Близнецы на поводке

— Даже в нашем бедственном положении вы будете хорошей партией для их детей, — продолжил он, показав им документы. — Я точно не помню, как их зовут, но когда мы встретимся с ними, вы будете обязаны с ними подружиться. Если всё пойдёт по плану, ты, Рудольф, в будущем женишься на дочери Хениганов, а ты, Анна, выйдешь за муж за сына Льюисов. Это разрешит наши конфликты — Но, отец, Брендону и Зои уже двадцать! Мы не можем! — запротестовал Рудольф, за что получил пощёчину от отца. Анна вступилась за брата, и тоже получила пощёчину. При ударе оба подростка чуть не упали на пол. — Да как вы смеете, грязные твари! — Том вцепился своими сильными руками в шею близнецов, и те сморщили свои лица от боли. — Вспомните, где бы вы сейчас были, если бы не мы с мамой! Мы дали вам всё, что только можно, и вы не хотите хотя бы раз в жизни помочь нам?! Он встал, поднял детей с полу, ногой пнул дверь и вышвырнул их в коридор. — В субботу у нас состаится приём с ними! Вы подружитесь с их детьми и точка! — с этими словами мужчина громко захлопнул дверь своего кабинета. Рудольф и Анна посмотрели друг на друга. С их кариих глаз наворачивались слезы. Чувство боли не давало им нармально соображать. Чтобы собрать все свои мысли в кучу, близнецы решили посидеть в комнате Рудольфа. Юноша сел за стол и начал писать. По-началу появлялись какие-то каракули, но в итоге получилось слово «Любовь». «А как же Лаки?» — подумал про себя Сэквилбек. Верно, а как же Лаки? Рудольф знал, что наездница не ровно дышит к нему, точно так же, как и он к ней. Будет ли всё прежним, если они послушаются своих родителей? Смогут ли они так же проводить время со своими друзьями? Это мало вероятно. Теперь близнецы должны обезопасить их ото всего этого, пока никому из них не стало больно от того, что Сэквилбеки больше не могут проводить время со своими друзьями. Конечно, можно было бы им просто всё объяснить, и они бы их поняли, но дело было не в понимании: если бы близнецы всё рассказали бы своим друзьям, то те бы не стали стоять в стороне. Тогда бы не дай Бог супруги Сэквилбек сделали друзьям Анны и Рудольфа плохо, узнав про то, что их детям кто-то помогает. Они должны отказаться от своего счастья, чтобы помочь семье. Семье, которую Анна и Рудольф никогда не воспринимали, как родную. Для них родной семьёй были Лаки, Хай Лин, Зак, Мирабель, Бруно, Трой, Габриэлла, Оуэн, Джек, Робби и Кейт. Эти прекрасные люди искренне любили и ценили близнецов, а те, в свою очередь, отвечали им тем же. А что делать с Лаки Рудольф уже решил и надеялся, что у девушки лишь лёгкая подрастковая влюблённость по отношению к нему. В комнату зашли Зак и Мирабель, которые обо всём знали. — Нам… очень жаль, ребята, — с сочувствием произнесла Мирабель. Они с Батлером обняли близнецов. — Что же нам делать с нашими друзьями? — сказала Анна, всё ещё плача. — Я знаю что, — ответил Рудольф. — Нам придётся прекратить общение с ними. — Ты совсем с ума сошёл, что ли?! — запротестовала красноволосая. — Они же расстроятся! — Анна, они расстроятся, если мы не прекратим общение с ними прямо сейчас! — утверждал брюнет. — Потом им будет больно, что мы внезапно их бросили! Анна понимала, что Рудольф прав. — Но с Лаки ты что будешь? — спросила она. Этот вопрос был для Рудольфа, как кинжал в сердце. — Откажу ей в любви, — грустно ответил он. — Что?! — опешила Мирабель. — Так, слушайте, — сказал Зак, — я не собираюсь смотреть на то, как мои друзья мучаются из-за каких-то властных богачей, так что я прошу вас: расскажите всё своим друзьям! Они вам помогут! — Но, Зак, если они в это вмешаются, то им потом может достаться от наших родителей! — возразил Рудольф. — Ты бы хотел, чтобы от Мирабель досталось от какого-то из твоих родственников? Тут рыжий одмулася. А ведь Рудольф в чём-то прав! — Да нет, — ответил зеленоглазый. — Вот и я про тоже! — говорил парень. — У нас нет выбора! — Но есть же опека, — недоумевала Мирабель. — МИРАБЕЛЬ, НЕ ПРОИЗНОСИ ЭТО УЖАСНОЕ СЛОВО!!! — в слезах закричал Рудольф, а после выбежал из комнаты. Он написал Лаки, что хочет встретиться с ней в центральном парке. Та же почти сразу написала, что придёт. *** — Рудольф, зачем ты звал меня сюда? — спросила Лаки у парня, когда они встретились в парке. Девушка тут же заметила его щеку, которая была красная от удара Тома. — О, Боже! Кто это с тобой сделал? — Успокойся, со мной никто ничего не делал, — дрожащим голосом ответил Рудольф. — Я просто хотел с тобой поговорить. — И о чем? — вопросительно выгнула бровь Прескотт. — Скажи, я ведь нравлюсь тебе? — спросил он. — Конечно! — ответила шатенка. — Лучше тебе не любить меня, — сказал Сэквилбек. — Почему? — запротестовала она. — Я не люблю тебя, — холодно ответил кареглазый. — Всё, что было между нами — забудь. Это была просто шутка. — И что ты мне хочешь этим сказать, Рудольф Сэквилбек? — огрубела Лаки. — Просто хочу попросить тебя делать вид, что ты меня не знаешь. Надеюсь на твоё понимание, — при последних словах Рудольф опустил глаза вниз, чтобы Прескотт не увидела его слезы, и рванулся к своему дому. Придя домой, Рудольф побежал свою комнату и упал на кровать, плача в свою подушку. Он прекрасно понимал, что сделать Прескотт больно. Сейчас он чувствовал себя последним гадом, который не заботится о чужих чувствах. По его мнению, он был не достоин ни любви Лаки, ни таких замечательных друзей, как Кейт и компания Троя, ни такой такой хорошей сестры, как Анна, ни заботы Мирабель и Зака, ни счастья, ни свободы. Он считал себя достойным прожить все свои оставшиеся дни с нелюбимой Зои Хениган. В комнату вошла Мирабель. Она медленно подошла к кровати и села рядом с юношей. - Не переживай ты так, - успокаивала она его, нежно улыбаясь. - Возможно, господин Том ещё передумает. - Дело не в этом, Мирабель, - Рудольф пытался собраться, но не получалось. - Я разбил сердце Лаки. Ну что я за человек такой! Я самый ужасный человек в мире! - Так, слушай, Рудольф, не кори себя! Если бы ты действительно был бы таким, ты бы сейчас не переживал бы из-за того, что причинил Лаки боль! И потом, ты сделал это ради того, чтобы защитить её, так что хватит так рыдать! - сделала ему выговор Мадригаль. Рудольф начал немного успокаиваться. *** Лаки шла домой, не веря тому, что произошло. Из её зелёных глаз текли слезы. "Неужели, всё, что сказал Рудольф - правда?" - думала она. Но тут девушка сообразилп, что здесь что-то не так. Голос Рудольфа в начале диалога был дрожащим. Это было явным признаком того, что парень не хотел говорить всего этого. Опущенная голова тоже говорила об этом, ведь Лаки знала, что таким образом Сэквилбек пытался скрыть слезы. И ещё это красная щека. Здесь точно замешаны супруги Сэквилбек! Скорее всего, они узнали про их отношения и не хотели, чтобы их сын с кем-то встречался. Или же их отношения могли помешать их планам. А почему Рудольф не рассказал правду, Лаки огадывалась: Рудольф боялся, что если впутает её во всё это, то ей потом достанется от супругов Сэквилбек, если те узнают, что она ему помогает. Прескотт поспешила домой рассказать всё родителям. *** - Серьёзно? - удивился Джим. - Да. Но я думаю, что всё это - не правда, - сказала Лаки. - В начале нашего разговора его голос так дрожал, будто он не хотел этого говорить. А ещё в конце речи он склонил свою голову, и я заметила, что с его глаз падают слезы. Плюс у него ещё правая щека была красная. Скорее всего, это дело рук его родителей. Я думаю, его родители как-то во всём этом замешаны. - Мать моя милиция! - воскликнула Нэнси. - Мда, ситуация серьёзная, - вздохнул Джим.