* * *
За четыре часа до схватки — Итак, какой у тебя план? — спросил Юстас Лестрейндж сразу, как их компания, вместе с присоединившимся к ним по просьбе Вальбурги Малфоем, зашла в подобранный заранее заброшенный класс. — У меня их несколько. На случай разных вариантов развития событий, — ответил Том, попутно накладывая на дверь известные ему чары приватности. — Ну хорошо, зайдем издалека. Чтобы знать, с чем нам работать, скажи, сколько ты знаешь заклинаний? — Юстас с самого утра был на взводе из-за дуэли и даже умудрился на своем любимом зельеварении запороть простой, казалось бы, рецепт, после чего впервые получил отработку у Слизнорта. — Помимо тех, что мы на занятиях изучили? — Естественно, — ответил Юстас, развалившись на парте. — Чуть больше трех сотен, — вообще-то немногим более полутысячи, но если жизнь в приюте, а потом и учеба в качестве маглорожденного на Слизерине чему то и научили Тома, то это никогда не раскрывать все свои карты. Приют Вула и Хогвартс были весьма схожи. Заявление Тома погрузило комнату в полную тишину. — С-с-сколько? Три сотни? ТЫ ШУТИШЬ?! — Юстас аж вскочил со стола. — Погоди, Риддл. Ты сейчас на полном серьезе заявляешь, что знаешь и можешь использовать в шесть раз больше заклинаний, чем мы изучаем за год? — впервые в голосе Малфоя звучало столь явное удивление. — Ну… да. Ой, да ладно вам, у меня только в этом году появились хоть какие-то внеклассные занятия, помимо библиотеки. Чем мне еще по-вашему нужно было заниматься? В какие-либо другие внеклассные виды деятельности мне путь заказан. — Я не знаю даже. Спать не пробовал? — поинтересовался Лестрейндж. — Хорошо, это намного облегчает предстоящую задачу, — вступила наконец в разговор единственная дама в коллективе, что с идеальной осанкой заняла место, где предполагаемо должен сидеть преподаватель. — Поделись, что же такое ты там придумал на дуэль? — Ну… обдумав все хорошенько, я пришел к выводу, что нахрапом взять победу не получится. Пруэтт сильнее меня магически, и даже если ничего кроме школьной программы не учил, и по количеству изученного мы с ним равны, что вряд ли, то по навыку и по часам, проведенными за тренировками, я ему многократно уступаю. В результате моим путем к победе была избрана стратегия, как ничто другое подходящая нашему факультету. Хитрость и уловки, — Том улыбнулся, глядя, как окружающие его подростки внимательно слушают. — Вы сами говорили, что всех наследников обучают азам дуэльной магии, а значит и вбивают определенные шаблоны поведения. Этим, как и характерной для всех грифов самонадеянностью, я и воспользуюсь. С первых секунд сражения я буду закидывать его огромным количеством простых и быстрых заклинаний. Он закроется щитом, а так как я не буду использовать ничего, превышающего способности среднего первокурсника — а значит и никаких предметов метать в него не буду, — то он быстро и основательно перейдет на Протего Дуо. — И что это тебе даст? — скептично сморщила носик Вальбурга. — То, что какой-нибудь физический объект спокойно пройдет сквозь такую защиту. Предмет, который не вызовет никаких подозрений со стороны, если я возьму его на дуэль, но достаточно объемный, чтобы быть полезным. А какой предмет постоянно появляется в нашей жизни и не вызывает вопросов и каких-либо ожиданий? — Том поправил воротник мантии. — Мантия? А как она тебе поможет? Да и… брать мантию на дуэль… это как-то… — начал Малфой. — Очень по-детски, не правда ли? Ведь что может быть неудобнее, чем пафосно развевающаяся во время магической дуэли мантия? Именно так будет выглядеть мой образ со стороны — глупенький магл, абсолютно не знающий дресс-кода для подобных мероприятий. Никто не решит подумать еще чуть-чуть и не догадается, что за выбором неудобной одежды может скрываться какая-то неожиданная стратегия. — А как мантия попадет к врагу? Ты не сможешь незаметно метнуть ее. Да и получись у тебя, мантия не похожа на оружие, которым можно навредить, — подметил усевшийся за одну из парт Абраксас, начав что-то записывать в не понятно откуда взявшийся свиток. — Протего Дуо не дает чарам пройти сквозь себя и «развернуться» на той стороне, а вот зачарованные предметы пропускает спокойно. Лично проверял. И если я пронесу мантию на бой, а потом в нужный момент сброшу ее, то… — Шестикурсник скорее всего трансфигурирует ее во что-то, и она обратиться твоим проигрышем. Как сказал Розье, у Пруэтта отличные оценки по трансфигурации, да и в семье много авроров. А их учат при первой же возможности использовать окружение. Каждый доступный кусочек чего-либо будет трансфигурирован и обращен против тебя, — прервала Тома Вальбурга. — Однако, — оторвался от записей Абраксас, — если совместить это с каким-либо шумным отвлекающим маневром, вроде Бомбарды, Конфринго или Баубиллиуса, то в образовавшееся окно, он отвлечется от мантии и можно успеть трансфигурировать ее во что-то самому. — Либо наложить на нее чары анимации, — подметил Том. — Ты уверен, что не оговорился, Риддл? Эти чары проходят в конце четвертого курса, — вставил свои пять кнатов Лестрейндж. — Да. Конечно, кривовато, но… — Риддл скинул с себя мантию и совершил пять аккуратных, плавных взмахов палочкой, — Лефифолди. Мантия осталась парить, словно была надета на невидимого человека. Затем капюшон мантии развернулся в сторону сидящего на столе Юстаса, и предмет гардероба резко метнулся в его сторону. Не ожидавший подобного подросток попытался увернуться, но ожившая ткань накинулась на него и, прижав конечности к телу, начала их сдавливать. — Чары анимации Смеркута. Слабенькие, но интересные. Я выучил их, думая, что если прикрепить мантию к телу и зачаровать подобным образом, получится летать или хотя бы парить. Идея себя не оправдала — чары просто не могут поднять в воздух человека, — развел руки в стороны Том. — Это… потрясающе! План вполне рабочий. Нужно лишь уточнить пару деталей. Вальби, что еще ты выяснила у Элезара насчет Пруэтта? — Абраксас начал что-то активно чертить в свитке, попутно ведя разговор. — Розье был скуп на детали и щедр на воду, но какую-никакую картину составить можно. Риддл, я еще раз уточню — мы так активно помогаем тебе лишь из-за конфликта факультетов, не больше, мы не друзья или что-то подобное, — вздернув нос изрекла Блэк. — Итак, Пруэтт является крепким хорошистом и игроком сборной по квиддичу Гриффиндора на позиции ловца. Выделяется отличными рефлексами, неплохими навыками ЗОТИ и, как я уже сказала, трансфигурации, кроме того…* * *
15 минут после начала дуэли Присутствующие могли уже десяток с лишним минут наблюдать за тем, как сыном и наследником чистокровного семейства Пруэтт буквально вытирают пол. Его покрасневшее лицо, с алыми, налитыми кровью глазами, украшали несколько синяков и с десяток эффектов от заклинаний в виде прыщей, угрей, гнойников и воспалений. Волосы уже наполовину неравномерно покинули голову, оставив сверкающие розовой кожей проплешины. Его оппонент уже просто экспериментировал с эффектами взаимодействия разных слабеньких проклятий и чар. Он мог давно убить своего оппонента. Раздувающее заклинание Инфлэтус в шею, Конфринго в голову, Редукто в незащищенное туловище. Но от этого было бы куда больше вреда, чем пользы. Во-первых: любую опасную для жизни ситуацию мгновенно пресек бы профессор Йоханссон, что внимательно следил за ходом дуэли и заклинаниями обоих сражающихся. Во-вторых: даже если удастся убить слишком много возомнившего о себе гриффиндорца, это обратиться лишь вагоном проблем для Риддла, так как смерть чистокровного наследника ему не простят, и напомнят об этом за пределами школы, где он не защищен от взрослых магов. А Том был уверен, что найти и убить его по просьбе Министра Магии, который являлся отцом секунданта Пруэтта, для парочки авроров не составит большого труда. Ну и в-третьих: как бы весь из себя гриффиндорец не пыжился, для Риддла он был лишь небольшим препятствием на пути. Неприятным, да. Досадным — очень. Но не представляющим серьезной угрозы. Стоило ему стать хоть чуть-чуть опасным, Том перестал бы валять дурачка, знающего лишь самые основные чары и слабенькие проклятья, а взялся бы за серьезно калечащую магию, коей более чем достаточно в библиотеке. Пруэтт, при всем своем мнимом магическом превосходстве и знаниях, взятых из семейной библиотеки, не вызывал в душе Тома и сотой доли того страха и чувства беспомощности, что одна пропитая наряженная в констебльскую униформу пьяная свинья. За размышлениями он прокручивал в памяти ту постановку, что разыграл в начале дуэли. Вот уж действительно цирк, как и сказал Пруэтт. Сыграть волнение и мандраж, а потом усталость оказалось на удивление просто. И ведь остальные поверили, что он вымотался после полусотни слабейших заклинаний! Насколько у них низкие были ожидания от него?! Да Том в первые месяцы в Хогвартсе этот порог играючи перешагнул. И вот, бросив в пахнущее различными испражнениями, беззвучно скулящее и рыдающее тело Дантиссимус, Том, слегка поведя плечами, осмотрелся. Первым, что бросилось в глаза, была изменившаяся обстановка в зале. Красные рожи гриффиндорцев радовали глаз. Разгневанные львы первые пять минут измывательств кричали о «нечестной дуэли», «нарушении правил», разбавляя это «дайте я выйду вместо него», «дерешься, как крыса» и «бесчестный грязнокровка». Когтевранцы в свою очередь записывали заклинания, которыми раскидывался Том, с расшифровкой, какой эффект оказали те или иные чары, и обменивались монетами в соответствии с выигранными пари. Пуффендуйцы были рады любому зрелищу, но радовались не слишком активно, чтобы не стать теми, на кого сорвутся накрученные грифы. Слизеринцы, гордо вздернув подбородки, смотрели на всех присутствующих, словно одним своим видом заявляя: победитель дуэли — из наших. Учителя же были в основном бесстрастны. Лишь Дамблдор и Диппет выделялись своей реакцией. И если директор смотрел на Тома в основном заинтересованно, а на ситуацию в целом с некой долей усмешки, мол, «чем бы дитя не тешилось», то вот декан Гриффиндора так и кипел укоризной. Голубой росчерк Депульсо отправил потерявшего всякую волю к сражению Пруэтта скользить по полу за пределы отведенного ему круга. — Дуэль завершена. Правила соблюдены. Победителем дуэли является Том Марволо Риддл из дома Слизерин. Секунданты, огласите результаты, — четко, по всем правилам произнес преподаватель Мужского Колдовства, снимая защитные чары с помоста, пока секунданты выходили в центр. И снова все присутствующие могли четко узреть разницу: высокий, ранее выпячивающий грудь вперед Марбиндер Фоули словно уменьшился вдвое, когда его друг так позорно проиграл, и совсем не был похож на сына Министра Магии; в то же время, стоящий напротив Юстас Лестрейндж, несмотря на небольшой рост, одним взглядом выражал всю глубину уверенности в победе своего участника — что что во время дуэли, что до ее начала. Первым заговорил Фоули. — Я признаю дуэль состоявшейся и честной. Ставкой на дуэли было отчисление из школы проигравшего. Проигравшим является Герберт Пруэтт. Имеет ли место снисхождение или компромисс? — последняя надежда на спасение от отчисления была именно в этой официальной фразе, обращенной к Тому. Тот мог согласиться, и стребовать с семейства Пруэтт контрибуцию. Но у Риддла имелось достоинство, и он его ценил. — Оскорбление не забыто и не прощено. Снисхождения не будет, — отрезал Том. — В контрибуции отказано. Дуэль завершена, — покочнил с формальностями Юстас. Директор сделал шаг вперед. Все взоры обратились на него. — Да будет так. Мистер Фоули, когда мистер Пруэтт очнется, сообщите, что я жду его в своем кабинете для обсуждения вопроса об отчислении, — договорив, он повернулся к победившему слизеринцу, и, хмыкнув в бороду, продолжил, — а вас, мистер Риддл, я жду в своем кабинете сейчас.* * *
Индия — Жестоко, но заслуженно. — прокомментировал Лу Чиань, наблюдая за поднимающимся с Востока солнцем. Волдеморт лишь молча отпил из чашки. В обретении тела были и минусы, и охриплость после долгого рассказа была одним из них. Прекрасный чай, однако, замечательно справлялся с этой проблемой. Лу Чиань же горел жаждой продолжения истории. — Мне просто интересно… А как на подобное отреагировало руководство школы?* * *
Вечер того же дня — И как прошел разговор с директором? — именно это было первым, что услышал Том, вернувшись в гостиную Слизерина. Вместе с вопросом от старосты его встретила сотня горящих энтузиазмом лиц. — Если коротко, то попросили не бросать подобные вызовы впредь. Ну и присудили три десятка балов за, как выразился Дамблдор, «гриффиндорскую храбрость». — И старик Дипетт согласился?! — воскликнул кто-то из первокурсников. — Конечно согласился, — высунул Розье свой орлиный нос из толпы, — сейчас отец Фоули не в фаворе у аристократии и Визенгамота. Поговаривают даже о досрочном смещении его с поста Министра Магии. А главным его соратником является Пруэтт. Так что наш Томми своими действиями только ускорил падение репутации двух этих семейств, и тем самым сыграл на руку как директору, так и Дамблдору, которых особенно сильно задел последний «указ о налогах, взымаемых с мастеров магии на государственно важной службе состоящих», — важно закончил он. Том в очередной раз напомнил себе, что как бы потешно и несерьезно себя не вел Розье, он, наверное, является самым лучшим сборщиком информации и сплетен во всем Хогвартсе, и от того — одним из опаснейших слизеринцев. А еще, нужно не забыть при возможности припомнить ему этого «Томми». Остаток времени до рождественских каникул зеркально отличался от всего опыта обучения до. Риддл из парии факультета стал его полноценным членом. С ним стало не зазорно здороваться, общаться и просить о помощи в учебе. Для Тома стало откровением, как много людей, оказывается, нуждается в ком-то, кто может доступным языком объяснить сложно изложенное в книге. Четверть факультета из первых трех курсов стали его мелкими должниками за оказанную услугу. Знаковым также стал разговор с главной троицей факультета. — Итак, теперь, когда все досадные помехи устранены, давайте вернемся к делам насущным. Что такое скрывается под женским туалетом? — спросил Лестрейндж, стоило их компании, с присоеденившемся по приглашению Вальбурги Малфоем зайти в кабинет. Это был тот же кабинет, в котором проводилось обсуждение перед дуэлью. — Я немного изучил хроники, — поправил платиновые (и немного шоколадные) волосы Абраксас, — в конце XVII века директором школы был некто Корвин Мракс. Директором был посредственным, и школой управлял всего семь лет, что, однако, не помешало ему провести огромную перестройку Хогвартса. Построил теплицы, внешние сады, провел ремонт многих башен, реставрацию внешнего вида и засыпание рва, что остался со времен Основателей и, внимание… реконструкцию канализации. Старая система удаления отходов с помощью домовых эльфов ушла в прошлое, и был налажен нормальный отток, сопряженный с подземными источниками и Черным озером. Туалет на втором этаже появился именно тогда, так как раньше там санузлов не было. Отдельно отмечу, что на это ушла львиная доля состояния Мраксов, так как все работы были проведены за их счет. — То есть этот проход появился два века назад? — поинтересовалась Блэк, вновь занявшая место преподавателя. — Проход — скорее всего, а вот место, куда он ведет, может оказаться чем угодно. Учитывая семейный дар Мраксов, это может быть маленькая комнатка «для своих», личная библиотека Корвина или мифическая Тайная Комната. — Дар Мраксов? — Том был удивлен. Прочтя огромное количество книг, он не мог не натолкнуться на этот термин. Но не нашел никаких упоминаний о том, что подобные дары есть у британских семей. — Ну… данная информация не для пергамента, — словно застеснявшись, попытался объяснить Лестрейндж, — это вроде как не тайна, но… тайна, — понятней не стало. — Многие чистокровные семьи имеют так называемый семейный Дар, — закатила глаза Блэк, — информацию о нем не раскрывают, но учитывая, как много было между семьями браков, все, кто должен, знает. В книгах ты этой информации не найдешь. Даром Мраксов был парселтанг, наследуемый и проявляющийся у каждого представителя с раннего возраста. Том задумался. Про Мраксов он знает лишь из книги «Справочник чистокровных волшебников», и там ничего про их дар не было, даже его наличие не упоминалось. Могли ли быть среди них его родственники? — Итак, что мы имеем. Директор-Мракс прячет или создает скрытый проход. Учитывая странное, отличное от остальных санузлов положение туалета, скорее всего, именно прячет. Состоит этот проход из огромной трубы, уходящей глубоко под замок, откуда пахнет сыростью и органикой. Вряд ли там какая-то комнатка «для своих» или тайная библиотека. Какими бы мощными не были чары, сохранность книг они в такой сырости не обеспечат без постоянного обновления, особенно века спустя, — подвел итог Том. Про просьбу найти старого змея от Распределяющей Шляпы Риддл решил пока что не рассказывать. — Не забывай, Том, что доступ к этому месту открывается лишь змееусту, и это, возможно, тайный ход директора для эвакуации. В те времена гремела очередная война с гоблинами, и подобный туннель имел смысл, — Малфой, глядя в разожженный во время разговора камин, выглядел очень задумчиво. — Простите, что прерываю, но, может, вместо того, чтобы гадать, просто спустимся и посмотрим? — спросила последняя, от кого можно было бы ожидать подобного безумства — Блэк. — Ну да, и если это действительно какой-то особо секретный схрон, нарваться на охранные чары? Они в отличие от чар сохранности живут куда дольше. Я лично помирать не собираюсь, у меня планы еще есть. Я потому и думаю сунуться туда после рождественских каникул. Вы сможете растрясти свои библиотеки на предмет интересных взламывающих чар или поискать информацию о том, что может поджидать нас внизу? — поинтересовался Риддл. — Сможем. Наконец-то хоть что-то интересное в этом году, — Лестрейндж расслаблено вытянулся на парте. — Ты, главное, без нас туда не суйся.* * *
— Наверное, соваться сюда одному было плохой затеей, — проговорил Том, смотря как изо рта огромной каменной статуи, изображающей голову основателя его факультета, выползает громадная змея. Лишь тот факт, что это именно змея, и с ней, скорее всего, можно договориться, удерживал юного исследователя от позорного побега. Хотя дрожи в коленках это не умаляло. Чудовище медленно вытащило оставшуюся половину своего тела из пасти статуи и предстало перед второкурсником во всем своем пятидесятифутовом великолепии. Слегка сонно поведя головой, змей остановил взгляд своих желто-оранжевых глаз со зрачком в виде тонкого веретена на испуганном мальчишке. — С-с-с-с… У меня помутилось зрение, или маги уже настолько обмельчали? — раздался под сводами огромного зала глубокий мужской шипящий голос, который точно не ожидаешь услышать от подобного существа. — Приветс-с-ствую вас-с, меня зовут Том Риддл-с, прошу прощения-с, что бопес-с-спокил ваш-с с-сон, — вежливо склонился в поклоне Том, осознавая всю свою беспомощность. — Твой парселтанг ужас-с-сен, потомок. Если бы не знакомый акцент Мраксов, я бы не понял и половины. Хс-с-с-с, как же здесь холодно, — змей подполз к одной из здоровенных каменных змеиных голов, что украшали зал, и потерся об нее боком. Том, тем временем, стоял, словно оглушенный услышанным. Потомок? Акцент Мраксов? Что?! Внезапно что-то щелкнуло, и в зале потеплело. — О-о-о, блаженс-с-ство, — чудище растянулось на каменных плитах, что стали стремительно высыхать, — итак, сколько я спал? — С-с-сейчас подходит к концу 1940-й год. По Темпус-с-су, — тут же поправился Том. — Хм-м, то есть чуть больше двух веков. Странно. И зачем же ты пришел ко мне, потомок? — Я… я с-с-случайно нашел проход. Вы пос-с-стоянно называете меня потомком-с. Что это значит? — Ах да, судя по другой фамилии, ты можешь быть не в курссе, — змей собрался, поднял голову и, визуально увеличившись, громогласно прошипел, — перед тобой сам Салазар Слизерин, маг настолько могущественный, что смог обмануть Смерть и Природу. Настолько хитрый, что ни демоны, ни сам Чернейший не рисковали вести со мной дела. Настолько умный, что остался единственным, кто мог себя провести… Что в итоге и произошло, — куда более тихо закончил свое представление Основатель. Том, буквально лишившийся дара речи, смотрел на огромную во всех смыслах фигуру и не находил в себе сил, чтобы прервать образовавшуюся тишину. — Да-а-а, судя по реакции, ты действительно не слышал обо мне. Странно. Мраксы должны были передавать эту информацию всем змееязыким членам семейства, даже если они родятся в младших ветвях. Это обговаривалось. Странно. — Вы пос-считали меня с-сыном младшей ветви с-семейс-с-ства Мракс-сов, я правильно полагаю-с? — сумев побороть отказывающийся двигаться язык, проговорил Том. — Неужто я не прав? — Я не знаю, — просто ответил Риддл, гипнотизируя взглядом темно красные наросты на голове Основателя, что формировали корону. Он знал лишь один вид змей, которые могут достигать таких размеров и чьи самцы отличаются красным гребнем. И именно этот вид змеев изображен на гербе его факлуьтета. Мордредов Василиск! — Не знаеш-ш-шь? — удивленно прошипел древний маг. — Я сирота. Вырос в магловском приюте, знаю лишь, что мать назвала меня в честь отца и деда, — без каких-либо эмоций проговорил Том, пытаясь вспомнить, пересекались ли они взглядами со Слизерином. Стоило словам покинуть его уста, как морда исполинского змея оказалась прямо перед мальчиком, преодалев двацдать футов в мгновения ока. «Я даже не заметил броска», лишь успел подумать Том, как его утянуло на дно двух насыщенных всеми оттенками желтого и оранжевого змеиных глаз.