Покажи мне

— Вот так, молодец, — Кристофер отпустил плечи мальчика. — Острием вперед и вверх. Бингем явно устал. Ему не было интересно, он думал, что его сразу же начнут учить вести бой, а вместо этого сэр Кристофер учил его правильно держать меч и щит. — Кристофер, может, вы научите меня чему-то стоящему?! — капризно возмутился мальчик. Гвардеец вздохнул. Меньше всего ему нравилось это упрямство, которое старший сын унаследовал от короля. — Ваш отец сказал, что вам стоит понабраться терпения, юный друг, — Кристофер спокойно улыбнулся, но по глазам мальчика было видно, что он ничего не услышал за этими словами. — Ну вот, давайте тогда попробуем, я возьму такой же деревянный меч, щит, и вы попробуете меня одолеть, — гениальная идея посетила голову быстро. — Сейчас я вам устрою, Кристофер! — пригрозил мальчик, озорной огонек в его глазах загорелся вновь. Кристофер подошел к ящику, в котором лежал инвентарь, отошел на середину тренировочной площадки. Бингем последовал вслед за ним, улыбаясь с нахмуренными бровями, готовясь доказать Кристоферу, что он все знает и может сам. Они встали друг напротив друга, Бингем казался поразительно маленьким рядом с рыцарем. — Три, два, — Кристофер отсчитывал. — Один! Бингем бросился в бой, сделал первый выпад, Кристофер лишь сделал шаг в сторону, и ребенок упал на протоптанную пыльную землю. В завершение Крис наставил на абсолютно беззащитного принца деревянный меч. — Тебя занесло сильнее, чем ты ожидал, не правда ли? Не стоит вкладывать столько сил в один удар, — гвардеец подал руку. В ответ мальчишка выплюнул песок, протягивая детскую ладошку. — Хорошо, я буду вас внимательно слушать, — сдался он, поднимаясь с земли. Кристофер услышал шаги и обернулся. К тренировочной площадке шел король собственной персоной. Мэттью улыбался, и навстречу ему побежал сын. Рыцарь медленно шел к нему, пытаясь ничего не выдать: дети очень болтливые. Он смотрел на Мэттью, но его взор был обращен на сына, он даже не взглянул на Кристофера, только потом, крепко обнимая Бингема, позволил себе поднять глаза. — Добрый день, Ваше Сиятельство, — Кристофер чувствовал дрожь в теле. — Добрый, сэр Кристофер, — ответил Мэттью. — Вы не оставляете попытки научить этого сорванца хоть чему-то? — Скорее уж вытрясти его спесь, но с этим он и сам отлично справляется. — Кристофер! — возмутился принц. — Папа, скажи! — Не перебивай старших, — строго отрезал Мэттью. — Вы не против, если я вас ненадолго украду, сэр Кристофер? Нужно только отвести Бингема назад, к его нянечкам, его уже скоро должны передать учителям. Теперь мальчик выглядел более, чем недовольным. В любом случае, его никто не спросил. Из замка Мэттью и Кристофер напрямую вышли в сад. Они шли молча. Ни Мэттью, ни Кристофер не сказали ни слова, пока не были уверены, что остались наедине. — Что случилось? — Кристофер спросил шепотом, когда они оказались на старой лавке у пруда. Он не смотрел в глаза королю, он разглядывал деревья, почему-то лишь сейчас пришло осознание, что уже весна, значит, этим деревьям уже шестнадцать лет. Половина жизни Мэттью. Из них десять — почти что порознь. Девять — в наблюдениях за сыном короля, в огромном, почти что родительском страхе. Казалось, будто бы Мэттью сам так не переживает за благополучие сына, как Кристофер, для которого этот ребенок чужой. — Мне уже нельзя позвать тебя поговорить? — казалось, Мэттью на что-то обижен. — К чему такой тон? — Крис, — кратко и кротко позвал король. — Я скучаю. — Насколько я помню, тебе ведь никогда не было скучно с самим собой, в собственных мыслях. — Мне не скучно, я скучаю по тебе, ты в последнее время сам не свой, — Мэттью оглянулся, прежде чем взять Кристофера за руку. — Я хочу спросить. — О чем? — Ты поедешь со мной? Нам нужно съездить в соседнее графство по случаю рождения у местного Лорда первенца. Не забыл, что ты должен охранять меня, а не мое потомство? — король усмехнулся, на его лице была виноватая улыбка, но Кристофер не посчитал эту шутку смешной. — Я поеду, — Кристофер слегка погладил чужую руку. — Но что это нам даст? С тобой еще едет твоя жена, дети, в конце-концов Доминик и еще море охраны. — Но я бы хотел, чтобы со мной поехал ты, — Мэттью осмелел, повернул голову к Кристоферу, смотря прямо ему в глаза, разглядывая морщинки на его лице, чувствуя, как от него веет холодом. — Прошу, я что-нибудь придумаю. — Что, например? — Кристофер опечаленно посмотрел в ответ. — Как в тот раз, скажешь посередине торжества, что тебе стало плохо, а потом возьмешь меня и до утра будешь пропадать, чтобы все поняли, что к чему? — Если ты считаешь, что все уже все знают, то тогда есть смысл еще что-то скрывать? — Да, хотя бы потому, что ты после того случая женился на другой женщине, и все решили, что я для отвода глаз от твоей неверности, — гвардеец чувствовал себя так, будто легче было попросту отпустить юношеские чувства, которые он пронес через всю жизнь, чем пытаться спрятаться с Мэттью от чужих глаз. — Мэттью, я поеду с вами, но нам это абсолютно ничего не даст. — Тогда по возвращении мы пойдем на охоту, и это даст нам с тобой все, что нужно, — Мэттью пытался приободрить его, с улыбкой приблизился, касаясь губ Кристофера своими. — Этого мало, Мэттью, — Кристофер отстранился, поднимаясь с места. — Поговорим позже. Он, удаляясь, пробирался через свисающие к самой земле гибкие веточки ивы, и Мэттью не посмел пойти за ним, ощущая, как внутри что-то ноет, а чувство отвержения сковывает ребра, не давая свободно вдохнуть. Кристофер уходил так быстро, что броситься вдогонку не представлялось возможным: он уже там, где их увидят, а Мэттью не может оторвать себя от деревянной лавки, слыша лишь, как апрельские светло-зеленые листочки мягко шуршат. Больше всего ему не хотелось знать, что станет с ними теперь, знать, что Кристофер потерял былое доверие, чувство, рвение быть рядом, несмотря ни на что. Так больно было думать о том, что Мэттью сам виноват во всем, что теперь случится, и все это останется с ним навсегда, упав на голову. Как так случилось? Быть может, это правда, что было бы лучше трусливо сбежать от всех обязательств, чтобы давать клятвы на двоих без каких-либо свидетелей, чтобы ничто нельзя было поставить выше этих обещаний? Мэттью не знал, как теперь можно исправить хоть что-то. Нагнать все-таки Кристофера, чтобы он разозлился от публичного проявления явно не дружеских выяснений? Приказать поехать с ним? Отправиться на охоту, несмотря на брачный период, чтобы народ возненавидел их обоих? Что бы он ни сделал, если у Кристофера уже нет к нему былых чувств, ничего их не вернет. Мэттью хотелось заплакать, но он не может себе этого позволить, он в неволе даже в собственном саду, у себя дома, даже лежа в кровати, слыша, как во сне тихо посапывает жена на другом конце кровати, зная, что Кристофер в соседней комнате так же мучается бессонницей: он постукивает ногтем по изголовью кровати. Мысли охватили воспоминания. Еще до того, как Мэттью начал тревожиться, но уже тогда, когда стоило. Он помнит, как проснулся ночью, услышав, как плачет сын, и, подходя к двери детской спальни, заметил, как все стихло. Он медленно открыл дверь. Кристофер стоял у люльки, нянечка беспробудно спала на стуле. Гвардеец обернулся, осторожно держа младенца, и Мэттью подошел к ним, не сдерживая сонную улыбку. — Смотри, он ко мне привык, — шепотом поведал Кристофер, укачивая ребенка. — Так быстро успокоился, — он взглянул в глаза ребенку, спокойно смотрящему на него в ответ. — Зачем ты пришел? Спал бы себе дальше. — Это же твой сын, — невнятно объяснился Кристофер, пытаясь донести до Мэттью, что маленькое существо в пеленках для него как родное. — Тем более, не твой ведь, — Мэттью хотел бы, чтобы Кристофер высыпался. — У меня уже не будет детей от любимой женщины, — настоял Кристофер. — Так дай мне поглядеть на детей своего короля, — он говорил так, чтобы, если их услышат, то ничего из сказанного не прозвучало странно. — Хорошо, только осторожнее. — Я держу его на руках чаще, чем ты его видишь, не переживай. — Это был упрек? Кристофер покачал головой, после чего склонился к лицу Мэттью, слегка касаясь его губ. — Просто доверься, я знаю, что делаю. Мэттью молча наблюдал за тем, как Кристофер укачивает его сына, и тот крепко засыпает снова, после чего гвардеец вернул его в колыбель. Нянечка так и не проснулась. Ее сменили после той ночи, и больше Мэттью ни разу не застал Кристофера с его ребенком на руках, даже если память нестерпимо резала его, он понимал, что вряд ли еще хоть раз почувствует подобное единение с Кристофером, как в тот ночной, по большей части молчаливый час в детской спальне, когда Кристофер в последний раз пытался примерить на себя роль отца. По сути, дело ведь было в том, что Кристоферу не нужно было ничего примерять. Когда Бингем был поменьше, рыцарь поправлял его, говоря, что папа — это Лорд Мэттью, но он продолжал вести себя так, будто это и впрямь был его сын. Мэттью не знал, сколько просидел в саду. Он наблюдал, как мелкая рябь раз за разом прокатывается по спокойной глади пруда, как услышал тихие спокойные шаги, надеясь, что Кристофер решил вернуться и поговорить. Даже когда он по цвету одежды и волос понял, что это точно не Кристофер, он разочаровался, когда увидел, что к нему подошла его законная жена. Она с улыбкой села рядом, обнимая его за плечо. — Что вас так тревожит? — поинтересовалась она. — Сегодня ведь такой хороший день, и погода замечательная, к тому же… — Элль прикрыла глаза, положив голову на плечо мужу. — К тому же? — Сейчас не может быть уже никаких сомнений, значит, можно сказать вам, — она была заметно встревожена, но казалось, что это приятное волнение. — Вы станете отцом снова, если бог окажет свою милость, и все будет хорошо. Мэттью не знал, как на это реагировать. Почему-то перед глазами предстал силуэт Кристофера со спины, и взгляд, который он не может поймать на себе, а если ловит, то не видит больше никакой нежности, будто Кристофера держат лишь обязательства и обещания, будто это для него долг чести — оставаться рядом, но никак не желание, и если дать ему волю, он уйдет без сожалений. — Элль, — шепотом позвал Мэттью. — Милая моя, это ведь чудесно, — он с трудом подбирал слова, но с возрастом научился скрывать собственные мысли и чувства. — Почему ты не сказала мне раньше? — Я боялась, что вас это потревожит, вы вечно заняты, и каждый раз, когда мы остаемся наедине в покоях, вы выглядите таким уставшим, что я не смею вас тормошить. — И как давно вы знаете? — С рождества. — Негоже скрывать от меня моих детей, дорогая, — Мэттью натянул улыбку, ему было можно поверить, он притянул к себе девушку, целуя ее в лоб. — Тогда вам несомненно стоит отказаться от поездки, — сообщил Мэттью. — Я не могу вам позволить ехать в такую даль, мало ли, что может случиться в дороге. — Но ведь!.. — Я не приемлю возражений, вам стоит соблюдать покой, оставайтесь дома, — он мастерски убедил ее. — Я не могу допустить того, чтобы с вами хоть что-то могло произойти, и я обязательно приеду как можно раньше. — Лорд Мэттью, — казалось, Элль настроена серьезно. — Я знаю, что это никак не связано. Она не была слепой, она далеко не глупа, конечно, она знает, и теперь осмелилась сказать об этом, ведь теперь она беременна, и Мэттью ничего не скажет в ответ. — Что такое? — Я знаю, что вы только что говорили с сэром Кристофером. — И это не твоя забота, — Мэттью так и не перестал улыбаться, хотя в голосе прозвучала угроза. — Так ведь, милая моя Элль? — Будь это женщина, я бы не стерпела, но лучше бы вам сделать так, чтобы никто этого не заметил, — она заметно поникла. — Я не переживу этого позора. — Не тревожьтесь об этом, — заверил Мэттью. — Пока вы держите язык за зубами, все думают, что это была моя юношеская забава. Элль поднялась с места, не сказав ни слова, по ней было видно — она будет ждать извинений. Мэттью снова погрузился в мысли о том, как отреагирует Кристофер.