Найди причину остаться

- Ненавижу летать. – Кай что есть силы, сжал подлокотники кресла и глубоко, медленно несколько раз вдохнул через нос. - Ты просто перенервничал, малыш. Успокойся, я рядом. – Орэль потерся подбородком о плечо рядом сидящего, смотрящего в иллюминатор Кая. - Да, наверное, это из-за женитьбы. Как-то непонятно себя ощущаю. - Слишком много адреналина в крови. У меня у самого поджилки трясутся. – Он положил ладонь поверх руки Кая, переплетя с ним пальцы. – Это займет всего несколько минут, мы скажем «да», обменяемся кольцами, распишемся на документах и все, ты мой до гробовой доски. - Целый час лететь, надо было ехать на машине. – Снова заканючил Кай, который все утро доводил Орэла истерикой по поводу боязни летать самолетами. - Тогда бы мы ничего не успели сделать. А я снял нам номер в отеле. - Первая брачная ночь? – Кай впервые с момента посадки улыбнулся. – Кровать большая? - Ты мне уже три дня отказываешь в этом удовольствии. - Неправда, вчера… - Подразнил. - Больше себя, ты-то кончил. - И это было лучше, чем великолепно. – Орэль склонился над Каем, губами задевая его ухо, и тихо прошептал. – Мне понравилось, когда ты ввел в меня пальцы, держа во рту мой член. - Да? – Кай снова расплылся в улыбке. – Тогда сделаешь со мной тоже самое. - Сейчас? – Орэль вопросительно приподнял бровь. - Хотелось бы долететь на этом самолете до Канады, боюсь, что мы можем его испортить своей дикой страстью. - Тогда ночью? - Прекрати на меня так смотреть, иначе я отдамся тебе прямо здесь, в этом кресле. – Кай прикрыл глаза от наслаждения, когда губы Орэла прикоснулись в легком, скользящем поцелуе к его шее. - Боже, Кай, ты даже не представляешь, как я тебя хочу. - Я тебя хочу еще больше. - Мам, смотри, педики! – Крик, который разнесся по всему салону самолета, оторвал Орэла от поцелуев. Кай нехотя открыл глаза и насмешливо посмотрел на пацана лет десяти, который свесился с кресла в соседнем ряду. После его ора на них пялились все пассажиры, но Кай ничуть не смутился, он, улыбаясь во все тридцать два зуба показал мальчишке средний палец и приник к губам Орэла в таком страстном и откровенном поцелуе, что тот громко застонал. - Уродец. – Прошептал Кай, когда, наконец, смог оторваться от губ Орэла. - Это только начало. – Заметил тот. – Думаю, самое интересное нас ждет впереди. - Впереди нас ждет счастливая семейная жизнь. - Я знаю, Де Лука, поэтому и женюсь на тебе. - Только поэтому? - Отвали. – Сквозь смех сказал Орэль. Дальнейший полет прошел без происшествий, они по расписанию приземлились в аэропорту Торонто и уже через час стояли перед дверью муниципалитета, готовясь скрепить свою любовь обетами. Церемония прошла скромно, в маленьком кабинете, обставленном офисной мебелью, служащий задал им стандартные вопросы, на которые оба с уверенностью в голосе ответили «да», подписали пару документов, один экземпляр они забрали с собой. И после того, как Орэль и Кай обменялись кольцами из бархатной коробочки, они, с облегчением вздохнув, смущенно от радости засмеялись и наконец-то поцеловались первым супружеским поцелуем. А потом был целый калейдоскоп из счастья, любви и бесшабашности. Они, держась за руки, сразу кинулись к такси, которое быстро доставило молодоженов в лучший тату-салон в городе, где Орэль потребовал у мастера сделать ему копию тату Кая, изменив только имя. И через несколько безумных часов, Орэль довольный, с перевязанным правым запястьем, тащил Кая в парк развлечений, на огромное колесо обозрения, пряча за пазухой короткого серого пальто открытую бутылку с шампанским, к горлышку которой они по очереди прикладывались, не забывая при этом обмениваться страстными поцелуями. Пара отказалась от дорогих отелей и ресторанов, да и вообще людных мест, Орэль боялся быть узнанным, они покупали себе еду у уличных торговцев, хот-доги, сахарную вату, мороженое. Гуляли по городу до тех пор, пока ночь не опустилась на улицы и совсем не похолодало. И только тогда Орэль и Кай, обнявшись, пошли в неприметный отель, где за ночь они сумели разгромить весь номер, начиная от порванных в шутливых боях на кровати подушек до журнального столика, который они облюбовали под секс. - Мы его сломали. – Смеясь, прокричал Кай, хватаясь за руку Орэла, чтобы подняться с пола. - Никто не заметит в этом беспорядке. Утром нам и так выставят астрономический счет. - Пойдем в душ, ты вылил на меня столько смазки, что я чувствую себя культуристом на показательных выступлениях. - Тебе не понравилось? - Ты знаешь, что понравилось. Не нарывайся на комплименты. - Твоя очередь, так что нахрен душ. - Я весь мокрый от пота, спермы и смазки. - То, что нужно. - И после этого я извращенец? – Кай обнял Орэла за плечи, притянул к себе, положив голову на его плечо, и так стоял очень долго, гладя ладонями спину. – Я люблю тебя. - Я тоже люблю тебя, Кай. Очень сильно. - Закрой дверь и садись. – Франческа удобно расположилась в кресле у маленького столика, заваленного журналами и газетами, пока Орэль немного нервничая, шел по комнате. В окно он заметил, что на улице начался дождь и крупные капли стекают по стеклу. Он сел по другую сторону, ожидая очередного нападения. – Не объяснишь мне, какого черта ты здесь живешь? - Такого, что теперь мы с Каем вместе. - Я не буду ходить вокруг да около и говорить, что мне это нравится. Ответь мне только на один вопрос, ты любишь моего сына? - Зачем тебе знать это, Франческа? – Орэль пришел в полнейшее недоумение, уж о чем, о чем, а о любви он не планировал разговаривать. И это выбило его из колеи. Так же, как и приезд Франчески, как всегда без предупреждения. Кай точно не знал, что его мать прилетит в Англию, иначе ни за что бы ни покинул сегодня дом. - Я не праздно интересуюсь. - Да, я люблю его. – К чему отрицать, Орэль больше не боялся, скорее он был горд тем, что теперь он открыто, не скрываясь, мог говорить о своих чувствах. - Должно быть, ты еще не до конца понимаешь, что значит быть рядом с таким человеком, как Кай. И к чему тебя обязывают подобные отношения. Готов ли ты взять на себя такую ответственность? - Франческа, к чему этот разговор? - Вы никогда не сможете мило пройтись под ручку по улицам, вы будете всегда скрываться, и видеться урывками. Я уже молчу про то, какие последствия могут быть, если его отец узнает об этом. Хорошо, если тебя сумеют найти и опознать. - Ты мне опять угрожаешь? - Нет, пытаюсь предостеречь. Говорю лишь то, что тебя ожидает, если ты будешь с Каем. У меня в доме свой человек, - она хитро улыбнулась, - и я знаю, что вы спите вместе, как только прилетели из Штатов. Надо заметить, что никого особо не стесняясь, вы трахаетесь по всему дому и днем и ночью. - Кай, должно быть, удивится, узнав об этом. - Ему не зачем знать о том, что я приезжала и уж тем более о том, что мы с тобой вели эту беседу. - Я не стану скрывать это от него. - Твое дело. Знаешь, я устала бороться с вашими чувствами, поэтому я не буду больше лезть. По крайней мере, Кай теперь в надежных руках, и не будет ездить по всяким Амстердамам, и прочим злачным местам. Еще раз повторюсь, я устраняюсь, но при одном условии, никто не должен знать о ваших отношениях и о том, что он гей. - Правильно ли я понял, что теперь ты не будешь соваться в нашу жизнь? - Ты правильно понял, только не посвящай в это никого. Ладно, на этом и порешим. Но не дай тебе бог обидеть моего мальчика, Берг. - Спасибо, Франческа. - Скажи спасибо Шону. – Франческа вышла, оставив его в полном одиночестве любоваться весенним пейзажем за окном и переваривать полученную информацию, в правдивость которой Орэль до сих пор не мог поверить. Но если кто и мог вразумить эту женщину, то только рассудительный Шон. Орэль долго еще сидел в комнате, до тех пор, пока не вернулся из Академии Кай. Прошло две недели с того момента, как он переехал жить в Лондон, и действительно все эти дни, да и ночи, они только и делали, что занимались сексом по всему дому, никак не насытившись любовью. А еще Кай его рисовал, много и часто, и нередко эти занятия живописью перетекали в занятия любовью, прямо там, в мастерской, бывало, что и на полу, на столе или стуле. После чего они по полтора часа отмывались в душе от красок и угля. И все это им обоим нравилось, и никто ничего не хотел менять, более того, Орэль боялся покидать уже через неделю Кая, но работа требовала его присутствия во Франции. Он даже еще не говорил об этом, страшась разочаровать и расстроить своего новоиспеченного мужа, по которому он в буквальном смысле сходил с ума. - Как наши дела? – Кай склонился над Орэлом и приник в легком поцелуе к его гладкой щеке. - Твоя мать приезжала. – Кай резко поднялся, обошел Орэла и встал перед ним, сложив на груди руки. - И чего она хотела? - Сказала, что не против наших отношений. – Орэль улыбнулся. – Дала нам зеленый свет, единственное что попросила, чтобы мы не афишировали свою связь. - Должно быть Шон постарался? – Берг кивнул. – Ну, что же, стоит тогда его отблагодарить. - Кай, я хотел тебе сказать, что через неделю уезжаю во Францию. - Показ? - Да. - Тогда нам надо срочно заняться сексом, чтобы не упустить время. – Кай стал стягивать через голову свитер. - Может, мы для начала поужинаем? Дон говорил, что сегодня будет что-то потрясающе вкусное. – Но сам потянулся к вороту футболки. - Утоли для начала другой мой голод. – Пальцы уже ловко расстегивали молнию на джинсах. – Весь день думал, как буду входить в тебя. И даже первый раз не смог ответить на вопрос преподавателя. - Любовь, похоже, плохо влияет на твою учебу. Я подумаю над тем, чтобы тебя наказать. - О, мне это нравится. Суровый муж, тиран - то, что нужно. Так и представил тебя в коже. – Кай уже полностью обнаженный и возбужденный опустился на колени перед Орэлом, и стал медленно зубами стягивать с него брюки. - Если только ты наденешь чулки с подвязками. - Да ты, муж мой, тот еще сластолюбец. Такие фантазии даже в мою больную голову не забредают. - О, да. - Берг прикрыл глаза, гладя по длинным волосам своего мальчика. Неповторимого, дикого, сумасшедшего, но всегда любимого. Франческа только глаза закатила, когда прочла очередную хлесткую статейку о себе и Шоне, боже, да сколько же можно? Эти новости давно устарели, а они все пишут и пишут. Что больше не о ком сплетни разводить? Что никто из Голливуда больше не чудит? Не изменяет, не бреет голову, не толстеет? Почему они пристали именно к ним? О, чудно, на этом случайном фото у нее закрытые глаза, руки бы оторвать такому фотографу, хорошо еще, что Шон получился, как с рекламного постера. Хотя он всегда достаточно хорош, поэтому она его и любит, и не только поэтому, а еще за тысячи маленьких радостей, которые он ей ежедневно дарит. Она ласково улыбнулась, рядом сидящему парню, который с безучастным видом рассматривал проносящиеся за окном улицы. Франческа недолго думая откинула желтую газетенку, и чуть опустила стекло автомобиля, ветер сразу же ворвался в салон, теребя ее, уложенную стилистом, прическу. Но ничего не могло ей испортить настроения в этот чудесный вечер, конечно, можно сказать, что он не отличается от многих других вечеров. Те же лица, то же шампанское, тот же показ, ну или очередной показ, но все собственно одинаковое, кроме ее возлюбленного, который сегодня ее просто сопровождает. Он идет с ней на показ, как зритель, а не как участник. Он согласился только, чтобы она осталась довольной, потому что ей предстояло сделать отчет о новом сезоне для журнала. И Франческа никак не могла пропустить это дефиле, хотя с радостью бы согласилась тихо посидеть дома. Шон взял ее под руку, и они с высоко поднятыми головами и ослепительными улыбками вошли в зал, полностью игнорируя перешептывания за спинами. Франческа продолжала кивать и улыбаться искусственным приветливым лицам, которые с нескрываемой ненавистью в глазах, говорили красивые льстивые слова. Но Шон стоял рядом, и никуда не отходил, ни на шаг, он любил свою женщину, кто бы что не говорил, и плевать он хотел на этих злопыхателей. - Фрэнни, здесь твой бывший муж. – Прошептал Шон, склонившись к самому уху, но, так и не сменив улыбку на чувство тревоги, которое его охватило, как только он заметил Дубинина. - Где? – Франческа даже виду не подала, что ее как-то взволновало присутствие ее бывшего, хотя так оно и было. Какого черта он здесь делает? Его же никогда не интересовала высокая мода, он и с ней-то познакомился совершенно случайно, а не на показе, как предполагали многие. Да Дубинин терпеть не мог ее работу, и уж точно никогда не горел желанием просидеть весь вечер, наслаждаясь манекенщиками. Поэтому, в голову Франчески пришла только одна мысль, страшная и неприятная, от которой по коже пополз мороз – он знает о Кае. И если это так, то Содом и Гоморра покажутся всем им детским лепетом. Как, откуда, когда он узнал о Кае и Берге? Это же, господи, это катастрофа, если так оно и есть. Она и сама была в ярости, когда Шон сказал, что Берг теперь живет вместе с Каем в Лондоне, но она так же отчетливо в тот момент поняла, что этим двоим плевать на все, кто бы чтобы им не делал и как не угрожал, они все равно будут вместе. Поэтому она, как и предсказывал Кай, смирилась. Точнее сказать, закрыла глаза на то, что ее сын спит с другим парнем, и не просто спит, а еще и безумно любит. - Шон, он здесь, потому что знает о Кае. Иначе он никогда бы не пришел. - Не может быть. Но даже если и так, зачем ему сюда-то приходить? Орэля прилюдно грохнуть? - Не смешно. Он хочет посмотреть на него, врага так сказать, нужно знать в лицо. Может ему сегодня не выходить? - С ума сошла? Я позвоню Бергу и скажу, что пусть сразу улетает в Лондон после он стейджа. - В Лондон? - Да, Фрэнни, как будто ты не знаешь, что теперь он живет там. - Это опасно. - Эй, ты что, его боишься? – Шон заглянул в перепуганные глаза Франчески и крепко сжал ее локоть. - Я боюсь не его, а того, что он может сделать с Каем и Орэлом. Даже если Кая он и не тронет, то смерть Берга разобьет его сердце. - Ты ненормальная. Я все устрою, оставайся здесь. Или нет, лучше подойди и узнай, какого хрена он тут делает. Когда Шон покинул зал, оставив ее на съедение бывшему мужу, она несколько раз глубоко вздохнула, подавила дрожь, и с ослепительной улыбкой повернулась к Дубинину, раскинув в приветствии руки. - Боже, Саша, какой сюрприз. – Затараторила на русском Риччи. – Какими судьбами, дорогой? – Франческа уже подошла к нему, крепко сжимая в руке бокал с шампанским. Да, видимо, сегодня ей предстоит выпить не один такой, от нервов и примитивного страха за жизнь сына. - Добрый вечер, Франческа. Ты все так же блистаешь. А что новый любовник тебя так быстро покинул? Уж не из-за меня ли? – Дубинин мило улыбнулся, но его светло зеленые глаза метали молнии ярости. Франческа нервно сглотнула подступивший к горлу ком. - Конечно же, нет, у него дела. Так, что ты тут делаешь? - Я пришел познакомиться с сожителем своего наследника. Не скажешь ли мне, отчего я последним узнал о том, что Кай трахается с мужиками? – Сердце Франчески упало куда-то вниз, к самым носкам ее дорогих туфель. - Не понимаю о чем ты? Кай не гей, а этот мальчик просто у него гостит. Они друзья. - Такие хорошие друзья, что спят в одной постели? – Дубинин оскалил зубы, склонился к самому ухо, и больно схватив за руку, зашептал. - Не ври мне, я знаю правду. И еще раз спрашиваю тебя, почему ты мне ничего не сказала? Как ты такое смогла допустить и что ты сделала, чтобы исправить свою ошибку? Я для чего тебе сына оставил? Чтобы ты превратила его в одного из этих разукрашенных пидаров? - Не повышай на меня голос, Дубинин. – Франческа вырвала руку из его цепкого захвата. – Ты мне больше никто, рот открывать будешь на свою жену. И сына моего не трогай. Воспитатель хренов, забыл, что это ты его бросил, вот теперь и пожинай плоды своей родительской любви. Козел. - Не хами мне. Ты видимо забыла, что со мной лучше дружить. Не нарывайся на драку. - Иди ты нахрен. Не смей мне указывать, что делать, и не смей мне угрожать. Ты еще не забыл, что я много чего интересного о тебе знаю, и только одно поползновение в сторону Кая или Орэла. Завтра же все солью в прессу. - Похоже на шантаж. - Мне похрену, что ты там считаешь и думаешь. Я сказала, отвали от моего сына, он живет той жизнью, которой хочет жить. И правильно делает. – Страх Франчески куда-то испарился, осталось только злость на этого мерзкого, самонадеянного русского, которого она когда-то любила. - Он будет делать так, как я скажу. – Дубинин не прощаясь, резко развернулся на каблуках своих лаковых черных туфель и отошел в сторону. Франческа незаметно вытерла пот с ладоней о подол платья. Вот же черт, что теперь делать? Может охрану приставить к Бергу, потому что, сдается, Дубинин ни перед чем не остановится. Если уж решил, то, в конце концов, будет так, как он и сказал. Именно этого Франческа и боялась с самого начала, с того момента, как заметила брошенный Каем взгляд в сторону Орэла. Взгляд, в котором она увидела такую жажду обладания, что в ужасе застыла на верных минут десять, пытаясь осмыслить происходящее. Как, когда ее сын успел вырасти, превратившись в мужчину со своими собственными мечтами, желаниями, потребностями и взглядами на жизнь? Как она могла упустить это? И почему именно Берг? Почему не кто-то другой? Франческа лучше остальных знала, что в мире мужской моды Берг не считался первым красавцем. Есть парни куда как прекраснее, взять хотя бы Поля, да за него душу можно продать дьяволу, или ее Шона, с его строгой классической красотой. А Берг, ну натуральный блондин, ну глаза необычные, а все остальное-то? Фигуры как таковой нет, высокий, худой, бледный. Хотя иногда так посмотрит, что накатывает волна паники и хочется забиться в щель или убежать на край света. Да, есть в нем что-то такое жесткое, суровое, но вместе с тем трогательное и милое, да, он красив, но не шаблонной красотой, в нем есть сила и когда эта сила проступает на его лице, вот тогда от него бывает что и глаз невозможно отвести. Не Берг, а какой-то дикий коктейль несовместимостей, и узнать об этом можно только по прошествии нескольких лет и то останется неразгаданной загадкой, но кажется, именно это в нем с первого взгляда и разглядел ее сын. Вот он бекстейдж во всей красе. Толпа вроде бы праздно шатающегося туда-сюда, колоритного народа. Кто, что – ничего не понятно. Репортеры, дизайнеры, тут модели, там персонал, кто-то подшивает, кто-то гладит, кто-то раздевается, кто-то одевается, кто-то сидит перед зеркалом, замученный стилистами. Кто-то кашляет от лака для волос, кто-то курит, кто-то разговаривает по телефону. Вешалки с одеждой, фотографии моделей на стенах, коробки с обувью, камеры. Абсолютная какофония звуков, непередаваемых запахов, и безумные картины закулисья любого дефиле. Крики, смех, музыка, нервы, все как в первый раз, премьера грандиозного шоу. Орэль уже стоял в очереди на свой выход, когда к нему подбежал, откуда-то здесь взявшийся Шон. И потянул за собой в сторону, вцепившись в руку. - Ты чего? Скоро мой проход. – Но Шон не остановился. – Да отпусти, синяки останутся. - Отец Кая здесь. – Орэль встал, как вкопанный, его глаза на секунду стали огромными, потом подозрительно сузились. - Значит, уже знает. Иначе бы не пришел. – Шон заметил, что Берг побледнел даже под слоем сложного грима. - Позвони Каю, скажи. - Нет, не надо. Это моя проблема, я знал, на что иду, когда решил быть с ним. Попробуем разобраться, если он соизволит со мной заговорить. - Зря. Франческа напугана до смерти, говорит, что случиться может, что угодно. - Посмотрим. Каю ни слово. Все, я побежал, пора. Берг скрылся за разноцветными экранами подиума, Шон вернулся к пьющей уже пятый бокал Франческе. Ее мелко сотрясала дрожь, и она не сидела в первом ряду, как обычно, а тихо стояла в стороне, совершенно не следя за происходящим. Шон подошел к ней сзади, обнял за тонкую талию и поцеловал в шею. - Все будет хорошо, Фрэнни. Я предупредил Орэла. - Нет, ты не знаешь этого отмороженного русского. За его приличным, цивилизованным фасадом скрывается сумасшедший маньяк, который не остановится, пока не добьется своего. Я боюсь. Боюсь, Шон. У него столько денег, он подкупит любого, я не знаю, что делать, чтобы сгладить ситуацию. - Поехали домой, в Милан. - Нет, пока Берг здесь, я должна быть рядом. Найму охрану, пусть глаз с него не спускают. - Хорошо, так и сделаем. А теперь давай сядем, на нас и так все косятся. Ни к чему сейчас лишние сплетни. Шон проводил Риччи до кресла, сам сел рядом, то и дело, посматривая на сидящего через три ряда Дубинина. Может она права, и его стоит опасаться? Может ли этот известный светский человек опуститься до уровня бандита с большой дороги? Возможно, сможет, и не на такое шли, чтобы смыть позор с семьи, а гей – это позор даже в современном обществе, как ни крути. Орэль старался не смотреть на разношерстную публику, рассевшуюся вокруг прохода, по которому он уверенно, хоть и слегка нервничая, шагал. Еще два выхода и он сможет вернуться в отель, нет, Каю совершенно незачем знать об отце. Он сам сможет урегулировать эту проблему, если она вообще существует, на мнение Франчески он не особо полагался, эта женщина тяготела к преувеличению и раздуванию из мухи слона. Берг не торопился покинуть показ, наоборот он ждал, что Дубинин захочет его где-нибудь подловить в темном углу, но того по близости так и не было видно. Шон, еще раз подошел, только для того, чтобы сообщить, что он увозит истерящую Риччи в отель. И если все-таки ее бывший муж что-то захочет, Орэль должен будет сразу же с ним связаться. Он только кивал, не понимая, по какому поводу такая суета, ну узнал и узнал, здесь так здесь, какая к чертовой матери разница? Рано или поздно, все равно бы это случилось, глупо было бы полагать, что они смогли бы утаить шило в мешке. Если у Франчески есть свои люди в доме, то кто мешает Дубинину ими обзавестись? Наверняка, он узнал об этом, как только Орэль переступил порог дома Кая, почти месяц назад. Странно другое, отчего тот так долго молчал.