Пусть листочки календаря Облетят, как листва у сада, Только знать бы, что всё не зря, Что тебе это вправду надо! (Эдуард Асадов «Я могу тебя очень ждать…») ___
- А эта – моя любимая. – Тайлер продемонстрировал пластмассовый грузовик с ярко-жёлтым кузовом и великодушно предложил: - Хочешь поиграть? - Эм-м-м, - растерялся Ангел. Игры в машинки не были его сильной стороной, равно как и общение с детьми. И то, что сейчас он общался с собственным внуком (!), ситуацию ничуть не облегчало. – Давай. Тайлер торжественно вручил ему грузовик. После праздничного ужина эти двое устроились в углу, а Корделия сидела на диване и наблюдала за ними, поглаживая серого полосатого кота да время от времени ради приличия делая вид, что читает журнал. Она была рада, что Ангел всё-таки вернулся, и понимала, что ему это далось непросто. Понимала, что сама не во всём повела себя правильно; надо будет извиниться при случае. - Мне называть тебя дедушкой? – внезапно спросил Тайлер. Ангел и Корделия встрепенулись, первый ещё и подавился воздухом. - Что?.. - Ты же папа моей мамы, значит, ты мой дедушка, - терпеливо растолковал Тайлер, у которого взрослые недооценили не только слух, но и сообразительность. – Ты хочешь, чтобы я называл тебя дедушкой? Корделии не нравится, когда я называю её бабушкой, поэтому я называю её Корделией. - Эй! – вскинулась Корделия. – Мне нравится, когда ты называешь меня бабушкой! Просто не надо делать это очень часто, особенно в людных местах. - Так как мне тебя называть? – не отступался Тайлер. - Я не знаю... - Если не считать заговаривающейся Друзиллы, никто никогда не называл его папой, а тут сразу дедушка, без всякой подготовки. Между прочим, обычно в жизни человека сначала появляются дети, а уж потом внуки. – Как ты сам хочешь? Тайлер пожал плечами. - Я тоже не знаю. Ангел протянул руку, чтобы погладить его по голове. Обе собаки – и лохматая рыжая Дейзи, и гладкошёрстная чёрно-белая Ирма, - дотоле лежавшие подле дивана, вскочили и с лаем бросились на Ангела. Остановились лишь в последний момент, потому что Корделия успела крикнуть: - Нельзя! Замерев, Ирма и Дейзи продолжили рычать. Ну не доверяли они Ангелу. Они к любым новым людям относились настороженно, в каждом незнакомом человеке видели угрозу и потенциального обидчика, а этот ещё и тянет лапы к малышу! - Извини, - Корделия быстро оказалась возле них, опустилась на пол между собаками. – Они нервные. Трудное прошлое. – Она то придерживала их за ошейники, то поглаживала по холкам. - Где ты только взяла таких зверей? – Ангел не испугался, но само то, что его в этом доме уже не первый раз облаивают, ему не очень нравилось. - Дейзи мы нашли на улице, избитой, а Ирму забрали из приюта, но до него ей явно жилось несладко. - Не думал, что ты превратишься в спасительницу животных. - Я полна сюрпризов, - Корделия кокетливо прижалась подбородком к плечу и нарочито быстро поморгала. - Да, и некоторые из них воистину убойные, - ухмыльнулся Ангел. - Хочешь поссориться? – по-прежнему милым тоном осведомилась она. - Ни в коем случае. Кот, возмущённый тем, что его «гладильные» процедуры прервались и никак не возобновляются, спрыгнул с дивана, величественно подошёл к их компании. Посмотрел на Корделию, решил, что, даже если она отстранится от Ирмы с Дейзи и снова примется за него, предательства он ей сразу не простит. Посмотрел на Тайлера. От этого толку мало, он чаще лезет обниматься, а не гладит. Перевёл взгляд на Ангела. Ну, вроде глаза умные, наверное, с задачей погладить справится. Хотя, кто разберёт этих двуногих. Ладно, дадим шанс. Драматично пошатнувшись, кот завалился перед Ангелом на бок и перевернулся на спину, подставляя живот. Однако двуногий намёка не понял. М-да, может, глаза у него не такие уж умные. - Погладь его, - подсказала Корделия. - Я надеюсь, он-то не собирается меня кусать. Или царапать. – Ангел осторожно опустил ладонь на мохнатое кошачье тело. - Нет, Пудинг добрый, правда, малость надменный. Он попал к нам совсем крохой, не знал плохой жизни, поэтому уверен, что все люди на свете существуют в первую очередь, чтобы баловать и радовать его. - Пудинг. Кто придумал ему такое имя? - Я, - гордо поведал Тайлер. - Отличное имя, - не растерявшись, энергично похвалил Ангел. Сутки назад Ангел считал, что у него, кроме друзей, никого нет. А теперь появились дочь, мать дочери, внук, две собаки и кот Пудинг. Голова кругом. Вскоре Тайлер, которому только в честь праздника разрешили бодрствовать допоздна, и который привык ложиться спать гораздо раньше, начал клевать носом. - Кажется, кому-то пора в постель, - заметила Корделия. Обычно Тайлер против таких замечаний протестовал, но сейчас он правда устал, поэтому кивнул и безропотно пошёл чистить зубы. А потом, прежде чем закрыть дверь в свою комнату, сонно проговорил: - Спокойной ночи, бабушка. – Зевнул. – Спокойно ночи, дедушка…***
В третьем часу ночи разговор Ангела и Корделии коснулся Спайка и Баффи. - Охотятся они тоже вместе? - Да. Нельзя не признать, что они отличная команда, во всём. - Спайк реально больше не убивает людей? - Баффи так говорит, ей виднее. Насколько я могу судить, он действительно почти не причиняет вреда смертным. - Почти? - В позапрошлом году Спайк переболел ковидом, обоняние до сих пор не восстановилось до конца, так что теперь он периодически бьёт антипрививочников. Прижав ладонь к губам, Корделия проглотила смешок. - Надо будет позвонить им. Не антипрививочникам, конечно, а Спайку и Баффи. – Она покусала нижнюю губу. – Ангел. Теперь, когда я знаю, что угрозы больше нет, я хочу… Хочу увидеться с ребятами. Объясниться. Можно мне приехать в «Гиперион»? - В любое время. - Ты подготовишь их морально? - Непременно. – «Кто бы меня самого подготовил». Информация и события последних часов по-прежнему не укладывались в голове. - А ещё я хочу извиниться перед тобой. За то, как повела себя этим вечером. Ты был в шоке, а я набросилась на тебя. Вообще-то, я считаю, что на тебя и надо набрасываться, чтобы ты от растерянности забывал про дурацкие поступки и вредные самокопания… - Прелестное извинение. - …Но мне жаль, что я причинила тебе боль, - закончила не позволившая себя сбить Корделия. - Ты по-прежнему всегда говоришь то, что думаешь. Корделия развела руками. - Мне уже поздно меняться. Да я и не хочу. – Она посмотрела на часы. – Что ж, я тоже пойду спать. Через два часа вставать. - Зачем тебе вставать в четыре утра? - Чтоб выгулять собак, - которых последний раз выгуливали в шесть вечера, а позже не выводили, дабы животных не напугали фейерверки, - и поехать на работу. - Какая работа в Рождество? - Именно – Рождество. Ты представляешь, сколько праздничных мероприятий проходит в городе? У меня весь день забит, вернусь домой поздно вечером. Вот что я подумала. Мы с Ливи договаривались, что на первое представление я возьму Тайлера с собой, а она сразу после смены подъедет к нам и заберёт его домой. - Опять сюда? - Нет, они живут отдельно, но Тайлер часто бывает у меня, поэтому у него есть своя комната. Так вот. Давай я позвоню Ливи и предложу ей сначала заехать сюда, а уж потом ко мне за Тайлером. Вы сможете поговорить с глазу на глаз. - Я не уверен, что она захочет со мной поговорить. – А главное, Ангел не был уверен, что хочет сам. То есть он хотел, очень хотел, но боялся. - Рано или поздно вам придётся это сделать. Ливи из тех, кто предпочитает не затягивать. Я уверена, что сейчас она уже поостыла и переживает, что обидела тебя. Для неё ваша встреча тоже была неожиданностью. Поставь себя на место Оливии: первое, что она услышала от отца, это заявление, что её плохо воспитали. - Я не так сказал! – Ангел поджал губы. – Не совсем так. Если уж на то пошло, она в долгу не осталась. - Ты тоже редко остаёшься в долгу, - улыбнулась Корделия. – У вас немало общего, на самом-то деле. Возможно, не сразу, но вы поладите.***
У неё были длинные волосы, как у её матери. На улице Ангел этого не заметил, наверное, она прятала хвост или косу под курткой, а теперь распущенная шевелюра изумительным каштановым покрывалом лежала на плечах и спине Оливии. Двое сидели на диване, под неусыпным присмотром Ирмы и Дейзи, а также под ленивым наблюдением Пудинга. - Как вы с мамой познакомились? - Разве она тебе не рассказывала? – попытался увильнуть Ангел. - Рассказывала. Но я хочу сравнить версии. Ему пришлось сознаться: - Я не помню. - Не помнишь?.. Ангел покачал головой. - В моей памяти не отложился конкретный момент. Корделия как-то возникла на заднем плане, и я как-то узнал её имя. - Мама – на заднем плане? - Сейчас самому не верится. – Ангел скривил уголок рта. – Но, знаешь, уже тогда она могла меня рассмешить – заставить именно рассмеяться, а не улыбнуться или ухмыльнуться. Это мало кому удавалось. Фактически она была единственной. – Он помолчал. – А она сама помнит, как впервые увидела меня? - Конечно. Ты зашёл в клуб и даже не посмотрел в её сторону, она хотела сама подойти к тебе, но ты, цитирую, резво устремился навстречу своей белокурой повелительнице колов и крестов. Мама решила, что обязательно тебя заполучит, из принципа. - Что тут сказать. Твоя мама своего добилась. – Мог ли Ангел двадцать шесть лет назад, болтая с, как ему казалось, бестолковой избалованной девчонкой, подумать, что она станет матерью его дочери? Мог ли он подумать, что у него вообще будет дочь?! - Для тебя всё это, наверно, очень неожиданно и странно. Жил себе спокойно, и вдруг узнал, что есть дочь и внук. Прямо мыльная опера. Слово «мыльная» Ангелу не понравилось, оно подразумевало затянутость, размытость, а у них с Корделией отношения переменились чрезвычайно быстро. - Скорее уж, вафельная опера, - проговорил он. Оливия покивала. - Когда я была маленькой, мама называла меня Вафлей. Я только в шестнадцать с половиной лет узнала почему. - Она рассказала тебе про вафельницу? - Да, когда я была беременна Тайлером. – Оливия обняла себя за плечи. – Я рассказала маме о беременности в этой комнате. - Как она отреагировала? - Остолбенела, потом кричала на меня, потом обняла. Потом мы с ней два часа сидели на этом диване и рыдали в обнимку. Обо мне ты можешь думать что угодно – плохо воспитанная, легкомысленная, глупая, развратная. Но не смей плохо думать о маме. - Я и не собирался… - Она делала всё, что могла, - Оливия словно не услышала Ангела, - и даже больше. В детстве я не понимала, почему у меня нет папы, вернее, почему нельзя сделать так, чтоб он был рядом. Я злилась на маму, обвиняла её, никакие логические доводы - по крайней мере, те, которые можно привести ребёнку, - не помогали. А затем я подросла и осознала, что мама всё сделала верно, я на её месте поступила бы так же. Извини, если я сильно задела тебя при первой встрече, но разве я сказала неправду? Чувство деликатности она определённо унаследовала от Корделии. Однако заострять внимание на этом Ангел не стал. - Ты тоже извини, если я задел тебя. У меня не было права говорить такое, я совсем не знаю тебя. – Он пристально взглянул на неё и, невольно понизив голос, добавил: - Но очень хочу узнать. Оливия улыбнулась. - Я бы тоже хотела узнать тебя получше.***
Домой Корделия вернулась, когда уже стемнело. Она была вымотана, но довольна. Сегодня почти на всех площадках почти всё прошло почти идеально – без непредвиденных обстоятельств практически никогда не обходится, но это одна из вещей, за которые Корделия любила свою работу. Зайдя в квартиру, она с удивлением обнаружила свет в гостиной. - Ливи, Тайлер? – Странно, они договорились встретиться завтра. - Нет, - раздался голос Ангела. – Это я. - О. – Разувшись и, не без помощи джентльмена Денниса, сняв пальто, Корделия зашла в комнату. – Не сочти за претензию, но я не ожидала, что ты пробудешь здесь до вечера. - Я сам не ожидал. Сначала мы разговаривали с Ливи, потом вместе выводили на прогулку собак, потом она ушла, а я решил дождаться тебя. Подумал, нам стоит поговорить. Корделии с трудом удалось не застонать. Конечно, после трудного рабочего дня ей очень хочется поговорить на трудные личные темы, просто мечтается до зарезу! - А потом я подумал, что тебе после работы будет не до душещипательных бесед, и решил просто приготовить ужин. Душещипательные беседы подождут до завтра. - Я люблю тебя, - проникновенно выдохнула Корделия. Они с Оливией условились, что та заберёт домой остатки рождественского пиршества, и Корделия полагала, что вершиной пищевого счастья для неё сегодня вечером будет заказанная пицца или ресторанная еда, мало отличающаяся от фастфуда. А ведь она прекрасно помнила, что Ангел весьма прилично готовил, даже когда был вампиром и обычные продукты не употреблял. Наверняка теперь его поварские навыки сделались ещё лучше. - Иди на кухню. - Нет, - Корделия мотнула головой, - сначала душ. - Как пожелаешь. - Ирма и Дейзи тебя не покусали? – Корделия подошла к шкафу и выдвинула один из нижних ящиков. - Как ни странно, нет. Наверное, они решили, что если хозяева подпускают меня к себе, то мне можно доверять. - Держи. – Корделия протянула ему нечто, сначала показавшееся Ангелу маленькой книжкой. - Что это? - Фотоальбом. Я не решилась показать тебе его сразу, побоялась, что ты психанёшь, но, думаю, теперь можно. - Что там такое, раз я могу психануть? – Ангел опасливо взял альбом. - Ничего криминального. Я завела его давным-давно. У нас с Ливи и Тайлером много фотографий – и бумажных, и электронных, но сюда я вкладывала те, которые, как мне кажется, тебе понравились бы больше всего. – Она усмехнулась. – Вдобавок я не хочу быть одной из тех озабоченных клуш, которые заставляют ни в чём не повинных людей просматривать огромные семейные фотоальбомы. Поэтому – выжимка, если можно так выразиться. – Она сделала небольшую паузу. – Я не была уверена, что мы когда-нибудь встретимся, Ангел, но я всегда допускала, что это произойдёт. И даже в каком-то смысле надеялась. В общем, вот… Я в душ. – И она чуть ли не побежала сначала к себе в комнату за вещами для переодевания, а затем в ванную. На первом снимке была беременная Корделия – срок ещё не поздний, но живот уже отчётливо выделялся, как будто у неё под кофтой футбольный мяч. Она сидела поперёк кресла, перекинув ноги через один подлокотник и опираясь спиной на другой, и смеялась. На втором снимке Корделия, с уже куда более масштабным животом, стояла перед большим зеркалом и сама себя фотографировала. Третий снимок. Больничная палата. Корделия с кое-как причёсанными (Ангел в жизни бы не поверил, что подобное возможно!) волосами держит в руках свёрток. У неё очень измученное лицо, но невероятно сияющие глаза. Четвёртый снимок. Собственно, сам свёрток – крошечная Оливия, точнее, её сморщенное личико, выглядывающее из пелёночного плена. Были фотографии с Дней Рождения Оливии. С действ на сцене – наверно, детсадовских и школьных постановок. Фото беременной Оливии и Оливии с новорожденным Тайлером. Снимок, где Оливия получает школьный диплом, и где она, тоже в мантии и шапочке выпускника, прижимает к себе Тайлера одной рукой и обнимает Корделию другой. Фотографии Тайлера на прогулке и Тайлера в обнимку с недовольным, но философски спокойным Пудингом. Фотография Оливии с выпуска в полицейской академии. Столько моментов, в которые Ангел хотел бы быть рядом! И ещё сотни, тысячи других событий, больших и маленьких, в которых он тоже должен был участвовать! Но не участвовал. С другой стороны - и Ангелус в них не совался, Корделия руководствовалась именно этим, и сложно её винить. Увлёкшись просмотром снимков, Ангел не заметил, как уже ополоснувшаяся и переодевшаяся Корделия заглянула в комнату. Отвлекать его она не стала и тихонечко перебралась на кухню. Достала приборы, разложила еду по тарелкам, однако разогревать в микроволновке не спешила – кто знает, сколько ещё Ангел просидит, листая и перелистывая альбом. Да и сама Корделия запуталась в сетях собственных раздумий. Он стояла, автоматически размешивая жидкое и вязкое содержимое кастрюли, а мысли витали очень далеко от посуды и готовки. Очнулась Корделия, лишь когда на её талии сомкнулись чьи-то руки. То есть понятно чьи – Ангела, других вариантов нет, но всё равно получилось неожиданно, и она от души взвизгнула. На кухню примчались Дейзи с Ирмой, чьё доверие Ангел только что вновь потерял, – придётся зарабатывать по новой. - Извини, Корди. - Ничего. Ирма, Дейзи, спокойно. Выход. – Она указала на дверной проём, и мохнатые защитницы нехотя поплелись прочь из кухни. При всём при этом Ангел продолжал обнимать её за талию. Смотреть ему в глаза конкретно сейчас почему-то не хотелось, и Корделия опять стала орудовать венчиком в кастрюле. - Может, уже скажешь что-нибудь? – предложила Корделия через минуту. – Твоё молчание начинает меня пугать. - Я не знаю, что сказать. Мне обидно, что я так много пропустил… Нет, подожди, я не обвиняю тебя, я понимаю… Ещё раз: мне обидно, что я столько пропустил, но я счастлив, что всё это было, что всё это есть. Счастлив, что у меня есть Ливи, Тайлер, даже Пудинг и эти два крокодила в собачьем обличье. И ты. - До чего же мило, что ты поставил меня после собак. Прекрасные приоритеты. И не называй Дейзи и Ирму крокодилами! - Иначе ты меня им скормишь? - Естественно. Тихо рассмеявшись, Ангел поцеловал её в затылок. Потом, словно опомнившись, убрал руки и отошёл на полшага назад. Корделия закатила глаза и скомандовала: - Быстро подошёл обратно и вернул руки на место. Он беспрекословно подчинился, а поскольку Корделия по-прежнему стояла к нему спиной, Ангелу не пришлось прятать улыбку. Пару минут единственным звуком на кухне было позвякивание венчика, ударяющегося о стенки и дно кастрюли, да тихое жужжание холодильника. - Мне нужно вернуться в отель, - наконец, нарушил тишину Ангел. – Поеду после ужина. - Надеюсь, чтобы взять вещи и вернуться сюда? - Стоит ли? Ни в коем случае не критикую твоё гостеприимство, но вторую ночь на этом чудесном диване моя спина не выдержит. – Тон у Ангела был эталонно невинный. - Кто сказал, что тебе придётся спать на диване? - Спать на кровати Тайлера я тоже не согласен, она слишком маленькая для меня, - сказал Ангел по-прежнему невинно. Не зря в своё время столько общался с монашками. - Ну, думаю, мы найдём другое место, где ты сможешь прилечь, - Корделия глянула на него через плечо. Выражение её лица по степени непорочности даже превосходило выражение лица Ангела. – Если ты не против делить кровать кое с кем. - Господь велел делиться. - По-моему, он велел плодиться. И размножаться. - Одно другому не мешает. А пункт с размножением мы с тобой уже выполнили. - Не поспоришь. – На мгновение она почти смутилась, но затем отбросила это ненужное сейчас ощущение. - У нас достаточно еды, что ещё ты готовишь? - Решила сделать небольшое дополнение к ужину, - Корделия лукаво улыбнулась. – Хочу испечь вафли.Конец (21 мая 2022 года – 12 февраля 2024 года)