music: Lorne Balfe — Fight Club
Среди тусклой сероватой массы рабочего класса мужчина замечает чёрный капюшон, лишь слегка припорошенный пылью, отсвечивающей в рыжеватом свете, словно над головой рассеивается дымка. Она сливается с группой, двигающейся против солнца, оглядывается по сторонам и переходит в другую волну, лавируя от плеча к плечу незнакомцев. Разместившись на чьём-то витом железном балконе, Корво прекрасно видит всю площадку, а потому обращает внимание на тех стражников, что стоят чуть в стороне от гомона. Они медленно отпрянули от стены и покинули тень, когда подозрительная особа оглянулась на них. Садятся на хвост. Эмили замечает их тоже, и Корво первым делом думает спуститься так, чтобы отрезать их, увести за собой в тупик и испариться, но девушка резко меняет направление, выходя из ряда лавок в направлении двора, где считает выше свои шансы скрыться. «Проклятье». Корво перебирается к соседней квартире по карнизу, и пытается отследить направление. К нему приходит идея. На лестничной клетке рассеиваются несколько неярких дымчатых вспышек. Прошмыгнув в ближайшую подворотню, Эмили наконец-то срывается на бег. Однако и стражники совершенно не собираются отставать, о чём сразу даёт понять грохот сапогов по брусчатке, который разносится всё громче и звонче, тогда как переулок начинает сужаться, и люди в нём становятся настоящим препятствием. Стражники требуют остановиться. И как назло поблизости не остаётся ни единого укромного уголка, куда брюнетка могла бы юркнуть. Она выбрала неверное направление. Корво какое-то время движется параллельно им, пока не получает шанс выйти в опережение. Остановившись за распахнутыми дверями, Аттано прицеливается, выставляет перед собой левую руку ладонью вверх и крепко сжимает пальцы, используя великую силу Бездны, чтобы призвать небольшую стаю грызунов прямо в том месте, где только что сверкнули пятки Эмили. И вскоре, когда она заворачивает за очередной угол, вместо звука погони слышится писк, а потом внезапно перерастает в отчаянные крики стражников, которые попались в ловушку разъярённых грызунов. Преследователи должны были вот-вот настигнуть цель, но потревоженная стая не спускает им с рук, бросаясь прямо на ноги, вгрызаясь в горячую распухшую плоть своими крепкими зубами. Конечно, несчастным животным не суждено победить двух здоровяков, их в стае слишком мало, к тому же в эту сторону уже движутся ещё двое мужчин в подкрепление, отчаянно размахивая мечами. Каждая крыса слышит, как скрипят под сапогами камни, а вскоре и кости сородичей. В довершение на всю площадь обухом ниспадает тяжёлый медный звон исполинского колокола часов, отбивающий семь ударов тяжеленным механическим молотом, перебивая отрывки криков и подавляя их. Любопытство юной императрицы возымело бы верх над ней, заставив обернуться, ведь Колдуин не натыкалась на этих животных, пока убегала, если бы в этот же момент её не схватили. Корво делает внезапный выпад, хватая худенькую императрицу и затаскивая в своё укрытие так внезапно, что та едва успевает звук издать, испугавшись нападения. Предохраняя себя, лорд-защитник сжимает её правую руку, препятствуя попытке выхватить меч, и другой зажимает девушке рот. Она оказывается прижатой к стене, слегка ударяется затылком, но всецело сосредотачивается на обороне, успев укорить себя за неосмотрительность. Корво смотрит в её глаза неотрывно, тяжело дыша, вслушиваясь в своё биение сердца и пульсацию жил на шее, в одну из которых упирается что-то острое. Тонкие пальцы императрицы, обтянутые прохладной бычьей кожей, касаются скулы, поднимая дыбом жёсткие волоски у висков, и Корво вспоминает, как в прошлый раз щеки касались её губы. Одним выдохом он произносит "тише" и убирает ладонь со скрытых маской губ, невольно бросая взгляд на них. А вернее, в то место, где предположительно находятся губы, где видны их неточные очертания, и снова в глаза, будто извиняясь за собственные мысли. — А если бы я выстрелила? — тонкие брови хмурятся, и взгляд становится пасмурным, но Корво пока оставляет её без ответа, освобождая, наконец, из своего заключения, заметив, как быстро пролетели мгновения небрежной близости. — Повремени с вопросами, — кратко отрезает он и сразу направляется на лестницу. Взвиваться вихрем вверх было бы небезопасно, привлекло бы больше внимания и обозначило их, а ещё поставило под удар жителей, находящихся в своих квартирах. Стража наверняка бы перевернула вверх дном весь дом, если бы поняла, что беглецы скрываются где-то здесь. Как минимум, погоня и, возможно, стрельба шокировали бы находящихся за дверями женщин и детей, усложняя их и так непростую жизнь. И потому они двигаются не спеша, вопреки подгоняющему чувству преследования. Оказавшись на крыше, Корво не останавливается, они оба осматриваются по сторонам и почти сразу направляются к краю. Необыкновенно яркие для Дануолла лучи закатного солнца слепят глаза, сияя в стелющейся дымке, ползущей по центру Ренхевена вдали. Багряное небо возвещает прохладную ночь. Мужчина запрыгивает на парапет и тут же спрыгивает на вентиляцию, затем, ещё ниже, осматривая дорогу под собой, и опирается плечом на кулер, оставаясь в тени, пока Эмили беспрекословно следует тем же путём. Отсюда нужно перебраться на соседнее здание, в запримеченное ранее прямоугольное окошко, ведущее в лобби. Он всматривается туда и только потом встаёт на ящик и от него перепрыгивает на козырёк, соединяющий два здания, словно арка. Отсюда есть возможность оттолкнуться и забраться на подоконник, что и делает Корво, пока Эмили, пригнувшись, перебегает над аркой. Оказавшись внутри, он припадает спиной к стене и осматривается, дожидаясь дочери, а затем подходит к одной из белых дверей. Ключ с треском проворачивается в замочной скважине дважды, и помещение становится доступным укромным местом для привала. — Откуда у тебя это? — Корво проявляет не больше терпения, чем императрица, когда речь заходит о тайнах, тем более тех, которыми угрожающе тычут острием в шею. И мини-арбалет на самом деле почти пригодился, причём раньше, чем можно было думать. — Подарок от старых знакомых. На память, — Эмили отвечает уклончиво, не желая делиться подробностями из прошлого, которые до сих пор отца не интересовали. Тогда не был её «лучший выход» и некоторые события вовсе будто бы стёрты из памяти, и Корво даже не настаивал на воспоминаниях, а потом события стали стремительно сменяться одно за другим, и важность тех дней значительно снизилась. Она всё ещё помнит «новых китобоев» и Галию, особняк Бригморов и схватку с перемещающейся Флит, потом маскарад, белого льва и лицо Корво, когда с неё сорвали маску, а затем… всё очень спутано и неясно. Она видела отражение, свою покойную маму и окровавленные руки Корво, смерть, тьму и хаос, в которые был погружен Дануолл, нет, целая Островная Империя. В детстве маленькая Колдуин свято верила, что, останься Джессамина в живых, всё сложилось бы в лучшую сторону. Но вместо этого магический артефакт показал, как они бы утопили город в крови, и искренне наслаждались содеянным. И наконец, Эмили абсолютно не помнит дороги домой, тогда она очнулась уже в постели. Создаётся впечатление, что магия в одночасье решила ударить по империи, долго-долго скрываясь в переулках и тенях. А может, в этом-то и дело, что Эмили тщательно от неё ограждалась, даже не подозревая о таких реалиях. Это значит, что Аббатство может быть и не таким уж абсурдно фанатичным, как казалось, и иметь правоту во многих вещах. — Знакомых... — Корво словно бы смакует это слово, вспоминая, как застал Эмили в компании китобоев в поместье Бригморов. Неприятный холодок пробегает от воспоминаний, куда привело её необдуманное вмешательство. Вряд ли её планом было намеренное внедрение во вражескую компанию, тогда никто ещё не знал, какими именно силами владеет Жуков. Он вспоминает, как под самым потолком китобойни, застывшее во времени, висело бессознательное тело императрицы. И он сильно рисковал, имея абсолютно ничтожный шанс успеть к ней. Страшно признаваться самому себе, что тогда он в мыслях тоже не верил в успех. Помнит найденное безжизненное тело в сокровищнице Бойлов, когда он всячески отмахивался от мысли, что Жуков так быстро отказался от простого похищения. А потом видение, складывающееся из осколков, от которого едва ли хватило сил отвернуться. — Что важнее – я могла выстрелить, — повторяет Колдуин более раздражённо, сняв, наконец, платок. — В тебя. — Было бы очень неприятно, — без сомнений, нет смысла отрицать, что он испугался, почувствовав острый наконечник голым участком кожи, но в душе почему-то был уверен, что Эмили этого не сделает. — Я вообще не думал, что ты возьмёшь его с собой. Девушка тяжело вздыхает, потирая пальцами лоб и переносицу, плотно сжав губы и злясь на хладнокровие отца. Корво же вытаскивает скрытую за полами плаща маску, которой нашёл удобное место на креплении арбалета, и спокойно надевает, чтобы рассмотреть свой маршрут ещё раз. Эмили интересуется найденными сведениями, вполне серьёзно подходя к нелегальному расследованию, зная, что сама окажется в розыске. И Корво знает об этом. — На улицах стража пока только удвоена, что немного странно. Они сами не понимают, почему против сверхъестественных сил их на самом деле так мало, и начинают всё больше сомневаться. Портерфелл – рыболовный и торговый город, так что для прикрытия нам бы подошло торговое судно. Мы направляемся в Ткацкий квартал. А ещё ты не нашла... — он всматривается в часовую башню, задерживая дыхание, и замечает между домов фигуру, — … Джеймсона. Спрячься пока, Эмили. Пожалуйста. Юноша уверенно проскальзывает по дождевым водоотводам и резво переходит узкую балку, поддерживающую верхние канавки между домами, а затем спрыгивает прямо на балкон, куда выходит и Корво. Джеймсон собрал необходимую информацию и сразу вытаскивает листок с отчётом портовой охраны о прибывающих и отбывающих паромах. — Здесь все, кто легально пришвартовался и был проверен на контрабанду, с обратной стороны я выписал уплативших штраф. Вероятно, некоторые из них везли запрещённый груз. Мы обследовали самые подозрительные, насколько хватило времени, — он словно чувствует какую-то вину за то, что не успел сделать больше, но Корво кладёт руку парню на плечо. Эмили прижимается плечами к ящикам стола и чувствует, как одна из расшатавшихся ручек втыкается ей под лопатку. Она осматривает тени на стене, принадлежащие Корво и, как оказалось, её хорошему другу. Она давно знает, что он сотрудничает с Канцелярией, но, не в обиду Карноу, благодаря Аластеру сомнения зарождаются относительно всех приближённых. Без исключения. — Отличная работа, — взгляд пробегается по названиям и типу кораблей, выбирая из них те, что подходят, исходя из направления и времени отплытия. — Но зачем вам это? — его интерес вполне обоснован, учитывая обратное направление интереса лидера. — Нужно кое-кого найти, о чём я пока не хочу говорить. Передай остальным, чтобы искали всё, даже самые интимные детали на Вимана. Выражение об «интимной жизни» заставляет насторожиться, ведь последнюю пару лет его интимная жизнь плотно пересекалась с её. Эмили помнит, что Виман несколько раз делал наброски кусочком уголька на бумаге, и это далеко не всегда были портреты в дивном освещении. Конечно, он не был художником, но то, что нужно, на них изображено в реалистичной точности. Не хочется желать агентам провала, но лучше бы они не нашли этих рисунков и эротических проз, каких у Алекса просто не счесть, и все они посвящались возлюбленной Колдуин. Во имя Островов, похоже, этот человек действительно любил. — Надеюсь, группа, что ты отправил, уже движется к Банфу. Что ещё вы узнали? — Я вышел на Азарию Филмора по вашей просьбе. Он по-прежнему находится в особняке, переименовал его. Строительство продолжается. Его люди не заметили меня, я прошёл прямо в его комнату. — Он тебя помнит? — Да, хотел угостить каким-то новым напитком, но я отказался. От перебродившего вина у меня болит голова. Сказал, что узнает, что творится на улицах Дануолла, потому что члены его "кампании" вели себя тише обычного последнее время, — слышно, как лорд-защитник внезапно усмехается в маску. Как у Азарии язык повернулся объединить понятия "банды" и "вести себя тихо". — Посетовал на непокорность части шляпников, но в целом сказал, что не видит никакой опасности. — И в чём же заключается их непокорность? — посмеивается Аттано, не веря своим ушам. — Недосчитался серебряника в налоге? — Понятия не имею, нас тогда прервали, и я решил больше не медлить, — этим его рапорт заканчивается. Джеймсон за несколько часов работы принёс достаточно много информации, чем оправдал доверие лидера, а потом вспомнил кое-что ещё: — Леди Эмили вновь продемонстрировала господину Виману остроту императорских коленок. Утром их слышала вся Башня. Резкий поворот головы Корво заставили Карноу вздрогнуть от макушки до пят и стереть глуповатую улыбку с лица. Он так и не научился составлять предложения в правильной интонации, чтобы они не звучали двусмысленно. Колдуин едва себе по лбу не дала, услышав такие слова. Она и представить себе не может, как отец воспринял это заявление. Лорд-защитник и не надеялся на спокойствие во дворце, но и в жизни бы не поверил, что Эмили осталась бы с заговорщиком в настолько тёплых отношениях. И либо Джеймсон сейчас же всё объяснит, либо его прожгут насквозь взглядом, не сулящим ничего хорошего. — Повтори, — басом раздаётся из-под маски, заставляя металлическую ещё часть незаметно задребезжать, и нет никакой необходимости наблюдать за происходящим напрямую, чтобы по спине пробежал холодок. — Г… в смысле, господин Виман решил воспользоваться вашей интим... с... личной... связью с императрицей Джессаминой, в смысле, что даже такие, как вы, равны перед лицом правосудия, — юноша тщетно пытается подобрать норовящие ускользнуть слова, рефлекторно ухватившись одной рукой за поручень балкона, как будто боится потерять равновесие. Мужчина распрямляет позвоночник и отходит к балконным дверцам, чувствует, как сильно у него болит шея и размять её никак не удаётся даже сейчас. Он снимает маску с лица и тяжело вдыхает свежий воздух, растирает ладонью уставшие виски, переваривая только что полученную сумбурную информацию. — И леди Эмили ударила его коленом в живот, — выплёвывает окончание парень, неловко встряхнув чёлкой, пока его покровитель повернулся спиной. Хоть что-то в этом хорошее. В таком случае, это объясняет нежелание императрицы находиться в одном здании со столь омерзительным человеком и общую раздражительность. — Это вполне в её духе, — констатирует Корво, пробежавшись взглядом по комнате. — На этом всё? — Он замечает кивок агента, проглотившего собственный язык. — Тогда продолжайте следовать приказу. Мы найдём причину. Ты должен временно взять обязанности главы на себя. Ты наверняка когда-либо хотел примерить их, — он смягчается в голосе и вновь разворачивается к Карноу лицом. — Да, лорд Аттано, — их встреча окончена. Джеймсон чувствует, как беспокойство отступает, и в то же время его пугают внезапно увеличившиеся обязанности и ответственность. А также его сильно интересует, что такого находится среди кораблей в Ткацком квартале, и почему Аттано не хочет говорить об этом с доверенным подчинённым, если это может касаться ведомого дела. Карноу редко задавал вопросы к приказам, только в душе неспокойно из-за всего, что сейчас пропагандируют: потусторонние силы, Чужой, заговор, отречение от Семи запретов. Конечно, религии мальчик старается не касаться во время миссий, мыслить рационально и не позволять одной из сторон вечного противостояния влиять на его решения, и, тем не менее, взращённая родителями вера занимает определённо важное место в его чистом сердце. И в это же сердце закрадываются сомнения, с которыми ещё предстоит побороться. — Теперь понятно, почему я не смогла отыскать Джеймсона, — произносит Эмили, поднимаясь из своего укрытия, как только агент покидает квартиру. — Значит, агенты Тайной Канцелярии всё ещё верны тебе? — Да. Я дал им указания относительно дела. Они продолжат расследование. Джеймсон возьмет всё в свои руки. И у него всё ещё есть настроение шутить, — эти слова заставляют императрицу улыбнуться. Она присаживается на край столешницы и скрещивает руки на груди. — Хорошо, что он не меняется. Тебе обязательно знать все подробности интимной жизни Вимана? Понимаешь, я бы предпочла, чтобы некоторые детали… — Только то, что поможет продвижению поисков, — Корво отвечает практически сразу, чтобы Эмили не приходилось подбирать слова для сложившейся щекотливой темы. — Не волнуйся, белые листья табака останутся в тайне на нижней полке. Лицо девушки тут же удивленно вытягивается, а на щеках, кажется, проступает румянец. Она тупит взгляд, понимая, что ничего от защитника короны не получается утаить. Тогда и она хотела бы кое-что узнать. — Что-то ты не добавил мне уверенности, — смущенно усмехается императрица. — А кто такой Азария Филмор? — Владелец винокурни в винном квартале, — Корво поджимает губы и устремляет свой взгляд внутрь маски, которую позже временно откладывает на столик рядом с высоким зеркалом. — Однажды мы помогли друг ругу и с тех пор стали сотрудничать, — по скудному описанию у Эмили едва ли складывается какой-либо образ, и она осознаёт, что отец снова что-то недоговаривает. — И откуда же простому винокуру может быть что-то известно про банды и маски? Джеймсон упомянул что-то про шляпников, — теперь уже она просто вытаскивает информацию, о которой и так догадывается. Корво ведёт двойную игру? — Скажем так, он знает все улицы Дануолла, тёмные переулки и почти всех, кто на них живёт, — Корво складывает руки за спиной в привычной манере и делает шаг в сторону, практически отворачиваясь от Эмили. — Проверенный источник, и если кто-то собирал отряд «масок», то изнутри будет проще об этом узнать. Я ведь пользуюсь сведениями Союза ответственных граждан. Он тоже что-то вроде того. Имя Азария Филмор кажется девушке каким-то знакомым, вертится на языке, но в памяти словно затянуто туманом. Она определённо его где-то слышала, но образ никак не появляется. Она видит, что Корво снова смотрит на город и поглаживает большим пальцем запястье. Может, она действительно однажды видела имя в каком-нибудь списке или на вывеске, но его связь с бандами заставляет подумать дважды. — Ты нас познакомишь, раз уж я теперь знаю его имя? Может, я хочу знать, кто помогает моему лорду-защитнику. — Если будет такая возможность, — Аттано пожимает плечами и теперь полностью разворачивается к дочери, хотя в уме отчаянно надеется, что такой возможности представить бандита Её Высочеству никогда не представится. — Джеймсон всегда докладывает тебе обо мне? — Нет. Не всегда он, — прямой ответ почему-то поражает Эмили, и она вскидывает брови, осознавая такую простую вещь, что за ней наблюдает целый замок, заполненный стражей, аристократы, часть из которых могут являться агентами Канцелярии, кому она улыбалась на встречах и благосклонно подавала руку, и вообще вся Империя, люди которой добровольно собирают и доносят сведения до Королевского защитника, объединившись в Союзы. — Я знаю всё, потому что я лорд-защитник. Вся моя жизнь посвящена императорскому двору. К сожалению, только Лига мне не подвластна, — карие глаза девушки тут же замечают, как плечи Корво напрягаются. Он сжимает за спиной руки, как будто это его вина. Возможно, если бы хотя бы одному его шпиону удалось внедриться в Лигу, действия Вимана были бы гораздо очевиднее, и этой неразберихи удалось бы избежать. Но Лига всегда оставалась гораздо глубже в тени за спиной императрицы, в отличие от Тайной Канцелярии, находящейся всегда подле неё. Они смотрят на всё со стороны, с высоты своего эго. — Кстати, откуда у тебя ключи от этой квартиры? Надеюсь, их владелец в порядке? — Я нашёл их внутри, забравшись через балкон, когда прокладывал путь к пристани. Наверное, это дубликат, потому что лежали в ящике в офисе. Мне нужен был только выход через эти окна, иначе на соседнюю крышу нам не забраться, — Корво оборачивается к окну и расслабляется, проходя глубже в помещение, чтобы скрыться от длинных косых лучей заходящего солнца. — Сегодня был допрос? Что рассказал свидетель Вимана? — Я не была на самом заседании, — они вновь меняются местами задающего и отвечающего, и Эмили старается быть такой же «честной», не рассказывая всех подробностей, что она просто не желала видеть снова это лицо и слушать бессмысленные «показания» его «свидетеля». — Зато я столкнулась с Виманом в коридоре сразу после признания, — она опускает ладони на колени и поглаживает их, будто волнуется, стоя на ковре у Корво в кабинете. — С его слов, она охотно передала ему всю информацию о тебе, где скрываешься, как выглядишь и куда направляешься. И он совершенно не сомневается в правдивости этих слов, полностью игнорируя тот факт, что она преступница и что угодно наплетёт, лишь бы не оказаться за решеткой. А Алекс и рад, — вздыхает Эмили, вскинув руки, но в отчаянии опускает и упирается в край столешницы. — Ну, вот зачем он это делает, ума не приложу? — Мы это узнаем, Эмили. Если бы ему нужен был трон, ни тебя, ни меня бы здесь не было. У меня очень много вопросов. И пока нет ответов. — И меня это пугает, — честно признаётся девушка, ведь каждый на свете считает, что у главы Королевской Тайной службы просто не может не быть всех ответов. — Что говорят лорды? — Глядя на то, что тебя уже не в первый раз ложно обвиняют, они заметно растеряны, — Колдуин потирает руками лицо. — Пока что я не слышала ни слов поддержки, ни слов протеста, как будто история их ничему не учит. Премьер-министр вообще молчит и кивает. Тогда откуда у них столько седины на висках? Хотя! — вдруг вспоминает она, вскинув указательный палец. — Лорд Харберт как-то поставил под сомнения обвинение целиком и даже едва ли не выдвинул встречные за собственные действия Вимана. Видел бы ты его лицо. — Теперь можно считать, что у меня есть один голос, — Корво усмехается с лёгкой иронией. — Интересно, как повлияет твоё исчезновение. С одной стороны, без тебя они не смогут принять решение, как бы не старался Виман, а с другой, это даст им повод обратить внимание на тебя как на соучастника или укрывателя. Кто знает, что он ещё может придумать, — Корво протягивает раскрытые ладони перед собой, и Эмили тут же оказывается рядом, наконец, приподнимаясь со своего места. — Я так боюсь за тебя, — произносит девушка, крепко обнимая отца за талию, уткнувшись носом ему в грудь. — Он вообще может говорить что угодно, пользуясь своей независимостью от короны. Нужно найти доказательства против Вимана и проверить всё до основания, чтобы лорды не сочли улики поддельными. Если он к этому причастен лично, мы сможем выдвинуть встречные обвинения. Всё будет хорошо, как и всегда, — мужчина с особой нежностью обхватывает узкие девичьи плечи, приятно поглаживая по голове, отчего чувствует, как сжимается кольцо объятий. — Мы пережили два переворота, переживём и ещё одну смуту. Пойдём, нам нужно успеть на корабль. Эмили согласно кивает и нехотя выпускает отца из объятий. Перед ними проложен долгий путь, и девушка припоминает об очень важной вещи перед тем, как они выдвинутся, – провизии. Всё-таки там незнакомый город, и они будут в нём одни, далеко не в безопасности. Речь, конечно же, идёт не о болтах и патронах, которыми Корво наверняка снаряжён до самых зубов, а об обычной пище, этой людской необходимости. Конечно, тарталетки и кроличьи ножки придётся оставить далеко в мечтах, на столах в башне и во дворце, но взять пару консервов лишним бы не было. — Нам ведь нужна еда, — и напоминание звучит больше как неуверенный вопрос. — Только на рынке наверняка сейчас стало больше стражи. У тебя есть какие-то тайники или припасы? В свою очередь, Корво не думал о еде, и, по всей видимости, упустил тот факт, что рядом с ним будет не его агент, а Королевское Высочество. — Если ты голодна, то лучше поесть сейчас. — Но я не брала ничего с собой, — она сцепляет пальчики перед собой и смотрит на отца большими глазами. — Мы не можем брать много лишнего, это нас замедлит. Найдём что-нибудь по дороге, или прихвати с собой пару яблок в карман. — Ты предлагаешь обокрасть хозяев квартиры? — на ухоженном лице появляется гримаса недовольства. — Мы не должны ничего здесь трогать. — На голодный желудок в море ещё хуже, чем после плотного обеда. У тебя есть другие варианты? Ворующая еду императрица – сцена бесценная даже для Корво, который десятки раз видел, как в детстве она ловко таскала вкусности с кухни, не будучи замеченной слугами. Эмили, возможно, не до конца представляет, в каком положении оказываешься, будучи сброшенным с трона, с занимаемой позиции до самых низов, унижаясь до того, что воруешь последние медяки из кассы маленького магазинчика, доходы которого и так сильно упали, благодаря нарастающей угрозе заражения от трупных ос. И воруешь не столько на еду, сколько на оружие с чёрного рынка. Бесспорно, всё это во имя Империи, на благое дело, однако тем самым ты поддерживаешь уровень беззакония в разных его проявлениях, одновременно борясь с ним. К сожалению, подобных противоречий не избежать, и Корво наблюдает, как нехотя императрица берёт чужое имущество в свои руки, возможно, думая, что омывает позором прозвище Справедливая. Как бы он хотел сказать очевидные вещи "нам это нужнее" или "ты императрица, и всё на островах принадлежит тебе", но знает, как эгоистично будет при этом выглядеть, к тому же сам иногда сожалеет, срезая кошель с пояса горожанина. И каждый раз, подбрасывая монетку бедняку, думает о маленьком искуплении своих грехов. Любопытство Эмили его забавит. Она так хочет узнать больше, узнать, чем живёт её собственная тень, что происходит за спиной, когда она должна быть обращена к свету. Скорее всего, это Корво не готов рассказать ей всё, стремясь уберечь от неприятных и порой отвратительных подробностей, оттягивая момент преломления света в её глазах. И также хочет как можно дольше скрывать кровь на собственных руках, которой приходилось окроплять землю во избежание новых петель историй. Его клинок перерезал горло одних, чтобы спасти других, взваливая тяжёлую ношу ответственности на плечи. Оттого он и не любит отнимать жизнь, оттого заговорщики остались живы. В большинстве своём. Разумеется, Эмили остаётся права: к этому времени местность вокруг часовой башни и рынка действительно окружили стражники, которые надеются, что их цель всё ещё поблизости. Они оцепили квартал, как будто разыскиваемый вот-вот допустит ошибку и покажется на глаза, будь это сам Корво, засидевшийся в чужой квартире, или Эмили, ошибочно принятая за него. Они спрашивают жителей и осматривают дома под руководством нескольких капитанов. Они также выходят на крыши, но осматривают их с не бóльшим интересом, чем мусорные баки. И почти у всех мечи наголо. Ливнёвка на некоторых наиболее старых домах просто в плачевном состоянии. Корво с опаской опирается на неё, продвигаясь чуть впереди дочери и уже всматриваясь в следующие точки. Она уверенно следует за ним, повторяя все движения и так же пугаясь, когда трубы прогибаются под ногой, скрежеща и щёлкая разваливающимися стыками. В конце концов, то, что находится перед нашим носом, всегда находится под меньшим вниманием. Дануолл настолько стар, но черепица где-нигде дробится прямо под подошвой в порошок и осыпается, указывая прохожим внизу на компанию над головами. Однако тень приближающейся ночи их хорошо прикрывает, и двигается пара достаточно быстро, не привлекая внимания. Стража становится более сонной, некоторые жалуются на голод или более личные болячки, о которых никому не хочется слушать. Им не нравится, что не прошло и полного года, как приходится принимать те же самые меры, которые ещё ни разу не остановили беглеца и предателя Корво Аттано. "Это, Чужой подери, бесполезно! Тем более, если у него есть сверхсилы бездны. Если? Да потому что за столько лет я ни разу не слышал и слуха о чём-то необычном в его кабинете. А даже если так, что мы-то можем, кроме как лечь перед ним и умолять вернуться в башню?" В конце концов, черепица острого фронтона обваливается прямо под Эмили, внезапно лишая опоры, и, благо, Корво оказывается в этот момент достаточно близко, чтобы схватиться за руку и не дать императрице размазать высокую кровь по пыльной мостовой на окраине. Если ей и суждено погибнуть, то только не так. Корво не может этого допустить. Пусть лучше ушибёт коленки, чем расшибётся о землю, толком не прожив быстротечных лет юности. Остроконечные серые готические пики плавно сменяются на плоские здания складов с вытянутыми железными названиями, установки которых прекрасно скрывают присутствие двух людей. Эмили не может не вспомнить те сотни ночей, которые прошли здесь за тренировками. Хорошее было время, если не считать синяков и жуткой усталости в каждой мышце. Утром боль лишь подтверждала, что юная императрица действительно вкладывала силы. И сколько счастья ей приносило бегать по крышам, носиться тенью над улицами и чувствовать холодный влажный воздух Дануолла в разгорячённых лёгких, вдыхая его полной грудью. Какими захватывающими были занятия боевой подготовки с отцом в пыльном подвале старого складского помещения, как будто в тайном бойцовском клубе, и они вовсе не аристократы. Им приходится спуститься, чтобы пересечь ту невидимую границу районов и добраться до крыши текстильной фабрики. В голове тут же появляется громкое напоминание о войне двух банд за территорию, среди которых Корво также приходилось плясать, выполняя свои задачи. С каким удовольствием они убивали друг друга... Банды не покинули квартала до сих пор, несмотря на возвращающийся интерес жителей к торговым рядам. Сверху хорошо просматриваются дворики, в которых можно заметить компании, ведущие свои дела. Эмили замечает активность нескольких шляпников, на что тут же указывает, ткнув отца в бок, а стоит подкрутить шестерёнки – встроенные в маску линзы и золотой точный окуляр открывают гораздо больше подробностей им обоим: бандиты переносят ящики с механизмами, давно забытыми и оставленными, разобранными по частям, кое-где ржавыми и всё ещё дееспособными, если хорошенько потрудиться. Значит, это всё же не шляпники. Эмили лишь отдалённо знакома с ними, зато Корво пробивают неприятные ощущения от воспоминаний, как скрежещут стальные когти этих механических чудовищ, шагая по мостовой, а потом вспышка, уничтожающая, всепожирающая, направленная на несчастных заражённых. Для них не было спасения, но неужели регенту не пришло в голову более гуманных способов? Какой глупый вопрос. Однако приходится выбирать: либо вмешаться, либо продолжить свой основной путь. И Корво выбирает второе, полагаясь на свои будущие решения. Этим займутся агенты, когда они вернутся. Он делает очень много для защиты страны, но, видимо, недостаточно. Нужно больше, гораздо больше. — И какой корабль наш? — шепчет девушка, осторожно выглядывая из-за почерневшего от сажи дымохода. Основываясь на сведениях, полученных от Джеймсона, в Портерфелл выходят только два грузовых парома с рыбой и один частный корабль. Все из них прошли проверку, их груз официально легален, и всё-таки лорд-защитник сомневается, осматривая каждый издалека, и если груз паромов более-менее просматривается, то частный полностью скрывает свои внутренности. Возможно, там могут быть предметы интерьера и личные вещи, более приятные для нахождения рядом с ними. И Корво указывает на него, узкий и вытянутый вверх корабль, менее привлекательный для людей и, скорее всего, с меньшей командой матросов. Если не присматриваться, он чем-то наминает тот самый «Падший Дом» Меган Фостер, название которого хотелось бы забыть, как страшный сон, вместе с именем капитана. Но сперва он вытаскивает из-за пазухи честно стянутые у стражи два банана. Может, если Эмили не будет замечать кражу, то и не будет ворчать? По крайней мере, девушка, слегка удивившись, принимает скромный дар.music: Maguera — Gypsy Siren
Проскользнуть на борт не составляет никакого труда, он почти не освещается, как будто вовсе не собирается покидать порт, а стоящий рядом катамаран становится отличной платформой, чтобы подобраться к боку. Почему-то на верхней палубе нет ни души, что несколько настораживает, хотя отплыть они должны буквально сейчас. Нижняя палуба и в целом помещения на ней кажутся императрице несколько странными. Товарный отдел, в который они попадают первым делом, заставлен несколькими гигантскими коробками, не скреплёнными ничем между собой. Верёвки и сети сложены рядом, засыпанные песком и сухими водорослями. Доски практически не исцарапаны, значит, эти ящики не затаскивали сюда через люк, а собрали уже здесь. Или же они предназначены для укрытия груза. Везут что-то ценное? Наверняка какая-нибудь мебель для знатной семьи, поселившейся недалеко от Портерфелла из-за изобилия живой природы. Мужчина не даёт себе покоя, осматривая каждый предмет и угол отсека, когда вдруг слышит среди скрипа половиц и железа покачивающегося на волнах судна спокойные шаги, вероятно, из каюты. В иллюминаторе двери мелькает тень, пока двое «без билета» скрываются за вытянутой конструкцией, накрытой плащёвкой. Команда всё-таки присутствует на корабле и ведёт себя тихо. Если всё пойдёт хорошо, их даже не заметят на борту. Спустившись по нескольким ступеням в грузовой отсек, Корво находит наиболее тёмный угол между ящиками, пока Эмили осматривает груз из натурального интереса, вот только не ожидает найти дротиков с пустыми колбами, которыми они пользуются для нейтрализации. Она буквально одёргивает руку, когда замечает несколько поблизости. Возможно, кто-то уже пробовал сюда пробраться или же на борту есть охранные собаки, которых на время плавания успокаивают таким образом для безопасной транспортировки. Корво мог бы осмотреться получше, но глаза Эмили всё время направлены на него, она точно заметит сияние метки, используй он её в темноте. Опустившись на пол, мужчина тяжко вздыхает и подбирает ноги, полностью помещаясь в самой густой тени, куда едва ли дотягивается даже покачивающийся единственный фонарь, лишь иногда выглядывающий из-за угла ящика. В общем, ничего примечательного внешне в них и нет: крепко сколоченные, без щелей и стяжек, без крышек и дверок, откуда можно было бы осмотреть груз. Возможно, у них официальные накладные, и за содержимое отвечает какой-нибудь аристократ. Но эти дротики вызывают какую-то внутреннюю тревогу, тихо нашёптывающую где-то из глубины быть осторожным. Как только корабль двигается с места, Корво подтягивает Эмили поближе к себе, а она с удовольствием укладывает голову ему на плечо и смиренно выдыхает. Им предстоит небыстрый путь сперва по Ренхевену, а потом вдоль южного берега Гристоля, несколько часов по волнам океана, за которым далеко-далеко скрывается великолепный тёплый Серконос, по которому Корво уже соскучился, несмотря на беды, развернувшиеся год назад. Он бы с удовольствием посетил свою родную Карнаку ещё раз. Мысли о светлых домах с плоскими крышами, птицах в ясном небе и шуме прибоя ненадолго занимают его, и сладкая дрёма хитро завладевает мужчиной, обволакивая каждую мысль волшебной пыльцой Ноктюрна. Он так мало спал. Сперва несколько суток под подавляющим действием шарманки, потом под угрозой нахождения поблизости агентов, Аттано лишал себя сна, чувствуя опасность каждую секунду. Более того, беспокоясь за трон, ведь его нет в башне, Эмили осталась с Виманом практически наедине. Лорды и пальцем не пошевелят, выстави он Лигу против одной императрицы. Веки тяжело закрываются, но пока Корво держится, поклёвывая носом, равномерно сопя и вслушиваясь, одёргивая себя при каждом скрипе кармы. Это не такое увлекательное путешествие, которые обычно описывают в книгах. Но дрёма сильнее него, она подставляет всех, кто ей доверится, на каждом шагу затягивая всё глубже, как зыбучие пески, и мужчина лишь на мгновение окунается в них с головой, упуская из внимания всего несколько секунд равномерного покачивания на волнах. Тишина взяла своё и мгновенно исчезла с тем, как Эмили дёрнулась, машинально положив руку на шею, тут же нащупывая знакомый пушистый хвостик дротика, который впивается ей прямо в кожу. Черт, это плохо. Корво тут же поворачивает к ней голову, но уже ловит дочь, теряющую сознание. Они попались в собственную ловушку, где, думали, будут в безопасности, и качнувшийся фонарь освещает блестящую колбу с остатками невпитавшегося снотворного. Корво как можно скорее вытаскивает её и бросает на пол. Осторожно высунувшись и положив императрицу, лорд подрывается на ноги, выхватывает меч и внезапно чувствует что-то пробившее его плащ, вонзившее свой единственный клык в область груди. Рыкнув скорее от раздражения, чем от боли, Аттано вытаскивает дротик и отбрасывает, готовясь атаковать невидимого врага, осматривает тёмный потолок и ящики, за которыми качается лампа, но не находит никого, пока не использует тёмное зрение. Он видит несколько мужских силуэтов и маленькое открытое окошко, ведущее в проход, а ещё арбалет, из которого тут же производят точный выстрел, но мужчина разбивает дротик в полёте мечом, покачиваясь на ногах, и вновь пропускает один уже с другой стороны, впивающийся прямо в плечо. Его ведёт в сторону, и не ясно, то ли на воде поднимается буря, то ли снотворное, наконец-то, действует. Он бы предпочёл попасть в бурю, чем в плен таким глупым образом. История повторяется. В любом случае Корво злится, злится на себя и на чёртов раствор, вызывающий красные звёздочки перед глазами и мутные видения, как внезапно попавший в воду краситель, как круги на водной глади, искажающие картинку. Он вытягивает перед собой ладонь и хочет призвать силу бездны, но ноги непослушно подкашиваются, и мужчина припадает на одно колено, уперев конец меча в пол в качестве опоры. — Эмили, — произносит он, как бы напоминая, почему не может поддаться, и вновь порывается встать, но последнее, что он помнит, – как сильно ударяется виском, почувствовав жжение в том же плече, когда в него попадает третий дротик с раствором.