Другая жизнь

      После плотного завтрака сытую и довольную жизнью Марию остановил в коридоре поминутно нервно оглядывающийся Диппер.       — Пойдём.       — Куд… — не успела Мария договорить, как Диппер уже затащил её по лестнице на чердак и, стоило им оказаться наедине, достал третий дневник, попутно заваливая Марию вопросами.       — Как он выглядел? Отличительные черты? Он был сильный? Что с ним случилось после драки? Куда он ушёл? На кого он был похож?       — Так, — Мария жестом остановила непрекращающийся поток вопросов, — давай по порядку.       — Опиши его внешность, — глаза Диппера сверкали от любопытства.       — Монстр был… большой, раза в два больше меня… — девушка, глядя в одну точку на стене, глубоко задумалась, прокручивая вчерашние воспоминания в голове. — Чёрного цвета… Голова не пропорционально большая… Пасть удлинённая, с большим количеством зубов… Ещё есть перепончатые крылья, глазницы, вроде, были пустые… А, он ещё был очень худой! — она ненадолго замолчала, глубоко погрузившись в свои воспоминания.       — Этот? — Диппер, внимательно слушая, пролистал до нужного разворота и протянул дневник Марии. — Этого монстра ты видела?       Перед её глазами предстал разворот с изображением вчерашнего чудовища. Словно наяву перед Марией появился изуродованный труп. Она с силой сомкнула веки, чтобы прогнать наваждение.       — Да, это он. Что там про него пишут? — Мари открыла глаза, но видеть начала не сразу, перед глазами то и дело прыгали чёрные мушки.       — Так… Монстр называется «Слепокрыл», такое имя ему дали из-за его слепоты и множества простых и сложных глаз на крыльях. Ну и жуть… «Обладает хорошо развитыми органами слуха, осязания, обоняния. Но при этом скелет его очень лёгок и хрупок из-за тонких, полых, как у птиц, костей. Передвигается очень тихо, свою добычу выслеживает несколько недель, прежде чем напасть…»       — Значит, это из-за того, что он за мной следил, я, каждый раз бывая в лесу, слышала непонятные хрусты и шорохи? — глаза Марии расширились в изумлении.       — Да, скорее всего, — Диппер внимательно вчитывался в каждое слово, написанное в дневнике. — Но как ты его победила? Тут написано, что монстры этого типа очень ловкие, быстрые и имеют очень сильные челюсти с множеством острых зубов. «Своим укусом они без проблем могут раздробить человеческие кости…»       — Он не успел меня укусить, — Мария с какой-то несвойственной ей жестокостью и гордостью вспомнила, как голыми руками убила этого монстра.       Она слегка сощурила глаза, и горделивая улыбка расцвела на её губах.       — А куда он ушёл после вашей драки? — Диппер со сверкающими глазами, полными предвкушения, посмотрел на Мари.       — Никуда, — хотела соврать, что монстр убежал в лес, чтобы не выставлять себя убийцей, но, увидя решимость и любопытство в голосе Диппера, поняла, что он сразу же побежит его искать в этот лес, полный опасных, намного опаснее чем Слепокрыл, зверей. — Я… сильно покалечила его, и он… не смог никуда уйти… тогда не смог. Сейчас он, скорее всего, так же лежит… там, на дороге…       — Серьёзно?! Почему ты раньше не сказала?! — Диппер вскочил с места и, взяв Марию за руку, потянул за собой. — Пошли быстрей! Вдруг он уйдёт?       — Не уйдёт.       — Почему? — мальчик на миг остановился посреди лестницы, из-за чего девушка по инерции сделала шаг вперёд и упала с лестницы, больно приложившись спиной о ступеньки.       — Ох, моя голова… — Мария, вздохнув от безнадёжности своего бытия, приоткрыла глаза и увидела перед собой лица двойняшек. Особенно виноватым выглядело лицо Диппера.       — Мейбл? — девочка кивнула и приблизилась к лицу Марии, ожидая дальнейших слов. — Ты откуда здесь?       — Я рядом была, тут, в гостиной сидела.       — А, понятно, — Мария прикрыла глаза на секунду и уснула бы, если бы Диппер не окликнул её.       Она приподнялась на локтях и, не выдержав боли в спине, рухнула обратно, скривившись, словно съела целый лимон.       — Очень больно? — Диппер с раскаяньем и сожалением смотрел в глаза Мари, с трудом не отводя взгляд. Он просто физически не мог смотреть в две чёрные дыры вместо глаз. Панйс, не выдержав, отвёл раскаивающийся взгляд куда-то в пол.       — Сейчас, дыхание переведу… и встану, — Мария тяжело дышала, вновь прикрыв глаза. Боль в спине постепенно проходила, но ощущение, что тебя бьют молотом по голове, осталось.       — Я сейчас приду! — Мейбл резво встала на ноги и убежала на кухню, через пару минут вернувшись с пакетом со льдом.       — Спасибо, — прохрипела Мария, когда девочка аккуратно положила ей холодный пакет на лоб. Боль постепенно утихала, и через несколько минут, показавшихся для них всех вечностью, Мария смогла встать, оперевшись о перила.       — Ну, что, ребята? Пойдём смотреть на монстра.       — Мария, а с тобой всё будет в порядке? — Диппер виновато смотрел на девушку.       — Да, всё хорошо! — девушка даже выпрямила спину, чтобы казаться здоровее, но шрам быстро дал о себе знать, стянув кожу на спине и начиная покалывать. Мария, когда Диппер перевёл взгляд на Мейбл, тихо прошипела себе под нос пару некультурных словечек и опять ссутулилась.       — Мейбл, ты идёшь? — Диппер с надеждой посмотрел на сестру.       Очевидно, он не хотел оставаться с Марией наедине, пока они идут по безлюдной дороге около леса, который он не знает совершенно, в отличие от Марии, знающей его как свои пять пальцев.       — Да-да, уже иду! — Мейбл натянула на себя свитер (до этого она была в одной футболке) и подбежала к немного нервному, но радостному Дипперу, предвкушаюшему изучение монстра.       Мария шла слегка впереди двойняшек, постоянно оглядываясь, всматриваясь в просветы меж деревьев и сжимая кулаки до того, пока не почувствует боль в забинтованных костяшках. Её до дрожи в коленях пугала такая тишина, и она очень надеялась, что сможет отрезвить себя болью.       — Ах, точно! — неожиданно воскликнула Мейбл, заставив Марию подпрыгнуть на месте и нечаянно вонзить отросшие ногти в нежную кожу на руках. — Мы же хотели рассказать тебе про шатёр Гидеона!       — И как? Понравилось? — спросила Маша, издевательски усмехнувшись и разжимая кулаки.       — Да! Там было круто! — Мейбл восторженно жестикулировала. — Шатёр прямо как Хижина, только изнутри! Там даже есть собственный Зус!       — Представление было интересным, но он всё равно шарлатан, как и дядя Стэн, — перебил Мейбл Диппер. — Только время зря потратили.       — Да, Мари, всё оказалось так, как ты говорила: «Гидеон такой же мошенник, как и Стен, только немного очаровательней, в силу возраста!» — Мейбл с сожалением вздохнула и понурила голову.       Мария тихо хмыкнула, но двойняшки её не услышали — каждый думал о чём-то своём. Мария, убедившись, что дети точно на неё не смотрят, начала разглядывать ладонь, на которой прямо у линии бинтов красовались бледные, только наливающиеся кровью следы в виде полумесяцев. Девушка глубоко вздохнула и, резко повернув голову, с усилием начала вглядываться в самую глубь леса, где, как она увидела боковым зрением, пробежала чья-то тень.       — Что случилось, Мари? — поинтересовался Диппер, заметив прищуренный взгляд Марии, направленный в сторону леса.       — Ничего, — она вернула голову в исходное положение и, подумав, добавила, — показалось, наверное.       Диппер не стал расспрашивать, что же именно ей показалось, но начал кидать на Марию взгляды, полные недоверия. Между ними опять наступила неловкая тишина, которую никто не мог нарушить.       Девушка чувствовала, как сердце начинало биться сильнее и быстрее с каждым пройденным шагом в этой пугающей своей торжественностью и величием тишине.       В горле застрял ком, не позволяя говорить лишних слов. Спина неприятно заныла, будто стягивая кожу вдоль позвоночника. Шрам начинал болеть всё сильней; жар обдавал всю спину, всё тело Марии.       Кожу начало покалывать, мышцы — сводить судорогой. В один миг весь мир будто потерял цвета, а затем и совсем почернел. Конечности не слушались владельца, и в конце концов Мария начала заваливаться вперёд, окончательно теряя контроль над телом и падая на прохладную, до сих пор сырую землю.       Дети мигом подбежали к упавшей подруге и смогли расслышать едва слышный смех и тихое бормотание:       — Ребят, я, кажется, двигаться не могу, — едва шевеля губами, Мария вновь рассмеялась над безысходностью своего положения, но теперь куда громче и истеричнее. — Позовите кого-нибудь из старших, Стэна или, в крайнем случае, Зуса. Сами вы меня не поднимете…       — Мари, что с тобой? — вскрикнула Мейбл, едва сдерживая слёзы, так и норовившие прокатиться по раскрасневшимся щекам.       — Мейбл, всё в порядке, слышишь? — Мария попыталась улыбнуться, но лицо свело судорогой. — Всё будет хорошо. У меня так иногда бывает, это пройдёт. Мейбл, ты слышишь меня?       — Я-я сбегаю за дядей! — Диппер поднялся на ноги и, сверкая пятками, побежал к Хижине, крикнув на ходу: «Мейбл, смотри за Мари, я сейчас!»       Руки девочки дрожали, вся спина похолодела. Мейбл с ужасом смотрела на парализованную подругу и могла только сидеть рядом и ждать помощи. Она поникла и изо всех сил старалась не плакать, чтобы ещё больше не расстроить и без того страдающую Марию.       — Мейбл, Мейбл, всё будет хорошо, — Маша чувствовала, как чувствительность возвращалась к пальцам рук и ног. Она постаралась пошевелить ими, но тело пронзило страшной болью в области позвоночника — именно этой частью она ударилась, когда упала с лестницы.       — Мари, что случилось? — Мейбл буквально подскочила к нахмурившейся и застонавшей от боли Марии. — Где-то болит?       — Нет, нет, нет. Всё хорошо, всё будет хорошо, — бессвязно бормотала девушка. — Мейбл... Мейбл, всё будет в порядке, прошу, не плачь. Я же не умираю. Я жива, здорова, — на последнем слове Мария приподняла уголки губ в усмешке. — Всё будет хорошо…       Девочка опустила голову и руки, её била крупная дрожь.       Девушка смотрела на неё равнодушным взглядом, пытаясь прочувствовать всё то сострадание, которым Мейбл её одаривала, но получалось это плохо. Мария не чувствовала ничего, кроме странного тянущего ощущения в области груди, которое было больше схоже с омерзением, чем с сочувствием.       Через несколько долгих минут, а может и часов, Мария расслышала быстро приближающиеся шаги и тяжёлое учащенное дыхание двух людей.       — Мари! — в груди резко стало спокойней, когда до ушей донёсся громкий, с хрипотцой, даже немного суровый, но сейчас пропитанный беспокойством голос. — Что с тобой случилось?       — Я парализована, — спокойно отвечала Мария, изредка поглядывая на обеспокоенную Мейбл. — Но это скоро пройдёт, можете не переживать. Я уже чувствую пальцы.       — Боже, не могла остаться дома? Зачем было выходить? — процедил сквозь зубы Стэн, будто раздражённо, но девушка слышала в этом голосе неприкрытую заботу и волнение.       — Ха-ха! Так не интересно быть парализованной дома! — Мария весело посмеивалась, видимо совсем не беспокоясь о своём состоянии, будучи уверенной, что это очередной приступ, каких было множество, ещё до приезда двойняшек.       — Тебе смешно, я вижу! — Стэн грозно смотрел на смеющуюся девушку, беря её на руки. — А вот мне совсем не смешно. Помнишь, что было во время твоего прошлого приступа?       — Помню-помню, — Мария весело улыбалась, но, заметив любопытный взгляд двойняшек, решила рассказать. — В прошлый раз, когда меня парализовало, я резала фрукты и чуть не напоролась на нож.       — Вот именно! — Стэн с кряхтением приподнял сползающую с его рук Марию. — Понимаешь, насколько опасны твои приступы?       — Понимаю, — она важно качнула головой, чувствительность быстро возвращалась ко всему телу. — Поэтому в это время я буду выходить на улицу. Дома они ещё опасней.       — Господи, с тобой бесполезно разговаривать, — за разговором ребята не заметили, как добрались до Хижины.       Стэн занёс Марию в комнату и положил её на диван. После этого он долго разминал спину и держался за поясницу — хотя Мария и не тяжёлая, но для Стэна это являлось большой нагрузкой. Она смотрела на него с полубезумной улыбкой, и время от времени до Стэна доносился её тихий смех и бормотание.       — Ты с ума сошла, что ли? — мужчина обескураженно глядел на разминающую кисти рук Марию.       — Возможно, — Маша тихо хихикнула и с каким-то странно довольным, даже азартным блеском во взгляде посмотрела в глаза Стэну.       Стэн приподнял бровь и, поправив костюм и фреску, вышел из комнаты. Мария проводила его взглядом до двери и только после того, как раздался тихий хлопок, села на диване и обратила внимание на стул около подлокотлика.       На деревянном стуле лежала её тетрадка со слегка помятым краем. Тетрадь кто-то определённо трогал и открывал. Мария очень аккуратно с ней обращалась за все шесть лет пользования, не оставив на ней и складки.       Глаза утратили свой прежний блеск и теперь напоминали двё чёрные бездны, в которых плескалась ярость и злоба. Мария очень не любила, когда кто-то трогал её вещи без спроса, а уж тем более читал её записи, которые она, благо, сделала на русском языке.       Стоило одной мысли о том, что её записи никто не мог прочесть, посетить голову Мари, как вся ярость будто испарилась, оставив после себя привычные пустоту и равнодушие.       Она со вздохом откинулась на спинку дивана и через четверть часа, не больше, когда тело уже клонило в сон, как это бывает после приступов, услышала быстро приближающиеся шаги. Кто-то с тихим скрипом приоткрыл дверь, просунув в неё только голову, и, увидев, что хозяйка комнаты бодрствует, переступил порог, открывая дверь ещё больше, чтобы просунуть всё тело.       Мейбл наступила на жёсткий, стёршийся со временем ковёр и так же тихо прикрыла дверь. Мейбл засуетилась и, взволнованно оглянувшись по сторонам, прошмыгнула к дивану, а потом, наклонившись к самому уху Марии, прошептала:       — Ты ходить можешь?       — Могу, — за пятнадцать минут тело вернуло всю свою чувствительность, и паралич сошёл на нет.       — Пойдём, — Мейбл схватила Марию за руку и рывком подняла на ноги, вернее сказать, хотела поднять, но Мария оказалась тяжелее, чем она себе представляла, поэтому получилось только с силой потянуть её руку.       — Куда идти? — так же шёпотом спросила Мария, самостоятельно поднимаясь с дивана. — Что-то случилось?       Мейбл посмотрела в глаза Марии, размышляя, стоит ли рассказать ей правду или просто отвести к месту проишествия, чтобы Мария могла увидеть всё своими глазами. Мейбл со вздохом села на диван и, опустив голову и положив руки на колени, начала рассказывать, аккуратно подбирая слова.       — Ну, — Мейбл отвела глаза в сторону, всячески избегая зрительного контакта с Марией. — Когда дядя Стэн принёс тебя сюда, мы с Диппером сами сбегали до монстра — он лежал посреди дороги, так что мы просто шли прямо и наткнулись на него, — и этот монстр… оказался мёртв и… и… — Мейбл пожевала губы и, решительно посмотрев Марии в глаза, на выдохе произнесла. — Кто-то его сильно изуродовал. Диппер думает, что это были другие монстры, но пока не знает какие, поэтому он ищет их в своей книге.       — А, — только и могла произнести ошеломлённая наивностью детей Мария, но Мейбл расценила этот жест по-другому. — Ты не волнуйся, ночью же с тобой было всё хорошо. Ты же не видела других монстров?       — Н-нет, нет, не видела, — прошептала Мария, упорно рассматривая цветочный узор на обоях.       — Вот и хорошо! — Мейбл приподняла уголки губ в улыбке и с теплотой во взгляде карих глаз бессмысленно разглядывала лицо Марии.       В первые дни знакомства лицо Марии казалось Мейбл угрюмым и даже пугающим: вечно чем-то недовольное лицо, глубокая складка между бровей, говорящая о том, что человек часто ходит хмурый.       Мария не была красавицей, и миловидной её тоже не назовёшь, но было что-то такое в этом суровом лице, что привлекало людей. Может быть это были настолько тёмные карие глаза, казавшиеся чёрными и только при попадании в них ярких лучей летнего солнышка становившиеся карими с жёлтыми переливами, но остающиеся такими же холодными и равнодушными.       Нет, не могло, ведь такие глаза наоборот отталкивают, нежели притягивают — в основном, люди стараются не смотреть в глаза Марии и постоянно отводят взгляд в сторону.       Мейбл из своего положения могла прекрасно рассмотреть профиль Марии: довольно длинный нос с плавной, почти незаметной горбинкой, аккуратный подбородок и длинные смоляные ресницы. В отличие от Мейбл, обладающей довольно плавными, мягкими, нежными чертами лица, Мария обладала лицом более грубым, острым, будто выточенным в камне.       Возможно, именно это привлекало людей. Лично у Мейбл грубые черты лица вызывали доверие (у её отца и дяди Стэна черты лица как раз грубые).       А может это из-за хмурого, но хитрого, с искрами веселья или усмешки взгляда, из которого, что удивительно, пропадала вся насмешка и радость, стоило пухлым губам Марии растянуться в улыбке.       Мария вдруг отчего-то нахмурила широкие брови, и складка между ними стала ещё отчётливей. Мейбл, отвлёкшись от мыслей, подняла уголки губ в улыбке и тронула Марию за плечо, привлекая внимание.       — Пойдём? — Мейбл медленно встала с дивана и пошла в сторону выхода.       Мария поднялась за ней и, с осторожностью передвигая затёкшие от бездействия ноги, вышла в тёмный коридор со скрипящими половицами, не забыв закрыть дверь.       В гостиной Мари встретила Диппера, листающего третий дневник. Мальчик внимательно вчитывался в каждое слово и выписывал в блокнот, лежавший рядом, всех монстров, которые в теории могли бы умертвить и изуродовать тело своего сородича.       Мейбл, скрипя ступеньками, поднялась на чердак и скрылась там. Мария бесшумно подошла к задумавшемуся Дипперу со спины и через плечо заглянула в блокнот, в котором уже было пару выписанных названий монстров. В том числе и Слепокрыл. Видимо, они являлись каннибалами.       Мария, почувствовав, наконец, голод, так же бесшумно отошла от стола и направилась на кухню. В освещённой солнечными лучами кухне никого не было, так что она спокойно подошла к холодильнику и, не найдя там ингредиентов для приготовления бутербродов да и в принципе продуктов, раздосадованно вздохнула и закрыла его.       Неожиданно сильный порыв ветра, ворвавшийся сквозь открытую форточку, раздул белые занавески и растрепал и без этого взъерошенные волосы Марии.       Девушка быстро убрала с лица упавшие пряди и хотела закрыть окно, но ветер как появился, так и исчез. Она недовольно цокнула и достала из кармана одолженную (сворованную) у Стэна ручку и небольшой листок бумаги, на котором написала довольно длинный список нужных продуктов.       Мария положила листок в карман и, крикнув двойняшкам «Я в магазин!», вышла на улицу, взяв у встретившегося во дворе Хижины Стэна деньги. Дорога до ближайшего продуктового магазина сравнительно короткая, но от этого не менее опасная.       После того, как шорохи в лесу прекратились, Марии идти было намного легче — не приходилось прислушиваться к каждому скрипу и хрусту, сбавлять шаг, когда слишком страшно двигаться, и сутулиться, чтобы казаться меньше.       Однако с приходом тишины Марию охватил дневной ужас, чувство затишья перед бурей. Именно такая тишина была, прежде чем на неё напал монстр. Мария начала глубоко дышать, чтобы подавить иррациональную тревогу и проглотить ком, застрявший в горле.       Стоило до слуха девушки донестись крикам стрижей, как тревога, наконец, сошла на нет и сердце успокоилось.       Проходя мимо трупа монстра, вокруг которого кружили падальные мухи, Мария сморщила нос в отвращении и обошла его по большой дуге, стараясь не сходить с дороги и держаться как можно дальше от насекомых.       На подходе к городу Мария увидела машину, которая, девушка в этом уверена, направлялась к Хижине; даже через затонированное окно заднего сидения можно было разглядеть блондинистый начёс, в размерах превышающий голову своего обладателя.       Губы Марии дрогнули в усмешке, она уже представляла, как будет исподтишка наблюдать за столь интересным развитием событий: Гидеон, десятилетний мальчик, старается ухаживать за Мейбл, наивной и добродушной, не понимающей намёков, двенадцатилетней почти девушкой. Усмешка расползлась по губам ещё шире, превратившись в предвкушающий оскал. Мария, поняв, что слишком открыто улыбается, убрала улыбку с лица, но уголки губ всё ещё оставались приподнятыми.       «Надо будет быстрей вернуться домой», — словно молния промелькнула мысль в голове Марии. — «До прихода Мейбл. Чувствую, меня ждёт изумительное представление!»