Нерожденный

Я сяду в кабриолет и уеду куда-нибудь...

Машина затормозила у знакомого подъезда. Чемоданы один за другим опустились на землю. Настя за время в пути успела передумать многое: как они будут жить дальше? Как рассказать маме о разрыве с Лёней? Саша. Он был не последним, а самым важным "камнем преткновения". Что в душе у парня сейчас творится? Выглядел он как всегда - никаких слёз, даже намека на истерику и непонимание происходящего. Может, всё это он понял уже давно. Не хотел расстраивать маму и лезть с расспросами? Ведь за всё то время, что они ехали, мальчик не задавал ни единого вопроса и не говорил с мамой. Осмысливал. Дверь квартиры распахнулась и их встретила Елена Эдуардовна. Анастасия мигом вернулась в детство: запах маминых ореховых драников и эти теплые, родные руки обнимают за плечи..! А где же был Ромка? Даже его сейчас так не хватало. Воронины терпеть его не могли. А Настя что же? Она за них была, молчала и терпела к нему такое отношение. Лишь изредка вступалась. За это женщина чувствовала огромную тяжкую вину. Брат ведь! А она слушала мужа и его мамочку, которые только себя ставили на первое место. Что родители Веры, что самой Насти - никто, ничто и никогда. Только Галина и Николай должны быть всегда желанными гостями в их квартирах. Это неимоверно раздражало: почему никто другой не может к ним просто прийти, приехать? Обязательно, вот стопроцентно, окажется, что об этом уже в курсе мама с папой и ничего не поделать. В этой семье всё под влиянием Галины Ивановны. - Дорогие мои, здравствуйте! - на лице Елены появляется искренняя улыбка, глаза засияли. Давно же они не видели друг друга! Кухня пропахла кофе и блинчиками. Настя втягивает запах побольше ноздрями, чтобы вспомнить, чтобы окунуться в чудесную пору детства. Когда ни хлопот, ни забот... Мама разлила чай с мёдом и поставила тарелку с блинами на стол. - А что вы так решили вдруг приехать? И без Лёни? Анастасия впала в ступор: и что говорить? Что дочь не смогла сохранить семью и развалила её, уехав с сыном в Тверь? Хоть это было чистой правдой. Но как её правильно подать? С другой стороны, а что мама может сказать ей? Её решение! - Мам, понимаешь..., - Настя потупила глаза, - Мы с Лёней, похоже, всё. Елена Эдуардовна прижала ладони ко рту: - Как - всё? Затем обе вспомнили о Сашеньке, который спокойно сидел всё это время и пил чай. Его попросили выйти погулять, чтобы не слушал лишнего. И без того хватило ему выслушать от папаши, да от бабушки Гали. - Вот так, мам. Я была беременна и сделала аборт. А им это не понравилось! По щекам женщины потекли слёзы. Боль хлестанула по лицу, по спине так сильно, что хотелось согнуться. Мама Насти горько вздыхает: - Да уж, дочь. Я тебя и без объяснений могу понять! Довелось за всё время составить портрет их семьи... Хоть мы с твоим отцом и пытались искать только хорошее в каждом. Но ведь у всего должны быть какие-то свои границы! Твой аборт - дело твоё и твоего мужа, а никак не всей семьи. Настя молча кивала словам матери, как никогда будучи согласна со всем. Но что толку? Лёня за столько времени стал полной марионеткой Галины Ивановны, и перестал слушать своё мнение, свой внутренний голос. Не говоря уж о мнении жены. - Мам, да я понять не могу одного: как можно настолько не любить своего ребёнка, чтобы рушить ему семью?!