Мы не склонили б ниц, будь крылья как у птиц Летели бы всегда, ведь нет границ Но если дома нет, куда возвращаться И для чего сражались мы? Такая жизнь мне даже даром не нужна. Ending TV SIZE (Ai Higuchi — Akuma no Ko)『Cover by Shana
И Бьякуя снова исчез. Касуми была ещё печальнее, чем в первые месяцы своей работы в поместье клана Кучики, когда девушка не имела возможность видеть своего возлюбленного. Близился последний день её срока — уже в конце этого месяца истекали заветные полгода. И девушка почти ни о чём не жалела… Она увидела Бьякую, даже смогла найти с ним какой-никакой общий язык. Служила ему, была рядом, даже чем-то привлекла — не зря же он вечно подшучивал над ней, скрывая очевидный интерес этими очередными безумными и порой бессмысленными заданиями. И он снова спас её. Вытащил из того мрака, в который резко погрузилось сознание, стоило девушке по-настоящему испугаться, испытать тот ужас, который настигает разум, стоит только почувствовать леденящее дыхание смерти на затылке. Открыв глаза на берегу, Касуми испытала дежавю — чернота перед взором расступалась, являя ей свет дня и мужчину-избавителя от тьмы. Как в том самом сне… Тайра снова и снова проживала одну и ту же короткую историю, стоило ей только закрыть глаза. Эти видения разбавляли лишь картины, придуманные подсознанием, в которых девушка частенько видела маму (её образ, запечатлённый красками на одном единственном холсте, однажды удалось отыскать в груде хлама подвала поместья клана Тайра), Ясухиро и, конечно, Бьякую. Ей снилась его насмешливая полуулыбка, серо-лавандовые строгие глаза, сильные руки, так легко держащие её в своих тисках… И губы, что вталкивали в неё живительный воздух, стараясь вернуть к жизни без пяти минут утопленницу. Жёсткие, красивые и манящие губы… Касуми тряхнула головой, отгоняя грешные мысли. Уже то хорошо, что ей выпал шанс вернуть хотя бы первый долг. С долгом за спасение из реки она рассчитается попозже, когда разберётся со своими чувствами и своею силой, что так легко вырвалась из-под контроля, стоило ей испугаться. За окном снова светит луна, заглядывая в окно покоев Тайры. Её лучи ласково гладят лицо девушки, и она улыбается в полудрёме. «И я тебя люблю, мама…» — шепчут устало губы, и девушка засыпает. Но ненадолго.***
Бьякуя решается вновь вернуться в поместье только спустя очередной месяц ночёвок в бараках своего отряда и полного разбора с проблемой пустых в южном Руконгае. Двенадцатый отряд, наконец, нашёл размыв в межмировой границе и устранил его. Монстры больше не приходили, и снова стало тихо и спокойно. Рукия продолжала осваиваться в качестве синигами. Её взял под своё крыло лейтенант тринадцатого отряда, глава одной из пяти великих благородных семей — Шиба Кайен. Девушка всё ещё была поглощена своим прошлым, но постепенно открывалась будущему, что не могло не успокаивать — причинять неудобства юной особе Бьякуя уж точно не хотел. Хисана не об этом просила его на смертном одре, когда молила найти и защитить свою сестру. О Хисана… Где же ты сейчас? В Мире живых, скорее всего. Уже взрослая. Может, уже даже нашла свою семью. Своё счастье. А он один. Бьякуя один. И все эти годы было больно только ему. Пора бы отпустить Хисану, но как можно? Разве, он не любил её? Разве не клялся в вечности своих чувств? А разве она хоть раз клялась? Бьякуя нахмурился на этой мысли. Рука, которая зависла над рамой сёдзи, всё-таки легла на неё и потянула в сторону. Медленно и бесшумно, чтобы не разбудить хозяйку покоев. Касуми вздрогнула во сне — холодный воздух, что пополз вдоль пола, запустил по коже мурашки — и перевернулась с бока на спину, что-то пробормотав под нос. Эта девушка… Кто она такая? Почему именно она? Да, достаточно красива. Да, обладает живым умом. Но вот её острый язык. Эта невоспитанность. Детские замашки. Мания влезать везде и сразу, даже когда дело её не касается. Это слишком большое любопытство. Ну просто раздражает! Но стоило только ей улыбнуться, и все мысли покидали голову. Её смех оглушал, заставляя слышать и слушать только себя. Такой эгоистичный и самовлюблённый. А эти их забавные пререкания… Отчего-то улыбка так и проситься каждый раз на лицо, когда девушка злобно фыркает или применяет очередную шпильку в попытке не проиграть словесную баталию со своим господином. Бьякуя опустился сначала на одно колено, а затем на второе рядом с футоном, на котором спала его служанка. Её лицо освещала луна. Так красиво и безмятежно. Обнажённая тонкая красота, не сокрытая сейчас вуалью и косметикой. Кучики потянулся рукой к груди девушки, отодвигая левый край её ночной юкаты. Два белёсых шрама никуда не делись — всё также пересекали бархатную гладкую кожу. Слишком ухоженную и гладкую для служанки. Мужчина самими кончиками пальцев провёл вдоль одной из полос. Сэйери не проснулась, но чуть более шумно выдохнула. Бьякуя занёс ладонь в нескольких сантиметрах над этими отметинами, его рука подернулась светло-зелёным светом. В кайдо капитан не был силён — больше внимания всегда уделял хадо и бакудо. Но и в путях возвращения кое-что да смыслил. Сканируя сердце Сэйери, он вдруг наткнулся на нечто инородное, попавшее в хрупкое тело явно неестественным путем. Эти два шрама не просто раны — это зажившая сшитая плоть, причём, зажившая очень и очень давно, а затем хирургически и весьма профессионально заглажена. Едва Кучики стоило задеть кайдо этот странный предмет в девичьей сердце, Касуми заёрзала, чуть болезненно простонав. Резко прекратив врачевательскую проверку, Бьякуя почти встревожено и выжидающе глянул на лицо служанки. Он совсем не хотел причинить боль. Пышные ресницы затрепетали и совсем скоро медленно распахнулись. Сонливый взгляд пошарил перед собой, довольно быстро находя мужчину. — Господин Кучики?.. — еле слышно прошептала Сэйери. Бьякуя уже думал над тем, что ответит на вопрос, какого чёрта он забыл ночью в покоях своей помощницы, как вдруг на её лице расцвела нежная улыбка. — Вы снова приходите ко мне во сны. Как непотребно… Кучики сощурил глаза. Очевидно, что девушка сочла его видением. Не стоит, наверное, переубеждать. По многим причинам. Например, в нём вдруг проснулось давно забытое детское любопытство. А Сэйери всё улыбалась, вдруг протянув руку. Подушечки пальцев едва-едва коснулись скулы мужчины напротив, очертив её контур. Сам того не понимая почему, Бьякуя подался едва заметно в сторону, льня щекой к тёплой и нежной ладони служанки, которая отчего-то совсем не была грубой, как у остальных рабочих девушек поместья. Улыбка Касуми стала чуть шире. — Мне будет очень жаль… когда я покину Ваш дом. — Ты собираешься уйти? — Бьякуя нахмурился, не до конца веря в её слова. Тайра еле слышно усмехнулась. Грустно так. Нежная ладонь легла на чернильные волосы Кучики в районе уха и принялась гладить их, точно ребёнка или котика. Большого такого. Ласковые прикосновения разжижали рациональные мысли, заставляя желать снова и снова самих себя и ничего больше. — Так нужно, — шептала девушка, наблюдая за движениями своей руки. — Было дано всего полгода. Должно было хватить, но Вы снова спасли меня… Я обязательно отплачу и этот долг. Но не сейчас. Сейчас я должна вернуться. Иначе господин Тайра будет гневаться. — Господин Тайра? «Причём тут Тайра вообще? — недовольно размышлял Кучики, даже не представляя себе, как один из великих благородных домов мог касаться его служанки. — Что вообще значат её слова? Бред от сонливости или нет?» Касуми чуть опустила руку, и Бьякуя вдруг ощутил какую-то пустоту без прикосновений своей служанки. Но вдруг Сэйери медленно села. Её лицо оказалось совсем рядом от лица мужчины. Лёгкая улыбка Сакураи заставляло что-то омертвелое внутри шевелиться — наверное, это иссохшиеся трупики давно погибших бабочек подали признаки наполнившей их тельца жизни, возникшей при взгляде на это дивное создание. — Зачем нам говорить о неважном? — она медленно пожала плечом и прикоснулась рукою к одной из отдельных прядей волос своего господина на крепкой мужской груди, которые не было сейчас собраны кейсенканом, а одной чёрной волной падали ему на спину и плечи. Девушка подняла лицо и взгляд чуть выше. Даже в сидячем положении Сэйери была всё ещё так мала по сравнению с главой клана Кучики. Хрупкая, словно хрустальная куколка. — Я не хочу, чтобы во сне мне было грустно. Можно? — Конечно… — чуть помедлив, ответил Бьякуя. Ему было интересно, что ещё скажет или сделает эта девушка. — Это ведь твой сон. Уголки губ Касуми снова дрогнули, на миг сделав её лёгкую и воздушную улыбку чуть шире. — Раз это мой сон… Могу я исполнить одно из своих самых заветных желаний? — И чего же ты желаешь? Бьякуя, сам того не замечая, поддался немного вперёд. Взгляд чёрных глаз напротив гипнотизировал. Эти чёрные неестественные омуту, которые сейчас можно было изучить плоть до мельчайшей крапинки. Но даже они были какие-то искусственные. И вот Бьякуя, наконец, заметил. Едва различимые тончайшие окружности вокруг этих неестественных радужек. Линзы! Эта девушка носила линзы! Вот почему её глаза всегда казались ему фальшивыми. Причём один из них под лунным светом был заметнее светлее другого. «Гетерохромия, — догадался Кучики. — А скрывала, чтобы не выделяться?» — Я всегда желала крыльев, — отвечала на вопрос мужчины Касуми. — Они бы вознесли меня к небесам. Подарили бы свободу. Если бы я родилась с крыльями, как у птиц, то могла бы улететь куда угодно. Вот только… Она горько усмехнулась, заставляя сердце Бьякуи, который и позабыл о его существовании, болезненно дрогнуть. — Я же просто маленький глупый червячок, — в её голосе звучали просящиеся наружу слёзы. — И мой удел — копошиться в земле и только мечтать о небесах, наблюдая в них полёт истинных птиц. Жемчужная капля упала с пышных ресниц на щёку. Затем ещё одна. И ещё. Два сверкающих в печальном лунном свете тоненьких ручейка сорвались вниз. Тепло мужской ладони обожгло холодную кожу лица. Касуми вскинула изумлённый взгляд, находя им сосредоточенное лицо своего господина. Выражение лица Бьякуи было спокойным, но глаза словно отражали сожаление. Будто то он раскаивался. — Ты птица, маленькая кувшинка, — произнёс он тихо. Его лицо тронула лёгкая улыбка, когда мужчина нашёл в себе силы подавить стыд за свои слова, сказанные в прошлом, и встретиться взглядами с Касуми. — Самая настоящая из всех. «Пусть такая маленькая и глупенькая» — добавил Кучики про себя. — Если бы это было так… Девушка улыбалась, но в противовес этому по её лицу все текли и текли солённые дорожки слёз. Она стыдливо поджала губы и несмело произнесла: — Вы ведь просто сон… На самом деле, Вы так не думаете. Просто… это мои заветные желания слились в одно. Бьякуя не стал и в этот раз разубеждать служанку. Что бы произошло, если бы она поняла, что на самом деле бодрствует? И что они оба позволяют себе слишком много сейчас? — Когда ты рассказала о крыльях, — перевёл тему странного разговора мужчина, — ты назвала их «одним из заветных желаний». Какое другое? Или другие? — Только два, — смущённо улыбаясь, произнесла Касуми. Она словно стеснялась этих своих желаний. — Их уже достаточно для такой маленькой глупой бескрылой птички. Кучики помолчал несколько секунд, что-то обдумывая. А затем снова спросил: — Так какое твоё второе желание? — Это… И вот она сделала то, на что Бьякуя не осмелился пойти. Подалась вперёд, сокращая и так неприлично малое расстояние между собой и своим господином. И прижалась своими розовыми пухлыми губками к его жёстким и скульптурно правильным.