Правдивая история Темного Лорда

1981 год, 1 апреля Индия, Западные Гималаи, Сокрытая часть Долины Цветов Лучи утреннего солнца заливали светом все луга и леса, не оставляя и кусочка тени, словно сообщая горам и долинам, что зимней дреме пришел конец. Удачно, что в Долине в этот сезон растут только светолюбивые цветы. Неудачно, что повышенная иллюминация сказалась и на участке скалы, где этим ранним утром занималась пара волшебников. Первым был высокий мужчина лет сорока в льняной рубахе и простых коричневых штанах. Его необычность выдавала прозрачность его плоти и то, что ветер, как не старался, не мог задеть и края его одежд, не мог коснуться антрацитовых волос. Второй волшебник выделялся блестящей лысиной, хитрым прищуром глаз и идеально выглядящим, несмотря ни на что, буддистским облачением. Мышцы, которыми бугрилось его тело, не могли скрыть проявляющихся глубоких морщины, а остатки волос уже давно окрасились в цвета вершин окрестных гор. Свет, падающий на заменяющую балкон каменную площадку, был раздражителем только для младшего из них — тот же, кто постарше, широко улыбался и лучился довольством от ситуации. Что его веселило больше — погожий денек или недовольное лицо ученика — он и сам не решился бы утверждать. — Это вообще имеет какой-то смысл?! — возмущался Волдеморт, не прерывая каты. — Йога — это искусство овладения телом и совершенствования! Как ей можно заниматься, не имея этого чертового тела?! — Если бы твой взор в поисках ответов чаще устремлялся в глубины твоего внутреннего мира, а не рыскал снаружи, находя лишь чужие мысли — будь они в разговорах, поступках, книгах или же напрямую в головах — ты бы знал, что Йога затрагивает все оболочки твоего существования. Однако во время прошлого посещения ты был слишком обеспокоен сохранностью лишь одной — как раз-таки своего тела, потому и не обращал внимания ни на что, что не соответствовало бы твоему желанию побыстрее достичь этой цели. В погоне за материальным внешним, ты запустил развитие целого мира внутри себя. — Да-да-да, мы лишь ничтожная пыль равнодушной Вселенной, но внутри каждого из нас находится целая своя Вселенная, не уступающая по размаху внешней, — сымитировав карикатурно-торжественный голос проговорил Волдеморт во время смены стойки. — Я этого дерьма еще в Китае наслушался, давай что-нибудь более приближенное к реальности. — Какая абсурдно оксюмороноподобная мысль! — цокнул языком старый монах, плавно, словно облако, перетекая в новую позу. — Какой интересный сплав максимализма, экзистенциализма и материализма. Мне нравится! Темный Лорд в изгнании лишь подавил очередной смиренный вздох. — Я даже догадываюсь из чьего учения родилось нечто подобное. Но, дорогой мой ученик, человек, сказавший тебе это, не был полностью неправ, — взялся за объяснения Лу Чиань. — Мы, конечно, все еще меньше, чем даже мгновение для Вселенной, но это ни в коем случае не значит, что мы ничтожны. А вот с бесконечностью внутри каждого из нас — это правда. Мы никогда не сможем познать все глубины собственного Я. Будь это столь просто, давно появился бы второй Будда. И именно непостижимость внутреннего мира делает его субъективно бесконечным. Волдеморт вновь сменил стойку, и на этот раз не смог полностью подавить вздох. Когда его мастер (надо же, всего пара месяцев, и он снова может так его называть без внутреннего содрагания, правда, пока только про себя) начинает филосовствовать на столь фундаментальные темы, то может не затыкаться часами, переливая из пустого в порожнее, и гоняя одни и те же мысли по кругу раз за разом. Однако, судя по всему, его вздох был услышан. — Закончили! — завершив кату, резко развернулся к нему Лу Чиань. — Раз уж ты готов позволить своему возмущению нарушить дыхание во время тренировок, то потренируем твой разум. Расскажи-ка мне, дорогой ученик, что такое Кварта Сущего, и что ее формирует? — Кварта Сущего — это четыре основных составляющих любого магически одаренного существа, — сумев скрыть удивление от внезапной проверки знаний, начал Волдеморт. — Традиционно ими считают… — Не-не-не-не-не, так ты ничего не поймешь. Рисуй, — Лу Чиань указал появившейся из ниоткуда веточкой на участок, где камень скалы был покрыт небольшим количеством неплотного дерна. Проигнорировав приказную форму просьбы (да, это все еще просьба), Волдеморт взял ветку и начал чертить квадрат. В верхнем левом углу квадрата на месте пересечения двух сторон был начертан китайский иероглиф «душа». Справа сверху свое место нашел иероглиф «разум». Под «разумом» расположилось «тело», а оставшееся место в левом нижнем углу заняла «магия». Квадрат замкнулся. — Правильно, а теперь объясни. — Душа, — лучший выпускник Хогвартса своего поколения ощущал себя первокурсником у доски, — влияет на магию и разум волшебника. У сильной личности с достаточно сильной душой не может быть слабой магии, и эта личность меньше подвержена слабоумию и ментальным заболеваниям, из-за крепкого разума, — с определенной толикой гордости проговорил Волдеморт. Он себя заслуженно считал очень значимой личностью. Правда, этот разговор о душе стал возрождать в его памяти картины ритуалов создания крестражей. Его личные шаги к бессмертию. Его дробленая душа. А как целостность души влияет на разум и магию? Почему он не задавался этим вопросом раньше? На лицо словно упала тень, однако он продолжал говорить. — Разум влияет на душу и тело, — порхала тем временем веточка над следующим углом, — сильный разум может угнетать слабое тело, в ассоциации с душой разум порождает возможность, более естественной, пусть и сложной магии, которая не требует палочек и посохов. Уткнувшись палочкой в следующий по часовой стрелке угол, Волдеморт ненадолго замолк. Он опустил взгляд на полупрозрачную руку, что держала ветку. Свет, проходя сквозь призрачную плоть, подчеркивал ее цвет. Такого цвета была его кожа до момента, как тот решил усилить тело темными и химерными ритуалами. Пусть и излишне бледная из-за приключившегося с ним в Египте, словно ни разу не попадавшая под солнечный цвет, но все еще человеческая. Волдеморт ценил свою внешность — она была полезным инструментом. Однако к моменту, когда первый ритуал был завершен, он лишился всего волосяного покрова, а его кожа приобрела болезненно бледный белый цвет. Все окупилось силой магии, которая возросла в полтора раза. Дальнейшие ритуалы, которые нередко сопровождались жертвоприношениями, лишь еще больше усугубили изменения внешности и усилили магию. — Тело. Оно влияет на разум и магию, ритуалами можно увеличить способность тела проводить магию. Также строение и масса мозга влияет на силу разума — вполне очевидным образом. Ну и наконец главное, — ветка уткнулась в последний угол, — Магия. Она зависит от души и тела и влияет на них. Магией можно изменить и то, и другое. Магия практически всемогуща, и ее пределы зависят только от того, как ей пользуется волшебник. Есть еще и то, что незнающие называют Темной магией, но это тема для другого разговора. — Ты знаешь, есть ощущение, что в тебе умер неплохой учитель. Ну ты понял? Да? Умер!!! — развеселился Лу Чиань. — Ладно, извини, больше не буду, я же вижу, для тебя это дохлая тема. Волдеморт в очередной раз пожалел, что не имеет при себе палочки, но не успел он высказать все, что думает о комедийном таланте своего учителя, как тот дал новое задание. — Так, что же, теперь дорисуй-ка ты мою модификацию данной схемы. Над соединяющей Душу и Разум стороной появился символ Воля, и они были объединены в равносторонний треугольник с иероглифами в вершинах. — И объясняй по ходу, не менжуйся. Волдеморт, уже не скрываясь, тяжело вдохнул и, о-о-очень ме-е-е-дленно выдохнув, заговорил. — Объединение в одном создании души и разума позволяет существу сформировать свою волю, что дает возможность иметь собственные желания, а также влиять на магию. Ярким примером может выступать детская магия, что является волеизлиянием, смешанным с эмоциями. Она всегда очень проста и не может оказать никакого действия на других магов. — Назовешь примеры разума без души? — заинтересованно спросил Лу Чиань. — У маглов есть… — несколько неуверенно начал Волдеморт. Для него тема неволшебников весьма болезненна, — они создали очень сложные механизмы, что назвали ЭВМ. Электронной Вычислительной Машиной. Простейший разум, который они используют для просчета сложных вычислений. Если бы довольство можно было конвертировать в солнечную энергию, Гималаи после этой фразы исчезли бы из-за новоявленного светила, появившегося на месте одного старого монаха, не уступающего по яркости небесному, но его ученик этого не заметил. Сторона с Разумом и Телом подверглась схожей процедуре с формированием равностороннего треугольника, только в новодостроенной вершине появился символ Эмоции. — Взаимодействие инстинктов и гормонов тела и разума порождает Эмоции. Эмоции позволяют управлять магией. Есть также прямая зависимость мощности заклинаний от силы испытываемых эмоций. Именно эмоции являются ключом к, так называемой, Темной магии. — И теперь мое любимое, — кивнул старый йог. — Влияние магии на тело и тела на магию называется Морфоза. Примером подобного влияния может выступать частичное перенятие привычек и особенностей колдунами своих анимаформ. Как, например, светобоязнь и улучшенный слух у волшебника, что принимает облик летучей мыши. Однако, выраженность перенимаемых черт уникальна для каждого мага. — А еще? — Не перебивай. Так вот, контролируемыми изменениями с помощью магии могут похвастаться метаморфы. Волшебники, одаренные от рождения способностью изменять свойства и форму своего тела. Тем же, кому не столь повезло, остается идти путем постоянного самопознания и развития собственного организма с помощью Йоги, и искусственно и контролируемо создавать условия, в которых магия окажет тот или иной эффект на тело. — Т-а-а-ак, а только ли волшебники подвержены воздействию магии на свои тела? — прищурился Лу Чиань. Данный спонтанный опрос, казалось, доставляет ему просто оргазмическое удовольствие. — Намного больше морфозы проявляются, когда мы начинаем говорить о магических созданиях. Низзлы, и их способность учуять кого угодно на своей территории даже сквозь скрывающие чары и заклятья. Аномальная сопротивляемость к магии у великанов. Невероятная регенерация у тролей. И так далее. Более выраженным проявлением морфоз является вампиризм и ликантропия — у пораженных этими проклятиями появляются способности, сила которых зависит от внешних обстоятельств. У вампиров от наличия солнца на небосводе, вне зависимости от нахождения в тени или помещении, наблюдается резкий упадок сил, делающий их слабее даже магла. Однако, в зависимости от степени их голода, ночью они могут быть намного сильней и быстрей тренированного бойца. Их тела также невероятно приспособлены к использованию магии Крови, — Волдеморт сделал паузу, вспоминая, как обучался этой школе магии у знакомого ковена вампиров в Албании. — Ликантропы же в отличие от вампиров зависимы от фазы луны. С ростом фазы они наливаются силой, даже в человеческом образе. Данный рост наблюдается вплоть до полнолуния — тогда все ликаны обращаются в форму гуманоидного волка, теряя львиную дозу рациональности и возможность колдовать — тут вспоминаем о влиянии тела на разум и магию. — А что, вампиры и оборотни не волшебники? Почему ты их ставишь рядом с великанами и низзлами? — Да, по всем показателям, кроме внешности, они уже не являются людьми. И хоть из-за изменений в их телах они могут использовать палочки и другие концентраторы, их магия полностью зависит от тех же факторов, которым подвержены сами вампиры и ликантропы. — Ты провел свое тело через большое количество ритуалов, твоя магия также сильно изменилась. Значит ли это, что в последние годы твоей жизни ты не был магом? И как тогда тебя называть? — вопрос был задан с нечитаемой интонацией, которой не сопровождались заданные до этого. Однако Волдеморт, непрерывно учащийся читать людей еще с раннего детства, сумел это подметить. Ему вдруг стало понятно, что ответ на этот вопрос действительно волнует Лу Чианя, и если ответы на прошлые он знал, и задал их с целью проверки знаний ученика, то этот должен показать отношение Волдеморта к произошедшему с ним. — Да. После всех ритуалов я уже не являюсь обычным магом, — с долей злорадства и определенной гордости от своей исключительности проговорил бывший Лорд. — Таких как я и знающие, и незнающие называют Темными Лордами. После произнесенных слов наступила тяжелая пауза. Лу Чиань поднял взгляд от недочерченной схемы на своего ученика. В его глазах плескался целый океан невысказанных слов и невыраженных эмоций. На секунду Волдеморт почувствовал себя горным бараном, наступившим на хвост матерому барсу. Подобного давления он не ощущал никогда. Ощущение беспомощности возродило в памяти воспоминания о сентябре 1940-ого года, когда тринадцатилетний мальчик, который уже считал себя могучим волшебником, лежал, закрыв голову и уши руками, под скамейкой на станции метро Пиккадили, абсолютно ни на что не способный, пока сверху его родной город разрывали бомбы. Напряжение внезапно схлынуло, и взгляд монаха лишился той бездны силы. Лу Чиань отвел глаза, и если бы Волдеморт не был абсолютно уверен, что мысли призрака, которым он сейчас является, невозможно прочесть, он бы заподозрил своего мастера в акте Легилименции. — Продолжай, — сухо проговорил старый йог, кивнув в сторону схемы, и повернулся к ученику спиной, пустым взглядом осматривая море цветов, которое обычно справлялось с тем, чтобы своим видом вернуть ему покой разума. — Явление Сути, — такой же иероглиф появился напротив последней незаполненной стороны, объединяющей магию и душу. — Волшебник, знающий как достучаться до истинной сущности собственного Я, может использовать ее в магии. Суть у каждого уникальна, но только пока речь заходит о людях, потому что только у них она может меняться на протяжении жизни. Вопрос стоит только в сложности подобного. — У людей уникальна, а у других существ? — не отрывая взгляда от цветочных просторов спросил с нечитаемой интонацией Лу Чиань. — Остальные существа слишком одинаковы и подобны друг другу в рамках одного вида. Если обычные магически морфозные изменения можно сымитировать магией или Йогой, то вот проявления, дарованные Сутью, скопировать невозможно. Фестралы с их фазовой невидимостью. Этих существ никак невозможно обнаружить, пока не станешь свидетелем смерти своего сородича. Драконы обладают куда большим набором способностей от проявившейся Сути. Помимо невероятной маневренности в воздухе, полученной в результате магических морфоз, они владеют абсурдным по плотности и разрушительности пламенем. Любые попытки измерить температуру драконьего огня ни к чему не привели — всегда выдавали какие-то просто невозможные значения. Маги создали и открыли несколько заклинаний, что могут посоперничать с драконьим пламенем в потенциальной разрушительности, но механизмы там все же несколько другие. Сопротивление к магии, не сильно уступающее великаньему, огромная сила и прочность дают понять, что Суть этих тварей невероятно агрессивная и яростная, так как часто именно она является одним из направляющих факторов морфоз. Однако, драконы так же славятся любовью к золоту и серебру, что показывает их непомерную жадность. Доказательством того, что эта черта является частью их Сути выступает возможность объявить дракону о Поединке. — Расскажи поподробнее? — попросил Лу Чиань. — Поединок является ритуальной битвой. Смысл заключается в следующем: волшебник, вооруженный палочкой или чем-либо тождественным, и холодным оружием бросает вызов дракону, ставкой в этом бою является Суть. В случае победы дракона — он обретает возможность к изменчивости, как и люди. Через определенное время дракон получает возможность использовать магию, обретает сильный разум и возможность принимать человеческий и полудраконий облики. Если же побеждает человек, то он получает сильно урезанные сопротивление к магии, силу, ощущение пространства, регенерацию и прочность тела. Темный маг умолчал про то, что если оставить дракона обездвиженным, вскрыть ему крупнейшую шейную артерию, которая у драконов именуется пламенной, и принять душ из горяченной крови, то приобретенные крепость тела и регенерация будут заметно ближе к оригиналу. А если после этого наживую вырезать у ящерицы-переростка сердце, откусить и съесть его часть, то вкупе с усилением природной магической защиты маг получит огнеупорность и повышение способностей к контролю пламенных заклинаний. В общем, такой себе кастрированный по способностям дракон. Правда, подобная модификация Поединка, как и сам Поединок, сулит магу, который его проведет, прямую путевку в объятия любящих поцелуи дементоров. Потому, как это из ритуального боя превращается в ритуал, основанный на смеси темного шаманизма и друидизма, некромантии и магии душ. — Про Легенду о Зигфриде и Великую Охоту знаешь? — Да. — Проводил поединок? — Да. — Но ведь убийство беззащитных драконов — это не первые твои шаги на пути постижения и изменения собственной Сути, — отвернулся от цветочных просторов монах и уставился в глаза Волдеморту. В неестественно красные глаза. Глаза, которые не могут принадлежать человеку. Глаза, которыми он обзавелся здесь, во времена своего первого посещения. Оставив ученика в смешанных чувствах, Лу Чиань удалился в пещеру, заменяющую ему дом.