Перемирие

На четвертом году обучения нагрузка в виде бесконечных домашних заданий Синистры, отработки заклинаний Флитвика, изготовления различных зелий Снейпа, ведения сонного дневника Трелони и многого другого складывались, казалось, в целую катастрофу. И поскольку Лавджой с первого года демонстрирует блестящую успеваемость, ей не хотелось терять хватку, и приходилось тратить на учебу уйму времени, порой забывая про любые отношения: деловые, дружеские и романтические. Из-за всего этого Мэрилин чаще и чаще проводила время с Джинни — делать домашние задания веселее вместе, это был единственный способ превратить занудную писанину в хоть сколько-нибудь интересный процесс. После того, как Амбридж назначили генеральным инспектором, учителя стали более кропотливо относиться к своей работе, требуя того же от студентов, что жутко удручало. Уизли и Лавджой пересеклись друг с другом около входа в школу: у Мэри был уход за магическими существами, а Джинни шла со стороны теплиц мисс Стебль. Ступив на порог замка, подруги заметили, что целый поток учеников направляется в сторону внутреннего двора Хогвартса. Коротко переглянувшись, они последовали за кучкой учеников, чтобы посмотреть, что происходит. Дойдя до галереи, девушки увидели посреди двора Сивиллу Трелони, заплаканную и взволнованную, стоявшую в окружении громоздких чемоданов. Перед ней стояла Амбридж с неизменной нарочито добродушной улыбкой, так нелепо выглядевшей на её жабьем лице, в розовом твидовом костюме, который её, увы, совсем не красил. На Долорес неодобрительно уставилась профессор МакГонагалл, которая пыталась привести в чувства безутешную коллегу. Судя по холодному тону и сведенным вместе на пояснице рукам, Дамблдор пытался защитить профессора прорицаний, чтобы не допустить её изгнания (по-другому это не назовешь) из школы. — Позвольте представить… — директор Хогвартса повернулся к раскрытым входным дверям. Из-за них до слуха Мэри донесся стук копыт. В толпе учеников раздалось встревоженное шушуканье, и те, кто был ближе всех к дверях, торопливо попятились. Некоторые даже споткнулись, стремясь как можно скорее очистить дорогу новому преподавателю. В туманной дымке появилась фигура кентавра — снежно-белые волосы и поразительной синевы глаза забирали все внимание получеловека с телом пегой лошади. — Это Флоренц, — с беспечной улыбкой сказал Дамблдор остолбенелой Амбридж. — Надеюсь, он вас устроит. На лице генерального инспектора возмущение смешалось с досадой — она силилась проглотить то, с какой наглостью директор школы гнул свою линию, не давая ей привести в Хогвартс еще какую-нибудь крысу из Министерства, которая принялась бы наводить тут свои порядки. Взглянув на нового преподавателя, Джинни и Мэри заметили звонкий девичий шепоток в толпе. — Дамблдор не подумывал о том, чтобы выдать ему рубашку? — прыснула Лавджой, склоняясь над ухом подруги. — А как по мне, и так хорошо, — хихикнула Уизли. — Если бы у меня был такой торс, я бы тоже ходила без рубашки, — Мэри наигранно осуждающе метнула взгляд в девушку, хотя её мысль была ясна как день. — У Седрика был такой торс… — грустно протянула Лавджой, опустив взгляд. — Эй! А я знаю кое-кого еще, и выглядит он даже лучше Флоренца, — Джинни пыталась ободрить подругу, не впуская в её сознание печальные мысли о гибели Диггори. — Ну и кого? Он тоже кентавр? — чуть улыбнулась Мэрилин. Во внутреннем дворе школы больше не происходило ничего примечательного, и девушки направились в сторону библиотеки, чтобы провести там большую перемену перед занятием с Флитвиком. — Круче — загонщик сборной Гриффиндора, — Уизли звонко рассмеялась, довольная своей колкостью. Мэрилин картинно закатила глаза. — Согласна, Джорджи красавчик, не зря я пошла с ним на бал, — пыталась отмахнуться слизеринка. «Вообще-то она права: с тех пор, как им исполнилось семнадцать, близнецы стали выглядеть такими взрослыми, такими привлекательными. И в маггловской одежде они выглядят особенно горячо, это было бы глупо отрицать», — Лавджой заблудилась в своих мыслях о братьях Уизли, не замечая ничего вокруг себя в тумане воспоминаний их Лондонской вылазки. — Мэри… — Джинни вернула в реальность подругу, увлекшуюся мыслями о её брате. — Это еще что за…? — гриффиндорка провела рукой в воздухе, указывая на стены замка. Они были увешаны колдографиями, на каждой из которых так или иначе была запечатлена Мэрилин. Все снимки были разными, но на каждом из них красовалась ярко-алая надпись: «Русская принцесса падка на мужское внимание?» Только после этого Лавджой заметила содержание колдографий. На одной из них она сжимала Нотта в крепких дружеских объятиях. Она сделала несколько шагов, чтобы увидеть следующую: на ней слизеринка шла по коридору под руку с близнецами Уизли. На другом снимке она шла за руку с Драко по пришкольной территории, а вишенкой на торте стал момент, запечатленный на поле для квиддича — Лавджой приобняла сначала капитана сборной Слизерина, а потом вратаря. Да кому угодно будет ясно, что это всё вырвано из контекста, и за его пределами все и так знали, что она встречается с Малфоем. Нет ничего плохого в том, что у неё есть друзья противоположного пола. Но проходящим мимо по коридору компаниям так явно не казалось. — Не можешь определиться, Лавджой? — кто-то крикнул вслед девушке, и по коридору разлилось злобное хихиканье. Волны неудержимого гнева охватывали Мэри одна за другой. Миниатюрные ладони девушки непроизвольно сжались в кулаки, а на милом лице заиграли желваки. Полный ненависти взгляд остекленел, разжигая в желтых зрачках адское пламя. Она поняла, чьих рук это дело, и мирного решения слизеринка явно не предвидела. — Слушай, Джин, — она на секунду стряхнула с себя маску злости, обратившись к девушке, — не знаешь, какой сейчас урок у твоего брата Рона? — Защита от Темных искусств, если не ошибаюсь, — Мэри не удалось скрыть от подруги подступившую ярость, что заставило гриффиндорку поволноваться. — А что? — Ты иди, я догоню, — Лавджой резко развернулась и быстрым шагом направилась в сторону кабинета Амбридж. — Нет, я с тобой! — Уизли спешно нагнала её и подхватила под руку. Видимо, рассчитывала на то, что это поможет сдержать закипающие эмоции Мэрилин. Слизеринка так стремительно вышагивала по коридору, что мантия будто не успевала за ней, взметнувшись в воздух вместе с длинными рыжими локонами. На стенах замка всё еще мелькали компрометирующие листовки. Проходя мимо них, Мэри делала короткие взмахи палочкой, и клочки бумаги ярко вспыхивали огнем, после чего почти мгновенно исчезали, оставляя на полу маленькую горстку пепла, тем самым делая появление Лавджой в очередном пролете коридора очень эффектным. — Паркинсон! — выкрикнула слизеринка грубым голосом, чтобы показать серьезность своих намерений, привлекая к себе внимание толпы из старшекурсников, еще не вошедших в класс защиты от темных искусств. — У тебя два варианта: молись или беги! Экспеллиармус! Волшебная палочка Пэнси взмыла в воздух, оказавшись в руках Мэрилин. Паркинсон застыла на месте, наблюдая стремительное приближение неприятельницы и глупо оглядываясь по сторонам в поисках защиты. Выступление Лавджой, спалившей по пути все колдографии на стенах, повлекло за собой одно маленькое неудобство — теперь именно в этом коридоре толпились все, чье любопытство победило страх перед опозданием на урок. Ученики уставились на двух девушек, заткнув рты, что еще сильнее нагнетало атмосферу вокруг. Подойдя вплотную к Пэнси, Мэри с размаху ударила слизеринку кулаком прямо в лицо. Кто-то из девчонок в толпе громко охнул, но «русская принцесса» даже бровью не повела. Пятикурсница схватилась двумя руками за нос, из которого потекла тоненькая струйка крови, простонав что-то невнятное. — Еще одна подобная выходка, Паркинсон, и, клянусь, я выпущу твои кишки! — озлобленно прорычала Лавджой, которая все еще хищно смотрела на свою жертву. Бесцеремонно схватив за серебристо-зеленый галстук девушки, Мэрилин добавила: «Ты услышала меня, стерва?» Пэнси судорожно закивала, и только тогда Мэри отпустила её, не спуская разъяренного взгляда из-под нахмуренных бровей, после чего брезгливо отряхнула руку, будто дотронулась до какой-то гадости. По коридору зашелестел еле слышный шепоток — никто не хотел ввязываться в разборку между слизеринками, чтобы не стать её частью. Усмирив свой гнев, Лавджой остановила взгляд на лице блондина, которое скривилось в гримасе осуждения. — Что здесь происходит? — угнетающую тишину разрушил звонкий голосок профессора Амбридж. Десятки глаз переметнулись на неё, ожидая развития событий. — Профессор, эта сумасшедшая напала на меня! — завопила Паркинсон, у которой наконец прорезался голос. — Она ударила меня, вот, смотрите, — она убрала руку с окровавленного носа, чтобы доказать инспектору и без того очевидную вещь. Долорес обомлела, растерянно метая взгляд с Пэнси на Мэри и обратно — такого она не могла ожидать от неокрепших детских умов, которые умудрились породить насилие без использования волшебства. — А вот это ты зря сказала, — угрожающе протянула Мэрилин, легкая улыбка на лице которой напоминала скорее оскал. Она демонстративно задрала рукав, не спуская глаз с Паркинсон. Ученики в толпе выпучили глаза от неожиданности: кто мог заподозрить, что эта миловидная маленькая рыжая ведьмочка способна быть такой опасной и роковой? Чтобы казаться еще более убедительной, Мэри махнула палочкой в сторону уцелевшей колдографии на соседней стене, и та ярко вспыхнула, осыпавшись пеплом на каменный пол. «Невербальные заклинания на четвертом курсе?!» — этот немой вопрос пробежал в глазах каждого, кто видел это небольшое представление. У Долгопупса чуть челюсть не отвисла: комплексы по поводу его магических способностей мерзким комом подступили к горлу. Кажется, это был идеальный момент, чтобы всей школе заявить о том, что с Марией Левандовской шутки плохи, и лучше не переходить ей дорогу. — Завтра жду Вас в моем кабинете, мисс Лавджой! Вы будете наказаны за столь вопиющее поведение! — протараторила Амбридж и скрылась в дверном проёме. Студенты пятого курса не упустили возможность ретироваться и прошли в кабинет за профессором, пытаясь не встретиться взглядами с Пэнси или Мэрилин. Не выказав и доли сомнения в своих действиях, Лавджой задрала подбородок повыше и развернулась в сторону нужного ей коридора, медленно выдыхая воздух сквозь зубы, чтобы наконец выпустить пар. Слизеринка расслабила кулак и потрясла в воздухе кистью с едкой ухмылкой на лице, мысленно оценивая, насколько впечатляющим оказался её удар. — Почему ты ничего не ответила Амбридж? — Джинни вышла из оцепенения, глядя на подругу в смешанных чувствах. — Невыгодно ей перечить. Я объясню всё завтра, — коротко ответила Мэри. — Да она же просто уничтожит тебя за такой проступок, — не унималась Уизли. — Плевать. Даже если я до конца года буду драить котлы, это не помешает мне отстаивать свое достоинство, — девушка так и шла с задранным наверх подбородком с ледяной маской на лице, охваченная чувством всепоглощающей власти. Остаток дня девушки не разговаривали: Уизли не нашла правильных слов, чтобы обсудить случившееся и боялась вновь возбудить в подруге негативные эмоции, а Лавджой просто глубоко погрузилась в размышления, придумывая множество оправданий своему поступку. «Она не может смириться с тем, что Малфой выбрал меня? Настолько, что готова сорить такими мелкими пакостями в попытке отравить мне жизнь? Неужели она думает, что это сойдет ей с рук? Моё терпение тоже имеет предел! И что за осуждение с его стороны? Почему вообще Драко и Тео стояли в стороне с полными укора взглядами?» — девушка до самого ужина была занята этими мыслями. В Большом зале Мэри поймала на себе суровый взгляд отца и поняла, что помимо наказания у Амбридж её ждет еще и серьезный разговор со Снейпом. Наверняка генеральный инспектор уже сообщила ему о случившемся, чтобы декан Слизерина оказал некое влияние на свою подопечную. А может, он просто заметил, что Лавджой сидит обособленно от змеиного факультета на краю длинного стола, и решил поговорить об этом.

⊹──⊱✠⊰──⊹

— Расскажи мне… — Северус сомкнул пальцы рук, глядя на дочь холодным взглядом из-под нахмуренных бровей. В этот момент его кабинет не казался таким уютным, как обычно, когда они виделись, чтобы поговорить и выпить травяной чай перед сном. Мэрилин кольнуло неприятное ощущение, что теперь все места, которые связывали их со Снейпом, перестают быть такими особенными, как раньше, неотвратимо отдаляя их друг от друга. — Что случилось между тобой и мисс Паркинсон? — Она скомпрометировала мою личность, — бесстрастно начала Мэри, задрав голову так, чтобы смотреть в глаза отцу, — выставив меня беззаботной девушкой перед всей школой. И заслужила то, что получила. — Но ты же понимаешь, что не обязательно прибегать к насилию, чтобы решить свои проблемы, Мэрилин? — несмотря на металл в голове отца, строгость его казалась напускной. «Опять Мэрилин!» — слизеринка мысленно закатила глаза. Она терпеть не могла, когда он так называл её. — Начать оправдываться означало бы, что я приняла правила её игры и проиграла в неё. Я должна была отстоять свою честь так, чтобы она с первого раза поняла, что со мной лучше не связываться, — девушка была как никогда уверена в своей правоте. — Видел бы ты её лицо, когда я использовала невербальное инсендио против её идиотских листовок, — Лавджой самодовольно ухмыльнулась. — Я наслышан, — Снейп сделал шаг в сторону дочери. — Это было весьма… впечатляюще, — зельевар подтянул вверх уголки губ, и Мэри поняла, что сейчас он не намерен ее ругать. — Не уверен, что кто-либо из учеников твоего возраста и даже на год старше способен на такую мощную магию. — Да, — протянула Мэрилин. — Я знала, что ты оценишь. — Но постарайся впредь сдерживать свои эмоции и отстаивать свою честь, как ты говоришь, более цивилизованным способом, — декан Слизерина процедил слова сквозь зубы. — Каким умею, знаешь ли, — после одинокого ужина Мэри рассчитывала на поддержку со стороны самого близкого ей человека, но не получила того, что ожидала. Она потихоньку начала осознавать, какой на самом деле эффект возымел её поступок, но почему-то это все равно не позволяло Лавджой задуматься о том, что она неправа. — Разрешите откланяться, — фыркнула девушка, склонившись в карикатурном реверансе, после чего удалилась из кабинета профессора. «У меня будет хоть один спокойный год, когда никто не будет в чем-то меня подозревать, обвинять или дискредитировать? Горько осознавать, что сидеть за столом в одиночестве мне не впервой», — думала четверокурсница по дороге в подземелья. — Сангес пурос, — пробормотала слизеринка, и проход в гостиную открылся. При её появлении ученики змеиного факультета начали покидать гостиную, и спустя пару минут в ней осталось только два человека — Нотт и Малфой. Мэрилин вздохнула с облегчением, она обрадовалась тому, что они не сторонились её и не избегали. — Знаешь, почему они ушли? — Драко, на удивление Мэри, говорил таким же холодным отрешенным голосом, как её отец несколько минут назад. Он даже не подошел к ней, хотя обычно всегда старался быть рядом, когда была такая возможность. Лавджой недоуменно нахмурила брови и метнула взгляд на Теодора. Тот тоже не источал дружескую симпатию и вновь смотрел с осуждением. — Почему? — девушка решила не проявлять эмоций относительно предстоящего явно не очень приятного разговора, и медленно опустилась на диван напротив камина, обратив взор на своего избранника. — Потому что так решают конфликты только плебеи из мира магглов, — процедил Драко, брезгливо задрав губу кверху. — Да, — из угла гостиной раздался голос Тео. — Волшебники используют другой способ решить, кто прав, а кто виноват — дуэль. — Зачем тратить время на то, чтобы публично унизить Паркинсон? У нее нет никаких шансов в дуэли против меня, — просто ответила Мэри. Честно говоря, Лавджой начала волноваться, потому что в глазах Тео и Драко она никак не могла разглядеть хоть каплю добра в свою сторону. — Поэтому ты решила сама себя публично унизить? — Малфой вновь приступил к нападению. — Тем самым полностью обесценивая статус своей крови и опорочивая имя великих волшебников, которые произвели тебя на свет? — О, раз вы так хорошо разбираетесь в магических порядках, почему тогда вы молча смотрели, как твою лучшую подругу, — Мэрилин ткнула пальцем в сторону Тео, — и твою девушку, — она перевела взгляд на Драко, — выставляют шлюхой? К горлу Лавджой подступил горький ком обиды. Почему-то резко захотелось разреветься от бессилия, забыть весь сегодняшний день и уснуть там, где вокруг нее не будут шипеть змеи в лицах соседок по комнате, сокурсниц и других студентов. Да, она поддалась импульсивному порыву, но на тот момент она не видела другого исхода. Кажется, у Паркинсон всё-таки получается выбить её из колеи. — Я бы поговорил с ней вечером после занятий, в спокойной обстановке, и объяснил, что она неправа, — подозрительно неуверенно произнес Драко, но наставительно-упреждающий тон в голосе не сменил. — Когда было бы уже поздно, — прорычала Лавджой, вставая со своего места. — Не пойми меня превратно… Но то, что я с тобой, еще не означает, что я разделяю с тобой твои предрассудки. Это нормально, что у нас разная картина мира и система ценностей, и я уважаю твои личные границы и не навязываю свое мнение. Я никогда не осуждала тебя даже когда считала неправым, потому что думаю, что ты уже достаточно взрослый, чтобы формировать свою точку зрения без моей помощи, — на середине этого жизнеутверждающего монолога у Мэрилин задрожал голос, но она решила довести мысль до конца, однако понимания в лазурных глазах блондина так и не увидела. — Это ради твоего же блага, Мэри, — он ни на йоту не потеплел после слов девушки, даже наоборот, как будто оскорбился тем, что она пытается пропихнуть ему очередную псевдопрогрессивную мысль. Окончательно разочарованная в разговоре, Лавджой просто пошла в сторону выхода из гостиной, находиться в которой было всё труднее, как будто стекла лопнули, и вода из Черного озера заполнила всё пространство, не позволяя наполнить воздухом легкие. И вот она снова одна бродит по пустым коридорам замка, рискуя наткнуться на патруль и старост, Филча с его кошкой или Пивза — самое противное приведение в Хогвартсе. Мэрилин решила, что пока не обойдёт всё и не убедится в том, что уничтожила каждую злосчастную листовку, в постель она не вернется. Горячие слезы покатились по щекам слизеринки, и она плелась мимо картин и окон, из которых сочился лунный свет, изо всех сил сдерживая сдавленные всхлипы.