7 | Битва за Штормград

      Привыкший к тому, что в их паре именно он — ранняя пташка, Влад каждый раз поражался в случае, когда не обнаруживал возлюбленную поутру подле себя. То и дело, открывая глаза и понимая, что последние полчаса он обнимал одеяло, тот удивлённо охал, поднимая голову и глядя по сторонам, сразу находя девушку на её фирменном, уже оккупированном месте, где она и оказывалась каждый раз. Так и теперь волшебница воздуха, ещё не приведшая в порядок себя, сидела с распущенными каштановыми локонами на стуле, скребя своим пером по конверту, выводя аккуратным шрифтом буквы, мечтая отправить такое важное для неё письмо, которое, к её разочарованию, вероятно ответом не отзовётся. Завершив подпись, она приподняла то наверх, и, зачитав заклинание, подтвердила волшебному конверту: — Петру Равелину. Рукопись тут же испарилась, явив лишь слабенький крошечный мимолётный отблеск, оставляя свою создательницу с комком в горле, который она тут же предприняла попытку сглотнуть, глядя на пустующее место, где возвысились её обращения. — Тебя, наверное, бесит неимоверно, — заговорил тёмный князь, вздымаясь с постели. — Что именно? — Что оно знает, где он, а ты — нет. Может, он подозревал, что его возлюбленная хотя бы попытается скрыть факт того, что она порабощена и подавлена подобным фактом, но она даже не постаралась этого исполнить. Согласно вздохнув, она откинулась на спинку стула и завела свою осуждающую шарманку, сильно махая руками из стороны в сторону, напевая итак уже много раз прослушанную оду. — Одно условие! — восклицала она. — Я поставила ему одно условие, чтобы он отправился скитаться по этой «волшебной» земле! Купайся в Мёртвом море, лезь на Килиманджаро, да хоть в Тадж-Махале молись не своим богам! Что угодно! — перо, лежащее на столе, покатилось по нему. — Только пиши о том, что ты жив… — Колючка, Петя никогда не был особо обязательным и, уж тем более, ответственным, — припомнил тот, подобравшись к девушке вплотную и, встав подле неё, положил свои ладони ей на плечи. — Недаром же они прибегли к заклинанию тогда, боясь быть властителями. — Я понимаю! — протянула колдунья, прикрыв веки и кусая губу в фирменном жесте. — Но я искренне верила, что он послушается… Что он послушается меня. Ей грезилось, что она ему важна. Что он побережёт хотя бы её чувства, но наглый пленник книжных фолиантов лишний раз доказывал, что чувство привязанности у того куда слабее, нежели у его потомка, и делать что-то во благо и счастье другого человека этот вертопрах не собирается. — Верно, отчасти он берёт пример со старшего брата, — укоризненно припомнила девушка. — Эй! — не согласился с ней он. — Я уже давно так не поступал! — Может, потому что в миссиях давно не был? Конечно, она язвила из-за переживаний. Он знал это. Желая хоть как-то помочь своей девушке, бывший Морок потянулся вперёд, болея затеей чмокнуть девушку в лобик, но та быстро развернулась, не позволив ему исполнить начатое, кидая ему одну из самых ненавистных затей. — Может нам… — Нет! — взмыв руки вверх, недовольно обрезал план на корню он. — Владик! — потягивая букву «и» жалобно пищала Варвара. — Мы не отправимся с помощью волшебных артефактов к нему! Нет! Не хватало ему проблем с имеющимися друзьями, так ещё и прибавились такие дорогие родственнички, на которых ему то, в целом, оставалось абсолютно по барабану, но вот его властительница стихии совсем такого безразличия не разделяла. Той несомненно требовалось знать, что они в порядке и абсолютно целы, и, на самом деле, порабощённая увлечённость девушки его сильно раздражала, ибо оборачивалась массой проблем для него. — Ну, Влад… — Последний раз, когда мы с тобой отправились за этим пройдохой, мы очутились в Калланише, где ты и я лишились магических способностей, из-за чего нам пришлось прибегнуть к помощи Брауни, каковые чуть не обанкротили меня и Василису! — напомнил паренёк, разъярённо шевеля своими бровями. — Она мне тогда выговор сделала за мои происки! — Всего то оплеуху дала. Эмоциональность, которую Влад жаждал держать в себе ради этой длинной фразы вылетела, и вот он, раскрывает руки, знаменуя, что нету ничего нормального в том, что произошло. — Вот именно! Бывшему тёмному князю дала оплеуху! — сложил он всё вместе, отбирая у девушки прямо с руки резинку и делая скорую причёску. — И я получил её чисто ради того, чтобы ты убедилась, что этот ржущий идиот жив! — Ты прям не можешь простить ему тот смех… — Варя, я лишился способностей и молил мелкого гнома вернуть их, пока он тратил почти все средства, которые я заработал с миссий, в то время, как книжный ушлёпок гоготал! — накинув футболку, он закончил. — Я не прощу его никогда! Прыснув себе под нос, волшебница развернулась обратно к столу, глядя на утренний конверт, который уже успела раскрыть и даже несколько раз прочитать. — Почему он не может писать, хотя бы, как Алексей?! — обиженно протянула она, зачитывая письмецо. — «Привет. Нахожусь в Рио. Пью. Пока!» — Верно, именно по той же самой причине, почему один избрал стать духом мёртвым, а другой духом книжным, — продолжил её возлюбленный. — Если бы подобное надписывал пройдоха, то ты бы получила оду Дайкири. Стукнув дверью, убегая прочь в душ, мальчишка намекнул девушке, что надо бы поскорее собираться на занятия, чтобы не пропустить последнюю четверть этого года, на что она, проводив его взглядов, вновь возвратилась к листу, поглядывая на него своими аметистовыми глазами, и сожалеюще произнесла очевидную вещь, об одном из многих людей, по каким она скучала. — Я бы и за это была благодарна.

***

— Поверить не могу, что Астеру действительно доверили провести урок! — поражённо восклицала огненная богиня, усаживаясь на кресло, которое так заботливо отодвинул для неё её молодой человек. — Неужели уровень доверия у учительского персонала к нему возрос?! — Амнистия пришла, — улыбаясь, шептала волшебница земли. — Он — потрясающий знаток магии, и они прекрасно об этом ведают, так что немудрено, что они согласились позабыть о его поступках трёхлетней давности, ради действительно умного работника среди преподавателей. — Говоришь так, будто в учителях одни идиоты сидят. Язвительная фраза колючей дамочки вызвала хохот в рядах группки, который громче всех поддержала будущая наследница волшебного мира, найдя шутейку и впрямь забавной. — Они не глупы, просто… — попыталась подобрать правильное слово Маша, корча лицо и моргая глазками. — Некоторые студенты у нас не очень-то стараются, чтобы действительно получать хорошие оценки и не обесценивать их труд. — Им попросту нужна помощь, — заявила верная колдунья холода, отстаивая равноправие. — Это как в спорте, никто не может сделать первый шаг на коньках сразу. Нужен толчок. — Но нужен толчок, а не чтобы тебя саморучно везли по всему полю! — Любава не везла Кику и Настю на себе, — тут же упрекнул её факир. — Она только им помогала. Мгновенно сцепив зубы и отвернувшись от подруг, резко подавший голос не маг сразу пояснил своё состояние и эмоциональную устойчивость, из-за чего девочки, огорчившись от подобного почти агрессивного тона, замолкли, поглядывая на шатена с ожиданием дальнейших слов. — Саша, они могут говорить не о ней… — Я же знаю, что Маша недолюбливает Кику, — хладнокровно выпалил мальчишка в ответ, даже никак не реагируя на ладошку своей возлюбленной на своём предплечье. — Особенно сейчас, когда весь прошлый семестр та закрыла мольбами и хитростью, а не «знаниями». — Она украла мой проект! — И она бы сделала это, даже если бы Любава была здесь. — Где она сейчас? Вопрос волшебницы воздуха разжёг в несчастном загибающемся теле сразу две эмоции, одной из которых сталось спокойствие, ибо она напомнила об обязанности его сохранять, а следом внутри заиграл неприкрытый гнев, от помысла, что родственница выясняет информацию о таком дорогом человеке всего лишь через лучшего друга. — Там же, где была вчера, позавчера и каждый день до этого, — огорчённо протянул он, будто только этим тоном ясно выражая, как сильно ему не угождает отсутствие богини мыслей в этих стенах. — Что сказала твоя бабушка? — Только лишь повторила, что она «лечится», — не менее расстроенно выпалила его сестра по сарказму. — Ты не чувствуешь её? — С того самого момента, как мы отцепили эмоциональную связь, я не могу внимать её эмоции, — чуть помолчав, она призналась в правде, зрея, что подругам уже не очень интересен их личный диалог, ибо они отделились, болтая о своём, что и позволило ей продолжить исповедь. — Я вообще не знаю, что там с ней, как она… Это пугает. Поглядывая друг на друга через ряд парт, они пытались лишь в изгибе губ сохранить это чувство надобности в токсичной личине Сатаны, которое не очень-то жаждали распространять, но получалось у них такое слабо. За два шага до взрослой жизни, в последние месяцы учёбы, когда совсем не ясно предстоящее будущее, им обоим хотелось иметь крепкое настоящее, где они бы оставались убеждены в каждом крошечном шаге и в каждой стороне, куда им надобно шагать, но у них, увы, так не получалось. Отсутствующие люди и до сих пор не наладившиеся отношения с родителями у Ветровой вносили свои коррективы, и полюс беспокойства уже вовсе не занимают экзамены или будущая роль. С нынешним бы разобраться. — Она должна была приехать сегодня, так обещала Преслава, — печально делился Абрикосов, качая ручку в своих руках. — Но её нет. Видя беспокойство, эти бегающие глазки, Варя очень чётко понимала, что её верный товарищ прямо-таки нуждается в компании и общении, таком личном и тонком, которое могла предоставить лишь душонка сумасшедшей его Психеи, и тогда, обдумав это, она поняла, что им — двум потерянным душам, которые беспокоятся о не находящихся рядом друзьям, неплохо бы развеять головы вместе за каким-то нелепым занятием. Канцтовар в руках фокусника дал подсказку сам. — Хочешь, после занятий вместе с тобой позанимаемся примочками факиров? — А ты разве не пишешь сто миллионов писем книжному Равелину? — смешливо отозвался Саша, приспустив брови. — Сегодня напишу на один миллион меньше. Кивнув в знак согласия, товарищ закрепил их предстоящие занятия, и как раз вовремя, ведь тут же дверь издала тихий шумок, оповещающий, что об неё кто-то явно стукнулся. Студенты разом удивлённо обратились к огромным ставням. — Астер пришёл! — радостно пискнула Снежка, точно обозначая причины звука. Раз, и треск прошёлся по залу второй раз, вынуждая окружающих стиснуть зубы от прослушивания неприятного писка. — Мне стоит… — пыталась подобрать слова волшебница воздуха. — Может… Давай я открою? — поглядывая на лучшую подругу, обращалась она. — Я уверенна, что он справится сам! — гордо воскликнула довольная девушка. Будто специально для её радости, дверь чуть-чуть приоткрылась, а следом сразу захлопнулась, кажется, снося человека, что пытался оказаться внутри, к другой стене. Абсурдность и смешливость этой ситуации уже переходила все границы, и многие понимали, что молодому человеку надобно помочь, что и решился сделать самым первым маг-чернокнижник, обратившись вороном и очутившись от двери. Взявшись за руку, тот раскрыл её, тут же впуская неуклюжего паренька внутрь, а сам обернулся к своей воздушной подруге и, указывая на неказистое тельце, дёрнул бровями. — Ветрова, могла бы только пошевелить пальчиками! — ядовито цедил он, кажется, гневаясь на её нерасторопность. — Прости, не догадалась, — токсично шептала волшебница в ответ. — Не удивила. С твоим то рассудком. Астроном валялся на земле недолго и, наконец-то поднявшись с пола, схватился за книги, собирая их вновь, и поглядел на паренька с благодарностью. — Спасибо, бонвиван… — Урок начался три минуты назад, Нон грат, — припомнил его бывший соперник, склонив голову так, что его черные локоны прикрывали один глаз. — Прошу! Рукой указывая на доску, он намекнул, чтобы тот поспешил, что Астер и сделал, поскакав к ней, как можно скорее, не посмотрев даже на свою любимую, чуть хохочущую девушку. Распластав книги на столе, тот сделал целую дыхательную практику, прежде, чем приступил к занятию, чем лишний раз доказал свою неподготовленность в душевном плане к такой роли, но, в то же время, за час урока, он утвердил свою позицию действительного готового в будущем к этой роли, хоть его политика и не очень угождала его же девушке. Выбираясь прочь с занятия, группка патруля медлила, жаждя понаблюдать за ещё одним взаимодействием пары учитель и ученица, на которыми те уже гоготали попросту в голосину, но, спешащая вперёд огненная богиня, принудила своего возлюбленного поспешить в столовую занимать места, и, после того, как девушка оседлала его спину, они поскакали прямиком к знакомым столам. Несчастный любитель звёзд очень долго возился с разложенными пред ним книгами, пытаясь собрать их снова и снова, пока к нему подходили студенты, получая объяснения на свои домашние задания, что его девушке пришлось ждать молодого человека в сторонке, чтобы вместе пойти на обед. — Позволь спросить, нон грант, ты теперь грезишь прокрастинацией? — неприязненно шептал Корвин, склонившись над книжным столом. — Потому что я не нахожу иных причин, коли ты прибегнул к запрету моей сублимации. — Я не мог дать возможность тебе отвечать на вопросы! — выпалил преподаватель в ответ. — Я же знаю прекрасно, что ты во всём разбираешься! — И что с того? — Что с того?! — повторил трясущимся голосом астроном, точно утверждая, что разволнован и слова сейчас вновь начнут путаться. — Один ответ тебе сказать дать — это лишиться уроков навсегда! Рука книжного мага аккуратно и очень медленно начала опускаться вверх вниз, намекая, что тому надобно привести в порядок дыхание. Послушав слова, тот так и поступил, издав несколько глубоких вдохов и выдохов. — Ты бы просто встал, отобрал у меня мел и полноценно бы занял моё место, — уже спокойным голосом молвил тот. — Находишь в этом вакханалию? — не унимался, жантильно балакая, маг. — Как по мне, я бы смотрелся на этом месте безупречно комфортно, и, может, даже получше тебя. — Отчасти, — согласился с ним собеседник. — Но только ты бы довольно быстро позабыл, что в зале есть люди, помимо тебя, а даже если и помнил, что есть, то очень бы скоро прекратил считать их за студентов, каковым надобны знания, и попросту бы перешёл к освистыванию таковых за то, что они не разбираются в теме. — Да что ты?! Наигранный тон не спасал положения, и, раскрыв глаза шире и сжав губы, Астер ясно пояснил, что уверен в своей правоте. Хмыкнув, младший из Равелиных смирился с такой вариацией. — Но на следующем уроке ты спросишь меня. — Ученики, вроде как, не имеют право ставить мне условия… — Спроси у Влада насчёт Ветровой. Думаю, он будет отрицать подобный пункт. Развернувшись на месте, Корвин схватил со стола свой листок и планировал уже идти к выходу, как тут же, чуть ли не своим прямым носом, уткнулся в скромно расположившуюся там свою же бывшую, которая специально пыталась быть ниже воды и тише травы, лишь бы не напомнить ему о факте её существования. Трудноватого в этом мало, ведь весь прошлый семестр тот не воспринимал её больше, чем за стену, и сейчас тот поступил точно также, лишь пару секунд поглядев на красные щеки, он сделал шаг в сторону, неприязненно усмехнувшись, и поспешил прочь из кабинета, оставляя голубков наедине. Вновь окунувшаяся в море из стыда волшебница, сделала шаг в сторону своего любимого, который отыскивал такое взаимодействие уже по-простому глупым. — Это смешно! — не сдержавшись, засмеялся он, скапливая учебники в стопку. — Ты — его бывшая любовь, а я — человек, который у него тебя забрал! И что же в итоге?! Со мной он проводит длительные беседы, а тебя вовсе не замечает! — Я разбила ему сердце, — печально припомнила Маша, беря в руки несколько книжек, точно зная, что какую-то в любом случае её неуклюжий мальчишка уронит. — Такое в глазах сильно романтичного чтеца попросту не прощается. — А предательства и убийства прощаются? На это колдунья лишь качнула плечами. Она слабо понимала такое положение дел и логику мира её бывшего, как и именно сейчас совсем не понимала нынешнего, вспоминая дела урока, которые очень жаждала обсудить. — Такой вопрос, — начала она, крепко удерживая книги при себе, — Почему ты весь урок спрашивал учеников периферийной вариации? — Периферийной? — То бишь тех, кто числится в неуспевающих, — пояснила она, тут же решив, на всякий пожарный, ещё их и перечислить. — Несмеяна, Настя, Кика… — Почему же я не должен был их спрашивать? Преподаватель откровенно не понимал причин негодования возлюбленной, причём чем дальше она говорила, тем меньше он отыскивал в её выражениях адекватность. — Потому что они ничего не знают, — спокойно буркнула она, не находя в своих словах ничего плохого. — Зачем тратить время, если они всё равно не смогут ответить?! — Но Кика ответила… — Подсмотрела! — поправила его любительница цветов. — И сложно это не сделать, когда ты сам ей прям текст подставляешь! Выражений стиля «прочти», «загляни» и «я верю, что ты знаешь» на этом уроке оказалось так много, сколько девчонка не слышала даже в начальных классах этого заведения. По её мнению, бывшему врагу белой магии оставалось лишь шарф фанатский нацепить и дудку дать, чтобы тот начал с кричалками поддерживать глупых малявок, неспособных самостоятельно разобраться в очевидном предмете. У него же имелось своё мнение. — Но суть как раз таки в том, что, если я не буду их спрашивать и не позволю правильно отвечать, они не захотят учиться… — Но они и так не хотят и не учатся! — Да, но, — продолжал спор астроном, — Если тыкать пальцами и гнать их палками, лучше точно не станет. Они должны понимать, что делать ошибки — нормально, что ответ на самые банальные вопросы всегда лежит перед глазами, что всё можно изучить, если просто чуток почитать… — Но они не станут от этого читать. Продолжать Астеру эту тему уже совсем не хотелось. Он прекрасно знал, что они оба останутся при своих домыслах и решениях, а категоричность девушки, которая уже будто разграничила надобных и ненадобных, напомнила ему чем-то расизм, только по умственному признаку, и его такое вовсе не услаждало. Да, люди, которые отлынивали, ленились, действительно не получали в её глазах хотя бы уважения, но помышлять, что они вовсе ни на что не способные, казалось воистину диким для его персоны, которая любила глядеть с разных позиций, прежде, чем выбрать одну. Нынешний момент ему тут не угождал. — Давай не будем обсуждать это, ладно? — завершил он, наконец сложив книги и подперев их своим подбородком. — Всё равно мы не изменим мнений. — И это правильно. Маша находила нечто поистине безупречное в том, что в их отношениях никто не пытался менять друг друга. Он не искоренял её прагматичность и слишком систематический мозг, она не пыталась уничтожить его беспорядок. Несоединимые системы обитали рядом, поддерживая словами и не пытаясь внести какие-то коррективы друг в друга, и это услаждало особу, мечтавшую всегда о таком уделе. Согласившись с её позицией, любитель звёзд кивнул и… Тут же уронил книги, попутно об них спотыкаясь. — Ой! — пискнула его любимая, тут же опускаясь вниз и вороша в сумочке. — Очень больно? Тот лишь покрутил головой, намекая, что он в абсолютной норме, пока его готовая к каждой неприятности любимая вытащила надобный ему лейкопластырь, который тут же наклеила на поцарапанный об корешок палец. — Конечно, не больно, — выкинула шутливо она, смотря на его лицо. — Упав столько раз уже и не чувствуешь ничего!