Обрести Единство: Ветер Перемен

Драка мгновенно остановилась. Мы с Хор’Гаратом отпустили надзирателей, которые тут же воспользовались случаем и ретировались. А я уставилась на того, кто к нам обратился. Обладателем знанием нашего языка оказался крупный мускулистый гнолл черного цвета с шрамами на морде, напоминающие следы от когтей. Шрам проходил прямо через его глаз, постоянно закрытый. А вторым глазом зелёного цвета он смотрел на нас, изучая. — Вы не знаете порядков боевой… боевого клана Дженеба. Пойдёмте со мной, я вам помогу освоиться, - прорычал он сипло нам в ответ и благодушно, как мне показалось, оскалился. Затем он что-то сказал надзирателям уже на их языке, и те расступились перед ним, позволяя чёрному гноллу пройти к нам, оказавшись рядом. По его виду было понятно, что он совершенно не боится нас. Очень сильный, он наверняка обладал определенным влиянием среди гладиаторов. Кто же он такой? — Так вы принимаете мое предложение или отдать вас им? — повторил он, указывая на надзирателей, когда мы замешкались с ответом. — Кто ты, чужак? — недовольно прорычал Хор’Гарат, опережая мой поток мыслей. — Зовут Хо. Я, как и вы, пленник уже много когтей. Но могу новеньким показать, что здесь к чему, пока их не наказали. Я судорожно выдохнула и сложила гребень, выражая согласие и понимание. Хо общался с нами на очень ломаном и простом языке, избегая употребления тех слов, которых не было в простейшей речи дракх’кханов. Я знала, что мы теперь рабы-гладиаторы, но на нашем языке нет слова, которое обозначило бы эту роль, а потому гнолл и назвал всё это «боевым кланом». Однако я была невероятно рада даже такому неожиданному, но приятному сюрпризу в виде дружелюбно настроенного гнолла. — Наказать? Хор’Гарат не боится чужаков! Чужаки не накажут дракх’кхана… — фыркнул меднокрылый, всё ещё не осознавая своего шаткого положения. Хо лишь хитро улыбнулся и поманил нас когтистой лапой за собой. — Дракх’кхан может справиться с одним из нас, двумя, тремя, но не когда нас много, а он один. Если бы не я, вас бы убили или наказали. Я всё ещё молчала, медленно последовав за новым знакомым. Не потому что мне нечего было сказать гладиатору. Скорее наоборот — моя голова пухла от обилия вопросов, которые могла бы ему задать. Ведь я наконец-то встретила представителя другой цивилизации, который понимал меня и был готов отвечать на вопросы! — Ты не говоришь… Не интересно узнать больше о нас? Или о боевом клане? — обратился неожиданно ко мне гиеноподобный, останавливаясь и оборачиваясь ко мне вытянутой мордой. Я смущённо улыбнулась. — Наоборот… Вопросов по самые рога набралось! — призналась я охотно и затем сразу начала, — кто вы? Откуда знаешь наш язык? И что за наказание ты упоминаешь? Ты говорил что-то про стену... Хо сделал жест ладонью, будто собираясь прикрыть мне ею пасть. Я всё сообразила и примолкла, решив для начала выслушать жителя пустынь. — Мы называем себя хэл’курами. Мы живём в пустыне Кх-ав-ра, — произнес он по слогам название своего края, слегка подвигав ушами на голове, — попасть на стену означает принять смертельное наказание. Вам уже встречалась госпожа Клепсидра Лованд? Неожиданный вопрос от хэл’кура не только выбил меня из колеи, но и заставил вспомнить ту самую даму с посохом, которая ещё совсем недавно допрашивала с пристрастием и делала мне больно. Я невольно потерла горло и место на крыле, где пробили перепонку, и нахмурилась. А Хор’Гарат яростно зарычал, стиснув зубы. — Как я понимаю, это ответ «да», — догадался Хо по нашей мимике, — никогда не переходите ей дорогу. Она убьёт вас, если вы не понравитесь ей. Она любит смерть и часто отправляет на стену провинившихся. — Что значит «отправлять на стену»? — усмехнулась я, невольно вспоминая Игру Престолов, где ссылка в Дозор на огромную ледяную стену означал если не смерть, то пожизненную службу до скончания веков. Было бы забавно встретить в этом мире нечто похожее, где хэл'куры защищают пустыню Кхавра от всяких зомби и кадавров. — Вам лучше не знать. Когда увидите, сами поймёте, о чём я, — хмуро заметил Хо и завёл нас в низенькое здание, напоминающее скорее длинный сарай, чем жилой барак. Мне оставалось лишь пожать плечами и отложить этот вопрос на потом, ведь я хотела уточнить сейчас иные моменты. — Ты так не сказал, откуда знаешь речь дракх’кханов. Я видела тех, кто умеет говорить на нашем языке, но их мало! — отметила сходу я, пригибая голову, заходя в "сарай". Хэл’кур вновь остановился и прищурил единственный глаз, оборачиваясь к нам: — Вы не первые дракх’кханы, которые посетили нас. Вы уже здесь были. Один из них оставил мне это, — и гиеноподобный указал на шрамы на своей морде. Моё сердце забилось так интенсивно, будто готово было выскочить из груди. Иные дракх’кханы! Значит, они и здесь тоже могут жить. Надо их обязательно найти. — Дракх’кхан находится здесь? — я, едва-едва сдерживая возбуждение, обвела лапами внутреннее помещение сарая. — Нет. И о нём у нас не принято говорить, — мрачно ответил Хо и затем начал спускаться по широкой лестнице вниз. Судя по всему этот путь вёл в погреб. — Но если вы достаточно долго проживёте и впечатлите нас, то вам выпадет честь познакомиться и с ним. Выпадет честь… Хо нам предоставил информацию в таком ключе, будто этот самый дракх’кхан относился к местной знати, который просто любит приходить сюда и поглазеть на местных бойцовских «псов». — А кто он? И как давно его знаешь? — поинтересовалась я. Хэл’кур лишь прижал треугольные уши к голове, предпочитая оставить мои вопросы без ответа. Я, тихо хмыкнув, решила просто не продолжать эту тему, спускаясь вслед за провожатым по лестнице вниз. Раз молчит, значит - есть, почему. — Что дракх’кхану нужно делать, чтобы выбраться отсюда, раз нельзя бросать вызов пленителям? — воспользовавшись паузой, взял слово меднокрылый. Хэл’кур, услышав вопрос, приподнял уши и издал несколько гиеньих смешков. — Уже собрались на выход? А зачем вам уходить? — задал он встречный вопрос. Признаться, он меня заметно обескуражил, но я решила не перебивать разговор. — Хор’Гарата победили! Заставили упасть на колени, а потом угрожали! Хор жаждет крови и мести, даже если Атакама не хочет её! — рявкнул он, указывая на меня. Хэл’кур же некоторое время молчал, пронзая нас взглядом своего единственного глаза. — Поживите сначала здесь, освойтесь, а потом подумайте о том, хотите ли вы бежать отсюда. Кстати, мы пришли. Вот здесь вы будете отдыхать, — Хо указал нам на закуток, где мы увидели две примитивные лежанки из соломы и кожи, — не забудьте прийти на обед. Вам ещё многое нужно узнать. И вновь издав ехидный гиений смешок, Хо развернулся, чтобы уйти восвояси, однако я решила его остановить. — Хо, — негромко я окликнула его, собираясь сначала по привычке положить лапу на его плечо, но вовремя одернув её: я не знала, как хэл’куры воспримут дракх’кханский жест доверия. — Спасибо тебе. Черный гнолл перестал издавать смешки и просто сверил меня снисходительным взглядом: — Не все здесь будут к вам дружелюбны, как я. После устроенного на площадке вас будут бояться и тихо ненавидеть. Помните об этом. И, больше ничего не добавив, Хо покинул нас, оставив одних в тёмном закутке посреди лежанок. Я, тихо вздохнув, уселась на солому и осмотрелась. Здесь стоял приятный моему глазу полумрак, а свет солнца шел только от маленьких окошек, выдолбленных в стене на уровне груди. Выглянув в одно из них, я определила, что оно находится на уровне земли, из-за чего создавалось ощущение темницы, разве что без металлических прутьев. Судя по всему, металл в пустыне Калахари пускали на более важные вещи, и не пытались решётками удержать рабов. Да и не нужны они были: сами окошки были настолько маленькими, что я могла туда просунуть разве лапу по плечо. В помещении находилось около тридцати лежанок, разбросанных по всей комнате, но все они сейчас пустовали. Судя по всему, мы находились в чём-то вроде спального расположения казармы. — То-то мне вспомнилась армия… — не удержалась я от комментария, предавшись на миг ностальгическим мыслям о срочной службе в армии Российской Федерации. Очень уж много совпадений я нашла с солдатским бытом. И это помещение - ещё одно напоминание о тех временах. — Что Атакама сказала про армию? — недоуменно спросил меня Хор’Гарат, уже сидя на своей лежанке и думая тоже о чём-то. Я мысленно прикусила язык, упрекнув себя в том, что иногда не контролирую то, что говорю. Очевидно, у меня не получится объяснить братцу, что я конкретно имела в виду. — Нет. Ничего. Помнится, Хо сказал нам что-то про обед? Посмотрим, чем тут кормят? — перевела я тему, направляясь уже обратно к лестнице, по которой несколько минут назад вёл нас черный хэл’кур. Меднокрылый недовольно фыркнул, затем насупился и, не вставая с места, окликнул меня: — Атакама… Почему Атакама такая пассивная и спокойная после всего произошедшего? Разве Атакаму не должна сотрясать ярость от всего пережитого? Неужели Атакама быстро смирилась?! Я остановилась, задержав лапу над ступенькой. Несколько секунд я не отвечала, просто прислушиваясь к своим ощущениям. И в самом деле — я была невероятно спокойна с того самого момента, как мы пересекли порог гладиаторской школы. Возможно, я не воспринимала её пока, как нечто страшное и ужасное, а возможно, я уже перегорела от всего пережитого за сегодня. Слишком уж насыщенный на стресс день оказался у нас: сначала мы пытались уйти от погони в деревне, затем мы стали жертвой таинственной магии, потом нас унизила «носатая», а теперь мы попали в новый коллектив, где должны будем выживать. И все это за одно извержение света. Слишком много эмоций и потрясений, от которых у меня и возникло моральное выгорание. А ещё необходимо просто полежать и уложить в голове всю информацию, что нам сегодня поведали. — Я не говорила, что смирилась. И я клянусь задницей Даггоната, что мы найдем выход отсюда, каким бы сложным он ни был, — я улыбнулась своей же придуманной шутке. Только бы тёмный Владыка об этом не узнал! — Даггонат тебе не поможет, даже если помашет в дырку своим крылом! — хмыкнул, Хор указал в сторону одного из окошек и затем откинулся на лежанке, потянувшись, — Атакама, ступай на обед. Хор устал от чужаков и не сядет с ними разделять еду. Какой гордый… Но с другой стороны — я понимала его. У дракх’кханов считалось ещё одним знаком доверия делиться едой с сородичами и разделять с ними обед, а меднокрылый, как ярый сторонник традиций уже ушедшего в историю клана Рокхана, всё так же ревниво относился к ним, что и раньше. Как бы он сам меня не начал обвинять в предательстве со временем. Выйдя обратно на площадку, я заметила, что гладиаторов на ней уже почти не осталось, зато в небольшой пристройке напротив импровизированной арены для тренировок раздавались голоса и виднелся из окошка огонёк света. Подумав, что они все уже находятся там, я поспешила следом, надеясь, что за опоздание мне палок в одно место не вставят. Отодвинув грязную серую занавеску, которая, как и везде, выполняла функцию двери, я обнаружила себя в своеобразной столовой с несколькими длинными каменными столами, за которыми сидели усталые хэл’куры. Я только сейчас обратила внимание, что женщин среди гладиаторов было раза в три меньше, и они сидели за отдельным столом, что заставило меня задуматься о том, а насколько среди гиеноподобных развита половая сегрегация. Единственный среди рабов региус стоял перед крупным глиняным кувшином и что-то помешивал туда. Я так и не смогла понять, являлся ли он самцом или самкой, но когда я подошла к нему, то четырёхрукий наг молча наполнил мне тарелку кашеобразной массой, а также наполнил миску с водой. — Спасибо. Получается, ты готовишь еду? — попыталась я завести разговор, проверяя, а знает ли он рычаще-шипящее наречие дракх’кханов. Региус на меня поднял голову, посмотрел где-то секунд пять, а затем вернулся обратно к перемешиванию своей «бурды». — Она не разговаривает, — сказал мне тот самый чёрный хэл’кур, который показал нам перед этим казарму. Он сидел за отдельным столом у самого выхода. Я взяла в обе лапы миску с едой и водой и постояла с ними в нерешительности под подозрительные взгляды окружающих. — Я могу сесть рядом с тобой? — не уверенная в том, могут ли новички садиться за один стол с «дедами», спросила я. — Садись, — кивнул Хо мрачно, отрывая от кашеобразной массы кусок, раскатывая его в ладонях в шар и уже в таком виде отправляя его в рот. Как только я уселась на табуретку напротив хэл’кура, он сразу же спросил в ответ: — А где твой агрессивный сородич Хор’Гарат? — Не захотел обедать, — пожала я крыльями, решив не углубляться в причины этого. Вместо этого я махнула головой в сторону региуса. — А почему он… Она не разговаривает? Вообще или только на моём языке? — Она как только попала сюда, что-то говорила то про «Отца спасителя», то про какого-то Экзерона. Понятия не имею, кто это, но надзирателям такое поведение не понравилось, и они её отправили Клепсидре. Говорят, госпожа лично вырвала ей язык, именно это и послужило причиной того, почему она с тех пор молчит. — Охс… Ясно, — удивлённо зашипела я, чувствуя поступающий к горлу ком. М-да, не лучшая тема для разговоров во время еды. Я попробовала оторвать кусок от каши, которая оказалась очень густой на ощупь, словно тесто. А затем я последовала примеру чёрного хэл’кура и сделала точно такой же шарик, положив его на язык. «Фрр… Безвкусица!» — раздосадованно заключила я, хотя меня и не удивило, что здесь кормят такой едой. Не будут же рабам давать каждый день жарить шашлыки и давать специи. И тут я заметила на одном из пальцев старого гладиатора кольцо. Оно было точно таким же, что и у тех торговцев, которых мы встретили в первую ночь пребывания в новом мире. Оглядевшись, я увидела у каждого из присутствующих такую вещь, что вызывало некоторые вопросы. — Что это? — спросила я, указывая на кольцо на пальце Хо. Тот чуть улыбнулся, затем плавно снял его с себя и показал мне. — Это обязан носить каждый житель «клана» Дженеб. Не знаю, как в других, но если у тебя заметят отсутствие кольца, то могут сразу схватить и отвести к госпоже. А у неё с такими нарушителями разговор короткий: либо в собственность свою жизнь, либо стена. Я внимательно посмотрела на кольцо: оно было сделано из бронзы, и на нём виднелось несколько грубых засечек. — На нём что-то написано? — поинтересовалась я. — Определяет твой родной «клан» и статус. Первая группа засечек — к какому из пяти «кланов» ты относишься. Вторая — кто ты. Моё кольцо показывает, что я старший воин боевой площадки «клана» Дженеб. Хо повертел кольцо у себя в лапах в течение пары секунд и затем надел его обратно. Я лишь хмыкнула, задумавшись. Ну что ж, хотя бы не клеймение, и на том спасибо. Кольца — это ещё гуманный способ обозначения статуса в обществе. — Тебе на закате выдадут такое кольцо, как и Хор’Гарату, — продолжил старший гладиатор, пока я продолжала есть, — но только уговори его быть спокойнее. У нас перевоспитывают таких очень жестокими способами. — Дай угадаю: стена? — спросила я, уже предполагая ответ собеседника. Но тут я уже не угадала. — Нет. Тяжёлый труд в каменной… «пещере», — пророкотал горлом хэл’кур, пытаясь подбирать наиболее близкие по значению слова, — если отправляют на стену, то оттуда уже не возвращаются. «Значит, в шахту. Логично,» — заключила я, взвешивая, что тут, в школе гладиаторов, и в самом деле жить легче, чем где-то под землёй. И опять упоминание стены… Что хэл’куры под этим имеют в виду, Даггонат дери? — Так что делают с теми, которых отправляют на стену? — пыталась я всё получить ответ от Хо. Но тот лишь отмахнулся, пообещав следующее: — Раз так хочешь увидеть, то хорошо. Но видит Зэра, что тебе это не понравится. Следующим рассветом отправимся в город на работу, а затем на рынок. Покажу тебе. Я таки прекратила допытывать хэл'кура, спокойно доедая свою порцию еды и допивая миску. Пришлось для этого мне скорее лакать её, чем пить привычным способом, заливая жидкость под язык — ибо тарелка была не очень удобной для подобных махинаций, а лить драгоценную воду мимо рта было неприлично в пустынном городе. — Слушай, Хо… А ты можешь ли научить меня вашему местному языку? — внезапно спросила я у него, отставляя пустое глиняное блюдце на стол. Хэл’кур слегка приподнял бровь и округлил единственный глаз. Я сразу притихла, подумав, что спросила лишнее. — Последний указ Клепсидры запретил учить чужаков нашей речи. Даже если бы запрета не было, то, боюсь, из меня плохой наставник, — черный гнолл издал тихий смешок, — но не переживай. Я могу рассказать про слова, которые тебе стоит запомнить в первую очередь. Я приуныла, понимая, что, возможно, носатая госпожа использует запрет на обучение их языку как дополнительную возможность контролировать своих слуг. А она хитрая, выходит. — «Кхэр», которое вы уже слышали — звук недовольства. Если вам такое говорят — сразу прекращайте любую деятельность. Дальше слово «хэл’кур» — так мы называем свой вид. Вас называем «Мэмэ’доор», — указал Хо сначала на себя, а затем на меня. — Но более обобщённо мы чужаков называем «дор’рук». «Неопределенная морда», если переводить на ваш. И, наконец, слово «кру». Оно имеет широкое значение, но в общем смысле — мы с помощью него показываем важность чего-либо. Поэтому Клепсидру мы все называем «хэл’кру». Главной среди хэл'куров. Я сложила гребень и попробовала мысленно произнести все эти слова. Их язык выглядел несложным, с обилием рычащих звуков, а значит дракх’кхану будет легко научиться на нем разговаривать. Другое дело, что если я каким-то макаром смогу выучить их речь, то придется делать вид, что я их по-прежнему не понимаю. Иными словами, подводные камни крылись там, где я не ожидала. И я только сейчас начала понимать, что к чему здесь. — Кру! — внезапно показавшийся у порога надзиратель постучал палкой по стене. В столовой началось активное движение, а Хо едва заметно кивнул мне. — Всё. Обед окончен. Нас собирают на площадке снаружи, — пояснил он и понёс посуду к общему столу, сложив её там. Я повторила за ним этот жест, попутно размышляя о том, что, возможно, сейчас назначат гладиатора на их отмывку. Надеюсь, не меня. Отодвинув занавеску, я увидела посреди двора ничего не понимающего Хор’Гарата, который с усталым видом смотрел на внезапно возникшее движение, и я поспешила к нему с объяснениями. — Просто представь, что нас собирает дор’манд и назначает нас на работы. В клане же мы работали на благо всех. Здесь то же самое, — пыталась я объяснить ему, приводя аналогии из нашей прошлой жизни в племени сородичей. Однако для меднокрылого этого оказалось мало. — Они не дракх’кханы. Они даже не дракх’кханы Орт’Фанга! Хор никогда не будет на них работать! - заявил он, толкая меня в сторону. Я еле удержалась на лапах и стиснула зубы, вздохнув. Какой же он твердолобый… Или это я слишком мягкая и уступчивая? В любом случае, я и не ждала, что его легко удастся переубедить. Зная своего братца, я и не думала, что получится удержать его в узде впринципе. — Хор… Если на нас обозлятся, мы сильно усложним себе условия жизни. Нас могут убить, могут отправить под землю, где нас ждут условия хуже текущих, — я вновь подошла и взяла сородича за лапу, прижав ее к своей груди, — нас могут и разлучить. Ты — последний сородич, которому я могу ещё доверить свою спину и хвост. А я сделаю всё, чтобы тебя поменьше трогали. Ты сможешь сдерживать агрессию, пока я думаю над тем, как нам выйти из этого плена живыми? — Атакама будет пахнуть скоро как хэл’кур, а не дракх’кхан… — фыркнул он. Что конкретно он имел в виду под этой фразой — я уточнять не стала, однако Хор’Гарат с неохотой, но встал в строй гладиаторов рядом со мной. Фух, пока убедить его удалось, хоть это было и на грани. Перед нами стояло несколько надзирателей и что-то говорили на своём местном языке. К некоторым они подходили и обращались лично, одного даже ударили палкой по шее. Однако вскоре к нам подошёл тоже один из надзирателей, коим оказалась стройная и высокая самка, что вызвало небольшое удивление на моей морде. Она нам ничего не сказала, а просто протянула что-то блестящее и показала затем на свою ладонь, где было надето кольцо. Я сразу поняла, что к чему, и надела предмет на указательный палец левой руки, а вот мой братец замешкался и задумался. — Зачем? — спросил он меня. — Это кольцо носят все, кто живёт здесь. Оно позволяет определять, кто есть кто не спрашивая. Без него нас могут схватить и убить, — пояснила я очень кратко Хор’Гарату. К счастью, этого оказалось достаточно, чтобы он послушался и надел предмет на палец. Надзиратели, среди которых, как оказалось, было немало представительниц женского пола, быстро что-то объяснили остальным рабам и хлопнул в ладони. Судя по тому, что гладиаторы начали расходиться, это означало конец развода. — Хо! Что они сказали? — сразу выловила и остановила я нашего нового знакомого, как только появилась возможность обменяться с ним словами. — Самое главное, что вы получили кольца. Теперь вы точно с нами! — поздравил нас с улыбкой чёрный хэл’кур. Мы с Хор’Гаратом лишь переглянулись и синхронно зашипели, выражая недовольство. Тут мы были солидарны друг с другом: поздравлять с началом рабской жизни выглядело скорее издевательством, чем искренней радостью. — Мне сказали вам сегодня устроить небольшой обход и показать вам наши устои. В том числе и место, где вы будете сражаться, — иными словами он имел в виду арену. Пока мне всё было понятно. — Один из вас со следующим рассветом будет уже выходить перед остальными на бой. На это место рекомендовали тебя, — Хо указал на моего братца, — сказали, что его свирепость может понравиться остальным. Проверим в деле. — А про меня что сказали? — спросила я в свою очередь. — Ничего. Отправишься со мной и ещё одной в Дженеб. У нас там есть дела, — прищурил один глаз хэл’кур, — для тебя это хорошая возможность узнать хэл’куров лучше. Я спорить не стала и не возражала, однако переживала за меднокрылого сородича — справится ли он без меня? Он же может не удержать ярость в узде и заварить такую кашу в моё отсутствие, какую даже мы вдвоем с Хо не расхлебаем. Вопросов с нашей стороны не последовало, и потому старший гладиатор повёл нас к стене, где зиял широкий проход. Там уже он завел нас с крупное помещение, где на стене висели кожаные доспехи, металлические накладки, а также располагались стойки с оружием. Различные палки, трезубцы, копья, кнуты и даже мечи. Рядом с оружием находился один из надзирателей, который лениво посмотрел на нас, но заранее положил ладонь на свою длинную палку, словно готовился к худшему. Хо сразу же подошёл к нему и сказал несколько коротких слов, после которых надзиратель расслабился, но всё ещё следил за нами. «Как будто мы его не можем так развалить вдвоём», — мысленно прикинула я, отмечая, что в случае восстания и попытки побега заполучить гладиаторское оружие не составит труда. Однако претворять план побега в жизнь было пока слишком рано, а потому я решила пока погрузиться в рассказ Хо об оружейной. — Здесь мы получаем оружие перед выходом. Иногда дают защиту, но чаще всего сражаемся без неё. Кожаную защиту мы надеваем только на тренировках, чтобы не калечить друг друга. Эти очень не любят, когда мы получаем травмы вне настоящего боя, — хэл’кур махнул головой в сторону надзирателя. Я посмотрела на стойки с оружием, изучая их. Здесь находился широкий ассортимент оружия ближнего боя, но ни одного лука или пращи. Это огорчало, так как я больше всего любила пользоваться именно луком. — А мы можем выбрать оружие перед выходом на бой? — спросила я у ветерана. Тот чуть прижал треугольные уши. — Нет. Нам их выдают в соответствии с пожеланиями тех, кто смотрит на нас. Чем сильнее мы впечатлим тех, ради кого мы выходим, тем лучше. Тем больше еды и воды нам дадут после боя. — Чужаков мало кормят? — сразу поинтересовался Хор’Гарат. — Посреди пустынной равнины еда и вода становятся ценнее металла и дерева. И лишить нас чего-то из этого — тоже часть наказания, — пояснил кратко Хо, выводя нас из оружейной и следуя теперь по длинному и темному коридору. — А сейчас вы увидите место, где будете сражаться, — и старший гладиатор вывел нас по извилистому коридору наружу. Мы оказались на песчаной арене, с трёх сторон окружённой пустующими трибунами. Посреди них мы заметили крупный балкон с несколькими похожими на трон сидениями. Он написал прямо над трибунами и сразу вызывал ассоциацию с римским колизеем, где на таких вот местах сидели высокопоставленные лица или даже императоры. — Там любит сидеть Клепсидра, да? — спросила я с очевидной догадкой, указывая на выступающий балкон. — Госпожа Клепсидра и её окружение. Да. Поэтому запомните: когда выходите на арену, первым делом поклонитесь тем, кто сидит там. Наша госпожа не всегда будет здесь, но если она почтила своим присутствием ваш бой, окажите ей честь. Я тяжело вздохнула, а Хор’Гарат скрежетнул зубами при упоминании «носатой». Похоже, она тут и в самом деле является не просто правителем, а самым настоящим римским диктатором. — Запомните ещё кое-что: без сигнала не начинать бой и не убивать во время него. Ваша задача даже не выиграть, а сделать бой красивым и запоминающимся. Дам совет как тот, кто истоптал здесь каждую песчинку: не побеждать противника одним ударом и не бежать от боя, — продолжил Хо, выходя на середину арены и окидывая взглядом трибуны. — Что значит «не убивать без сигнала»? Дракх’кханов здесь не могут убить? — с мрачным видом спросит меднокрылый, складывая лапы на груди. — Если боец оказался плох, то госпожа или те, ради кого мы сражаемся, могут решить убить его по итогу. И тогда ты обязан добить побежденного, — недобро улыбнулся хэл’кур, — часто сюда ещё выводят провинившихся, кого хотят убить. Нам об этом говорят до боя, что мы должны именно убить провинившегося, и заранее мы знаем, что должны сделать. Но здесь мало кто нарушает правила Дженеба. Поэтому приводят из других… мест. Всё понятно. Арену используют в том числе и для казни преступников. Пока ничего из такого, что вызвало бы шок. — А если побеждает тот, кого должны были убить? — поинтересовалась я, чисто гипотетически представляя себе случаи, когда преступник побеждает в бою, и этим самым заслуживает милость и прощение. Где-то я такое уже видела, однако… — Тогда он становится на твоё место и бьётся здесь вместо тебя, — подметил без оптимизма Хо и издал короткий смешок, — но это случается редко. — А что, если… — тут я задумалась, представляя себе случай, когда можно через пот и кровь заслужить свободу, — стать чемпионом здесь? Самым лучшим? Что будет? Хэл’кур задумался, а затем неожиданно для нас вздохнул с грустью. — Не знаю. Но когда бойца объявляют чемпионом, он редко начинает здесь появляться, а затем и вовсе исчезает. Что с ним делают — мне неизвестно. Но вряд ли идёт на свободу. «Понятно. Значит, перспектива освобождения исчезающе маленькая», — осознала я горький факт. Вряд ли хорошего гладиатора отпускают на свободу. Может, его гладят по голове, он становится местной легендой, возможно, его переводят куда-то повыше гладиаторской школы, однако он все равно остаётся рабом. Я закрыла глаза и потёрла их, только сейчас в полной мере понимая, с чем же на самом деле я столкнулась. Неужели вся моя жизнь пройдёт вот так теперь? Я буду видеть лишь одни арены, бои, других гладиаторов и публику, которая будет требовать проливать кровь ради них? Что же теперь будет со мной? А с моими сородичами, которых я завела сюда? Я испытывала стыд и вину перед ними, и поэтому я была обязана бежать от них. Но сначала — изучить обстановку. Именно этому я и посвящу всё своё свободное время, какое мне дадут надзиратели. Хо провёл нас дальше, уводя по коридорам вниз. Как выяснилось — под ареной находилась целая система подземных коридоров и помещений. Он нам показал многочисленные казематы, где содержались преступники, которых должны были казнить на арене, однако сейчас они были пустыми. Показал мастерскую, где можно привести снаряжение в порядок, а также различные помещения охраны и надзирателей, куда нас уже не пустили. Хэл’кур попутно рассказывал про саму арену — то, что она является частью стены между кварталами бедняков и зажиточных граждан. И что практически все жители города Дженеб любят сюда приходит, как на развлечение, доступное всем. Вся экскурсия заняла практически весь остаток дня, и Хо закончил её лишь ближе к закату, когда на тренировочной площадке собрали вновь гладиаторов и что-то объявили. Однако к своему удивлению я услышала, как они радостно загоготали после объявления. — Со следующего рассвета начинается новый цикл бойцовских игр. Мы все их ждём с нетерпением, — пояснил нам сразу же Хо, попутно добавив, — многие на самом деле рады сражаться, так как это привлекает внимание других к тебе, а многие обожают быть объектом обсуждения в Дженебе. А ещё гладиаторы с почётом получают больше еды, воды и даже подарки от тех, кто живёт за большой стеной. Так что сражайтесь красиво, и вас тоже это ждёт. Хехехе. Мне оставалось лишь пожать плечами. Я не понимала, как можно радоваться участи раба, судьба которого зависит не от собственной воли, а от тех, кто будет сидеть на балкончике и воспринимать тебя, как игрушку на потеху? Мне становилось страшно за свою судьбу, которая отныне не зависела от меня.