Наруто: Сила главной ветви Ооцуцуки

      Отложив в сторону последнюю пачку бумаг — с заявками на несрочные миссии можно разобраться и завтра — Минато вышел из кабинета и поднялся на крышу Резиденции. В лицо ударил чуть прохладный ветер, в воздухе стоял запах озона после недавно прошедшего дождя. Вид на вечернюю Коноху всегда успокаивал Четвёртого, и он подолгу смотрел на деревню, кое-где озаряемую огоньками круглосуточных заведений, когда хотел разобраться в своих душевных метаниях и показать самому себе, что всё в порядке. Но сегодня он понимал — прийти к спокойствию одним лишь созерцанием Конохи не выйдет. Вздохнув, он сел в позу лотоса и начал медитировать, пытаясь войти в режим отшельника. Такие тренировки ненадолго могли занять его разум, направить мысли на то, чтобы сконцентрироваться, почувствовать своё единение с протекающими вокруг потоками чакры, и в последнее время Минато так часто практиковал медитации, что они стали для него своеобразной зависимостью навроде курения.       И, подобно тому, как курильщики прикладывались к сигарете, чтобы заглушить стресс, Минато медитировал. Правда, этим вечером привычный процесс давался куда сложнее из-за лезущих в голову посторонних мыслей. Они зародились в нём ещё в тот злополучный день, когда Лис напал на деревню по указке неизвестного шиноби с шаринганом, представившегося Мадарой. С тех пор в сердце Четвёртого поселилась паранойя, от которой он, как ни пытался, избавиться не мог. Каждый день ему казалось, что человек в маске вернётся, нападёт из ниоткуда, появится из любого тёмного уголка. Когда деревня только оправилась от буйства Кьюби, Минато возвёл вокруг дома специальный барьер, пропускающий только его чакру, чакру детей и некоторых давних знакомых, которым он доверял как себе, но в глубине души Хокаге осознавал, что если этот шиноби решит напасть снова, то ни барьеры, ни стены его не остановят. Тогда у него впервые появилась привычка ежедневно осматривать всю деревню в режиме отшельника, чтобы сразу засечь врага, но даже так чувство опасности не покидало его ни на миг. Минато понимал: в ту ночь ему просто повезло ранить противника. Враг наверняка не ожидал от него Хирайшина и именно поэтому пропустил такой очевидный удар. В случае повторного нападения тем же приёмом его уже не возьмёшь.       За долгие годы паранойя почти отступила. Минато начал было думать, что Мадара, или кем бы то ни был тот шиноби, погиб после прямого попадания рассенганом в позвоночник. Но несколько дней давние страхи снова ожили в Четвёртом. В тот день, когда Минато впервые вёл Наруто на тренировку с Фугаку, он засёк неизвестный и очень мощный всплеск чакры — всего на миг, после чего тот растворился в никуда. Хокаге не успел определить, кому принадлежит эта чакра, но мозг сам достроил цепочку произошедшего. Мощный очаг, появился из ниоткуда и так же исчез, значит, в этом замешана пространственная техника. Пробыл в Конохе всего несколько секунд — наверняка проверял, обнаружат ли его, или пришёл передать какую-то вещь сообщнику в деревне. Дальше умозаключения идти отказывались, возвращаясь к предыдущему пункту — пространственная техника. Мощный очаг чакры. Прямо как у Мадары в тот день. Внешне Минато оставался спокойным и ничем не выдавал свои опасения, но по вечерам он долго медитировал, пытаясь снова уловить эту чакру — ничего. Намикадзе убеждал себя, что он всё себе надумал, что на самом деле просто какой-нибудь джонин в споре неосознанно выпустил из себя чакру в порыве злости, а потом спохватился и снова скрыл её, но сам себе не верил, а в голове вновь повторялись обрывки воспоминаний, где перед ним из спиральной воронки появляется шиноби в маске.       Усилием воли отбросив мрачные мысли, Минато сосредоточился и понял, что достиг необходимой концентрации. Активировав режим отшельника, Четвёртый почувствовал чакру, которая, витая вокруг, связывала всех жителей деревни в единую систему, и, ощущая целостность этого переплетения чакры, он чувствовал себя лучше чем когда-либо. Обычному человеку, да даже большинству шиноби, было не понять этого чувства, когда твой разум одномоментно пронизывают тысячи невидимых нитей, ведущих к огонькам чакры различных людей. Обычно сенсоры могут лишь определить, где находится очаг чакры, но режим отшельника, отточенный до совершенства, позволял много большее — Минато мог не просто найти чакру, не просто различать мельчайшие отличия в чакре людей — он мог ощущать чакру всеми пятью органами чувств. Если бы он попытался это объяснить, то едва ли смог бы, но он мог одновременно чувствовать, видеть и слышать чакру. В некоторых случаях у него получалось даже мысленно ощупать её или попробовать на вкус.       Последовав за одной из нитей, Минато переместился к своему дому и поочерёдно проверил чакру всех детей. Первой была Наруко. Её чакра напоминала спящий вулкан, готовый взорваться в любую секунду — она излучала приятное тепло, но время от времени могла разразиться внезапной обжигающей вспышкой. Минато всегда задерживался на ней, потому что даже чакрой Наруко напоминала ему Кушину. Правда, порой впечатление портила прорывающаяся злобная чакра Кьюби, превращая приятное тепло в нестерпимый жар, пропитанный запахом палёной плоти.       Следуя другой нити, Минато почувствовал чакру младшего сына. Если чакра Наруко была теплом, сосредоточенным в одном месте, то чакра Менмы казалась необъятной. Четвёртый представлял её, как огромное поле без конца и края, продуваемое непрекращающимся ветром.       Наконец, Наруто. Минато относился ко всем детям одинаково, но когда дело доходило до проверки чакры, старший сын всегда был последним в очереди. И всё-таки — надо. Он погрузился в чакру Наруто и сразу же оказался в месте, напоминающем остатки выгоревшего леса. Было темно, небо затянуто тучами, и вдали раздавались раскаты грома. Минато поёжился. Даже за столько лет привыкнуть к этой тяжёлой и зловещей атмосфере было невозможно, но он продолжил сканировать чакру Наруто. Наконец, он нашёл то, что искал: посреди мрачных облаков мелькнул просвет. За ним были яркие солнечные лучи, освещавшие небольшую поляну, покрытую ярко-зелёной травой. Запах дыма сменился на цветочный аромат. Отлично. Наруто тоже в порядке.       Хокаге оставил чакру сына и начал было осматривать чакру всех остальных жителей деревни, когда его внимание привлёк очаг, который находился на крыше Резиденции и приближался к нему. Минато прислушался к ощущениям — приближающаяся чакра напоминала широкую реку, тёмные воды которой двигались медленно, оставляя не волны, а только небольшую рябь. Четвёртый попробовал чакру на вкус — она оказалась вязкой и терпкой, как хурма. Сомнений в том, кто был обладателем этой чакры, не оставалось.       — Ты ещё не ушёл? — поднимаясь и выходя из режима отшельника, спросил Минато, прежде чем развернуться и убедиться, что перед ним действительно тот, о ком он подумал — его советник и по совместительству старый знакомый Шикаку.       — Да я, в общем-то, уже собирался, но у нас тут ЧП, — отозвался Нара, в задумчивости почёсывая в затылке, — тут, чем объяснять, лучше ты сам посмотришь.       Зайдя в кабинет, Минато увидел, что в кресле, стоявшем напротив кресла Хокаге, сидела девочка лет одиннадцати. Намикадзе заметил, как она мелко подрагивает, а с её одежды стекают капли воды — видимо, она попала под дождь. С первого взгляда что-то в ней показалось Четвёртому неправильным, какая-то деталь, которой не должно быть у маленькой девчушки. Девочка пыталась вжаться в кресло, но, увидев вошедшего Минато, сразу бросилась к нему, остановилась в одном шаге и, заглянув в глаза, срывающимся голосом спросила:       — Это вы Хокаге?       — Да, — ответил Намикадзе и присел, чтобы его и её глаза были на одном уровне, всё ещё пытаясь рассмотреть ту самую неправильную деталь в образе девочки.       — Тогда помогите! — выкрикнула она, и по на её глазах навернулись слёзы.       — Помочь в чём? Расскажи по порядку. Для начала, как тебя зовут? — попытался успокоить её Минато, и, как ни странно, она и правда перестала всхлипывать и, стерев слёзы с лица, ответила.       — Югито. Югито Нии, из Скрытого Облака.       — Что у тебя произошло? — как можно более участливо спросил Четвёртый, понимая, что дело, видимо, серьёзное. Вряд ли простая девчонка стала бы ночью врываться в кабинет Хокаге, а затем плакать.       — Поезд… Отец…       — Пожалуйста, успокойся и постарайся сформулировать мысль. Если я тебя не пойму, то и помочь не смогу, — заметил Минато и сам стёр с лица девочки вновь накатившиеся слёзы, — не торопись. Успокойся и ответь.       — Я ехала на поезде из Облака в Лист, — через минуту всхлипываний собралась с мыслями Югито и начала говорить, — вы же знаете, наш даймё переезжал к вам… У нас в Облаке война, ну вот… И я ехала с ним и его охраной. Один из охранников мой отец, и вот… А потом на нас напал кто-то, он… Он всех убил! И отца, и всех, — голос девочки снова перешёл в плач.       — А как ты сбежала? И почему вообще ты ехала на поезде с даймё? — прервал её рассказ Шикаку, недоверчиво вскинув бровь.       — Я ему нужна, во мне Двуххвостый, — кое-как ответила девочка, сотрясаясь от всхлипываний.       — Двуххвостый? — поразился Нара и посмотрел на Минато, — проверишь?       — Сейчас, — ответил Намикадзе и сосредоточился на чакре Югито. Через несколько секунд он не менее поражённо ответил: — не врёт. Такого объёма чакры и у взрослого джонина не бывает, у ребёнка тем более не может быть.       — Как выглядел нападавший? И как именно он всех убил? — продолжил расспросы Шикаку. Югито попыталась что-то ответить, но её глаза расширились, и она, мелко дрожа, отошла назад и снова вжалась в кресло. В этот момент Минато наконец понял, что в ней было не так.       — Смотри, — указал он своему советнику, и они оба увидели, что на воротнике у девочки была кровь, а на шее прямо над этим местом — недавно затянувшаяся рана.       — Ты хочешь сказать, это на ней убийца оставил? И как она тогда выжила? — недоверчиво спросил Шикаку.       — Двуххвостый. Если и правда джинчурики, то могла, на ней все раны за мгновения зарастают, — ответил Минато, — и давай заканчивать со своими расспросами. Сначала давай определимся, что с ней делать. Нельзя просто бросить её вот так одну в незнакомой деревне.       — Нам важно знать все детали, — нахмурившись, возразил Нара, но Минато жестом остановил его.       — Надо. Завтра и узнаем, а пока оставь её в покое, — неожиданно жёстко ответил Хокаге, ставя точку в разговоре, а затем снова посмотрел на Югито.       Минато и сам понимал, что по-хорошему нужно расспросить её, узнать всю доступную информацию, возможно, подключить отдел дознавателей. Если её рассказ — правда, то смерть даймё перевернёт положение Конохи с ног на голову, разрушив союз с Облаком. Придётся спешно возвращаться к налаживанию отношений с Суной. К тому же придётся что-то делать с самой Югито — оставить джинчурики в Листе, что повысит мощь Конохи, но может спровоцировать войну, или продать её другой скрытой деревне, лишившись потенциальной боевой единицы. Допросить девчонку сейчас — это Минато должен был сделать, как Хокаге. Но он не мог сделать этого, как человек. Он видел, как Югито в страхе вжалась в кресло от одного упоминания убийцы.              Бояться сильного врага, который отнял твоих близких и может прийти за тобой в любой момент. В этом Минато понимал её, как никто другой, а потому уже принял решение касательно Югито, не раздумывая. Похоже, снова придётся выслушивать недовольные речи старейшин и глав кланов. Ну и плевать, ему не впервой.       

***

      Наруто проснулся, когда лучи солнца уже заглянули в комнату. Он сразу же посмотрел на настенные часы — семь утра. В любой другой день можно было бы спать дальше, но не сегодня — сегодня будет его первый день в Академии, и опоздать туда не хотелось бы. Он встал и, по-быстрому сложив одеяло и запихав его в первую попавшуюся полку комода, открыл дверь из комнаты и прошёл по коридору в ванную. Смыв холодной водой остатки сна, Наруто посмотрел в зеркало и активировал шаринган.        Фугаку-сенсей уже рассказал ему почти всё об этом додзюцу, однако всё время казалось, что он чего-то не договаривает. Да, умение видеть чакру и копировать ниндзюцу противника, накладывать гендзюцу без складывания печатей и возможность улавливать все, даже мельчайшие движения в поле зрения — это огромный плюс, однако… Самого Фугаку, когда речь заходила о силе, ставили на один уровень с Хокаге, причём упоминалась исключительно сила его глаз. Но ведь шаринган, после открытия третьего томоэ, развить уже нельзя. Тогда почему именно глаза Фугаку считаются сильнейшими среди всех? Неужели способ развить шаринган всё же существует? Почему тогда сенсей молчит об этом? Неужели необходимые для этого тренировки слишком сложны? Или это секрет клана Учиха? Наруто ещё раз рассмотрел свой глаз в отражении и погасил додзюцу. Рано думать о тренировках шарингана, ему бы третье томоэ открыть для начала.              Когда Наруто вышел из ванной, Минато уже закончил колдовать над завтраком на кухне. Что удивительно — Менма, обычно просыпающийся позже всех, тоже сидел за столом, хоть и выглядел крайне невыспавшимся.       — Доброе утро, Наруто, — первым поприветствовал его отец, — присаживайся.       — Ага, — кивнул Наруто и сел за стол рядом с братом.       — Кстати, — продолжил Минато, — хочу вас обрадовать. Вы попадёте в элитный класс Академии и будете обучаться вместе с детьми глав кланов. Так что постарайтесь там не опозориться, хорошо? — подмигнул он синхронно надувшимся сыновьям и рассмеялся, — и ещё. Думаю, вы и сами это понимаете, но не думайте, что вы особенные только потому, что вы мои дети.       — Ещё чего! — возмутился Менма, оторвавшись от завтрака, — я стану ещё круче тебя, и это ты будешь хвастаться, что у тебя такой сын, даттебана!             Четвёртый Хокаге усмехнулся. Сын такой же уверенный в себе, как когда-то его мать. И с таким же речевым дефектом. Может, он и Лиса научится контролировать не хуже.       Главное, чтобы никто из его детей не повторил судьбу Кушины.       — Ладно, я пошёл! Наруто, кончай копаться и догоняй! — Менма отложил уже пустую миску и выбежал из дома.       — Подожди, чтоб тебя, — крикнул вдогонку Наруто и побежал следом.       Минато проводил своих детей взглядом и начал собираться. Ему тоже надо было спешить в Академию, где ему предстоит произносить приевшуюся напутственную речь для будущих студентов. Когда он уже хотел выйти из дома, его отдёрнули за рукав.       — Да, — обернулся Минато и увидел Наруко, — уже проснулась?       — Проснулась, — кивнула дочка и, немного помявшись, спросила, — Наруто и Менма идут в Академию? А почему я — нет?       — Прости, но ты не должна становиться шиноби.       — Но почему? — недовольно спросила Наруко, надеясь, что сможет переубедить отца.       — Просто я не хочу подвергать тебя опасности.       — Со мной ничего не будет! У меня чакра Кьюби! — возмутилась девочка.       — В этом и проблема, — пробормотал Минато и, стряхнув руку дочери и уже не слушая её, вышел из дома.       — Я должен отгородить от мира шиноби хотя бы её. Менму не переубедишь, но хотя бы Наруко будет в безопасности, — добавил про себя Минато, активируя технику Хирайшина…