кто это «мы»? Брюнет осмыслил услышанное слишком поздно. На диване за небольшим столиком, мирно попивая чай, сидели Хисока с привычно убранными наверх розовыми волосами, но без макияжа, и Зено. Первый, поджав губы в приступе ехидного смеха, глядел во все глаза на вошедшего, а второй, просто широко раскрыв веки, пялился куда-то перед собой, замерев. Пара мгновений осознания, и Иллуми стыдливо приложил ладонь к лицу, пытаясь придумать, как можно бы было хотя бы теоретически выйти из этого унизительного положения, но внезапно пожилой мужчина резко засмеялся, приковывая к себе удивлённые взгляды. — Ну надо же, я поражён. Хорошего ты себе паренька выбрал, Иллуми, раз он даже у тебя такие желания вызывает. Молодец, Хисока, дай пожать тебе руку, ты смог из него человека сделать, — он протянул раскрытую ладонь к фокуснику, но тот всё ещё недоуменно глядел то на одного, то на второго Золдика. — Давай, тут нет подвоха. Моро приподнял брови и протянул руку в ответ, закрепляя рукопожатие. — Я уж было думал, что мой сын совсем налажал с этими гормонами и Иллуми до конца своих дней останется этим земноводным, так и не познав главной прелести своей молодости, но, к счастью, ошибался. Я в вашем возрасте так гулял, что не уверен, сколько в мире на самом деле Золдиков. — Дед! — возмущённо уставился на него брюнет. — Что? — Зено взглянул на внука с абсолютно невиновным видом. — Это нормально в эти годы, кровь кипит. Не переживай, я задержу вас ненадолго, так что уже скоро сможете приступить к тому, о чём ты там сказал. — Мне начинает нравиться твоя семья, Иллу, — усмехнулся Хисока, расслабленно откидываясь на спинку дивана. Брюнет, конечно, знал, что у его дедушки своеобразный характер, но таким неформальным его ещё ни разу не видел. Он в недоумении моргал, стоя недвижимо на входе в комнату и перебегая глазами от неожиданного гостя к Моро, медленно потягивающего чай из чашки в руках. Маникюр. С этим маникюром было последнее видео. Иллуми сглотнул, сделал пару шагов назад в вестибюль, поднимая с пола свой топ, и, снова надевая его, прошёл к столику, усаживаясь в кресло рядом с диваном, оказываясь ближе к Зено, что теперь разделял их с Хисокой друг от друга. — Вы оба могли бы предупредить меня об этом визите, — брюнет раздражённо повёл бровью, стараясь не смотреть на фокусника: его сегодняшний тёмно-лиловый костюм с яркими неоново-зелёными мастями на груди не скрывал широкие плечи, и изголодавшийся разум сам невольно рисовал картину того, что эти руки могли бы сейчас сделать с Иллуми. — Да, я писал тебе, — Моро мягко улыбнулся, окидывая взглядом младшего Золдика, который тут же достал телефон проверить и нахмурился. Он уже бежал от аэропорта домой — на дорогах были жуткие пробки, так было быстрее, — и не заметил уведомление о сообщении. — Извини уж, Иллуми, я полагал, что приеду, когда ты вернёшься, но мне открыл Хисока, — Зено сделал глоток из своей чашки. — В чём дело? — брюнет упёрся глазами в дедушку, игнорируя чересчур пристальный взгляд золотых радужек. — У твоих родителей терракотовая свадьба через неделю, вы оба приглашены, разумеется, — седой мужчина поставил чашку на столик и достал запечатанный конверт, протягивая внуку. — Здесь эскизы традиционных костюмов и список гостей, сходите к нашему семейному портному, чтобы он снял мерки с Хисоки. Только не своевольничать, никаких правок быть не должно. — Ясно, — Иллуми принял конверт и аккуратно вскрыл его, доставая оттуда список приглашённых, чтобы ознакомиться. — Терракотовая свадьба? — уточнил Хисока, глядя на старика. — Тридцать лет брака, — Зено кивнул. — Золдики отмечают только тридцать лет, шестьдесят и сто — терракотовая, нефритовая и антрацитовая свадьбы. Так что каждый такой приём — большая редкость, а быть приглашённым — огромная честь. Всё должно соответствовать традициям. — Интересненько, — Моро улыбнулся и снова перевёл взгляд на брюнета, увлечённо читающего текст на листе бумаги. — А почему ты этим занимаешься? — задумчиво произнёс он, пытаясь вспомнить какое-то имя из списка. — Как ты и сам знаешь, гостей должен лично созывать член семьи, так что дворецких послать было нельзя, но твои отец и мать заняты подготовкой, а пока «свинка» растресёт свои жиры, пройдёт ещё тридцать лет, — усмехнулся Зено, допивая чай. — У тебя была миссия, Каллуто на каком-то задании от своих Пауков ерундой опять занимается и вернётся только к мероприятию, а Киллуа отказался быть посыльным, но обещал прийти на праздник. Слишком сильно Сильва его разбаловал. — Согласен, — Иллуми оторвал глаза от списка и всё же упёрся ими наконец в Хисоку. Тот с поволокой смотрел на него не отрываясь, мелко покусывая губы, очерчивая жадным взглядом всего брюнета полностью, и прикрывал рукой стояк, который, к счастью, можно было бы заметить, только приглядевшись, благодаря широкому фасону светлых штанов кремового оттенка. Иллуми приоткрыл губы, тихо выдыхая, пока Зено продолжал что-то говорить, и стиснул в руках бумагу, слегка сминая её. Он, нервно сглотнув, разглядывал пожирающие его, слегка затуманенные глаза и не мог привести в порядок сбившееся дыхание, чувствуя, как против воли внизу живота скапливается тепло. — А, я понял, — старик, ухмыляясь, переводил взгляд от одного парня к другому. — Пойду-ка я. — Что? — очнулся брюнет вдруг. — Нет, я… Я просто задумался. — Не вешай мне лапшу, я почти чувствую, как ваши ауры совокупляются, — тихо засмеялся Зено, вгоняя в неуловимый румянец внука, и поднялся со своего места, сразу не спеша направляясь к выходу. — Простите, детишки, мой промах. И чем я только думал? Вы несколько месяцев не виделись, оно и понятно, вам сейчас вообще нет дела ни до меня, ни до этой свадьбы. Идите веселитесь, дверь я сам найду. Увидимся через неделю. Иллуми на автомате поднялся и сделал несколько шагов, будто хотел догнать деда и объясниться, но вот только тот всё понял верно, поэтому брюнет так и замер, провожая взглядом родственника и чувствуя себя в высшей степени пристыженным. — У тебя очень понимающий дедушка, — ласковый тон с хрипоцой донёсся из-за спины. — Слишком, — вздохнул Золдик, слыша звук хлопнувшей входной двери. — Я скучал, — Хисока обжёг дыханием кожу на шее, подкравшись сзади, и бережно взял ладонь Иллуми, прижимая её крепко к своему паху. — Чувствуешь, как сильно я скучал? Брюнет чуть не застонал, прикрывая глаза, и слегка сжал свои пальцы, ощущая твёрдую, горячую плоть сквозь ткань одежды. Моро направлял собственной рукой тёплую ладонь парня, медленно поглаживая, и тяжело дышал ему в затылок. — Уже было подумал, что разложу тебя прямо при нём. Фокусник резко развернул Иллуми к себе и несдержанно разорвал на нём топ в клочья, впиваясь губами в губы и жарко прижимая к себе. Они не могли вспомнить, когда последний раз целовались так безумно, несдержанно, будто пытаясь поглотить друг друга целиком. Спешно избавляясь от оставшихся лоскутов ткани на себе, Золдик слепо попятился куда-то в поисках хоть какой-нибудь опоры, утягивая Хисоку за собой, и в конце концов упёрся ногами в подлокотник дивана, на котором только недавно сидел его дедушка. — Садись, — скомандовал брюнет, разорвав поцелуй. — Будешь сегодня главным? — Моро толкнул столик ногой чуть подальше, чтобы не мешал, и, как было сказано, сел на диван, слегка раздвинув ноги и складывая руки по обе стороны от себя, нетерпеливо сжимая пальцами обивку. Ему безумно нравилось, когда Иллуми указывал. В их сексе это случалось довольно редко: обычно если тот был зол или просто чем-то раздражён. А Хисока только и рад был такому разнообразию, поэтому периодически злил его специально, но в меру, чтобы не схлопотать иглу в не самое приятное место. — Возможно, даже сверху, — сразу прямо предупредил Золдик, стаскивая с себя в спешке ненужные брюки. Сейчас ему невыносимо хотелось всего Моро целиком и по-разному. — Ох, Иллу, ты меня балуешь, — ролями менялись они ещё реже, и фокусник понимал, почему Иллуми редко уступал нижнюю позицию, в ней есть свои плюсы с опытным партнёром. А за год брюнет неплохо набрался опыта и знал, как сделать Хисоке приятно, чтобы тот выкрикивал его имя в экстазе снова и снова. — Но чуть позже. Золдик резким движением одёрнул штаны Моро до колен, высвобождая его твёрдую плоть, что тот довольно зашипел, покусывая губы. Иллуми жадно оглядел налившийся кровью член, рвано выдыхая, и во рту непроизвольно собралась слюна. Хотелось почувствовать на губах его сладковатый привкус, тщательно вылизать, пройтись языком по каждой венке, чтобы фокусник натурально сгорал и умолял не останавливаться. Но терпение подводило, поэтому, отложив ненадолго эти планы, Золдик медленно забрался сверху, седлая бёдра, потираясь о возбуждение Хисоки собственным, и обхватил ладонями его лицо, впиваясь глубоким поцелуем. Моро любовно гулял руками по обнажённому телу, нежно царапая кончиками ногтей гладкую кожу, обводя контур острых лопаток, и только сейчас полностью осознал, как соскучился на самом деле. — Смазка в спальне, — нехотя оторвался от поцелуя Хисока с лёгкой одышкой. — Да к чёрту её, — сбивчиво прошептал брюнет, расслабляясь от мягких прикосновений. — Иллу, мы это уже проходили, — ласково улыбнулся Моро. Его дико заводило, что он смог сделать Иллуми таким раскрепощённым и желающим. — Тебя хотя бы немного нужно растянуть. — Хисока, трахни меня уже, наконец, или, клянусь, я нашпигую тебя иглами, — Золдик приподнялся, хватаясь одной рукой за спинку дивана, а вторую завёл за спину, чуть оттягивая собственную ягодицу. Эта просьба оказалась для Хисоки последней каплей, и он, обильно сплюнув себе на ладонь и наскоро пройдясь ей по всей длине несколько раз, обхватил затем брюнета этой же рукой, спускаясь влажными пальцами в ложбинку и проводя ими по сжатому колечку массирующими движениями. — Расслабься, насколько сможешь. Иллуми прикрыл глаза и часто задышал в предвкушении, чувствуя мягкий поцелуй в ключицу. Моро взял свой член второй рукой, приставил головку к узкому входу, контролируя, чтобы та попала, куда нужно, и стал осторожно надавливать. На пару мгновений брюнет напрягся, но тут же заставил себя расслабиться через силу. За четыре месяца без секса мышцы уже не были такими растянутыми, поэтому принять в неразработанное отверстие член, который и сам по себе-то был немаленький, оказалось тяжело, но всё-таки после нескольких попыток влажная от естественной смазки и слюны головка туго скользнула внутрь, и Иллуми прикусил губу, пытаясь привыкнуть к лёгкому дискомфорту. — Двигайся, — на выдохе попросил он, пытаясь сильнее насадиться, но Хисока крепко держал его за бёдра, не давая опуститься полностью. — Луми, тебе надо привыкнуть, — сам мелко подрагивая, ответил фокусник, чередуя ласковые покусывания и чуткие поцелуи по грудной клетке брюнета. Они не использовали тэн во время секса, чтобы ощущения были острее, поэтому неосторожность могла привести к повреждениям. — Не надо, давай же. Мне это нужно, — Золдик схватил руки Моро, укладывая их себе на талию, и резко опустился вниз. Они оба простонали в голос, и Хисока, инстинктивно обхватив Иллуми, крепко прижал его к себе, пару раз непроизвольно толкнувшись. — Да… Вот так… Продолжай… — выдохнул тот, утыкаясь носом в ярко-розовую шевелюру, и аккуратно провёл рукой по напряжённому плечу. Повинуясь, фокусник стал ритмично, но сдержанно покачивать бёдрами, не меняя положения и продолжая держать брюнета недвижимо. Он жарко и рвано дышал куда-то ему в шею, почти полностью выходя, а затем проникая до упора, отчего Золдик, возбуждённо постанывая прямо в ухо Моро от того, как точно головка каждый раз попадает по чувствительному комку нервов внутри, вцепился обеими руками в спинку дивана. Зажатый между двумя телами член приятно скользил от неспешных движений, и через несколько блаженных минут Иллуми пришлось осторожно выпутаться из крепких объятий и слегка откинуться назад, опираясь одной рукой о бедро Хисоки, чтобы прекратить дополнительную стимуляцию и не кончить раньше, чем хотелось бы. Держась другой рукой за плечо партнёра, он стал двигаться сам, постепенно ускоряя темп и смотря прямо в янтарные глаза напротив. — Ты так прекрасен, — восхищённо прошептал Моро, очерчивая взглядом, как Иллуми плавно и изящно, почти грациозно двигает бёдрами и тазом, и аккуратно обхватил ладонью его возбуждённый орган, отчего парень слегка прикусил губу, прикрывая глаза. — Нет, не трогай. — Хочешь без рук? — Хисока послушно отнял свою руку, вместо этого начиная мягко поглаживать ладонями тонкие бёдра. — Мне надоело получать оргазм от них, — Иллуми ещё немного ускорился, чувствуя, как тело бросает в невыносимый жар. — Так скучал по моему члену? — фокусник улыбнулся, едва ощутимо проводя пальцами одной руки по красивому рельефу торса любовника, а затем цепляя ими бусинку соска, нежно играясь с ней самыми кончиками. — Ты даже не представляешь, как сильно… — несдержанно выстонал брюнет, выгибаясь, и раскрыл глаза, заставляя себя смотреть в медовые радужки, пока чужая горячая плоть невыносимо правильно скользила в нём. — Засовывал в себя пальчики, представляя меня? Иллуми залился краской и сбивчиво выдохнул, но поплывший взгляд не отводил, невольно двигаясь от этих слов ещё быстрее. — Так значит, да? — изогнул бровь фокусник и пошло облизнулся с улыбкой, мягко сжимая сосок между двумя пальцами и легонько покручивая. — Очень сексуально. Я бы посмотрел, жаль, что ты не снимал видео. Золдик не выдержал и стыдливо зажмурился, поскуливая и чувствуя, как узел внизу живота скручивается всё сильнее. — Снимал? Брюнет, сгорая со стыда, проклял способность Моро всегда видеть его насквозь. Тот вдруг, протяжно застонав и не отрывая взгляда от смущённого лица, схватил бёдра любовника и начал остервенело в него вбиваться со звонкими шлепками, сразу набирая бешенный темп, что Иллуми чуть не подбросило от таких долгожданных ощущений, и он запрокинул голову в экстазе, забывая, как дышать. — Ох, малыш… Ты покажешь мне это, — Хисока крепче сжал пальцами покрывшуюся мурашками кожу на дрожащих ногах. — Я… я удалил его, — Золдик разлепил слегка влажные веки и нерешительно посмотрел в жёлтые глаза, искрящиеся животным желанием. — Зачем мне видео, когда ты здесь? — фокусник припал губами к солнечному сплетению брюнета, хаотично оставляя поцелуи горящими метками. — Сейчас ты кончишь, мы поднимемся в спальню, и ты сам доведёшь себя до оргазма ещё раз, пока я буду этим любоваться. — Ах… Нет… — Да. Ты покажешь мне, как ты это делал. — Нет… Боже, Хисока… — И я запишу ещё одно видео. — Хисока, я… — Чтобы ты сам посмотрел, как потрясающе выглядишь со стороны. Иллуми с громким стоном сжался, напрягаясь всем телом. Невидимая пружина где-то внутри натянулась до предела, и на секунду свет померк в глазах, оставляя после себя только мелкие вспышки под закрытыми веками. Быстрые толчки в нём продолжались ещё с полминуты, стимулируя особо чувствительную сейчас точку и выбивая частые вздохи, но наконец Хисока, дрожа всем телом, сгрёб Золдика в охапку и уткнулся носом в шею, низко застонав и совершая последние рваные движения внутри жаркого тела. Тяжело дыша, они не меняли позу какое-то время. Моро ласково выцеловывал чуть влажную от испарины кожу на шее Иллуми, поглаживая ладонями его спину, а сам брюнет, прикрыв глаза от приятной усталости и прислонившись щекой к виску фокусника, запустил пальцы в его волосы, нежно перебирая неоновые пряди. Но, отдышавшись, они всё же нехотя отстранились друг от друга, и Золдик, оставив лёгкий поцелуй на губах Хисоки, отчего тот мягко улыбнулся, поднялся наконец, чтобы слезть. — Иллуми, — зрачки фокусника на мгновение расширились, а аура вспыхнула, но он тут же её через силу умерил и сердито нахмурился, заметив, как по внутренней стороне бедра брюнета стекла слегка розоватая сперма с красными прожилками. — Чтоб я ещё хоть раз тебя послушал. — В чём дело? — тот как ни в чём не бывало подошёл к отодвинутому столику и взял с него несколько салфеток, выдёргивая их из салфетницы. — В том, что теперь хоть кулон на шее со смазкой носи, но без неё я тебя больше и пальцем не трону, тем более неподготовленного, — Моро раздражённо принял от парня пару салфеток и, обтерев ими опавший член, подтянул обратно свои штаны, поднимаясь с дивана. — А, ясно, — Иллуми, тоже вытерев следы их долгожданной встречи, взглянул на красные пятна на белом фоне. — Это ерунда, я даже не особо почувствовал. У меня быстрая регенерация, уже завтра заживёт. — Это не ерунда, Луми, — Хисока сам теперь подошёл к столику, оторвал пару квадратиков салфеток, смачивая их немного слюной, и присел на корточки позади Золдика, оттягивая одной рукой его ягодицу, а второй очень осторожно проводя мягкой, слегка прохладной от влаги бумагой по покрасневшему от раздражения отверстию. — Хисока! — возмутился тот, оборачиваясь через плечо. — Тише, ты сам виноват. И тебе лучше сходить в душ, чтобы хорошо всё промыть. — Хватит так беречь меня, я не хрустальный, — закатил глаза Иллуми, но тут же получил лёгкий шлепок по ягодице, чуть вздрагивая от неожиданности. — Иллу, ты можешь получать сколько угодно ранений на заданиях, я знаю, что ты многое можешь с лёгкостью вынести, от чего обычный человек бы не выжил, — Моро аккуратно всё промокнул и поднялся, разворачивая брюнета к себе. — Но мне не нравится, что ты получаешь повреждения из-за меня, даже если это пустяк. Я хочу, чтобы мы друг у друга ассоциировались в первую очередь с лаской, а уже потом со страстными занятиями любовью, которые к тому же заканчиваются вот этим. — Ты слишком мил, — пялился на него в недоумении Золдик. — Ты же понимаешь, почему я с тобой такой? — Честно говоря, не очень, — Иллуми пожал равнодушно плечом. — То есть, я, конечно, понимаю, что ты меня… — Люблю, — улыбнувшись, продолжил за брюнетом Хисока после продолжительной паузы так буднично, будто произносил это уже десятки раз. — Я тебя люблю. Мы уже больше года вместе, полагаю, говорить это друг другу — нормально. — Да. И я… Это взаимно, — он отвёл взгляд, мысленно выругавшись на себя. Иллуми бы и сам хотел сказать Хисоке такую простую фразу, но нужное слово всё время застревало где-то в горле, будто убийца не понимал, как сложить губы так, чтобы его произнести: он ни разу в жизни его не употреблял ни в каком контексте, кроме одного текстового сообщения в коммандировке два месяца назад. — Тогда что же тебе не ясно? — Моро понимал, как Иллуми тяжело было выдавить из себя такое откровенное признание, поэтому не расстроился. Он и сам до сих пор пытался понять вкус этого слова на языке, не привыкнув. — Просто ты утрируешь. Ты слишком со мной нежен. Это нетипично для тебя. — Ты прекрасно знаешь, каким грубым я могу быть, — фокусник легко подхватил брюнета на руки и не спеша понёс в ванную, пока тот обдумывал эти слова. Жестокость и садизм Хисоки с началом отношений никуда не исчезли: он всё так же заводился от интересных противников и обожал разрушать их волю и тело, возбуждался от крови на своих руках и рвал людей на куски, как будто их жизни ничего не стоили, хотя для него это так и было. Но в отношениях он был подчёркнуто мил, абсолютно осознанно обозначая этот контраст. Даже во время грубого секса после какого-нибудь очень удачного боя с хорошим противником, когда в нём играла неконтролируемая жажда крови, делал всё аккуратно, ни разу не оставил ни единой даже крохотной царапины или синяка. — Для меня, как и для тебя, это первые романтические отношения в жизни, — Моро принёс Иллуми в ванную и поставил на ноги, с понимающей улыбкой разглядывая чёрные бездонные глаза. Брюнету до сих пор тяжело давалось понимание поведения людей. — Мне они нравятся. Мне нравится то, что я могу не носить с тобой свои маски, а ты снимаешь передо мной свои. Я чувствую себя с тобой настоящим, живым человеком. Не бойцом, не маньяком, не психопатом, а обычным человеком. И это мне тоже нравится. Но я всё ещё привыкаю. — Ко мне? — Золдик поддел края топа Хисоки, стягивая его вверх, чтобы они могли принять ванну вместе. — К тебе я привык ещё лет десять назад. Как бы объяснить, чтобы ты понял?.. — спросил Моро риторически сам у себя, задумчиво стянул штаны, откидывая их в сторону к топу, и, заблокировав слив, включил тёплую воду набираться. — Ты ведь понимаешь, что у меня есть некоторые… наклонности. — Ты про садизм? — Иллуми проследил, как фокусник медленно подошёл к нему ближе. — Верно, — он едва ощутимо провёл острым ногтем большого пальца по шее брюнета и осторожно обхватил её ладонью, чуть сдавливая, но Золдик не шолохнулся. — Я так нежен к тебе, потому что привыкаю не хотеть тебя убить.