***
Старая разрушенная башня как нельзя лучше подходит для наблюдения. Осыпающиеся стены и обвалившаяся винтовая лестница внутри являются сложным препятствием для человека, так что Корво отчасти может считать себя в недосягаемости, сидя на уцелевшем козырьке на самом верху. Весь район Свингтауна виден отсюда как на ладони, несмотря на то, что башня эта находится на окраине. Когда-то она служила для отслеживания пожаров – старинный бронзовый колокол всё ещё висит на старом месте, дрожа и издавая металлическое гудение от наиболее продолжительных порывов промозглого ветра. Рыжеватая старая черепица и красный кирпич, из которых сложены дома, в пасмурную погоду напоминают чем-то окраины Дабоквы: все выглядят как один, зато расставлены так, что передвижение по крышам может быть непрерывным и лёгким способом узнать территорию. Между каменными лабиринтами пролегают тесные улицы, выложенные в основном плоским камнем, между балконами и надстройками натянуты бельевые верёвки, а некоторые местные мастерские имеют подъёмники, установленные на крыше. Деревьев мало, зато много птиц, кормящихся падалью и объедками, остающимися после людей, а ещё тем, что жители приносят к могилам на довольно большом кладбище. Кажется, по численности грачи бы не уступили крысам. Страшно представить, что за пятнадцать лет чума могла так и не покинуть район, где новое поколение выживает с большим трудом. Интересно, как сейчас выглядит здание Роузберроу индастриз внутри. Корво поднимает взгляд выше и смотрит на темнеющий горизонт. Сейчас даунтаун кажется таким спокойным, но за этим спокойствием скрываются настоящие ужасы. Если Эмили продолжит идти следом, то им необходима какая-то защита. Нужно найти агентов, как-то парализовать банды или же расчистить крыши, хотя, так или иначе, кто-то всё равно рано или поздно поднимет голову; или проникнуть в банду. Проникнуть в банду… На самом краю периферийного зрения мелькает чёрная точка. Аттано резко отклоняется, замечая, как перед самым лицом, словно в замедленном действии, пролетает арбалетный болт. Реакция не подводит. — Чёрт, чёрт! — Голос абсолютно несдержанный, к тому же рыхлый, как если бы кто-то ломал крошащееся сгнившее дерево. — Заряжай быстрее следующий! — Сейчас, сейчас… Прямо под башней суетятся двое – бандиты, в серых плащах, с кепками-восьмиклинками на стриженых головах, и в перчатках без пальцев. Оружие звякает в рабочих руках, но каждая его часть с лёгкостью поддаётся, как если бы была новой и хорошо смазанной. Через мгновение арбалет вновь заряжен, его колодку поднимают вверх, и незнакомец целится в верхушку старой пожарной башни. — Не упусти, — бурчит старший, вглядываясь в высоту, приставив широкую ладонь ребром ко лбу, хотя солнце скрыто за плотным покровом тяжёлых облаков. Придётся менять расположение. Корво хватается за подпорку и спрыгивает на подоконник, чтобы тут же скрыться в оконном проёме под тем самым козырьком, на котором сидел. Внутри башни разрушено почти всё: обвалившаяся лестница тут же сыпется пылью и обломками, когда лорд-защитник делает единственный шаг до того, как переместиться. Он достигает следующего окна, наступив на подоконник которого смело выпрыгивает наружу и приземляется на крышу прилегающего дома. — Горбатый хер чужого! За ним! Бандиты бросают занятые позиции, но почти сразу разделяются, и среди дворов разносится оглушительный свист. Эти двое относятся к местной банде, и сейчас преследователей станет гораздо больше, тем не менее, Корво не спешит покидать крыши, расслышав внизу звонкий стук копыт по каменной дороге. Они взяли лошадей, зная, что лорд-защитник способен ловко обойти пересечения и перекрёстки, проложив путь по балконам и парапетам. Аттано соскальзывает по скату и перепрыгивает на следующее здание с более плоской, мансардной крышей. Пока он двигается по самому краю квартала, пересекает улицу по натянутому канату прямо над головами всадников. Преследователи наспех вскочили на спины лошадей, судя по отсутствию сёдел у нескольких их них, зато тот, что в седле, умно выбирает позицию, чтобы резко остановиться и поднять свой арбалет. Болт тут же вылетает с большой скоростью, и всё равно опаздывает, рассекая воздух в метре за спиной цели. Удача улыбается ровно до тех пор, пока Корво не опережают. Он всё ещё не использовал магию, полагаясь на собственную подготовку, а вернее, и не собирался, находясь на глазах у, по всей вероятности, узнавших его бандитов. Пресекая проложенный путь, на крышу взбирается женщина, держа в руках солидный длинноствольный карабин, и она тут же упирает приклад в плечо. Корво не находит ничего лучше, чем вильнуть в сторону выступающих дымоходов, когда раздаётся выстрел. Пуля разбивает черепицу, оставив позади клуб дыма и раздражение, когда женщина вспоминает Чужого за свой промах. Она опускает ствол и как можно скорее стремится зарядить новый патрон. Спрыгнув на люкарну, Аттано вынужден сразу же вернуться наверх, заметив нацеленным на него арбалет с крыши соседнего дома. Они заставляют его метаться из стороны в сторону, отрезая пути отступления, но наверняка не представляют всех способностей незваного гостя. Чтобы оторваться, так или иначе, придётся покинуть квартал. Они не пойдут на чужую территорию, кто бы ни владел ею. Корво проскальзывает за низкий выступ, вновь находясь на мушке карабина, и слышит, как бандитка констатирует, что бежать больше некуда. Сжатый с силой левый кулак наполняется холодной сверхъестественной силой, и призванная магия позволяет выйти за рамки времени. Безжизненный шёпот Чужого пробирается мурашками по затылку, вызывая таинственное дежавю. Корво чувствует, как меняется восприятие всего, словно воздух сопротивляется телу иначе, иначе разбиваются о кожу первые мелкие капли-предвестники наступающего дождя, как отступает холод, разносимый ветром с берегов Ренхевена, как искажается цвет окружения на более стылый серый. Застывшие на месте бандиты выглядят словно фигуры леди Ласир, с теми же живыми гримасами и сверкающими глазами, слепленные из мягкого воска и выставленные в зале музея. Вот только эти куклы действительно оживут, стоит магии рассеяться. Покинув укрытие, Корво вдыхает глубже и стремительно разгоняется перед тем, как прыгнуть над пропастью тёмной улицы, и снова спускается на карниз. С этой стороны на балкончике застывшая во времени девочка поливает цветы в маленьком вазоне. Тем не менее, Аттано едва ли отвлекается на неё, спускаясь по водостоку на перила балкона другой квартиры, оттуда переносится на подоконник с выступающей цветочной корзиной и вновь прыгает на балкон, а затем – на крышу следующего здания. Течение времени восстанавливается, когда Корво уходит на порядочное расстояние от погони, и теперь он останавливается, чтобы взглянуть на своих преследователей, оставшихся на том же месте, обозлённых и измотанных безрезультатной погоней. Те остро недоумевают, куда он делся, ведь когда вооружённая женщина подходит к выступу, то никого за ним не находит. Голоса всадников доносятся и до слуха лорда-защитника. Среди них есть кто-то помоложе, они пугают ребёнка, появившись под балконом, и она убегает в квартиру. Мудрое решение. С бандой Свингтауна они ещё встретятся. От начинающегося дождя быстро намокают волосы. Корво набрасывает капюшон, закрывает шею воротником и потихоньку спускается вниз, где среди теней будет легче укрыться. Может быть, стоит обойти район и пробраться глубже со стороны порта – сейчас рыбаки все будут прятать головы под капюшонами, никто и не заметит ещё одного человека в чёрном плаще. Неровная кладка запросто собирает воду в наиболее глубоких выбоинах, которые становятся только больше из-за попадающих в неё колёс повозок. Лошади не так часто спотыкаются о камни, но люди, зазевавшиеся или измученные, часто наступают в лужи, просто не замечая их под ногами, потому что какое значение имеет промокшая нога по сравнению с отсутствием хоть какого-нибудь защищённого укрытия над головой. Корво хорошо известно чувство безнадёжности, каждый раз оно проникает глубоко, к самому сердцу, когда из снов его затягивает бездна. Мужчина старается осматривать улицу незаметно, едва поднимая глаза, пытаясь скрыть лицо хотя бы частично, и чаще вслушивается в шаги. Лабиринт улочек приводит его к перекрёстку, где в обе стороны протягивается аллея. — Эй, проваливай! — привалившийся к стене бандит сразу расправляет плечи и встаёт лицом к Корво. — Тебе в другую сторону. Ему приходится выйти из-под узкого навесного козырька, где меньше всего капает, под самый дождь, чтобы преградить дорогу. За его спиной чуть поодаль стоят ещё двое, зажав около кучи коробок женщину. Один из них держит за руку мальчика, закатав рукав его промокшего свитера по самый локоть. — Ты же не хочешь, чтобы я сломал ему руки, — голоса немного приглушены, как будто им не всё равно, кто может услышать, хотя вряд ли что-то изменится, перейди они оба на крик. Слабые и беспомощные не бросятся противостоять трём вооружённым грабителям ради защиты одной больной женщины и ребёнка. — Отдавай ключи. — Прошу вас, не трогайте сына! Нет у меня ничего, это квартира соседки, не моя, у меня нет ключей! — она воет навзрыд, закрывая руками голову. — Что здесь происходит? — низким голосом интересуется Аттано, не сводя глаз с развернувшейся сцены. Мальчик отчаянно пытается вырваться из железной хватки. У него стёрта кожа на обеих ладонях, у матери ободраны колени и на волосах видна кровь. Их избивают уже какое-то время. — Это не твоё дело. Тот, что стоит между Корво и бандой, подступает вплотную, сунув руки в карманы потрёпанных штанов, и смотрит прямо в лицо, думая, что тем самым занимает устрашающую позицию. — Врёшь! Живее, мне надоело мокнуть из-за тебя, — рычит другой и яростно пинает ящик, чтобы сильнее напугать женщину. — Мама! — Мальчик плачет сильнее от страха за мать, едва не свисая на этой самой руке и вертясь, как угорь, словно он смог бы её защитить. — Я не вру! Пожалуйста, во имя Запретов, отпустите нас. — Чего застыл? Проваливай, а то окажешься на её месте, — бандит дерзко пихает Корво в грудь, и откуда-то тут же появляется ещё один: — Эй, что здесь такое? Быстрее, чем четвёртый успевает полностью выйти из-за кривого угла дома, Корво бьёт со всей силы лбом в переносицу. От неожиданности здоровяк теряет равновесие, заваливаясь на спину, и все внезапно оборачиваются на происходящее. Лорд-защитник стремительно приближается к только что появившемуся бандиту и, блефуя, взмахивает рукой в случайном направлении, чтобы тот стал защищаться, после чего бьёт кулаком в висок. То, с какой лёгкостью были нейтрализованы первые двое, наводит лёгкую панику на оставшихся, вынуждая отвлечься от жертвы, потому как теперь появилась угроза для них самих, но стоит одному достать меч и побежать к Корво, как эта слабая женщина тут же предпринимает попытку спасти сына, бросившись на обидчика с голыми руками. Меч Корво раскладывается в руке быстрее, чем атака достигает цели. Бандит не дотягивается первым взмахом, но сразу повторяет попытку. Заблокировав удар, лорд-защитник отступает назад, позволяя противнику атаковать снова, не парирует, но ждёт, когда удары повторятся, чтобы контратаковать. Глупо целиться всё время в голову, ведь тогда самым незащищённым местом становятся ноги. Аттано поднимает меч, прикрыв макушку, и резко уходит вниз, подсекая голень первым взмахом, и снова блокирует удар сверху – слабый, ибо противник потерял равновесие из-за раненой ноги. Тот оступается, припав на колено, и в свою защиту спешно выбрасывает острие перед собой. Корво пользуется этим, чтобы схватить за руку и ударить коленом в голову. Сколько бы не билась, слабую женщину снова отбрасывает на землю от одного хлёсткого удара по лицу, и грабитель дёргает ребёнка к себе, чтобы поднять и прикрыться им, как живым щитом, когда очередь доходит до него. — Ты вообще кто такой? — мужчина пятится несколько коротких шагов, наблюдая, как к нему приближается незнакомец с обнажённым мечом. — Ты не хочешь этого знать. — О, приятель, ты не представляешь, во что ввязываешься, — его истеричная улыбка не вызывает доверия, ведь ему, по сути, остаётся только один вариант – бежать, но от ребёнка нужно как-то избавиться. Корво останавливается рядом с дрожащей женщиной, свободно опустив меч. — Я знаю, во что ввязываюсь. Отпусти мальчика, — Корво сразу выдвигает требования, ожидая чего угодно от единственного оставшегося из этой шайки. — Томас! — взвывает напуганная до полусмерти мать, встав на колени, ведь её ребёнок находится между двумя вооружёнными мужчинами. От испуга мальчик не издаёт ни звука, тихо хнычет, уставившись на блестящий острый меч Аттано напротив него. — Хорошо, — неуверенно соглашается бандит, и глаза его бегают между всеми точками столкновения: от разбросанных коробок до первого его сообщника, до сих пор едва шевелящегося под дождём у перекрёстка, — но ты дашь мне уйти и забрать моих ребят. Он подходит ближе, сокращая дистанцию до нецелых четырёх метров и медленно опускается, чтобы поставить ребёнка на землю. Корво отводит руку с мечом в сторону, чтобы не выставлять перед собой, когда маленький Томас побежит к матери, и также делает шаг вперёд на тот случай, если бандит выкинет что-нибудь ещё. Как только ребёнок уверенно встаёт и хочет сбежать поскорее к маме, грабитель толкает его со всей силы ногой в спину. Мать вскрикивает от увиденного, мгновенно представив, как её дитя разбивает голову о камни, тогда же Корво дёргается вперёд, чтобы схватить ребёнка до момента падения, и как только Томас оказывается в руках, замечает, что противник не сдержал слова и обнажил оружие. Аттано рефлекторно выставляет руку и перехватывает лезвие ладонью, чтобы отвести его от головы, и тут же взмахивает мечом, резанув по шее и лицу нападавшего. Ребёнок хоть и оказывается закрыт телом Корво, но всё равно встречается с землёй, подставив расцарапанные ладошки. Когда он оборачивается, бандит хрипит, держась за распоротую шею. Поднявшись на ноги, Корво выбивает из рук противника меч и хватает за воротник, но тело быстро обмякает. Его приходится отпустить. — Мама! — Насмотревшийся ужасов мальчик бегом перебирается к матери и обхватывает шею, радуясь, что она в порядке. Корво убирает меч на пояс и прикрывает плащом, заботясь о том, чтобы его без того угрожающая фигура не травмировала пострадавших наличием другого снаряжения, но как только его глаза встречаются с глазами женщины, та резко меняется в лице. Она будто увидела смерть и торопится убраться подальше от места и этих людей, подняв сына на руки. Возможно, она узнала Корво, а возможно, сыграл глубокий шок от произошедшего. Людям стоит быть осторожнее, когда имеют во владении что-то ценное, особенно в районе, полном разбойников. Дождь постепенно усиливается и попадает за воротник. Волосы неприятно липнут к коже, и их приходится пригладить ладонью, прежде чем снова набросить капюшон. Раненая рука кровоточит, но Аттано всё равно сжимает ладонь, как будто недостаточно просто чувствовать боль от пореза. Остается лишь надеяться, что Слэкджов задержится на винокурне допоздна.***
В тысячный раз Эмили бросает взгляд на мокрый горизонт. Она видит, как город продолжает жить даже под проливным дождём, как промокшие лошади усердно тянут по улицам дилижансы, подгоняемые хлыстами; как рабочий класс снуёт по тротуару, вовсе не замечая погоды. Только на пристанях Ренхевена движения стало меньше, остались в основном смелые рыбаки, заботящиеся о пропитании семьи. И среди них где-то скрывается её человек. Эмили знает, что Корво может о себе позаботиться, что он не пропадёт и не останется голоден, не замёрзнет, что он просто ходит где-то по блестящей брусчатке или сидит на скользкой пошарпанной черепице и прямо сейчас смотрит на неё издалека. Может, у него есть даже какие-то тайники, где можно спрятаться от непогоды и перевести дух. Повернув голову, императрица переводит взгляд на высокие двери в кабинет отца. Сегодня она заперла все замки и забрала ключи себе, чтобы покои Корво более не были тронуты грязными руками Лиги. Но даже отсюда Колдуин ощущает пустоту, которая занимает пространство по другую сторону этих стен. Как жаль, что всё зашло так далеко. Эту ночь она проведёт в Башне, надеясь, что утром произойдёт какое-то чудо. Мисс Несбит этим утром не очень разговорчивая. Возможно, она видит накопившуюся усталость в глазах не спавшей императрицы и старается просто не докучать. На этот раз к сахару Эмили даже не притрагивается, не съедает и половины завтрака, всё думая, как ей контролировать розыск, что отвечать газетам и как включить в поле своего внимания запросы других островов Империи. На сегодня уже запланировано несколько встреч с советниками, нуждающимися в ответах не меньше генералов; натурфилософами и исследователями по поводу некоторых уже сделанных в начале года открытий, касающихся в том числе прилегающих вод Пандиссии; послом Тивии по поводу нестабильной внутренней обстановки на почве религиозного конфликта внутри страны; а ещё с верховным смотрителем по поводу астрономических наблюдений на звёздном небе, способных, по их мнению, внести коррективы в календарь. Ещё предстоит прочитать отчёты подразделений, которые вчера Эмили приказала собрать и отправить за один вечер, и встретиться с начальником стражи, которого едва удалось вписать в график, пожертвовав временем на отдых. Предстоит тяжёлый день, и всё бы это не казалось таким неподъёмным, если бы рядом находился отец. Стража сменяет караул в одиннадцать. Одни люди в мундирах становятся на место других, и все они всё равно выглядят как один. — Ваше Величество. Голос ей не знаком, но его источник удивляет не меньше, выбравший, возможно, единственный момент, когда они с императрицей окажутся наедине. — С какой целью стража прерывает моё спокойствие? — Поток мыслей о планируемой большой выставке и приглашённом визите в королевский сад, являющихся наименьшей задачей на будущее, внезапно прерывается, и Эмили поворачивается лицом к стражнику, сохраняя некоторую дистанцию. — Если я правильно помню, вам не дозволено обращаться ко мне напрямую. — Я прошу прощения и милости, Ваше Императорское Величество, — его голос не становится громче, и он не смеет смотреть на императрицу прямо, но надеется, что это поручение не уловка, которая приведёт к отстранению, — потому как не могу позволить лейтенанту узнать о послании. — Каком послании? Стражник проглатывает ком беспокойства и одними глазами осматривает ближайшие посты, прежде чем произнести ответ, будто какое-то заклятие. — От защитника короны. Эмили оглядывается вокруг себя, точно не ожидав, что Корво найдёт связного среди стражи Башни. Каким вообще образом он умудрился достать до личного отряда? — Я глубоко ценю вашу верность короне, — Эмили с трепетом принимает записку из рук стражника и прячет в жилете. — Будем считать, что здесь ничего не произошло. Страж отдаёт честь Её Величеству, всё так же уставившись куда-то в пустоту, встав по стойке смирно. Корво приложил достаточно сил, чтобы в королевской страже были безгранично верные люди. Листок был сложен таким образом, чтобы держаться самостоятельно и представлять собой и письмо, и конверт одновременно. Само послание ограничилось всего одной строчкой: «Мост на старой набережной. Западный берег. Следуй за воронами», и замысловатый рисунок серконского ворона. Это точно от Корво, почерк королевского защитника невозможно подделать. Теперь эта картинка целый день не выходит из головы. Сложно сосредоточиться, когда мыслями уже находишься на крышах, обнимаешь любимого человека, живого и невредимого, а не слушаешь обеспокоенные заверения верховного смотрителя о том, что звёзды двигаются, и календарь может претерпеть изменения в ближайшие десятилетия, а через сто лет выглядеть не так, как привычно сейчас. Пользуясь случаем, Аббатство даже приглашает императрицу понаблюдать за церемонией Крашеных чайников, но хладнокровие с её стороны напоминает о проведённой черте между королевской семьёй и главенствующей религией. Пока Корво не вернётся в Башню, никакое время не будет подходящим для праздника, тем более за пределами Дануолла. Тем не менее, смотритель обещает: чем бы не закончилось дело лорда Аттано, он намерен поддерживать те же тёплые отношения с короной, какими они были при Юле Хулане. Очень любезно с его стороны не высказывать своей позиции лично, находясь в одной комнате с Эмили, хотя ей и так известно, что они все хотели бы увидеть Аттано на костре. Внутри таятся переживания, вдруг она снова окажется бесполезной рядом с отцом, вдруг не сможет отбиться от преследования и приведёт агентов за собой, вдруг записка всё-таки не от Корво, но потом утихают, опираясь на уверенность в том, что Колдуин всё делает правильно. Время кажется бесконечно тянущимся, когда чего-то ждёшь. Солнце никак не торопится к закату, но как только официальная часть подходит к концу, Эмили старается не тратить времени попусту, собирает всё необходимое для возвращения к миссии и накидывает капюшон, прежде чем выбраться на подоконник. Она закрывает окно и осматривает паромы на пристани. Кто бы сейчас не взглянул на башню, определённо заметит её, равно как и шпионы Вимана, наверняка дежурящие под стенами или на крышах прямо напротив королевской спальни. Императрицу это не останавливает. Корво предупреждал, что её в любом случае заметят и будут преследовать. Тогда, ей необходимо скинуть их где-то в городе, прежде чем направиться непосредственно к месту встречи. Придётся придумать что-то хитрее, чем гонки по крышам с людьми, которые десятый раз проходят по одной и той же стороне улицы. Вернувшись в покои, девушка обводит взглядом стены, размышляя о наиболее удачном способе уйти из Башни. Бессмысленно снова посылать за Джеймсоном, вчера он вёл себя странно за разговором, взял какие-то бумаги из кабинета Корво и к вечеру вовсе исчез, не попрощавшись. С Бёрли и так предстоит долгий разговор по поводу расследования и личной безопасности. Вейнврайт сейчас в отъезде, а Леонора должна была составлять официальное интервью для газет. Ей красноречия не занимать, стоит только вспомнить её краткую и наполненную смыслом речь о взаимосвязи предыдущей конспирации с Королевским убийцей, которую «Дануолл Дейли» опубликовала в трёх выпусках подряд. Советницу удаётся найти в кабинете. Она и не подозревала, что императрица посетит её позже пяти часов. — Ваше Величество? — Она тут же кладёт ручку на подставку и поднимается с места, едва не опрокинув чашку с чаем. — Что-то случилось? — Нет, но мне нужно кое-куда съездить, — Эмили не проходит глубже в кабинет, оставшись в шаге от самой двери, и легонько проводит пальцами по краю столешницы рядом. — Я хочу, чтобы ты прикрыла меня. — Каким образом? — женщина поправляет ослабленный платок на шее, обтягивает рукава, чтобы подобающе выглядеть перед императрицей, но та не особо внимает внешнему виду. — Ты поедешь со мной. Старый добрый способ спрятаться у всех на виду. Эмили отправляет дворецкого с поручением приготовить дилижанс и просит Бёрли дать ей только одного стража для недолгой поездки вдоль набережной, чтобы не сильно привлекать внимание горожан, и за это обещает включить в разговор несколько тем относительно этого самого расследования. Мужчина и сам догадывается, в чём тут дело, некоторое время молчит, прежде чем позволить императрице осуществить рискованный план поездки без охраны, и решает сопроводить её лично. Капитан Джоффри не успевает задать ни одного вопроса перед тем, как прогулочный экипаж двигается со двора, и охрана дворца остаётся на нём одном. Предзакатное время на уровне улиц ложится на Дануолл совсем иначе. Оранжевые лучи выделяют выступающие кирпичи домов глубокими тенями, накрывают золотой бахромой плечи горожан и обволакивают лёгкой дымкой уходящие вперёд тротуары. Эмили оборачивается на выстроившиеся за ними экипажи, как только они покидают бульвар Колдуина, но среди прямых осунувшихся лиц кэбменов не находит ничего странного, а потому немного успокаивается. Всё-таки догнать пару лошадей сложнее, чем одного человека. Она натягивает боковую шторку так, чтобы в крайнем окне не было видно её лица, но изнутри можно было смотреть на окружение через оставшуюся часть. Кучер осаживает лошадей, когда они пересекают въезд на Колдуинский мост. Движение здесь куда более оживлённое, чем при Башне, и затрудняется из-за неосмотрительных пешеходов, лавирующих прямо среди повозок, несмотря на пристальный надзор регулировщика и возмущение извозчиков. Люди неплохо проводят время, прогуливаясь по набережной Ренхевена, учитывая, что на каждые десять метров стоят журнальные лавки или музыканты и другие перфомансы, зарабатывающие представлением медяки. Они приближаются к Старой набережной. Район в основном населяет средний класс, занимающий «чистые» профессии: журналисты и ювелиры, офицеры, клерки и управляющие, но и среди них перемешиваются рабочие прибрежных фабрик и заводов. Северо-восточная четверть Дануолла это сплошная промышленность. Они видят друг друга каждый день, но до сих пор смотрят каждый из своего маленького мирка. Однажды эти границы сотрутся: среди небогатых тоже рождаются гении, которых не видят из-за отсутствия блестящих украшений и дорогой одежды, и некоторые интеллигенты грешат слабоумием и чёрствостью, зато пестрят серебром и золотом своих предков на каждом шагу. Колдуин нередко думает об этом перед сном. А смогла бы она пробиться наверх, если бы не родилась в императорской семье? Корво ведь смог. По правой стороне раскидывается светлый редко засаженный маленький парк с беседкой в центре, откуда разливается весёлая музыка местного квартета. Плечо ноет от самого возвращения и словно бы отзывается резким покалыванием на каждую мысль о нём. Придётся быть осторожнее и думать, прежде чем делать, иначе риск усугубить травму возрастёт. Корво не будет рад, если она выйдет из строя – так ей кажется. — Я всё равно не понимаю, зачем вам понадобилось во дворец в такой час. Когда Леонора начинает брюзжать, Эмили всерьёз задумывается над тем, как сильно скучает по Алексии. Хелмсвотер безукоризненно выполняет свои обязанности и ни в чём не отказывает императрице, но порой её слишком сильно уносит в собственные впечатления, которые зачастую являются негативными. А ещё ей всегда нужно обо всём знать – хуже, чем репортёры. — Возможно, будет понятнее, если я скажу, что это тебе нужно во дворец в такой час. За какими-нибудь бумагами из кабинета, придумай что-нибудь. Как только скорость снижается во время поворота, Эмили хватается за ручку, расположенную над дверцей, и со всей своей грациозностью проскальзывает в незастеклённое окошко. Потянувшаяся за ней шторка вырывается наружу и тут же прилипает к дилижансу, когда лошади снова переходят в галоп. После такого прыжка императрице с трудом удаётся сразу восстановить равновесие, инерция тянет её дальше по ходу движения и сталкивает с несколькими прохожими. Она почти сразу срывается в бег, прикрыв голову глубоким капюшоном, невзирая на шокированных зевак, увидевших такой трюк, наверное, впервые в жизни, но потом замедляется до быстрого шага. Так она вливается в основной поток и смешивается с людьми. Несчастное плечо разражается острой болью после таких действий, и ничего не остаётся, кроме как сжать его посильнее ладонью и перетерпеть. Корво ждёт её, некогда плакать над какой-то царапиной. На глаза попадается экипаж стражи, проезжающий в противоположном направлении, и Эмили тут же отворачивается к Ренхевену, непринуждённо сложив руки на груди. Удачно, что в этот момент рядом идёт другой человек, не подозревая, что является участником примитивного прикрытия. На другой стороне люди рассеиваются и уже не идут толпой, приходится выбирать направление осторожнее, приняв во внимание пост стражи у каменных врат на пересечении проезда Кровавого буйвола и набережной. Впереди лежит деловой квартал, наполненный разного рода высокопоставленными сановниками, юристами и аристократами, имеющими свои крупные конторы. Над головой гудит предупреждающий сигнал, а затем по рельсам проносится поезд из нескольких вагонеток с каким-то грузом. Эмили провожает его взглядом, хотя не раз видела такие и даже пробиралась туда, где этот груз останавливается и разгружается рабочими, и её взгляд цепляется за ворона, нарисованного на выступающем углу старой витрины. Слегка размазанный, но в нём узнаются такие же штрихи, как в том, что Корво рисует ей в записках, – это он имел в виду под «следуй за воронами»? Осмотрев рельсовую дорогу снова, Эмили направляется вправо, рассматривая, как двое здоровенных тивийца несут через дорогу большую софу, накрытую простынёй. Они проходят в глубь переулка, толкнув распахнутые кованые ворота пошире, и за ними следует ещё один человек с раскуренной сигаретой. Туда же из осторожности заглядывает императрица: может, там найдётся следующий ворон, но, к своему сожалению, первым она видит большое выцветшее изображение цилиндра – территория Шляпников, нынешняя или когда-то бывшая таковой, потому что краска совсем поблёкла. Ворон тоже находится на этой стене, развёрнутый клювом в ту сторону, куда Эмили сама пошла бы с большой нерешительностью. Треверс клоус – так это место называет довольно свежая табличка на позеленевшей от сырости кирпичной стене, и с другой стороны дворика, дыша сквозняком, находится ещё одна арка. Выходит, Корво провёл её вокруг поста, столкнув лишь с незначительной задачей не попасться на глаза пьяным рыбакам, веселящимся у задней двери в паб. На выходе её ждёт бульвар, широкий и хорошо освещённый фонарями, на нём трудно отыскать хотя бы приклеенное к стене объявление среди тысячи пёстрых реклам, не то, чтобы какой-то нарисованный знак чёрной тушью. На углу стоит нескромная компания из нескольких рабочих, по более узкой части проходят дамы с корзинами и более ухоженные джентльмены в пиджаках поверх светлых рубашек, вероятно, заведующие этими доками. С другой стороны видно противоположный берег реки, текстильную фабрику, доки, откуда с самой крыши она смотрела на проходящие корабли, и последние лучи заходящего солнца – среди домов его катастрофически не хватает. Этот поворот кажется шире и ведёт вглубь района, и что-то ей подсказывает пойти именно туда, чтобы не возвращаться снова к пристани. Люди смотрят по сторонам, если не заняты работой или чтением газеты, привалившись к стене, пока ещё позволяет вечерний свет. Эмили не рассматривает лица, опасаясь, что кто-то начнёт рассматривать её в ответ, но, вовремя обернувшись к темнеющей арке высокого кирпичного здания, замечает необходимый ей знак, снова уводящий в лабиринт незнакомых домов. Внутри заднего двора стоит самодельный шелтер для нескольких рабочих лошадей, окружённый невысоким железным забором, из-за которого внезапно появляется голова конюха с недоброжелательным выражением лица. Эмили берёт во внимание то, что прямо за ним чуть повыше поднята красная табличка с надписью «Посторонним вход запрещён», а она здесь чужак. Территория складов начинается прямо за этой оградой, чуть впереди есть арка, означающая вход, но выезд для телег точно не здесь судя по узкой дороге, ведущей её между домами вперёд. Здесь, скорее всего, открыт второй вход для рабочих. Дорога разветвляется прямо за углом и упирается в следующий дом с узкими окнами, как будто этот уже жилой, а не отведён под офисы. Справа она видит продолжение каменного строения трущоб и дорогу, пересекающую перспективу. Эмили даже не заметила бы её, если бы не прошедшая телега да пара верховых лошадей. На той улице фасад длинного многоэтажного дома выглядит приличнее: симметричные окна, аккуратные дверные проёмы и строго геометрические фронтоны. Слева же почти сразу раскидывается другой двор, слегка озеленённый и полностью пешеходный, потому как в середине расставлен каменный заборчик, ограждающий ряд деревьев – единственное, что скрашивает людям тусклость жизни среди кирпича и железа. На нём-то почти у самой земли нарисован чёрный ворон, за которым Эмили следует в эту сторону, и дорога ведёт её по ступенькам наверх. Под ногами проносится солнечный зайчик, и первым шагом Колдуин переступает луч, чудом оказавшийся на земле среди высоких стен, а потом её едва не сбивает ребёнок. — Простите, простите, мэм, — тараторит подросток и тут же сбегает по лестнице вниз. — Я тебя поймаю! — задорным писклявым голосом кричит второй мальчик, помладше, немного отстающий на лестнице. Ему труднее даётся догонять старшего, но их игра от этого не становится менее интересной. Эмили пропускает детей мимо себя и даже перенимает немного простого детского счастья перед тем, как вернуться к своей цели. Последний ворон находится на стене склада «Галлорест». Их мануфактура располагается в здании чуть дальше по дороге. Колдуин обходит вокруг и осматривает частные дома, отгородившиеся каждый высоким забором от соседнего, чтобы защитить собственность от любопытных взглядов завистников. Заметно даже, что прислуга поглядывает из окон на каждого, кто подходит близко к территории, но быстро исчезает, задёрнув штору. Они ведь никуда друг от друга не денутся, более того, совсем недалеко стоят парные террасные домики для людей со слегка отличающимся достатком. Издалека доносится сигнал о приближении состава на окружной железной дороге, а потом и звонкий гудок. Кажется, в той стороне находится и офис Верховного смотрителя. Следующего изображения нигде нет. Не может же императрица столько раз обойти улицы и не найти ни одного, либо так долго не попадаться на глаза самому Корво, когда даже местные в котелках обратили внимание на подозрительного гостя. Ей приходится вернуться к бумажному складу, где осталась последняя птица, и осмотреться снова с исходной точки. Быть может, ей нужно попасть внутрь? Эмили в последний раз осматривает периметр в надежде увидеть Корво на парапетах или хоть что-то, что приведёт к нему, но на мгновение улица пустеет, и тогда девушка просто входит в приоткрытую дверь.