Такая разная любовь

Кларисса впервые в жизни пропускает удар по лицу. Он был настолько сильный, что сбивает ее с ног. Ну, конечно, не каждый полукровка может выстоять от удара тяжелым хвостом, тем более, когда у тебя сломана нога. Выронив костыли, Кларисса падает на мокрый холодный асфальт и, не веря в происходящее, уставляется на свое отражение в луже подтаявшего снега. Ее нижняя губа начала кровоточить, короткие темные волосы растрепались. Кларисса сплевывает кровь и ухмыляется. Вот урод. Как же ему не повезло. — Ж-жалкое зрелищ-ще. — шипит гигантская ящерица. Кларисса считала, что увидела всех представителей древнегреческих монстров, но как оказалось нет. Перед ней стоял бурый блестящий комодский варан. Его язык угрожающе затрепетался — с его острого кончика закапал зеленый яд. Кларисса просто хотела помочь маме с переездом, а в итоге наткнулась на этого говорящего пресмыкающегося. Вернее, он наткнулся на нее и посчитал ее легкой добычей. Спасибо назойливым детям Аполлона, которые нанесли гипсовую повязку на ее сломанную ногу. (Не стоило на прошлой неделе прыгать с того дерева на спор из-за этого медузоголового) — Посмеш-шище! Варан, широко раскрыв уродливый рот, несется на ее со всех ног, девушка перекатывается в сторону. Кларисса поднимается с земли, хватаясь за кирпичную стену пятиэтажки. Она достает из ножен кинжал. — Ты об этом пожалеешь, ящерка. Варан ощетинивается, приготовившись к прыжку. Бугры мускулов надуваются по всему телу пресмыкающегося. Кларисса, ухмыляясь, перехватывает оружие покрепче и встает в боевую стойку, насколько ей позволяла травмированная нога. — Эй! Девушка поворачивается вместе с вараном, не ожидавшим нового участника потасовки. — Не порть мне веселье, Джексон! — рычит Кларисса, когда к ней подбегает запыхавшийся парень. Он достает из кармана ручку, которая в следующее же мгновение превращается в меч. — Веселье и без меня? — фыркает от смеха парень, бросив взгляд зеленых глаз на девушку. — Что это за веселье такое? Кларисса отпрыгивает в сторону, вернее, ее отпихивает Перси от едва не налетевшего на нее монстра, которому были не интересны их перепалки. Парень взмахивает Анаклузмосом, стоит варану предпринять попытку прыгнуть на него. От монстра остается лишь пепел, который подхватывает холодный зимний ветер Нью-Йорка. — Я бы сама справилась! Вечно ты вмешиваешься! — огрызается Кларисса, убирая кинжал, и поднимает упавшие костыли. — Не стоит благодарности. Я здесь всю неделю. С понедельника по… — взгляд парня падает на свою руку, на которой остался зуб монстра. — Пятницу… Ничего себе. — Что там? Он тебя укусил? Кларисса, ковыляя, подходит к побледневшему Перси и, нахмурившись, хватает его за руку. — Аннабет была права. У тебя реально рыбьи мозги. — она осторожно достает из его кожи трофей — из раны с шипением вытекает кровь, смешанная с ядом. Края раны уже начинаются покрываться сеткой темных сосудов. — Эй! Я и обидеться могу, Ваше Кабанье Высочество. — Перси отдергивает руку. Она бросает на него взгляд, не понимая на что он может обидеться, пускай даже наигранно. На обзывательство или упоминание Аннабет, с которой они расстались полгода назад? — И нектара у тебя, конечно же, нет, да? — Кларисса, поспешив сменить тему, закатывает глаза и цокает языком. — Пошли быстрее в лагерь. Перси оглядывается. Позади них раздаются сигналы машин, разговоры проходящих людей, вечное жужжание неспящего города. — Моя мама живет недалеко отсюда. — Не пойду я к твоей матери, Джексон. — дочь Ареса подхватывает костыль. — Мы ее только напугаем. Она же у тебя, вроде, беременна. Вообще весь лагерь знал о том, что у Перси в скором времени должна родиться сестренка — кто-то слишком эмоционально радовался. — Ох… Не хочу это признавать, но ты права. Тогда пошли поймаем такси и до Лонг-Айленда. Я оплачу. — кивает Перси. Кларисса фыркает. — Еще бы я платила. Идем, медузоголовый. Только не помри мне тут. — Такого удовольствия я тебе не доставлю. — смеется сын Посейдона. Если садясь в такси, Перси выглядел еще совсем неплохо, то через полчаса стояния в глухой пробке, типичной Нью-Йорку, так нельзя было сказать. Таксист обеспокоенно смотрел на них через зеркало заднего вида и постоянно спрашивал, может им лучше отправиться в больницу, чем раздражал и без того раздраженную Клариссу. Сын Посейдона со стоном выдыхает и прикрывает глаза. Он побледнел и начал трястись, будто от холода. Кларисса осторожно берет его за руку, пытаясь успокоить его дрожь. Какие у него длинные аккуратные пальцы — замечает она и стискивает зубы, услышав очередной болезненный стон Перси. Не хватало, чтобы он тут откинулся. Она сжимает его вспотевшую ладонь. — Вы точно не хотите… — с акцентом спрашивает таксист, но после злобного взгляда Клариссы затихает. — Если это что-то заразное, будете платить двойную цену! — Это не заразное. — бормочет Перси. — Перебрал… с алкоголем. Он тяжело выдыхает, его голова падает на плечо девушки. Кларисса инстинктивно отдергивает плечо. — Держи себя в руках. Не теряй сознание, ясно? — говорит она приказным тоном. — Скоро доедем. Перси слегка кивает. Дочь Ареса кладет на его лоб руку. Горячий. Кларисса невольно отмечает, какие черные и густые ресницы у парня. — Кларисса, слушай… — выдыхает он со стоном. — Мне… Она замирает, нахмурившись, и, сама того не замечая, сжимает ладонь парня. — Жаль насчет твоей ноги. — Считай, квиты. — отвечает дочь Ареса и, сжав губы, отворачивается к запотевшему окну. — Она уже почти зажила. — Хорошо… это хорошо… — Перси опускает голову и начинает падать на девушку. Кларисса помогает ему сесть поудобнее и, скрепя зубами, позволяет использовать свое плечо в качестве подушки. От каждого тяжелого вздоха бессознательного Перси у нее странно сжимается в груди. Кларисса медленно гладит ледяную ладонь парня, молясь всем богам, чтобы они доехали как можно скорее. — Сейчас. Почти приехали. — шепчет она, замечая за окном знакомые виды. Кларисса не помнит, как она заплатила таксисту в три раза больше чем полагалось — времени считать сдачи не было. Она не помнит, как дотащила Перси до границы лагерного барьера, хоть и собственная нога отдавалась невыносимой болью. Восприятие времени пришло к ней только, когда она оказалась в лазарете с воркующими вокруг нее детьми Аполлона. Уилл обработал ее рану на губе и вручил мешок со льдом. — С Перси все в порядке? — она отмахивается от парня. Сын Аполлона кивает. — Сильнейшая интоксикация, но жить будет. Это же Перси. — он ободряюще улыбается дочери Ареса. — Что случилось? — в лазарет забегает Аннабет и направляется к Клариссе. — Я… На нас напал какой-то ящер. Он был ядовитый. Перси ранило. — отвечает она и тяжело выдыхает, вспоминая в каком состоянии приехал сын Посейдона. — Ядовитый? Яд… — роняет Аннабет и странно бледнеет. Ее взгляд уже не направлен на Клариссу. Она смотрит через нее испуганным взглядом. Дочь Афины замирает и шумно выдыхает, будто кто-то ударил ее под дых. Ее серые глаза наполняются кристальными слезами. Уилл, заметив это, осторожно берет ее под руку и уводит в сторону, щебеча дежурные слова вроде «все будет хорошо», «все закончилось». Кларисса остается одна в импровизированной палате, стенами которой служили белоснежные шторы. И это не первый раз, когда Кларисса замечает странное поведение Аннабет. Едва она успевает потянуться за своими костылями, как в палату заходит Уилл. — Как нога, к слову? Дать амброзии? — спрашивает он, как ни в чем не бывало. — Что с Аннабет, Уильям? — Кларисса скрещивает руки на груди. — Ты ведь знаешь. И Хирон знает. Сын Аполлона тяжело вздыхает. — У Аннабет ПТСР. После Тартара осталось. — шепчет он. — Только никому. Прошу тебя. В голове Клариссы будто сложился паззл. Вот почему они с Перси расстались так быстро после победы над Геей. События в Тартаре сильно травмировали Аннабет, что она не могла уже спокойно общаться с Перси. — Твою мать. — сжимает губы Кларисса и оглядывается. — А где Джексон, кстати? — В самой дальней палате, только прошу потише. Не буди его, ладно? Дочь Ареса фыркает и, взяв костыли, идет по коридору. Она отодвигает рукой штору. Ее сердце сжимается от истощенного вида сына Посейдона. Она никогда не видела его в таком состоянии. Кларисса осторожно садится на край койки и, склонив голову вбок, смотрит на осунувшееся лицо парня. Теперь она понимала почему Перси был такой заносчивый и постоянно шутил. Он пытался отвлечься от пережитых ужасов. — Поправляйся. — выдавливает из себя девушка и осторожно гладит его ладонь. — Мы ведь собирались устроить спарринг. Ты неплохо дерешься. Пальцы парня дрогнули и мягко сжали ладонь Клариссы. — Спасибо. — он открывает заплывшие глаза и вяло улыбается. — Для сына Посейдона. Не зазнавайся. — улыбается в ответ Кларисса и сжимает ладонь Перси. Она будет рядом с ним. Клариссе не впервой помогать человеку, прошедшему через кошмары. Они справятся и переживут это вместе.