Перемирие

Юная Мэрилин Лавджой наконец впервые в своей жизни отправилась в Косой переулок, чтобы купить волшебную палочку, котелок, мантию и учебники — всё по списку, вложенному в письмо из Хогвартса. Вначале была примерка мантии у мадам Малкин, которой, к слову, пришлось изрядно сократить длину рукава и подрезать подол в связи с совсем небольшим ростом маленькой заказчицы. После посещения волшебной портной девочка вместе со своим отцом отправилась в лавку Олливандера. Старый волшебник появился словно из ниоткуда, вынырнув из-за угла уходящего высоко к потолку стеллажа, когда звонок над дверью оповестил его о приходе новых покупателей. — Добрый день, профессор Снейп, — серые глаза Олливандера блеснули в дружелюбном приветствии, когда он встал за стойку продавца. — Вы сопровождаете одну из будущих учениц? — Добрый день, мистер Олливандер. Это моя дочь Мэрилин, — смерив владельца лавки весьма холодным взглядом, ответил Северус. Чтобы не акцентировать внимание на вопрос старика, он произнес слово «дочь» чуть тише, чем остальные. Продавец палочек на секунду нахмурил белёсые от седины брови, скосив взгляд на рыжую девочку, но спрашивать больше ничего не стал. — Здравствуйте, мистер Олливандер! — юная волшебница обратила на хозяина магазина свой солнечно-карий восхищенный взгляд, впрочем, как и на всё остальное в Косом переулке. Мэри была в предвкушении начала учебного года и жаждала скорее приобрести всё необходимое и, наконец, занять своё место в купе волшебного «Хогвартс-Экспресса». — Мне нужна волшебная палочка! — громко провозгласила Лавджой и тут же смутилась. В голове промелькнула мысль, что её излишнее воодушевление выглядит неуместно, и Мэрилин решила немедленно сделать как можно более серьезное выражение лица. Теперь только розовый румянец рисовал на щеках былую экспрессию, разгоняемую взмахами длинных тёмно-каштановых ресниц. — Что ж, давайте посмотрим. Попробуйте эту, — хозяин магазина достал, как показалось Мэри, первую попавшуюся под руку палочку. — Двенадцать дюймов, вишня, сердечная жила дракона. Юная волшебница знала, что для того, чтобы понять, подходит ли волшебнику палочка, нужно просто взмахнуть ею. Она много раз представляла, как делает это, и происходит что-то интересное. Загорается маленький огонек на кончике палочки, гремит гром или звучит утробное львиное рычание. Девочка взмахнула волшебной палочкой из вишни. Лестница хозяина лавки вдруг покатилась в его сторону, будто хотела нагнать его и ударить, но мистер Олливандер успел остановить её рукой. После этой палочки продавец предложил Мэрилин еще несколько, но ни одна из них не сулила ей волшебного успеха. Спустя еще пару неудачных попыток Северус Снейп прочистил горло, привлекая к себе внимание старого волшебника, и устремил взгляд на стеллаж, отмеченный несколькими десятками разноцветных флажков. Уловив этот знак, Олливандер понял, что искал палочку не там, и сменил стратегию, как будто неожиданно вспомнив некую давнюю договорённость. — Что насчет этой? Четырнадцать дюймов, ясень… — старик запнулся, не зная, стоит ли говорить состав волшебной палочки. — Ярёмная вена предка. — Он протянул девочке пропитанную прозрачным красноватым лаком волшебную палочку с крепкой утолщённой рукоятью. Эта палочка оказалась достаточно длинной по сравнению с предыдущими. Как только Мэрилин обхватила тоненькими пальцами непривычно толстую рукоять, она почувствовала внутри себя изменения: словно кровь быстрее побежала по венам, учащая удары сердца, деля округлые щёки еще розовее, чем раньше. Даже если она не подходит, Мэри захотелось сделать так, чтобы изменить это: подчинить себе, задавить силу волшебного атрибута своей силе, заставить оказаться подходящей, своей. Лавджой сделала короткий взмах рукой, но ничего не случилось. Олливандер уже потянулся к следующей коробке, но Мэрилин сжала рукоять покрепче и взмахнула палочкой более резко, как вдруг вся лавка накрылась перламутровой пеленой, запорошив все поверхности серебристым блеском. На полки с коробками лёг сверкающий иней, а на полу образовалась большая переливающаяся лужа, напоминающая единорожью кровь. Было ли это хорошим знаком или предвестником чего-то пугающего? Единороги — чистейшие существа, но их кровь… Ни один приличный волшебник не стал бы использовать её в своих целях. Так или иначе, все присутствующие в лавке Олливандера поняли: это та самая палочка, с которой рыжеволосой волшебнице с вздёрнутым носиком предстоит учиться, расти и, возможно, даже совершать магические подвиги. Мэри посмотрела на отца, ища одобрение в его строгом холодном взгляде, затем на хозяина магазина, как бы спрашивая, всё ли она сделала правильно. — То, что нужно! — восторженно воскликнул седовласый мужчина. — Я давненько не встречал чего-то подобного, удивительно, что эта палочка подошла Вам, юная леди, — на его лице читалась неподдельная радость вперемешку с изумлением. — Почему же удивительно? — Мэрилин трудно было скрыть своё любопытство. — Дело в том, мисс Лавджой, что эта волшебная палочка была изготовлена не мной. Она была сделана в другой, далекой стране по специальному заказу, а несколько лет назад передана в мой магазин. Да и составы палочек у каждого мастера могут сильно отличаться. Например, автор этой, — Олливандер указал крючковатым морщинистым пальцем на волшебную палочку, выбравшую Мэри, — использует звёздные осколки, ус сказочного кита и ярёмную вену предков, которая используется во многих династиях волшебников для защиты потомков от тёмных проклятий. — По всей видимости, хозяину магазина ничуть не составило труда поделиться секретами создания самого важного атрибута волшебника, и он был только рад удовлетворить любопытство ребёнка. — Стоимость палочки — тринадцать галлеонов, — он посмотрел на Снейпа с неизменно дружелюбной улыбкой. Расплатившись с Олливандером и попрощавшись с ним, Мэрилин и Северус вышли из магазина и отправились дальше по Косой аллее. Юная волшебница была так воодушевлена, что раза три поблагодарила продавца палочек, одарив его своей лучезарной улыбкой на пухлых налившихся цветом губах. Но когда она обратила взор на отца, то увидела, что тот не разделяет переполняющего её счастья от первого похода в Косой переулок. Снейп с самого утра был холоден и отрешён. Когда дочь хотела взять его за руку, мужчина делал вид, что не замечает этого. Мэри всё время казалось, что она что-то делает не так, и изо всех сил старалась умерить свой пыл, чтобы отцу не было за неё стыдно. «Перестань улыбаться! Не размахивай руками! Хватит вертеться!» — Лавджой всё время держала это в голове, чтобы сохранить серьёзный вид и не расстраивать отца. В самом деле, пора перестать крутить головой и начинать вести себя, как взрослая серьёзная волшебница. — Мэрилин, зайди во «Флориш и Блоттс» за учебниками, а я пока куплю тебе котёл и медные весы, встречаемся через пятнадцать минут здесь, хорошо? — Северус решил разделиться. Видимо, в его планы не входило тратить много времени на это дело. — Хорошо, — немного тоскливо произнесла юная волшебница, ведь она хотела больше времени провести с отцом, разделить с ним такой важный и ответственный шаг, как ей самой казалось, своего взросления. Всё-таки смирившись, Мэри начала искать глазами необходимую вывеску, и вскоре её взгляд остановился на том, что она искала. Девочка направилась в нужном направлении, по пути проверяя список книг. Спустя какое-то время Лавджой уже купила всё по вложенному к письму списку и, поняв, что время ещё есть, решила посмотреть другие книги и оценить, есть ли прямая взаимосвязь между уровнем учебника и ужасами, изображёнными на картинках внутри. Её так увлёк этот процесс, что Мэрилин даже пожалела о том, что уроки прорицания начинаются только на третьем курсе: хотелось поскорее научиться чему-то особенному, запомнить пару абзацев, чтобы в будущем блеснуть знаниями и ничего не упустить. Но, поняв, что из года в год количество картинок в книгах только уменьшается, волшебница потеряла интерес. Услышав непривычно громкий звон входного колокольчика Мэри оглянулась на двери магазина и замерла, изумившись блеском нескольких рыже-золотых, как ее собственная, голов. Стоит сказать, она удивилась этому факту, потому что всегда искренне считала, что люди с таким же цветом волос, как и у неё — большая редкость. Да и такие большие семьи тоже, ведь её собственная состояла всего лишь из двух человек, причем совсем не похожих друг на друга. Вдруг к компании подошли два бледнолицых господина. Один из них был с длинными волосами, в изящной чёрной мантии и с тростью. Мэрилин показалось, что он очень важный человек, ведь у всех важных людей есть трость. А второй был совсем ещё юным парнишкой, и волосы у него были короче. Да и трости не было. Хотя одет он был весьма прилично. «Отец и сын», — сделала выводы Лавджой. Отвлекшись на свои размышления о том, насколько же сильно порой дети бывают похожи на родителей, Мэри сначала не заметила, как между самым взрослым рыжим мужчиной и светловолосым господином с тростью завязалась драка. Девочка решила, что не будет выходить из магазина, пока всё не успокоится: мало ли, и ей тоже достанется. К тому же, надо думать о своей репутации. Впервые в Косом переулке, и сразу драка — нехорошо. Вообще-то Лавджой не просто так старалась избегать драк. В Паучьем Тупике у неё уже был подобный опыт, и не один. Трудно определить, кто выходил победителем, но если критерием было количество ранений, то точно она. У рыжей волшебницы был ершистый нрав и тяга к справедливости, из-за которой она частенько попадала в передряги. Но она никогда не считала, что отстаивать своё достоинство — это плохо, хотя папа не всегда поддерживал эту идею, ведь это он потом лечил её боевые ранения. Северус считал, что в абсолютном большинстве случаев на защиту справедливости людей толкает не благородство, которое он явно презирал как явление, а тяга к насилию и тщеславие. «Я помогаю слабым, я догнала тех гадёнышей, теперь они сюда не сунутся, больше они не попытаются меня обидеть», — по его мнению, благие цели не живут в головах тех, кто так говорит. Мэри заметила, что важный человек подложил в котелок единственной рыжей девочки из компании книгу, которой раньше там не было. «Это не похоже на подарок», — задумалась волшебница.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Вот и настал долгожданный день. Мэрилин Лавджой со своим отцом, Северусом Снейпом, отправилась на вокзал «Кингс-Кросс». Перед поездкой в Хогвартс у них состоялся неожиданный для Мэри разговор. Её отец сказал, что никто в школе не должен знать об их родстве, а это значило, что нельзя называть его папой, обнимать и уделять слишком много внимания при других людях. — На уроках и в перерывах между ними я для тебя исключительно профессор Снейп. И никак иначе! — голос его на мгновение был леденяще строгим. — Хорошо, папочка, — Мэри хитро улыбнулась, будто сделала какую-то очередную пакость и вот-вот будет наказана за это. Взгляд её отца стал более жёстким и нетерпимым. Девчонка любила делать всякие безобидные, как ей казалось, шалости, а потом наблюдать, как на это реагируют люди. — Хорошо, профессор Снейп, — протянула Мэри, забавно закатив глаза. Девочка изо всех сил старалась держать скулы сжатыми, дабы не рассмеяться в голос. Девочку немного расстроил этот факт, но ради отца она была готова на всё. Какая разница, что никто не знает об их связи, зато он всегда рядом. Мэри знала, что это очень важно, к тому же, в конце концов она пришла к выводу, что это правильно: ни у кого больше не будет в школе родителей, и с её стороны было бы несправедливо иметь такую очевидную привилегию. Тем не менее, после того, как они проговорили все пункты данного соглашения, отец вернул дочке тёплый и заботливый взгляд, и она сразу бросилась к нему на шею. Мэрилин умела быть сдержанной, но иногда эмоции просто захватывали её. И Лавджой очень любила обниматься. Особенно с папой. Они провели вместе всё её детство, и Мэри любила его чистой искренней любовью, на которую способны, казалось бы, только дети. — Ладно, малышка, — он наконец улыбнулся своей слабой и усталой, но искренней улыбкой. — Когда мы пройдем через стену, я не смогу пойти с тобой дальше. В поезд ты сядешь сама. Попроси кого-нибудь помочь тебе с чемоданом, если понадобится. Увидимся в Хогвартсе. Мэри уверенно кивнула. Снейп нагнулся и вновь крепко прижал к себе девочку, обнимая на прощание, а потом резко развернулся, взмахнув своей летящей мантией, и скрылся в толпе. Пройдя сквозь стену, Мэрилин сразу увидела красный поезд и пришла в неописуемый восторг. Он был точно таким, как она себе представляла. Сквозь плотную толпу детей и провожающих родителей юная волшебница добралась до первого попавшегося вагона и взглянула на огромный чемодан, в который с легкостью поместилась бы она сама. Лавджой завертела головой в поисках того, кто помог бы ей переместить его в вагон. Как раз в этот момент к двери подходило трое парней, два из которых были довольно крупными и, как показалось Мэри, достаточно сильными, чтобы ей помочь. А третий был худощавым, но при этом высоким мальчиком с зачесанными назад блондинистыми волосами и, увы, неприятной наглой улыбкой. «Так это же он! Тот самый, у которого отец - важный человек с тростью», — Мэрилин вдруг осенило. Но её ожидания не оправдали себя. Как только мальчики поравнялись с ней, и Мэри открыла рот, чтобы попросить их о помощи, блондин столкнул её с прохода и молча прошёл в вагон. Эта мимолетная грубость так неожиданно рухнула на Мэри, что в её медовых глазах блеснули маленькие бусинки слез. «Сама виновата», — пришло ей в голову. Глупо было ожидать, что кругом будут летать бабочки, а все люди вокруг будут петь песенки про мир во всем мире. Но ничего, в следующий раз она постоит за себя. Мэрилин не знала, сколько времени простояла с таким печальным лицом, держась за ручку чемодана около двери в вагон. Ей даже показалось, что поезд уедет, а она так и останется стоять на платформе с клеткой в руках, в которой била крыльями ушастая почтовая сова. Вдруг к ней подошел широкоплечий молодой человек с очень добрыми глазами. Он переставил чемодан за дверь и передал ей в руки клетку. Это был Оливер Вуд, капитан команды Гриффиндора по квиддичу. — Первый курс? — спросил юноша. — Да, — Мэри обернулась. — Спасибо за помощь! — Счастливого пути, малышка! — парень помахал ей рукой. С уже не таким плохим настроением Мэри села в пустое купе и решила поразглядывать людей за окном. Всех тоже провожали родители, обнимали и говорили наставления. — Здесь свободно? — в купе неожиданно появилась рыжая девочка, которую Мэри видела во «Флориш и Блоттс». Лавджой кивнула. — Как тебя зовут? — звонким мелодичным голосом протянула волшебница. — Джинни Уизли, а тебя? — новая знакомая села напротив, помахав матери рукой в окно. — Мэрилин Лавджой. Можно просто Мэри, — Джинни кивнула и улыбнулась. — А у тебя все в семье такие же рыжие, как и ты? — Мэри придвинулась ближе к Джинни, как будто хотела разузнать какой-то секрет. — О да, — Уизли хихикнула. — Как думаешь, на какой факультет ты поступишь? Мне кажется, что я попаду на Гриффиндор. Там учились все мои родственники. — Я не знаю, какой из них мне больше подходит, наверное, такой же, как и тебе, — этот ответ действительно показался Мэри очень даже логичным, ведь у неё тоже рыжие волосы. Может, Гриффиндор — факультет рыжих? — А я видела тебя, когда покупала учебники. Беловолосый джентльмен подарил тебе книжку, — Мэри надеялась, что её любопытство не выглядит навязчиво. — Что? Прости, я задумалась, никак не пойму, успел ли сесть на поезд мой брат Рональд, — взгляд Джинни был озадаченным. — Он старше тебя? — спросила Мэри. — Да, он уже на втором курсе, — девочка припала к большому окну в вагоне, водя носом по стеклу в поисках брата. — Значит, он просто в другом вагоне со своими товарищами. Не переживай, — Мэри успокаивающе улыбнулась Джинни, и они начали рассказывать друг другу о том, как в них впервые проявилось волшебство, о письме из Хогвартса и о самом замке. Так девчонки проговорили несколько часов обо всём, что их связывало. Первые впечатления о Косом переулке, ожидания от обучения в школе чародейства и волшебства и прочие мелочи, которые могут связывать двух одиннадцатилетних волшебниц. Когда они переоделись в школьную форму, солнце как раз село. Кажется, поезд вот-вот должен был прибыть на станцию Хогсмид. — Посмотри, какой милый паучок ехал с нами всё это время, — Мэри позволила ему сесть на свою руку и осторожно погладила. — Возьму его с собой!

⊹──⊱✠⊰──⊹

Профессор МакГонагалл встретила учеников в бархатной мантии глубокого зеленого цвета и в остроконечной шляпе набок. Она выглядела очень строго, но в то же время великодушно. Женщина объяснила правила распределения по факультетам и проводила всех первокурсников в Большой зал. Шляпа спела свою песню, и началась процедура распределения. — Лавджой, Мэрилин, — когда очередь дошла до неё, Мэри вздрогнула, выпорхнув из своих мыслей о том, что она с равной вероятностью могла попасть на любой из факультетов. Девочка сделала шаг вперед, чтобы сесть на трехногую табуретку. — Хм-м, иностранка… — скрипучий голос заплатанной шляпы раздался, казалось, прямо внутри головы. — Какой бардак у вас в голове, юная леди! «Ничего подобного!» — возмутилась про себя Лавджой. Она усердно готовилась к школе, училась элементарным вещам, была хороша в математике, даже разучила пару простых заклинаний из начальных глав учебников, поэтому услышать такое еще до начала учёбы было для неё неприятным сюрпризом. — Да Вы сами не знаете, кто вы! Пластилин! Лепи всё, что хочешь, — шляпа продолжала свои нескромные рассуждения. «Я не хочу, чтобы из меня лепили кого попало», — вновь промелькнуло в рыжей голове. Хотя за этим рассуждением определённости тоже не последовало: разве можно в одиннадцать лет решить точно, кем ты хочешь быть? Она сосредоточилась на своей самой большой мечте в жизни — совершить магический подвиг. — Тёмное прошлое… Светлое будущее… Тут не обошлось без магического вмешательства… Негоже идти против естества! Что ж, решено! СЛИЗЕРИН! — стол учеников за крайним столом взорвался аплодисментами. Мэри радостно подскочила с табуретки и побежала в сторону своих теперь уже товарищей по факультету. Сжав кулачки за то, чтобы ее новая подруга тоже попала на Слизерин, она устроилась рядом со студентами, которые казались ей самыми младшими, чтобы не испытывать неловкость перед старшими ребятами. — Поздравляю с поступлением на Слизерин! — темнокожий второкурсник протянул ладонь Лавждой, демонстрируя белозубую улыбку. — Спасибо! — Мэри застенчиво кивнула и села рядом с ним, не забыв твердо пожать ему руку. Мэрилин Лавджой с замиранием сердца ждала, когда же профессор МакГонагалл позовет Джинни Уизли. Она попала на Гриффиндор. Мэри слегка поникла, но после церемонии подошла к ней, чтобы поздравить с зачислением на львиный факультет. После церемонии распределения Мэрилин не терпелось поделиться с отцом своими первыми впечатлениями. Когда представилась такая возможность, и профессор Снейп поймал её в коридоре, чтобы отвести в свой кабинет, она несказанно обрадовалась. — Папа! Я поступила на Слизерин, ты видел? Это хорошо или плохо? У меня еще ни с кем не получилось познакомиться, но всё еще впереди, правда? Ты же декан Слизерина, мы будем видеться ещё чаще, чем я думала, да? — поток вопросов от взволнованной Мэри вытащил профессора из своих мыслей. — Да, Мэри, я всё видел, я тоже учился на этом факультете. Прими мои поздравления, — Снейп взял дочь за руку, и она увидела, как тот просиял. Он успел соскучиться за целый день, что они не могли взаимодействовать. — А моя мама тоже училась в Слизерине? — решив про себя, что выбор шляпы условный, и она просто отправляет детей на факультеты родителей в надежде не прогадать, Мэрилин всё же решила уточнить этот момент. — Она не училась в этой школе, — сухо ответил Снейп и постарался тут же увести тему разговора подальше от матери девочки, стараясь как можно дольше сохранять эту тайну. Их отношения, как отца и дочери, можно было смело назвать почти образцовыми. Северус Снейп изо всех сил старался быть строгим отцом, но чаще любовь к этой маленькой фурии пробивала все его стены и неслась со всех ног в горячие объятия. Мэрилин особенно нравились случаи, где она попадала в какую-нибудь историю, а отцу приходилось потом залечивать её раны, ворча себе под нос о том, как нужно беречь себя и избегать неприятностей. Один раз она упала с дерева, на котором пыталась устроить что-то вроде штаб-квартиры, и сломала ногу. Боль была ужасная, крови немерено, жуткий открытый перелом, а она вместо того, чтобы плакать и выть от боли, неотрывно наблюдала, как отец капает ей на рану разные лечебные зелья, и та затягивается сама по себе. Вот, как выглядело настоящее волшебство по мнению Мэри. Девочка хотела хотя бы раз проделать эту процедуру сама, но отец не позволял ей. Видимо, боялся, что она может сделать только хуже, и все его старания сделать так, чтобы на её коже не оставалось шрамов, пойдут насмарку.