***
Нежное прикосновение около уха заставляет думать, что он все еще спит. Юнги подставляется под движения холодных пальцев, как они, внезапно пропадают с его кожи. Мин с резкостью распахивает глаза и видит стоящего рядом с кроватью Хосока. За окном уже стемнело, непонятно сколько сейчас часов, но проспал он явно немало. — Что ты делаешь в моей спальной? — младший на самом деле ожидал, что тот придет в ярость или попытается выставить его за дверь, но Хосок сейчас, кажется, испытывает лишь легкое недовольство. Юнги принимает сидячее положение и вместо ответа на его вопрос, решает спросить: — Кто такой этот Чонгук? — Это не твое дело, — Чон рассказывать о нем даже не думает. — Ты снова решил мне надоесть? Мне и сегодня просить выйти?! — А ты не проси. Может, продолжим начатое вчера в аудитории!? — ухмыляется Юнги, становясь на колени и слегка приподнявшись, перекладывает ладони на плечи Хосока. Тот придерживает его за талию и не позволяет дотянуться до своего лица. От происходящего у каждого учащается дыхание, однако позволить Юнги исполнить желанное, Чон не намерен. — Заключи новый спор и перестань усиливать мое отвращение, — младший не спрашивает откуда он знает про спор, ведь оно совсем неинтересно, когда Хосок прямо заявляет, что его действия заставляют испытывать лишь отвращение и даже, если это неправда. — Значит вчера, ты с такой страстью целовал меня из-за моей отвратительности? — Юнги издает смешок, ведя пальцем правой ладони вверх и почти дотягиваясь устами до чужого лица. Старший моментально останавливает его, несильно схватив за горло и замечает огоньки, что начали сверкать в глазах напротив. — Я экспериментировал и мне нисколько не понравилось. Считай, что я помогал со спором. — И ты серьезно пытаешься заявить, что совсем меня не хочешь? — голос у Мина томный, притягательный и Чон не замечает, как сжимает ладонь на его талии крепче. — Кажется ты не помнишь о том, кем мы являемся и я сейчас не только про сводные родственные связи, — последний притягивает его за горло, но вовсе не для того, чего так жаждет Юнги. — Сейчас ты на своих двух выйдешь из моей комнаты, а посмеешь перечить, то месяц не сможешь ходить самостоятельно. Мин зло скалиться и хочет съязвить, что лучше не ходить день, после совместной ночи. Но на самом деле, ничем ответить не смеет и просто слезнув с кровати, спешно покидает его спальню. В свою он заходит громко хлопая дверью и плевать, если родители находятся дома и непременно услышат такой грохот. Юнги настолько сейчас зол, что готов разнести его до основания. Ведь он просто хотел поиграться и не рассчитал своего желания, но Хосок стал первым, кто не поддался. И среди всего этого, сильнее раздражает вовсе не задетая гордость, а то, что останавливаться не хочется. Чон его невероятно притягивает, открывшись перед ним, словно новый человек. А кожа до сих пор горит от его прикосновений, которых Мин желает еще. Точно нет. Он не остановится. Ведь произошедшее в колледже не только его инициатива... наверное.Глава первая
16 февраля 2023 г. в 15:03
Юнги такой человек, что для него неважен возраст или пол партнера. Он легко принял тот факт, что в постели предпочитает лишь парней и, пока искал свой типаж, оценивать их стало привычкой. Но ни с кем и никогда, кроме Чимина, не заводил никаких отношений. Парой их, конечно, навряд ли назовешь. Юнги отношения к чертям не сдались, так же как и серьезность для младшего. Просто, когда они впервые встретились, самой яркой мыслью в голове пронеслось, что он определенно хочет этого парня. А впервые увидев Хосока, Мин — как и всякий зрячий человек — заметил, что парень тот горячий. Однако его заранее осведомили, в какое место и для чего они отправляются и впоследствии, воспринимая того, с кем должен познакомиться лишь как нового члена семьи, никакого влечения не возникло. Оно могло, учитывая внешность Чона, вот только тот оказался человеком придирчивым, чем вызывал лишь раздражение. И что же теперь должен чувствовать Мин, когда, поцеловал его всего лишь на спор и уже хотелось позволить разложить свое девственное тело прямо на том столе. Уж точно не удовлетворение, выиграв такой спор, который заставляет его гореть от доселе невиданных чувств.
— Юнги-я, — голос Чимина вырывает из размышлений. Мин стирает задумчивое выражение с лица и поднимает взгляд на Пака, расплываясь в довольной ухмылке. Вчера, после сотворенного им в колледже, Юнги сразу же отправился домой и, сославшись на плохое состояние, дал слово, что непременно свяжется с Чимином потом, немного попозже. А сдержал его сегодня, спустя несколько дней, когда захотел отвлечься от навязчивых мыслей о Хосоке. И вроде, эти маленькие пальчики, что медленно скользят по его ноге, помогают не думать о старшем так часто.
— Ты видел, что я выиграл, — напоминает Юнги о страстном — сильнее чем ожидалось — поцелуе, произошедшем в аудитории преподавателя. — Так что давай.
Чимина дважды просить не надо, тот легко пересаживается на колени Мина и наклоняется к его шее, прижимаясь к ней своими пухлыми устами. Последний тянет ладони к его кофточке и приподнимает её по краям. Проводит ладонями по холодной спине и слегка сжимает талию, что тонка как трость. Оставляя мокрые поцелуи на коже Юнги, Чимин опускает пальцы правой ладони на его промежность и слегка сжимает их, вырывая из старшего хриплый стон. Тот уверен, что тело его, столь сильно отреагировало на прикосновения Хосока лишь по той причине, что он давно не снимал напряжения и кто как не Чимин может помочь ему перестать задыхаться размышлениями о чертовом Чоне. Он всё равно никого, кроме Пака, настолько не подпустит. Младший, наконец, расстегивает ремень на штанах Мина и почти запускает в них ладонь, как внезапно раздавшийся звонок в дверь, заставляет его прерваться. Юнги раздраженно выдыхает и чувствует, как еле появившееся желание резко начинает пропадать.
— Не мог же он приехать так рано, — говорит он о Хосоке, снимая со своих коленей Чимина. Тот закатывает глаза и устраивается рядом с ним на диване, в тот момент, когда через коридор проходит горничная, направляющееся открыть дверь для гостя. Пак уже представляет, как увидит серьезное лицо Хосока, наверняка он найдет причины придраться к ним, расстроит Юнги и спокойно поднимется наверх. Но когда в проходе появляется незнакомый парень, уста его раскрываются в легком удивлении. Стройный, высокий и всё равно слишком милый своим видом в целом и этими огромными глазами. На шее висит фотоаппарат, правая ладонь придерживает лямку черного рюкзака и стоит юноше заговорить, как Чимин может оценить его мягкий голос.
— Здравствуйте, — по неловким движениям и тону понятно, что гость их немного стеснительный. — Я Чонгук... фотограф. Меня пригласил Хосок, но горничная сказала, что он пока не дома и...
— Он скоро вернется, — прерывает его Юнги. — Если у Вас есть время, подождите здесь, — указывает он на стоящие напротив дивана кресла. В голове вертится один единственный вопрос: зачем Хосок его пригласил? Хоть и этого логично, но точно не для фотосессии. Тот ненавидит фотографироваться, однако, видимо этот Чонгук про данный факт не осведомлен. Сам Чон ничего рассказывать не станет и только поэтому Юнги предложил юноше остаться, надеясь выяснить какова причина. — И для чего он Вас пригласил?
— Сказал, что хочет сделать несколько фоток, вот только толком ничего не разъяснил, — отвечает фотограф, неловко улыбаясь. — Просто мы с ним хорошие знакомые и он попросил приехать, сказав, что уточнить все детали на месте. Вы, наверное, его донсэн?
— Ага, Юнги, — кидает тот, насильно растягивая уголки уст. — Это Чимин... — кивает он на младшего. — Мой... мой...
— Приятель, — договаривает вместо него Пак, хорошо понимая, что Юнги и сам не определился, кем тот для него является.
— Приятно познакомиться, — еще и сильно вежлив, в отличие от Чимина с Юнги, которые ответом просто кивают.
Последний начинает внимательно изучать взглядом фотографа, который неловко осматривается по сторонам. Определенно не типаж Хосока. Так есть ли место предположению, что тот запал на Чонгука. Данная мысль заставляет Мина злиться и он не совсем понимает почему. Хочется вывести фотографа на разговор, узнать про их отношения с Хосоком подетальнее и пока он думает с чего стоит начать, последний внезапно оказывается дома.
— Ты пришел? — вопрос явно задан юноше.
— Хосок, — мягко улыбается тот, поднимаясь с кресла.
— Можешь подождать меня у выхода? Мне надо поговорить со своим донсэном, — просит его Чон и видит, как Чонгук порывисто кивает, направившись в коридор. Кажется, Юнги знает, что именно сейчас начнется. — Мне надо отъехать и домой я вернусь не скоро, так что следить за вами возможности нет. Я знаю зачем ты привел Чимина, но надеюсь не станешь расстраивать родителей.
— И зачем же я его привел? — ухмыляется Мин.
— Я всё сказал, — не удостоив его ответа, Хосок выходит из гостиной и направляется к входным дверям, где его ждет Чонгук. Тот стоит настраивая что-то в своей камере, видит подходящего Чона и опускает ее.
— Зачем ты умолял меня приехать, ничего не разъяснив? — юноша поднимает на него заинтересованный взгляд и замечает нежность в глазах напротив, что появилась там только сейчас и заставляет его смутиться.
— Потому что фотосессия не состоится и ты, зная это, мог не приехать, — Хосок еле сдерживает смешок, когда видит, как и так огромные глаза Чонгука раскрываются еще шире. У того явно появляется десятки вопросов, но старший решает разъяснить всё сам. — Я не говорил, что мне не нравится фотографироваться и увидел в этом возможность. Слышал ты отказываешь всем, даже в простом ужине и скажи я истинные намерения, ты мог поступить точно так же и вовсе не выходить, когдя я приеду. А сейчас, я при всяком раскладе, должен подвезти, потратившего на меня время фотографа до ресторана или же домой!?
Чонгук начинает тихо хихикать, слегка наклонившись вперед и не спешит отвечать. Хосок не совсем понимает отчего, однако когда слышит:
— Твое приглашение я желал принять, — лицо его впервые за долгое время озаряет радость. — Вот только ты никак не предлагал, — о том, что он отказывал всем подряд в основном лишь по вине Хосока, Чонгук решает умолчать.
— Поедем в тот ресторан, в который ты захочешь, — предлагает Чон.
— Я поеду только, если ты позволишь мне сделать несколько своих фоток.
— Ты слишком жесток, — наигранно расстраивается последний. Но младший менять условия не намерен и все что может сделать Чон, так это согласиться. После чего провожает его к двери и, наконец, выходит вместе с ним из дома.
Кто считает, что Юнги с Чимином не смогли подслушать их, плохо знают этих двоих. Как только щелкает замок, парни отлипают от стены и переглядываются, желая удостовериться в том, что они слышали одно и то же.
— Он что, влюбился? — издает смешок Чимин, прижимаясь спиной к стене.
— Хосок понятия не имеет, что значит данное слово, — Юнги в этом нисколько не сомневается и фыркает.
— Выглядишь, как ревнивец, — тот от слов Чимина начинает смеяться и непонятно, то ли нервно, то ли они его действительно так веселят. Пак подозрительно глядит на старшего и терпеливо ждет, пока тот ответит.
— И кого я, интересно, ревную? Брата? Из-за какого-то нищего фотографа. Не смеши меня, Чимин. Ты видел во что тот оделся? Хосок не станет встречаться с тем, кто не дотягивает до его статуса. Бросит, как только переспит. А единственный кого я должен ревновать, так это ты.
— Всё верно... — тянет Пак, слегка наклоняя голову влево. — Вот только между нами непонятно что. Но это наше решение, так может, просто продолжим начатое? — предлагает он, дотрагиваясь ладонью до его плеча.
— Всё желание отпало. Мало того, что нас прервали, так еще и слова Хосока... — Чимин всегда просит не воспринимать всерьез сказанное столь щепетильным человеком, но Юнги так просто сделать этого не может. Сегодня старший еще ласково говорил с ним и видимо, смягчился из радости, при виде чужого человека. Однако дело в том, что тот, всегда находит причины пристыдить его, настолько часто, что Юнги начинает становиться стыдно лишь от одного своего присутствия.
— Понятно. Может сходим прогуляться? — последний в ответ качает головой. — Тогда, раз твое настроение упало настолько, мне стоит уйти. Однако мы еще вернемся к этой теме, — взяв со старшего слово, поговорить о том, что с ним происходит, Чимин идет к выходу. Оказавшись у дверей, он целует Юнги на прощание и перед тем, как выйти, кидает: — Ты уверен, что это не ревность?!
Мин закатывает глаза и словно в доказательство, этим разом, сам затягивает Чимина в поцелуй, но делает это гораздо напористее последнего. Тот расплывается в довольной ухмылке, когда старший отстраняется и коротко попрощавшись, покидает чужой дом. Закрыв за ним дверь, Юнги тяжело вздыхает и направляется наверх. Заниматься чем-то не осталось никакого желания. Хоть и перед Паком он признавать не стал, но как только Хосок вернулся домой, снова овладел всеми его мыслями. Так еще и стоило услышать их разговор с Чонгуком, в котором старший еще и согласился сфотографироваться, он понял, что испытывает именно ревность. Но ведь не могло произойти такое. Тот в его представлении всегда оставался придирчивым хёном и едва ли мог вызвать хоть какие-то эмоции, кроме как отнять настроение. Хотя, думать про то, какие у них отношения, разглядывать его или рассматривать в качестве партнера у Юнги просто не оставалось времени. Желание что-то натворить преследовало его каждый день. А как только натворил, перед Хосоком он стоял, отводя свой взор и лишь делая вид, что внимательно слушает его. Иногда, тот просто уставал вечно воспитывать Мина и даже не пытался поговорить с ним. Вот тогда, о некоторых выходках узнавали родители. Так как отчим его занимает должность судьи, то с легкостью улаживал всякий скандал, а пасынка не никогда отчитывал, просто просил впредь такого не совершать. Всё равно мать не жалела сил накричать на него и несколько раз лишала денег. Вот это Юнги не нравилось сильнее всего, но и здесь он легко находил выход и просто шел развлекаться за счет Чимина. Родители тогда хорошо уяснили, что данное наказание никак на него не повлияет, но причин придумать новое не появлялось до сих пор. По крайней мере, именно так они полагают. Понятия не имея, что их старший и идеальный сыночек не позволяет ничему дойти до их ушей. И это единственное, что Юнги нравится в Хосоке. Хоть тот и строг, но всегда презирал доносчиков.
Точнее, единственным оно являлось до вчерашнего дня, когда ему до потери сознания понравилось, как Чон раздвинул его ноги и, прижавшись впритык, начал целовать его сам. Ладони его умело гуляли по каждой части тела Мина, заставляя реагировать на малейшее прикосновение и тот даже не понял, в какой именно момент захотелось касаться голой кожи Хосока. Учитывая, сколь стройно старший сложен, у него она наверняка упругая и... и кажется, Юнги нечаянно задумался о том, о чем не следовало, пока тащился к своей комнате. Однако, когда он оказывается перед нужной дверью, понимает, что заходить сейчас совсем не хочется, так как взгляд его падает на спальню старшего. Еще недавно, он ошиваться в ней даже не смел. Однако сейчас, им овладевает странное желание, изучить в ней каждый угол вдоль и поперек. А заодно надышаться запахом Хосока и возможно лучше понять, насколько тот его притягивает.
Юнги неторопливо открывает дверь чужой комнаты, не стесняясь проходит вперед и прикрывает её почти до конца. Интерьер здесь в основном состоит из серых тонов. Мин помнит, как старший рассказывал о том, что предпочитает яркие цвета, но когда жизнь его начала наполняться серыми тонами, они уже перестали проводить время вместе и Юнги не смог даже спросить из-за чего. Вещей в его комнате тоже не много, на комоде, кроме расчески и духов ничего не найдешь. Среди одежды только темные цвета, впрочем, младший тоже не носит яркие вещи. Постель, с серой и клетчатой расцветкой идеально заправлена, но вовсе не Хосоком, а горничной. Тот никогда этого не делает и смысла как такого не видит. Запах в комнате едва уловим и Мин, всё с той же наглостью ложится на его кровать. Притягивает все подушки на постели, пропитанные запахом Хосока и вздыхает ни с чем не сравнимый аромат, который вчера свел его с ума за несколько мгновений. Теперь Юнги можно называть психом имея веские на то причины: впервые столь долго находясь в комнате своего хена, он наслаждается его запахом, представляя, что тот сейчас находится вместе с ним, в этой постели.
Именно то, чего он хочет в данный момент: видеть Чона рядом, а не позволять гулять со всякими фотографами. Но кто он такой и какое право имеет запрещать ему хоть что-то. Правильно — никакое. Если Юнги сейчас что-то и остается, так это лишь представлять прикосновения Хосока на своём теле. И даже мысли о нем, заставляют его гореть жарким пламенем, жаждая воплотить каждую фантазию в реальность. Как тот оставляет десятки отметин на его шее, срывая с языка протяжные стоны. Касается устами впалого живота, сжимая ладонями ягодицы и дойдя до кромки штанов, расстегивает ремень, намереваясь наконец снять их с него... Юнги в ужасе распахивает глаза, когда не остается никаких сомнений в том, что это он желает продолжения произошедшего в колледже, а не Хосок, как и рассчитывалось. Именно данная мысль раздражает его сильнее всего. Однако Мин отчаиваться не намерен, ведь его игра еще не закончена.
Борясь с противоречивыми мыслями, что начали посещать его в эти дни, он не замечает, как прикрывает глаза и из-за сильной усталости, почти мгновенно проваливается в сон.