Впуская, вернись

Дилюк ненавидит быть запертым на винокурне. - Не вижу причин, почему я не могу выбраться хотя бы до Спрингвейла, - ворчливо поджимает губы он. - Я мог бы обсудить с Брук возможные поставки. - Не знал, что ты всё-таки решился добавить что-то в меню Доли ангелов, - невозмутимо отрезает его тюремщик. Кэйа сидит на подоконнике, небрежно свесив одну ногу на улицу, и старательно что-то пишет, используя одну из книг Дилюка как планшет. Рагнвиндр в искушении спихнуть его в окно — практика уже показала, что ему полеты со второго этажа как сумерскому крокодилу дробина — но эта мысль всё же кажется немного мелочной. И бесполезной: Альберих всё равно выловит его при попытке бегства и выязвит ему всю душу. Возможно, воспользуется одной из своих угроз. Идея быть запертым в погребе Дилюка не прельщает, как и обещание переломать ноги. А вот мысль о привязывании к кровати со временем как-то начинает обрастать определенным шармом. Кэйа должен узнать об этом примерно никогда. - Я не собираюсь отчитываться тебе о каждом шаге, - шипит Дилюк, бросая в Кэйю скомканный отчет. Шельмец ленивым движением ловит бумажный шарик и начинает меланхолично подкидывать. - Не сомневаюсь. Итак, ты бы пошел обсуждать колбаски, - медленно тянет он, с деланой скукой подперев рукой голову и глядя куда-то на горизонт. - Заодно, возможно, заглянул бы к озеру. А там вроде как и новый лагерь похитителей сокровищ видели… Обо всём-то он в курсе! - И что? - меняет стратегию Дилюк, беря невозмутимый тон. - Это совсем рядом. Не может Черная гвардия быть везде одновременно. В Спрингвейле их бы заметили. - Ага, конечно, - с ложной покладистостью отзывается Кэйа, складывая пополам письмо и спрыгивая на пол, выпрямляясь. - Будь они там, обязательно доложили бы и тебе, и деревенскому старосте. И похитителям сокровищ бы предупреждение прислали! Чтобы если ты зайдешь — сразу прятали любые присыпанные в пепле вещи, - Кэйа выразительно закатывает глаз и подходит вплотную, смотрит сверху. - И это близко! В отличие от Вольфендома, ведь он таааак далеко от винокурни… Дилюк сверлит его взглядом, барабаня пальцами по столу. Альберих опирается рукой рядом с ним, склоняется ниже. - Дилюк, - мягко произносит он, - Альбедо написал, что ему нужно еще два дня. Два. Дня. Если ты сейчас пострадаешь из-за того, что не мог пару суток посидеть, не высовываясь, кем мы с тобой будем после этого? Правильно, круглыми идиотами. Рагнвиндр делает еще более непроницаемое лицо, будто это поможет. Истина в том, что Кэйа, наверное, прав. И он действительно переживает. Они вернулись в двухэтажный домик — но перед этим там была устроена Моко и Хилли генеральная уборка, и Альберих едва ли не с носовым платком за ними бегал, проверяя каждый угол, прежде чем впустить внутрь своего непутевого не-брата с кровью почище любого мага бездны. Я буду приглядывать, смеялся Кэйа, и если вдруг застынешь со стеклянными глазами и пойдешь в неизвестном направлении, разверну тебя. Но лицо его веселым не было. Отнюдь. А мной сейчас движет только ненависть к бездействию. Слабый противник. Смуглая ладонь накрывает его руку. - Дилюк? Ну позови Брук сюда, если тебе это так важно. А к похитителям сокровищ на огонек загляну я, - Кэйа обвивает его со спины мягкой отравляющей лозой. - Вдруг они соскучились по мне, ммм? Вьется вроде он, вокруг да около, но веревки вьются почему-то исключительно из Дилюка. - Отбираешь у меня поле деятельности Полуночного героя, - хмыкает он, потираясь щекой о предплечье Кэйи. Его обновленная манера носить рубашку, закатывая рукава выше локтей, прекрасна. - Ни стыда у меня, ни совести, - Альберих касается губами его затылка. - Серьезно, притащить к тебе Брук? - Нет, - обреченно вздыхает Дилюк, неохотно отдвигаясь от Кэйи. - Хватит с тебя и зачистки. И будь аккуратен. Твоя рука еще не функционирует нормально. За время отсутствия бывшего капитана кавалерии Рагнвиндр успевает сделать пару отчетов, заполнить налоговую декларацию, трижды вызвериться на плотников и дважды — на не в меру шумных Моко и Хилли под окном. Потом он с тяжелым сердцем лезет просмотреть еще раз пришедшие накануне письма — новые он по чужому настоянию пока не принимает — вздыхает и ныряет в юридический справочник, прямо ощущая, как неодобрительно покачивает головой сам себе. Часть его недобрых подозрений начинает сбываться. Несколько ежегодно продляемых контрактов, которые он уже считал постоянными, обыденными, оказываются… Ладно, он готов сказать это хотя бы про себя — под угрозой. Вот этот торговец из Сумеру привык, что ему регулярно поставляют одну из самых дорогих линеек молодых вин. Но сейчас нужного количества этого вина просто не набирается, и изменить это Дилюк не может. Если, конечно, не научится отращивать выгоревшие сорта силой мысли. Ему так или иначе надо оставить хоть часть текущих запасов для других поставок. А другие линейки покупателя не интересуют. А вот эта пожилая леди из Ли Юэ берет очень большой объем. И если Рагнвиндр обеспечит ей его в привычном виде — у него, опять же, останется критически мало на здешнюю торговлю. И он не уверен, что сможет это восполнить в ближайшее время. А вот насчет этого… из Мондштадта… он злится втройне. Потому что это оскорбительно — так завуалированно угрожать полностью перейти на шампанское из Фонтейна, буквально находясь в краю свободы и вина. Потому что нельзя просто так брать и попрекать Дилюка мельчайшими сдвигами сроков, допущенными в прошлом. Потому что причина, по которой он хочет огромную скидку и едва ли не то, чтобы Дилюк собственноручно приехал к нему и вылизал задницу — вообще не связана с качествами ни его, ни его товара. А связана с… Скажем так, политикой. - Какая тебе, нахрен, разница, чью я сторону принимаю в судебных делах, - тихо рычит прямо на бумагу разъяренный Дилюк. - Мерзкий высокомерный ублюдок. Он откидывается назад в кресле, потирая переносицу. Дел с каждым днём всё больше. Он начинает чувствовать себя выжатым. И это он даже почти не подступался к поискам следов Черной гвардии. А бесполезные рыцари, разумеется, даже у себя под носом не увидят ничего, даже если за этот нос хватится сам Альвин Тур. А что ты хотел, плод чужих интриг и результат экспериментов, зло шепчет ему кто-то изнутри. Счастья и покоя? Размечтался… - Отвали, - вслух советует Рагнвиндр внутреннему голосу, отшвыривая наконец книгу и направляясь на улицу. Сегодня облачно и ветрено, воздух наполнен незримой, но ощутимой влагой и шуршанием крон деревьев. В легком тумане недостроенный остов нового дома выглядит рыбьим скелетом, обглоданным и пустым. Дилюк вспоминает, что и на это приходится тратить мору, издает обреченный стон. Ладно, нельзя так себя накручивать. Его денежные запасы весьма велики, в конце концов. Но не безграничны, опять шепчет голос в левом виске. И твои расходы тоже велики. И без подпитки этот баланс стремительно покатится в бездну. Пока меня не было, ничего никуда не покатилось, возражает себе Дилюк, описывая круг вдоль виноградников и рассеянно касаясь лоз. А ведь Эльзер говорил, что один из годов был чертовски неурожайным, самый первый год его отсутствия. Но тогда у тебя не было спалено около половины самых дорогих сортов, ехидно отзывается писк в черепе. И около трети остальных. Ну и что? Я разберусь. Я разберусь, как всегда разбирался, и… Он плавно отдаляется от ровных рядов, вдруг замирает, услышав характерный шум. Идет на звук. Кэйа на тренировочной площадке. Дилюк успевает на секунду разозлиться, что тот не дал знать о том, что вернулся. Но накопившаяся ярость застывает мыльной пленкой и лопается внутри, как пузырь. Он невольно замирает в стороне, невидимый и тихий, чтобы проследить, как Кэйа раз за разом повторяет свой фирменный взмах из двух ударов крест-накрест. Как изящно отскакивает назад в произвольные моменты времени, будто проверяя, как и каким способом лучше уклониться, если атаку прервут. Несколько раз выходит в блок, во второй руке иногда вырастает архонт знает откуда вытащенный кинжал — Рагнвиндр даже отследить его появление не успевает. Иногда Кэйа болезненно морщится — левая рука всё ещё работает плохо — но упрямо повторяет движения раз за разом. Прядь волос вьется за ним, танцуя, как он, скручиваясь в разворотах, как он. Распахнутая в обычной манере до груди рубашка обнажает влажные от пота острые ключицы, текучие движения подчеркивают изящество его гибкой спины и длинных ног. Ладно, плюс в том, что Альберих не заявился сразу к нему, однозначно был. Теперь Рагнвиндр может поглазеть на то, как тот упражняется. Архонты, какой же он красивый. О чем тут так долго грызся сам с собой Дилюк, если главное — около него, ходит рядом, греет его сердце, встает за его спину, ласковыми руками обнимает. Страшные вещи Альберих делает с ним. Внутри не остается ничего, ничегошеньки, кроме восхищения, щенячьего восторга и… и вожделения. Мозг Дилюка пускается вскачь с мыслями о том, как хорошо бы сейчас обласкать языком подрагивающее от напряжения адамово яблоко на гордой шее. Как прекрасно эти бедра могли бы сомкнуться на его талии, как Кэйа тихо рассмеялся бы ему в ухо, а затем коснулся бы своими прохладными губами этой точки на шее чуть ниже мочки. По телу проходит лютая дрожь, Дилюк опирается рукой на ствол дерева подле себя. Внутри живота разрастается горяченный комок возбуждения, кровь сладко и нетерпеливо пульсирует где-то в паху. Ооох. Притормози, сквозь поволоку думает Рагнвиндр, разве не ты обещался быть терпеливым и заботливым к нему. А сам в мыслях едва ли не валишь его прямо на песок. Он был бы таким приятным на ощупь. Жесткой гибкой змеей. Дилюк, блять! Он до боли сжимает пальцы, впившись ногтями в ладонь. - Дилюк! - на этот раз голос уже не внутри его головы. Кэйа идет к нему, откидывая с лица влажные пряди и тяжело дыша. Рагнвиндр заставляет себя не смотреть на то, как он облизывает пересохшие губы, на то, как контур грудной клетки чуть проступает на каждом шумном вдохе сквозь тонкую белую ткань. Проклятье, сегодня он снова запрется в ванной. На полчасика. Может, чуть подольше. Нет, серьёзно, раньше же у него как-то помещалось в голове что-то, кроме этого. - Я с ворот услышал, как ты отчаянно материшься на отчеты и решил тебя не беспокоить, - поясняет свое тихое возвращение Альберих, застывая напротив. Голубой глаз весело блестит. - Ты в порядке? - Почему ты спрашиваешь? - Дилюк уверен, что успел сделать самое каменное лицо из всех возможных каменных лиц. С него хоть скульптуру делай. Кэй смешливо щурится и чуть наклоняется вперед, обдавая своим разгоряченным дыханием: - Честно? Потому что у тебя зрачок почти на всю радужку. Дьявол. Дьяяяяявол. Почему все устроено ТАК? Он много чего может контролировать и прятать, но ширину зрачка — явно нет. Так, а когда ОН возбуждён, его зрачок.... Оооох твою ж гребаную мать, я же представил... Как теперь... Распредставить-то обратно… - Приём! Ласточка вызывает сокола! - веселится Кэйа, кружа около Рагнвиндра и подзуживающе смеясь. - Так рад меня видеть? - Размечтался, - безнадежно бурчит Дилюк, зная, что всё уже пошло прахом, комом и к бездновой бабушке. Щеки горят от прилившей крови, и это он не сможет скрыть тоже. Запрусь на час! Ничто меня не остановит. - Лучше расскажи, всё ли нормально прошло, - слабо добавляет он. - Как видишь, я цел и невредим, а значит, да, - мурчит Кэйа, наконец убирая клинок и отряхивая штаны. - На самом деле мы довольно мило побеседовали… Думаю, мне даже досталось немного информации, представляешь? - Какой? - Но-но-но, мастер Дилюк! Всему своё время, - ему прижимают палец к губам, и Рагнвиндр в шаге от того, чтобы этот палец то ли клыками отхватить, то ли втянуть, всосать в себя с причмокиванием… Пресвятые архонты, да потушите кто-нибудь пожар в моих штанах! Кэйа с милой улыбкой проходится подушечкой пальцев по контуру губ, заставляя Дилюка судорожно сглотнуть, и убирает руки: - Для начала мне надо сполоснуться. А то я по уши в песке. Если не возражаешь. Он не возражает. Он, нахрен, счастлив, что может сбежать на законных основаниях. *** До дома, куда он изначально направлялся, он не добирается. Заруливает в конюшню и прикрывает за собой дверь, чтобы отдышаться. Почему конюшня? Ой, да это просто первое попавшееся помещение, где он может скрыть свое алеющее лицо от выруливших было навстречу Моко и Хилли. Надо будет загрузить этих девчонок работой по самые любопытные уши. Чего они ходят тут направо и налево. Дилюк замирает около стойл, опираясь рукой на балку. Потирает шею в попытке уравновесить дыхание. Зарница за перегородкой неодобрительно фыркает и пытается цапнуть его за рукав. - Я тебе, - лениво огрызается Дилюк. - С Кэйей-то ты шелковая, скотина неблагодарная. Он подходит к двери, чтобы проверить, скрылся ли источник его беспокойства с горизонта — и отшатывается назад, потому что створка распахивается в его сторону. - Прячешься? - восхищенно интересуется Альберих, проскальзывая внутрь и снова прикрывая дверь. - Не от меня, надеюсь? Его волосы влажные, его лицо блестит — от воды и ехидства. Его рубашка наполовину мокрая и омерзительно хорошо липнет к коже, обрисовывая всё возможное. Дилюк в гребаной западне, и на секунду думает, что предпочел бы снова оказаться рядом с Фатуи. - Нет. Не от тебя, - он немного пятится, пытаясь соорудить невозмутимое выражение лица опять. Отходит, делает вид, будто что-то высматривает в деннике. - Как-то ты быстро. В следующую же секунду его обхватывают со спины, обнимая, загривок щекочет горячее дыхание, и Дилюк чудом не расплывается медузой прямо на месте. - Спешил к тебе, - мягко пропевает Кэйа. - Не хотел, чтобы ты скучал… По раковине уха — влажное касание языка, медленное и тягучее, как медовый потёк. - Что ты, блять, делаешь? - яростно выдыхает Дилюк, вздрагивая всем телом против воли. - А как выглядит, ммм? - увлеченно отзывается его персональная беда, поймав губами мочку уха и слегка прикусывая зубами, вызывая еще более яркую, острую судорогу возбуждения по нервам. - Кажется, пристаю к тебе? О, а у тебя чувствительные ушки, не так ли? Дилюк давит стон только каким-то чудом, потому что руки сжимают его слишком плотно, а насчет чувствительности Альберих, к сожалению, прав на сто процентов. - Кэйа, это жестоко, - шипит он, выворачиваясь и сталкиваясь носом к носу с бессовестной мордашкой. - Почему? - тот невинно хлопает ресницами. - Потому что… потому что мы же не можем..! А ты испытываешь мое терпение! Кэйа отступает на шаг… и вдруг заливается хохотом. Дилюк непонимающе глядит на это. Кажется, даже возящаяся за спиной Зарница и та притихла: смотрит на двух идиотов. - Золото мое, так ты буквально был готов пойти ради меня на целибат? Это так мило, - выпрямляется Кэйа, утирая рукой слезы с ресниц. - Ты правда не понимаешь? - лицо вмиг меняется, становится спокойным и… немного хищным. И он делает шаг навстречу. - Не понимаю что? - глухо интересуется Дилюк. Пятится. Врезается спиной в перегородку. И тут же оказывается к ней прижатым. - У меня проблема с тем, чтобы кто-то до меня дотрагивался, - утробно урчит Кэйа, ловя Рагнвиндра за руку и целуя запястье. - С тем, чтобы кого-то трогал Я САМ, у меня проблем нет. - Что ты имеешь в виду?.. - Я имею в виду, - Кэйа сжимает руку и тянет наверх, - что убери куда-нибудь вот сюда свои конечности… - он буквально заставляет его схватиться за поперечную балку сверху сначала одной рукой, а потом второй, - …и я смогу о тебе позаботиться. Извилины в голове Дилюка всё ещё не хотят замыкаться в единую цепь, но Кэйа сладко целует его в губы, а потом резким движением усаживается около него на колени, ведет руками по бедрам… и соскальзывая на внутреннюю часть… И призывно глядит вверх, очень, очень пошло облизывая губы и показывая язык. - Постой, - через силу хрипит Рагнвиндр, завороженно глядя, как Кэйа потирается щекой о его брюки. - Ты хочешь сказать, что на это… реакции у тебя не будет? - Насколько я понимаю, не будет, - тот пожимает плечами. - Почему? - Ну, тут всем управляю я сам. И… ассоциативной цепочки нет. Потому что тот человек только… - Кэйа сердито встряхивает головой и щурится, - …я точно должен распинаться об этом именно сейчас? Я предпочел бы кое-что другое в качестве занятия. Его рука всё ещё гуляет по бедру, и часть Дилюка жаждет просто закрыть глаза и отдаться ощущениям, но… Но он так не может. - Стой. Подожди, - он почти через силу останавливает чужую кисть от продвижения к паху. - Давай обсудим. Разве это нормально? Что дать человеку дотронуться до себя ты не можешь, а сделать… минет в состоянии? - Откуда я знаю, что там нормально, а что нет, - Кэйа нехотя убирает руку, хоть и остается сидеть у Дилюка в ногах. Хмурит бровь. - Я справочники не изучал. И вообще, где я, а где нормальность. Дилюк всё еще изучает пронзительным взглядом Кэйю, и лицо того постепенно меняется. - Ну что? Говорю же: предполагаю, что мой мозг выкидывает ассоциативную связку с тем случаем. И тот человек, видимо, агрессивно меня… трогал и… и завершил это… - сдавленный выдох через зубы, - …анальным половым актом. Не оральным. Поэтому тут моя кукушечка молчит и не чирикает. Вот и… вот и всё. Дилюку от этих нарочито отстраненных биологических терминов делается так дрянно, что он мгновенно оказывается на полу — рядом с притихшим Альберихом. В ботинки пытается набиться солома, и на досках жестко, но он занят не этим. - Кэйа, - тихо зовет он. - Иди ко мне? Тот молчит, сверля взглядом пол, и Дилюк уже думает, что ничего не выходит. Но через несколько долгих секунд тот вдруг рывком придвигается и зарывается носом куда-то в плечо, сердито вздрагивая. Дилюк бережно гладит его по плечам. Так ласково, как может. Слушает учащенное дыхание. - Я тоже очень хочу. Просто… просто переживаю за тебя, - тихо объясняет он, продолжая водить пальцами вверх-вниз. - Не хочу, чтобы тебе было плохо. И к тому же… ведь в этом случае удовольствие получу только я. - Как я уже говорил, нам всё равно придется экспериментировать, - глухо отзывается Кэйа, всё ещё не поднимая голову. - Начать неплохо бы с того, где больше шансов, что меня не вынесет. Так что минет подходит. О себе я позабочусь сам, это решаемо. - Тогда, - Дилюк мягко приподнимает чужую голову за подбородок — обнаруживает яростно блестящий глаз, - тогда давай делать это хотя бы не в такой обстановке. Я бы предпочел НАДЕЖНО запертую дверь и кровать поблизости. Кэйа криво улыбается и кивает. - Ладно, тут ты прав. Ты просто и меня пойми… У меня тоже сносит голову, знаешь ли! - бурчит он, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. - Четыре года без секса это не шутка… Так что не вздумай отбирать у меня возможности тебя коварно использовать. - Ладно-ладно. Но выходит, - вдруг сходятся в голове Дилюка логические цепочки, - ты всё это время как бы… хотел и не мог? Погано как… - Погано, - соглашается Кэйа, кривя улыбку еще больше. - Но согласись: если бы мне всё либидо напрочь отшибло после этого, тоже было бы погано. Тут знаешь, чисто снежнянская поговорка. Хрен редьки не слаще. Дилюк только качает головой, тоже вставая и пытаясь привести себя и одежду в относительный порядок. Эта тема внутри его головы всё еще даже поместиться не может. Ну не в состоянии он осознать... такое. И его масштабы. - Не поспоришь, - вздыхает он. - Ладно, идем. - Идем. И это… Дилюк… - Кэйа проскальзывает к двери первым и застывает на пороге на секунду, не поворачивая головы. - Да? - Спасибо, что думаешь обо мне. - Хоть кто-то должен о тебе думать. Сам-то ты не больно стараешься, - бурчит Рагнвиндр, вызывая чужой смешок. Чуть болезненный, но смешок. Кэйа выходит наружу, а Дилюк на секунду оборачивается назад. - И нечего так осуждающе на меня смотреть! - грозится он Зарнице. Та не отвечает, конечно. Видимо, уже составила свое мнение.