Разрешите влюбиться, Капитан!

"Слишком поздно брать все под контроль Она жгучим чувством разлилась по венам, Отзываясь в сердце лишь тоской, Перед ней готов стоять ты на коленях." Ночь осталась позади, только красноречивый взгляд, что так и манил ближе, отпечатался в памяти еще надолго. Сквозь пламя, все происходящее плясало вместе с всепоглощающим огнем, устремляющимся в небо, ближе к ярким звездам. Кожу руки до сих пор пекло от прикосновения мягких губ, принадлежавших человеку, что заставил практически в прямом смысле задыхаться от противоречивых чувств. Это испытывают только влюбленные... она не влюблена, она запуталась. Очень сильно... Бесстрастный облик Капитана будоражил, словно произошедшее совсем недавно не касалось двух сильнейших. Это их небольшой секрет. От данной мысли Микаса мгновенно испытала сладостное ощущение, что проникло под тонкую кожу в области груди. Закусила губу, следом почувствовав укол стыда, но все также сквозь огонь продолжала бесстыдно вглядываться в острые мужские черты. "Слишком пристально" Щурит пронзительный взгляд, призывая разведчицу одуматься. Всем видом приказывает отвернуться, хотя сам, естественно, этого не желает... Микаса на ватных ногах проходит в сторону ее друзей, пытается куда-то деть свои пепельные глаза и, сдавшись, прикрывает их длинными локонами. Хватается за шею, дабы натянуть красный шарф и только сейчас понимает: "Я...его забыла..." Вынести такое напряжение было невозможно, поэтому лучше выдержать дистанцию. Отвлечься. Это получается...совсем ненадолго. Ночью, лежа на своей постели, ей будет приходить во сне образ невысокого брюнета. *** Утро развеяло остаточное наваждение, возвращая ясность мыслям и действиям. Тягость на душе отпустила, но надолго ли это? Возможно, уже с наступлением новой ночи, юное сознание разыграется не на шутку и потянет снова на необдуманные поступки. Чувство сильного смущения окатывает волной молодое тело. Микаса затягивает последний ремень. Собирается покинуть комнату. Собирается держаться подальше от офицера. Ну или хотя бы попытается. Сегодня по графику уборка. С самого утра солдаты носились по штабу с тряпками, швабрами и ведрами. Педантичный Капитан, стремясь к исключительной чистоте, (ну или хотя бы к терпимой) участил даты наведения порядка. Теперь каждую неделю разведчики проводили санитарный день, вычищая скопившуюся грязь. Аккерман было позволено пропустить утреннее построение, даже целый день, но та отказалась, ссылаясь на хорошее самочувствие и желание приступить к службе. В столовой орудовали как раз выпускники 104 кадетского корпуса. Пока одни неспеша подметали пол, другие драили обеденные столы. Занимались обычными делами, а в груди щемило от мысли, что всего через несколько дней — эта повседневная идиллия рассыпется, как пепел после колоссального пожарища. Приоткрывая дверь, Аккерман почувствовала подступающую тревогу от тягостных раздумий. Но все равно им всем суждено совершить шаг на пути спасения человечества. Это неизбежно, от того и незачем попусту беспокоиться. Гордо и решительно. Как учили их еще с кадетского корпуса. — С возвращением, — прервал тишину Жан, отвлекаясь от назначенной работы. Девушка лишь негромко поблагодарила, даже не взглянув на сослуживца и направилась за инвентарем. Конни с метлой в руках сдавленно хихикнул: — Жан скучал по тебе, Микаса. — Я тебе сейчас эту тряпку в рот засуну! — ответной реакции в виде разрушительного гнева Кирштейна долго ждать не пришлось. Мелкая потасовка между разведчиками развеселила солдат и даже поникшую Аккерман. Она слегка приподняла уголки губ, краем глаза наблюдая за ребячеством друзей. Сердце неожиданно отлегло. Они справятся. Быть по-другому не может. — Саша! Держи его! — Конни, прикрывшись метлой, юрко очутился за спиной охотницы. — Иди сюда, думаю, грязи у тебя в пасти побольше, чем в подземных темницах! А ты приказ Капитана слышал: вычистить все! — А ты мне в рот не заглядывай! — Да смотреть даже не надо. Само льется! Фоновый шум не мешал концентрироваться на уборке, даже скорее помогал не очутиться вновь в лапах колких душевных переживаний. Эта возможность отвлечься, словно глоток чистого воздуха. Только порядок мыслей все-таки нарушает голос Эрена, что звучит совсем близко. — Как себя чувствуешь? — он ставит ведро на лавку и ополаскивает кусок серой ткани. Микаса молчит. Взгляд туманных глаз сосредоточен на темном пятне, которое не поддавалось лучшей разведчице. Она усиленно старалась избавиться от надоедливой грязи, пока сводный брат выжидал ответа. Сдавшись, девушка нервно бросила тряпку в ведро и громко фыркнула. — Здесь понадобится что-то острое. — Микаса... — Йегер прекрасно понимал природу данного поведения своей сестры. Два дня они снова не разговаривали, что немного озадачило атакующего титана. Никто не пошел на примирительные диалоги. Точнее, она... И не то, чтобы Эрен выжидал, не собираясь переступать свою гордость. Просто все всегда шло само собой. При любых разладах она приходила, они говорили и все вставало на свои места. Но сейчас... Парню показалось, что девушке просто нужно больше времени. Он никак не ожидал молчание длиной в 48 часов, а после, ни малейшего желания вести переговоры. — Чувствую себя прекрасно. Если есть еще вопросы, задавай, — чеканит Аккерман. Нотки обиды проскальзывают в словах, произнесенных с напускным безразличием. — Я... обдумал твои слова, — от подступающего волнения Эрен потер шею, оставляя на коже легкое покраснение. — Все, что ты сказала — правда. И... — И что, Эрен? Я бесконечно рада, что ты со мной согласен, но услышать я хотела совсем другое, — Аккерман острым ножом соскабливает засохшую грязь, с каждой новой фразой все глубже вгоняя точеное лезвие в дерево. — Теперь давай приступим к работе. — Нет, я не это имел... — Смотрю языками вы двигаете быстрее, чем тряпками, — за спиной Микасы резко возникает Капитан Леви. Злой Капитан Леви. Разведчики разом затихли. Неожиданное появление мужчины знаменовало, что либо он пришел судить о проделанной работе...либо подкинет еще. Но офицер, видимо, явился с другими целями. Прошел к парочке и сощурив недовольный взгляд, негромко продолжил: — Если выполнил поручение, то я с удовольствием назначу новое, Йегер, — верхняя губа слегка вздернулась, как только он произнес фамилию мальчишки. Микаса остановила затею с уничтожением въевшейся грязи, как только поняла: продолжит в том же духе — дырка гарантирована. Тем более, юную душу будоражил появившийся разведчик. Лишая покоя, невольно заставлял цепляться за любое его движение или слово. В голову ударило новое и довольно волнующее предположение: а если...он такой озлобленный, потому что она говорит с...Эреном? Может Капитан чувствует, что Аккерман не хочет с ним разговаривать? — Нет, Капитан, — сухо отвечает носитель атакующего титана, бросая грустный взгляд на сестру. — Тогда закрой пасть и молча выполняй приказ, — что-то в этих словах задело за живое молодого солдата, но он, естественно, не смел возникать, лишь коротко кивать. Леви обернулся к остальным. — Эрвин попросил сегодня расчистить библиотеку, — мужчина внимательно осмотрел присутствующих тусклым взором. — Мне нужны будут несколько человек. Арлерт, Браус и Аккерман. Услышав свою фамилию, девушка внутренне подтвердила свою маловероятную теорию о возникшей ревности со стороны офицера. Почему-то фамилия Йегера не прозвучала... — Жду вас через 10 минут на месте. Поторопитесь. *** Ханджи отправила всего двоих, Моблита и еще одного солдата. Сослалась на то, что большая часть нужна ей для подготовки оружия. Так что вместе с пришедшими от Леви, трудно будет выполнить поручение в кратчайший срок. Скорее всего, они убьют на это целый день, без возможности даже перекусить. Так предложил Армин. От озвученных вслух мыслей, Саша неожиданно издала странный звук, больше похожий на вопль дикого зверя. — Без еды??? Мы все умрем! — она схватилась за волосы, представляя самые мучительные часы в ее жизни. — Спокойно, — в библиотеку вошёл офицер разведки полностью облаченный в рабочую одежду. Натягивая на руки белые перчатки, он весьма изящно взмахнул передними прядями угольной челки, мешавшей обзору на собравшихся солдат, — Я помогу. Тогда к ужину мы точно успеем и Саша не испустит дух на книжных полках. Только делать все нужно быстро и качественно. — Есть, Сэр! — одновременно произнесли ребята, готовые к выполнению задания. Время бежало быстро, работали все в относительной тишине, лишь изредка перекидываясь фразами. Многим может показаться данная работа муторной, но Микасе, на ее удивление, было по душе разгребать книги, протирая каждый переплет практически сухой тканью. Читать наименование, предполагать о чем может быть та или иная книга, а затем ставить на место, приступая к новой. Так можно было легко переключиться от тягостных дум. — Человек в поисках себя..., — зеленая обложка следующая попалась в руки,  ненадолго выбивая своим названием из последовательных действий. Она остановилась, медленно протерла рукопись и задумалась... "А можно ли потерять? " Естественно, произнесенное в мыслях было в переносном смысле. Но даже так казалось совсем абсурдным, не поддающимся какой-то логике. Вот только чем больше погружаешься в чертоги собственного разума, тем понятнее становится столь загадочная фраза. Микаса всегда знала свое предназначение в этой суровой и довольно жестокой жизни. Без сомнения исполняла отведенную роль, не смея даже усомниться — она живой щит для любимого человека. Любой удар готовая принять на себя, она была вовсе не готова потерять нить, связывающую сводных родственников. Ведь одно обстоятельство словно выступало в качестве острого лезвия на переплетении судеб. И имя ему Леви. Теперь растерянная девушка ощутила подобие потери... не Эрена, не чувств, даже не принципов... Себя. Потому что все выше перечисленное и делало ее Микасой Аккерман. А сейчас? Подверженная испытыванию новых, ненормальных, но очень сильных чувств она осознала, что теряет въевшийся устой жизни... въевшийся, как то пятно на проклятом столе... Теперь ей хочется не только оберегать Эрена... — Читать потянуло? — Капитан возник практически из воздуха. Микаса отшатнулась от внезапного появления мужчины. Насторожила испуганным блеском своих светлых глаз, от чего Леви характерно хмыкнул, стягивая сначала одну перчатку, а затем косынку с лица. — Чего пугаешься? Неужели страшный такой? — Нет... Капитан, — совсем не страшный, даже наоборот... Но в слух она это, конечно, не скажет. — У вас просто привычка неожиданно возникать перед носом. — Скорее наработанный годами навык, — брюнет медленно подступает, словно боясь спугнуть взвинченную разведчицу. Видит это по часто вздрагивающей груди и беглому взгляду. — Здесь он вам не так уж необходим, — произносит Микаса. — Проблем с исполнением приказов у меня нет. — И все-таки я застал тебя за бездействием. Говорил с некой черствостью в тихом голосе, но его выдает маленькая деталь... Он слишком близко. Стеллажи не позволяют сильно отстраниться, поэтому и так смущенная Аккерман всем телом вжимается в пыльные полки. — Книга...интересная попалась...задумалась немного, — говорит прерывисто, чувствуя подступающий жар к щекам, пока Капитан сосредоточенно изучает каждую деталь ее лица. — Интересная значит, — взгляд опускается на приоткрытые губы. — И как же называется? — жгуче шепчет. — Расскажи мне, Микаса... Опять... он так сладко произносит ее имя, заставляя внутри все изрядно содрогаться. Аккерман не в силах побороть это напряжение, шумно выдыхает через сомкнутые зубы. Жмурится, а офицер... Приближается ближе. — Ну же... Вчера ты была увереннее, — его пылкое дыхание касается тонкой шеи разведчицы. Что он делает? Дразнит? Почему так близко? А самое страшное...ей это нравится. Даже не так...Микаса жаждет попробовать что-то безрассудное и такое поведение мужчины только больше распаляет юную душу. Аккерман резко раскрывает глаза и так же внезапно поддается вперед. Его губы нечаянно задевают ее шею, оставляя на коже смазанное касание. Леви ошарашен. Руками обхватывает ее плечи и замирает. Неготовый к такому занятному поведению солдата он начинает анализировать происходящее. — Тише... дергаться не надо, — отстраняется и видит хаос, творившийся во всем ее обличии. Девушка сама не до конца понимает, что она собиралась сделать, но ему, в связи с довольно многолетним опытом было ясно: всплеск инстинктивного поведения. Тело само начало действие, пока девчонка старалась отрицать любое влечение по отношению к Леви. — Извините...такая реакция, я испугалась... Нужно было успокоить молодую и весьма (на удивление офицера) пылкую Аккерман. — Забавная, тебе страшно, но ты все равно продолжаешь, — Капитан выхватывает из ее рук книгу и наконец читает. — Человек в поисках себя. Звучит как хрень для мнимых ощущений наполненности. Тебя она заинтересовала? Смущение потихоньку отступает. Прочистив горло, она коротко соглашается, все еще чувствуя, как горит каждый сантиметр тела. — Мне показалось, в этом есть смысл. — Забирай, если нравится, хотя как по мне — чушь, — вновь смотрит в сияющие радужки. С этого момента у Леви есть о чем подумать, а точнее принять тот факт: чувства, что смертоносным вихрем сносят обоих с ног, могут понести за собой катастрофические последствия... если они, конечно, не одумаются. Ведь желание было необузданным и чертовски сильным. *** — Порядок, — перчатка последний раз проводит по книжной полке, после чего офицер одобрительно кивает. — Теперь можете идти. — Есть, Сэр! Когда все покидают библиотеку, Леви, намереваясь тоже поскорее очутиться в объятиях прохладной воды, замечает ту самую книжонку. Приподнимает в недоумении тонкую бровь и затем тянется к ней, считывая знакомое нарицание.  "Вот же дырявая голова..." Несет к себе, собираясь отдать ее уже после ужина. Хотя может она передумала читать? Почему-то таких мыслей у Капитана совсем не возникло. Или...  Это еще один сомнительный повод пересечься не только взглядами... Ничтожные попытки противостоять собственному пламени в сердце только больше раздражали и так мрачного Капитана. За столом он ел молча и агрессивно реагировал на каждый малейший шум. Будь это смех солдат или противный скрип столового прибора по посуде. Казалось, теперь угодить ему будет в сто раз сложнее обычного. — Леви! — Ханджи сложила руки на груди, грозно сужая карие глаза. — Что с твоим настроением? Ужин закончен. Только Майор не отпускает своего товарища, останавливая того в темном коридоре. Капитан недобро зыркает в сторону женщины. — Устал. Устраивает ответ? — резко заявляет мужчина. — Не похоже. Такие перепады тебе не свойственны. Я думаю, нужно... Раздражение настигает своего предела, срывая шаткую крышу офицера. Он хватает ее за воротник и притягивает ближе. Цедит сквозь зубы: — Хватит смотреть на меня, как на подопытного, очкастая! Я уже предупреждал тебя, что случится если полезешь мне в душу! Зое испугалась. Всего несколько секунд страх просматривается сквозь толстую линзу очков, а затем напряжение спадает. Она произносит каждое слово тихо, опуская руки. — Леви... как же ты не понимаешь. Я просто переживаю, — сердце сжимается от накатившейся печали, которая переходит не то в обиду, не то желание донести хоть что-то до твердолобого офицера. — Может я и безумна, но не слепа и пытаюсь тебе помочь. Потому что ты сам, низкорослый придурок, разобраться не можешь! Слова поражают в самую уязвимую точку. Разрядом тока проходятся по телу, заставляя Капитана резко разжать пальцы. Обескураженный, он смотрит на свои руки, понимая какой бред творится в его душе и если он с этим ничего не сделает, то точно потеряет рассудок. — Ханджи... сам не знаю, что на меня нашло, но ты права — с этим нужно разобраться, — ему немного стыдно... Порываясь исправить положение он неуверенно произносит. — Извини... На его счастье, Зое никогда не была обидчивой. Она лишь гулко прикладывается ладонью к его плечу, нарушая равновесие разведчика. — Тебе нужно расслабиться. Устрой себе завтра выходной. Соберись с мыслями. Я поговорю с Эрвином... — Не стоит, я сам, — Леви отворачивается. — Я благодарен за твою своеобразную заботу, но дальше только мне разбираться со всем этим дерьмом в моей жизни. — Леви... это называется влюбленность, — заключительный аккорд перед полной растерянностью. Словно удар хлыстом по спине от произнесенных слов, с такой легкостью и осознанностью. Ей не страшно сказать всю правду. А вот ему вполне... даже себе. — Скорее неудовлетворенность. — Считай так, если тебе от этого легче, — голос удаляется, как и шаги. — Ситуация от этого сильно не меняется. — Вот же...— нечего ответить. Прикрыться за черствой маской не получится, он совершенно обезоружен перед безжалостными играми судьбы. *** Подземный город всегда был холодным до омерзения местом. Затхлый воздух и гул ветра где-то вдалеке, за пределами подземелья. Солнечных лучей здешние обитатели не видели годами, а некоторые даже всю жизнь. Отвратительное существование, но это... был их дом. Леви протирал свой любимый нож ситцевым платком в тот момент, когда в дом влетели его верные друзья. Шумные ребятки, зато хорошие товарищи. Молодой человек, на то время ему было 25, метнул угрюмым взглядом в сторону ворвавшихся, демонстрируя свое недовольство только одним внешним видом. — Что-то вы долго, — угрюмо подмечает брюнет. — Удалось что-нибудь выяснить? Высокий парень прошел к шкафчику и достал оттуда бутылку алкоголя, подбирая правильные слова: — Нууу, я бы сказал, даже план придумали, — Фарлан, так его звали, наполнил стакан спиртным, затем протянул хозяину дома. — Самоуверенно, — цокнул Леви, не любил он, когда так легкомысленно относились к их роду деятельности. Бандиты должны быть всегда на чеку. Девчушка с волосами цвета закатного солнца ярко усмехнулась. — Братишка, а ты в нас сомневаешься? — Скорее беспокоюсь, — откровенно произносит Леви и забирает предложенную кружку. Отпивает крепкое содержимое, чувствуя, как жар растекается по горлу. — Да брось, у этих складов всего четверо сторожей и то, меняются каждые восемь часов. Выйдем ночью, минус двое и дело в шляпе. — Смотрите, чтоб ваши задницы выручать не пришлось как в прошлый раз. Отбили упм с потерями, — глава бандитов закончил манипуляции с оружием, переключая полностью внимание на собравшихся. —Уяснили? — Так точно, Сэр! — Фарлан всегда был задорным пацаном, с отличным юмором. Это нравилось Леви. Как и миролюбивость Изабель. Чистая, открытая и порой до тошноты искренняя. Эти двое вносили в серую жизнь когда-то уличного хулигана новые краски. Фарлан наполнил новый стакан, хитро поглядывая в сторону девчонки. Рыжая насупилась, толкнула того в плечо, заливаясь краской. Между ними явно что-то прослеживалось, только это было не его дело. — Леви, у Изабель возник один маленький вопрос, — Белокурый увернулся от еще одного подобия удара со стороны подруги. — Фарлан! Ну я же просила! — звонко завопила та. — И какой же, — бандит приподнимает тонкую бровь. — А какие девушки нравятся нашему главе? — ухмылка мелькает на светлом лице, пока Изабель пытается вцепиться в него когтями. Почувствовав дурной привкус поражения, она надувает губы, отсаживаясь подальше от вредного молодого человека. В свое оправдание бурчит лишь: — Да мне просто интересно стало! А ты! Леви закатывает глаза. Дурачиться — их стиль по жизни, но наивно полагать, что подобным будет промышлять такой человек, как он. — Глупые вопросы, — отвечает бесцветно, не желая продолжать данный диалог. Информация о предпочтениях в женщинах не была необходимостью. И поэтому обсуждение не имело никакого смысла. — А мне вот стало тоже интересно... Какие именно работницы ночных заведений пищат от удовольствия под нашим грозным командиром, — от произнесенного игривым голосом друга рыжая, словно помидор, краснеет до кончиков ушей. — Нет. Я не буду с вами это обсуждать, — а вот Леви совсем не смутила формулировка. От того, что так оно и было. Не просто пищали... кричали, требуя продолжения, готовые "отработать" дополнительное, неоплачиваемое время. — Жгучие блондинки? — не унимался парнишка. Любопытство — это, конечно, замечательно. Только в мире, где каждый, трясясь от паранойи, заталкивал не один скелет себе в шкаф, такое поведение могло навлечь большие проблемы. Одно неверное слово или действие — ты труп. — Фарлан, — предупредительный взгляд. Продолжит — получит по шее. — Да ладно тебе, а вдруг я замечу в толпе даму твоей души и смогу направить ее в крепкие объятия? — Охотно верится, — Брюнет делает еще один глоток, расслабляется. — Ну так что на счет блондинок? — собеседник щурит хитрый взгляд. — Мимо. — Милые шатенки? — Нет. — Игривые рыжули, — Фарлан стреляет взглядом в сторону Изабель. Та резко отворачивается. — Изабель, не бери на свой счет. Но нет. — А как на счет строптивых брюнеток? Леви задумался. Отвел взор серо-голубых глаз куда-то в сторону, перебирая послужной список за последнее время. Совпадений было больше с выше указанным предположением. Губы главы бандитов изгибаются в легкую ухмылку. — Допустим. — Серьезно? Наподобие себя? — Блондин проходит ладонью по жестким волосам, удивляясь предпочтению друга. — Надеюсь, хотя бы характером легче, а то еще такого же человека, как ты, земля вряд-ли выдержит. Тем более, в одной койке. — Закончим этот увлекательный допрос, — мягкая улыбка еще несколько мгновений просматривается на лице главы бандитов, затем он поднимается, дает приказ. — Работы много. Сообщите остальным о сегодняшнем набеге. Пусть готовятся. *** "Почему я это... вспомнил?" Капитан замирает около двери своей комнаты, сбитый с толку наплывами воспоминаний о прошедшей жизни. В виски ударяет резкая боль, принуждая схватиться дрожащей рукой за голову. Пальцы сжимают часть волос около лба, пока мужчина морщится от болезненных ощущений. Приступы неконтролируемых вспышек мигрени становятся все более отчетливыми и периодичность их тоже увеличивается. Он открывает дверь. Перед ним предстает Эрвин Смит. Стоит около стола, держит ту самую книгу, медленно перелистывая уже пожелтевшие страницы. — Не знал, что тебя интересует философия, — главнокомандующий приподнимает бровь, в то время как Леви безо всякого удивления думает, как бы колко ответить. А может и правда сейчас попросить отгул? Впрочем, у них и так осталось всего 3 дня. Дальше только пугающая неизвестность, от которой у каждого сводит до треска скулы. Жить хочется — не факт, что получится. Что ему сделает день наедине с собственными демонами? — Да, я ведь так похож на человека, что будет читать подобную чушь, — со скукой в голосе произносит офицер. — И все же она в твоем кабинете, — мужчина кладет книгу обратно, подмечая потрепанный вид своего подчиненного. — Все хорошо, Леви? — Устал, — одно оправдание на все случаи жизни. — А книга...забудь, просто должен передать ее одному солдату. — Конечно, — проницательный взгляд. Видимо, не поверил, но по собственным соображениям Командор промолчит. Может понял, что личное. — Есть, что сообщить? — Леви садится на диван,  откидывая голову назад. — Отряд в городе уже готов. Возвращаемся все вместе к закату среды. Сообщи завтра на построении, — говорит твердо, решительно, но Капитану кажется, что в этом голосе проскальзывает печаль. — Эрвин...я понимаю, мы это уже обсуждали, но... — Все уже решено, — чеканит Командор. — Смирись, Леви. Так должно быть. Мужчина не возражает. Уже пытался, даже угрожал сломать две ноги, только все эти попытки были тщетны. Главнокомандующий не оставит свою страсть. Узнать о правде стало важнее его собственной жизни... — Ты ведь пришел... не только это сказать, — Аккерман буравит его холодным взглядом, питая небольшую надежду на его благоразумие. Может передумает? Хотя эта же тлеющая иллюзия здравого рассудка развеялась прахом, как только он прибыл к ним в штаб. — Ты прав, решил поговорить с тобой не как командующий разведкорпуса, а как...друг, — лицо озаряет тень улыбки. — Я хочу кое-что попросить, Леви. Капитан не выдерживает. Снова говорит так, будто прощается. Невыносимо противно слушать эти горячие речи, но он лишь раздраженно выдыхает. — И что же? — После меня пост командующего займет Ханджи, если не станет ее, то кто-то другой, обязанностей будет неимоверно много и следить за каждым не предоставится возможности, — Эрвин вновь поднимает книгу, аккуратно проводя пальцем по корешку. — А ты...ты присмотри за ними. Хоть они и боятся твоего праведного гнева, но чертовски доверяют. — Эрвин...— Леви понимал истину сказанного, но принять было неимоверно сложно. — Только тебе это под силу. — Я согласен при одном условии, — брюнет поднимается на ноги, со стальным прищуром взирая на Командора. — Выживи. В ответ долгое молчание. Согласиться, естественно, Эрвин не мог, по причинам, что гарантии на данное согласие просто не было. А нагло лгать в лицо не в его принципах. — Все в руках таинственной судьбы, — произносит Смит и покидает прохладное помещение. *** Судьба. Та еще чертовка. Вертит ими как заблагорассудится. Швыряет о стену, словно тряпичных кукол, заставляя испытывать раздирающие эмоции. Так и сейчас. Леви бредет по темному коридору, ощущая полное опустошение. Разговор с Ханджи, затем с Эрвином только пуще прежнего запутали стойкого Капитана. Точнее, загнали в угол. А мужчина еще с детства на собственной шкуре познал весь отвратный вкус беспомощности. Спасибо дядюшке Кенни. Это он вдолбил...нет, раскаленным металом прожег истину в сознании мальчишки. Быть загнанным в угол — значит сдохнуть. Иного не дано. И если сейчас дело не касалось жизни и смерти, ощущение было все равно поганым. Капитан уже у ее двери. Только зайти отдать книгу и поскорее смыться. Не нужно непредвиденных ситуаций, которые могли повлечь за собой много бед. Пришел. Отдал. Ушел. Всё! Дверь прикрыта, но не заперта. Леви аккуратно стучит, проникая в помещение лишь на один шаг. Закатное солнце бьет в глаза, а до слуха доносится звук со стороны. — Капитан? Что-то случилось? — Микаса сидела в этот момент на кровати, облаченная наполовину в служебную одежду. Брюки и легкая туника серого цвета. — Случилось то, что я уже сделал выводы о твоей девичьей памяти, — уныло язвит, просто чтобы не выдавать свое разбитое состояние, хотя по роже все видно. — Ты вроде бы хотела ее прочитать. Или передумала? — Да... спасибо, — лепечет взволнованным голосом. — Видимо, забылась. Леви молча проходит к небольшой тумбочке у кровати и кладет книгу, оглядываясь на разведчицу. Встречается с большими и такими внимательными глазами. Она хлопала длинными ресницами, приоткрыв пухлые губы, что медленно втягивали воздух. Видимо, пыталась преодолеть страх и заговорить с ним, но что-то явно мешало. Ждать он не будет. Капитан аккуратно стучит двумя пальцами по зеленой обложке, мол "вот, не забудь", отходит в сторону и уже собирается покинуть ее обитель. Магнитом тянет назад, но Леви твердым шагом следует к двери. — Постойте, — она ловит его за рукав офицерского плаща, затем отдергивает руку, чтобы не казаться навязчивой. — У вас вид такой... Может это не мое дело, но вас явно что-то беспокоит! Да что ж у всех этот вопрос возникает? Неужели на лице написано? И вообще, когда настал тот момент, что стальная невозмутимость офицера исчезла, обнажая истинные эмоции? — Сговорились что-ли? Не бери в голову, — хватается за ручку. Она, неугомонная, влечет обратно нежными речами. — Отстаньтесь со мной, — сгоряча молвит, и только после понимает суть сказанного. Затихает. Тишина звенит в ушах от данной формулировки. Леви растерянно оборачивается, встречаясь с обликом досмерти смущенной Микасы. В глазах ее горит белым пламенем страх. Руки не знают куда себя деть, поэтому обхватывают плечи, изрядно подрагивая.  — Что сделать? — Аккерман словно пытался опровергнуть возникшее в голове предположение. Она пробирается дальше. Наперекор себе срывает проклятые цепи, врываясь в его мир. — Повтори, Микаса. — Вы можете не называть причин, можете вообще не говорить, но...если вам станет легче — можете остаться. Поддержка ведь важна и... Леви уже не слушал эти наивные оправдания. Не маленький. Видел, как девчонка боролась сама с собой, но то, что испытываешь...побороть неимоверно сложно. Ведь сам же погряз в этой пучине... — Просишь офицера остаться в твоей комнате? — говорит уже расслабленно, как-будто смиряясь с положением их "дел". — Вы не так поняли! — Микаса стыдливо опускает голову. — Я просто хочу оплатить тем же... Снова вгоняет в недоумение. Она негромко поясняет. — Сколько раз вы были рядом, когда мне было это необходимо? Помогали, хотя знаю, — она горько усмехается, ощущая, как страх притупляется. — Вы меня не выносите. Как и я вас... — Мило звучит, — комментирует Капитан. — Но ведь это правда, — девичьи тонкие пальцы заправляют прядь волос за ухо. Строит из себя стеснительную. А может и правда такая. Просто всегда под великолепнейшим солдатом с холодной грацией скрывался такой робкий цветок. — Уже нет, — мужчина выдыхает. Бежать смысла нет. И вот впервые. Сдался.