Впуская, вернись

На самом деле ужас всё еще колотится внутри него, когда он добирается до ручья и выбирает небольшой уступ, за которым может укрыться. Он опускается на землю, прислоняя висок к холодному мокрому камню. Его всё еще подташнивает после увиденного. Картинка замерла под веками — стоит закрыть глаза, и он видит эту тоненькую ручку с синеватыми пальчиками, тянущуюся сквозь чужеродную плоть. Как такое вообще возможно? Ответов нет, но он надеется их достать. Погода на руку не только Лоуренсу, но и ему — в такую темень тот не разглядит постороннего. Дилюк укутывается в свой черный плащ, надевает вытащенную из подклада маску, прячет волосы. Обращается в слух и зрение. Ему холодно, ему больно, но всё это не имеет никакого значения сейчас. Нагорье озаряется вспышками молний то и дело. Ручей. Ручей может… вести к подземным водам? Он связан с тем местом? Что должно произойти после взрыва? Думается с трудом. Веки такие неподъемные. Внутри грудной клетки будто надувается мыльный пузырь нетерпения, распирающий ребра. Вспышка молнии. Несколько человеческих силуэтов ниже по склону. Дилюк дожидается голоса, дожидается речи. — …быстрей, остолопы! Сделаете свое дело и можете идти сушить свои кости в таверну. Думаете, мне здесь нравится? - визгливый голос Готхольда продирается сквозь шум дождя и свист ветра. - Вот здесь, под уступом, чтобы порох не промок! Дилюк поднимается резко — щурится и сжимает челюсти, потому что его ведет в сторону. Пузырь внутри лопается. Он оказывается перед группой людей в тот момент, когда те уже наполовину вытащили содержимое своих мешков. Небольшие металлические бочонки. Чтобы не отсырело… Лоуренс один такой, в черной непромокаемой зачарованной накидке, дорогой даже на вид. Остальные — обычные работяги, одетые кое как и мокрые до нитки. — Что за… - Готхольд испуганно дергается, обегая глазами неизвестную ему фигуру в черном. — Готхольд Лоуренс, - тяжело роняет Дилюк. В этот раз голос менять даже проще обычного — он и так хриплый и тяжелый, как камень на шее. - Оставайся на месте. Остальные, - он повелительно поднимает руку, - если вы уйдете со своими пожитками отсюда прямо сейчас, Ордо Фавониус ничего не узнает о вашем преступном сговоре. А если останетесь, вам придется иметь дело со мной. Взрывники — их трое — цепенеют, как замороженные. — Полуночный герой! - в ужасе выдыхает один из них. — Защитите меня, дураки, и я заплачу вам вдвое больше! - срывается на визг Лоуренс, пятясь назад и пытаясь спрятаться за чужими спинами. - Стойте! Куда вы, придурки?! “Придурки” делают свой выбор очень быстро — Дилюк видит три пары мелькающих пяток еще на середине первой фразы от Готхольда. Лоуренс дергается было за ними, но тут же рушится на берег ручья, вскрикивая — пущенный ему в голень увесистый булыжник делает свое дело. Не давая тому перевести дух, Дилюк резко опускается над ним, коленом вдавливая чужую поясницу и хватаясь за волосы. — Далеко? — Разбойник! Убийца! Помогите! - визг Лоуренса тонет в очередном громовом раскате. Дилюк волоком тащит его под уступ и упирает в стену, сверля взглядом. — Рассказывай, что ты здесь затеял, если хочешь жить. Лоуренс лихорадочно дрожит в его руках, затем роняет голову на грудь с горестным вздохом. — Я… я не… Я просто… просто хотел добыть руды… — Врешь, - Дилюк сжимает пальцы сильней и встряхивает обмякшего от ужаса аристократа. - Я знаю о твоем сговоре. И о том, что ты хотел использовать грозу как прикрытие. Рассказывай всё с самого начала. Какое-то время Готхольд молчит, но как только Дилюк уже было решает, что тот либо потерял сознание, либо решил поиграть в сопротивление, тот приоткрывает рот. — Я просто хотел заработать, ясно? Я не могу жить в таких условиях… Я привык к определенному уровню жизни, я его заслуживаю, ясно? Мои предки веками были аристократами, почитаемыми людьми, и… — Мне нужна не исповедь, а правда. — …хорошо. Он подал мне эту идею. Мы пили вместе, и я жаловался ему на свое бедственное положение, а он начал расспрашивать, что у меня за земли, какие на нее есть документы. А потом и подсказал выход. Я его нанял… И он сказал найти взрывников, и… — Стоп, - жестко прерывает его Дилюк. - Кто он? Нанял его для чего? Для чего тебе нужен был взрыв здесь? — Чтобы отхватить кусок земли, - тихо говорит Готхольд. Дождь почти топит его слова в шуме. - Да, это не особо честно, но Гуннхильдры и так богаты! Не особо у них бы и убыло, а фамильная гордость помешала бы торговаться. Голова идет кругом. То ли последствия удара, то ли просто ничего не понятно. При чем тут Гуннхильдры? Что убыло бы? — Еще раз. Связь твоих ребят с порохом и твоей выгоды. — Этот Чин Инь сказал, что достаточно будет взрывом изменить русло этого истока, и река внизу обмелеет, - нехотя объясняет Лоуренс. - В том числе на земле Гуннхильдров. А у нас договор старый и записан так: всё, что по левую сторону реки — наше, Лоуренсов. Дилюк тяжело выдыхает, пытаясь думать. Так. Так. Точно, то самое захиревшее имение Лоуренсов ведь граничит с одним из поместий Гуннхильдр. Да, они ниже по реке. Да, если та изменит русло и начнет течь по старице — получается, плодородная пойма с сочными лугами и небольшой жилой железной руды перейдет Лоуренсам. Хитрый, ловкий ублюдок. Гнев начинает клокотать в горле. Гнев и разочарование. Он надеялся поймать того, кто связан с Черным человеком. Не подлого, мелкого интригана, желающего заработать. Заработать на семье, недавно потерявшей дочь. — …пожалуйста! - сдавленный писк. Дилюк с усилием разжимает сомкнувшиеся было намертво пальцы. Его трясет от бешенства. — Кто такой этот твой Чин Инь? — Он просто разбирается в законах. Юридический консультант. Мы случайно познакомились. Внутри Дилюк что-то тихонько дрожит. Потому что он помнит, что Черный человек тоже представлялся юридическим консультантом. — Как он выглядит? - грубо встряхивает он. - Говори. — Да ничего особенного! - шипит Готхольд. - Человек как человек. Черные волосы, глаза темные, кожа смуглая. Типичный уроженец долины Бишуй. До последней фразы Дилюк еще надеется, но под конец всё же сдается. Это точно не Альвин Тур, который и не смуглый, и не темноглазый, и проклятый Лоуренс потратил его время зря. — Какой же ты поганец, - шипит он. У него всё болит внутри. - Сейчас ты берешь свои ноги в руки и отправляешься обратно в город. Гуннхильдры узнают о твоей попытке отобрать у них часть поместья. Поэтому если ты еще хоть подумаешь в эту сторону — они отобьют тебе твои вороватые пальцы. А я — найду и разобью твою гнилую голову. Ясно тебе? - он срывается на рычание, и Готхольд издает болезненный вздох: — Ясно. Дилюк разжимает руку, и Лоуренс поспешно соскальзывает вниз, к тропе. Дождь все еще льет, и он, оскальзываясь, бредет по камням, быстро-быстро перебирая ногами. Дилюк же садится, прислонившись затылком к камням, закрывает глаза. Под веками — алые вспышки. Дождь затихает, а на горизонте зарождается, разливается светлая полоска. Ему нужно на винокурню, переодеться, а оттуда — в город. *** Дилюку всю дорогу до винокурни нехорошо — кружится голова, видимо, от недосыпа — но еще больше ему ужасающе стыдно. Если на где-то потерянную корзину ему глубоко наплевать, то спустившись к насквозь промокшей, перепуганной грозой кобыле, Рагнвиндр ощутил внутри чудовищное отвращение к самому себе. — Прости, моя хорошая. Прости. Прости, - до того, как тронуться домой, он протирает Ночке влажную шкуру, гладит ту по спутанной гриве, находит неподалеку и приносит ей несколько яблок. Он и сам мокрый до нитки — был, до того как наскреб сил на то, чтобы посушить себя пиро — но у него, в отличие от лошадей, и дождевого ожога быть не может. И кожных инфекций. И его психика явно поустойчивей к грозам. Он решает на всякий случай показать Ночку лошаднику. Не хватало еще, чтобы из-за его пустой головы кобыла заболела бы. На винокурне — тишина, та еще не ожила в ранних лучах солнца. Крыши домов блестят от влаги, кусты — сияют, покрытые каплями, вокруг виноградников стоит дымка. На конюшне Дилюк расседлывает Ночку, растирает ее соломенным жгутом, замывает той тонкие, стройные ноги. Тело проделывает всё на автомате. Голова все еще чудовищно болит, и он решает опять выпить тот порошок. Хочется верить, что запасы еще остались. Позаботившись о кобыле, он тяжелой, медленной поступью идет к домику. Распахивает дверь, та с протяжным скрипом подается внутрь. Он успевает осознать, что Кэйа, кажется, умудрился уснуть, прямо сидя на диване. Успевает, потому что буквально через секунду тот резко распахивает глаз на звук и вскакивает на ноги. — Архонты, Дилюк, - он с явным ужасом оглядывает пришедшего. - Я уже думал идти искать тебя. Что, дьявол побери, происходит? Маленькая синяя детская ручка в пропитанном запахом порчи тумане. — Все нормально, - вяло отмахивается Дилюк. - Мне надо в душ, а потом я в город. — В город? - переспрашивает Кэйа, у которого появляется стальной блеск во взгляде. - Ты обезумел? Ты себя видел? — Не видел, - огрызается Рагнвиндр, на ходу сбрасывая плащ и сюртук. - У меня переговоры через пару часов. — Ты не спал. Как ты будешь общаться в таком состоянии? - Кэйа преграждает ему путь, хватая за плечи. - Отложи их. — Не могу, - отрезает Дилюк, сбрасывая руки с себя. - Сделка и так на соплях из-за кого-то, между прочим. Блять. Он хочет ударить себя. Сгореть на месте. На губах Кэйи медленно зарождается болезненная улыбка. — О, так это правда. Тебя винят в том, что ты меня укрываешь, - Кэйа смыкает руки на груди, вскидывая подбородок. - Так выгони меня. Можешь, знаешь, просто выставить все так, будто я ушел. Демонстративно, глядишь, тебя простят. — Я не… — А я спрячусь где-нибудь, сможешь навещать меня тайком. Ну знаешь, по настроению, если оно вообще будет... — КЭЙА! Он не хотел кричать. Он совсем не хотел, но внутри всё просто горит. Лицо Альбериха превращается в каменную маску. Он молча с реверансом отступает в сторону, открывая путь к двери в ванную. — Прости, - еле слышно выдыхает Дилюк. Почти бегом срывается, запирает за собой дверь. Он просто окатывает себя водой — ледяной, у него нет ни сил, ни охоты менять температуру. И есть желание себя наказать. Ах, если бы грязь изнутри можно было бы так вымыть. И слова с языка. Дверь ванной он толкает не сразу, замирая секунд на десять. Ему страшно. Он не хочет увидеть, что Кэйи нет. Что он сбежал. Или что он собирает вещи. …Кэйа на месте. Сидит с ногами на диване, бросая и ловя монетку. Не поднимает голову, не поворачивается. Дилюк молча проходит к шкафу, надевает чистую одежду, не сразу попадая дрожащими руками в рукава. Череп раскалывается. Он заходит на кухню, пьёт двойную дозу порошка, раскусывает несколько кофейных зерен. Подхватывает со стола нужные бумаги. Выходя, он пытается не смотреть на Кэйю. Но не удерживается и оборачивается на пороге, встречаясь с мертвым ответным взглядом. — Прости, - повторяет он. Ничего лучше его спутанный мозг выдать не может. Кэйа не сразу, но молча кивает. И отворачивается. Кивок — это лучше, чем ничего, убеждает себя Дилюк, захлопывая за собой дверь. *** …он стоит на ступенях возле отеля Гете, где проходили переговоры. Глядит перед собой, но ничего толком не видит. Он проиграл. Сделка сорвалась. Солнце печет макушку, лужи, оставшиеся после ночной грозы, блестят на мостовой. Он пытался. Он знает, что сделал всё, что мог. Он игнорировал резкие высказывания. Шуточки. Издевки. Капризные вздохи. Предложил скидку максимально допустимого для себя размера. Указал на выгоды сотрудничества. Они перетряхнули все двадцать раз, каждый пункт, но этот высокомерный гад, эта тварь хотел больше. Он хотел подписать дополнительную бумагу. О том, что Дилюк публично осуждает предательство одного бывшего капитана кавалерии. Чтобы, блять, иметь гаранты от репутационных рисков. И он не смог. Он не стал рвать бумагу, жечь, даже мять. Просто вежливо отложил в сторону, перечислил, что он может предложить — и подытожил, что подписание незнакомых ему документов в сделку войти не сможет. И вот он тут. Без контракта, который дал бы ему возможность спокойно перезимовать и плавно, по тонкой грани выйти из этого кризиса. Ветер шевелит пряди волос, и Дилюк механически заново перевязывает хвост. Больше по велению рассудка он идет к Хорошему охотнику. На автомате пьет горький кофе залпом, заедая его кусочком лунного пирога. Он не хочет есть, он не хочет пить. Он хочет умереть разве что. Или отрубить себе голову. Как же она болит. Он встает из-за стола, слегка сжимая виски пальцами. Он медленной походкой движется к собору. Но не за помощью. Его проводит к Беннету сестра Джулиана. — Бедный мальчик, - сокрушается она. - Всю ночь просыпался от кошмаров! И отказывается рассказать, что произошло! Весь в царапинах, несчастный, а на виске шишка с куриное яйцо, клянусь! Дилюк не отвечает, не ощущая в себе сил на разговоры. Хорошо, что он и так молчун. Никто ничего не заподозрит. В маленькой светлой комнате с высоким потолком — целое собрание. Беннет сидит, опираясь на металлическую спинку кровати, сложив руки на коленях. В его ногах сидит Фишль, возбужденно что-то рассказывающая. Рейзор — на табурете рядом, крючится так неловко, будто это целое испытание для него, сидеть по-человечески. А на коврике раскидала ноги в разные стороны Кли, увлеченно гладящая Оза по перышкам. — Мистер хмурый взрослый! - она замечает его первой, приветственно взмахивая рукой. От этого шума Дилюк кривится, в ушах поднимается звон. — Привет, - говорит он. Его появление вызывает переполох — волчонок, судорожно бормоча “Рейзор не поблагодарил вчера, Рейзор очень благодарен!”, уступает ему табуретку, Фишль говорит что-то длинное и нескладное, ускользающее от сознания, Кли пихает ему в руки откуда-то взявшийся стакан с холодным чаем, а ворон кружит по комнате. Дурдом. Только Беннет нетипично молчалив и бледен, и в его глазах, обычно задорных и искристых, Дилюк видит призрак пережитого страха. И не винит его за это. Он и сам-то испугался. Мягко говоря, испугался. — Мне нужно поговорить с Беннетом, - говорит он, когда детско-подростковая суета вокруг него немного утихает. - Наедине. Он выпил половину стакана чая — тот почему-то кажется очень вкусным, а табурет — заманчиво удобным. Еще немного, и он, пожалуй, попробует наладить свое общение с детьми. Не так оно и плохо. Фишль разражается было новой замысловатой речью, но Рейзор только угрюмо кивает, хватает подругу за руку и тянет за собой в коридор. Оз вылетает за ними, а Кли подходит ближе. Странно, но ближайшее определение, которое Рагнвиндр может найти ее лицу — это… забота? Дилюк хочет попросить ее еще раз покинуть комнату — вдруг девочка не поняла — а та вдруг обнимает его за талию, уткнувшись головой куда-то в бок. Гладит по спине своей маленькой ладошкой, как перышком. Дилюк даже дышать забывает. Неловко проводит пальцами по светлой макушке. Надо было хотя бы снять перчатку. Он никогда не замечал, сколько девочка уже успела перенять от одного своего экстравагантного опекуна. — Кэйа скучает по тебе, - говорит он зачем-то. Кли молча стискивает ручки крепче, а потом отпускает. Глядит снизу вверх. — Тогда передавай братику Кэйе привет, пожалуйста, мрачный взрослый, - просит девочка, доверчиво хлопая ресницами. — Я передам. Кли выбегает за дверь, хлопая створкой — к горлу подступает очередная волна тошноты от звука — и Дилюк разворачивается к Беннету. Юный искатель приключений действительно весь поцарапан, а шишка на виске пульсирует от притока крови. Он бледный, думает Дилюк, и такой напуганный. Наверное, Кли надышала на него, потому что он кладет руку на плечо парнишке в попытке поддержать. Тот приоткрывает губы, смущенный: — Мастер Дилюк, простите. Вам пришлось из-за меня… Я не хотел… Из него вырывается странный звук, похожий на икоту. И вдруг он склоняет голову и начинает рыдать. Пока Дилюк неуверенно ждет окончания истерики, сжимая мальчишеские плечи, он думает: если это страшное место возникло из-за Черной гвардии, то это скорее мне надо извиняться. Столько всего завязано на меня. Произошло из-за меня. Отравлено из-за меня. Некстати вспоминается оледеневший взгляд Кэйи утром. Архонты, надо потом извиниться нормально. — Расскажи мне, как ты туда попал, - мягко просит он Беннета, протягивая ему очередную салфетку. Беннет начинает свой рассказ. Путаный, короткий, полный извинений. Дилюк понимает только, что тот выполнял поручение: пытался найти забытые кем-то инструменты. Заметил… что-то и пошел туда. Попал в этот коридор, только в отличие от Рагнвиндра, попал сначала в какое-то ответвление, где была часть этого существа. Попытался отбиться, получил по голове, чуть ее не лишившись. Понял, что не сдюжит, рванул прочь, свернул неудачно, к водному залу. Отключился. — Было так тяжело дышать, - дрожит Беннет, и Дилюк подтягивает вверх плед, лежащий на кровати, пытаясь укутать юношу. - Простите, что доставил хлопот. Простите. Спасибо, что вытащили меня. — Ничего, - тихо говорит Рагнвиндр. - Ты ведь раньше не видел это место? — Нет. Даже не думал, что такое… - он прижимает руку ко рту. - Вы рассказали рыцарям? Кто-то должен избавиться от этого места… Вдруг кто-то попадет туда… Кто-то уже попал, думает Дилюк, снова вздрагивая и прикусывая губу. Ребенок. Один ли. А справятся ли с этим рыцари — большой вопрос. — Мастер главный алхимик должен быть уже в курсе, - успокаивает он искателя приключений. - Я зайду к нему после. Пусть подскажет, что это такое, уже про себя добавляет Дилюк, а разберусь я с этим сам. Он встает на ноги и тут же хватается за изголовье кровати, хрипло выдыхая. В глазах плавают мерцающие точки. — Всё в порядке? - переспрашивает Беннет, широко распахивая глаза. — Да. Поправляйся. Уже идя к выходу из собора, он замечает знакомый женский силуэт. Даже два. Женщина в черном и юная монахиня со светлыми хвостиками. Фредерика Гуннхильдр стала чаще бывать в церкви и чаще общаться с Барбарой, он слышал об этом. Теперь и видит. Надо оставить им весточку о Лоуренсах. Анонимно. Он чуть было не сворачивает к кладбищу позади собора, но так и не находит в себе сил и уходит, прикусывая руку сквозь перчатку до боли. *** В дверях лаборатории Дилюк едва не сталкивается с Сахарозой, несущей в руках поднос с пробирками. — Простите! - у той мгновенно никнут ушки. - Проходите скорей, садитесь сюда. Вы такой бледный, мастер. Есть нектар из туманного цветка, он для опытов, но на вкус тоже хорош, налить вам? Мастер Альбедо сейчас подойдет... Почему всем обязательно надо так много говорить, мысленно стонет Дилюк, опускаясь на ближайший стул и пряча на секунду лицо в ладонях. Его слегка колотит. Неужели простыл после ночной грозы? Некстати. Он ограничивается кивком в ответ на вопрос, и скоро рядом с ним появляется покрытый холодными каплями стакан. Он выпивает почти весь, когда на пороге появляется Альбедо. Вид у него донельзя серьезный, он выглядит очень собранным и полным энергии. — Я ожидал, что вы появитесь, - сразу говорит он, вставая напротив. - Я отдал указания рыцарям оградить это место от прогулок местных, но самим внутрь не лезть. Мои полномочия как алхимика это позволяют, - он скрещивает руки на груди, бирюзовые глаза сканируют Дилюка не хуже очей автоматонов. - Я бы предложил рассказать подробности, но вообще-то вам надо к сестрам. — Не надо, - мрачно отрезает Дилюк, стараясь непринужденно отодвинуть стакан, который он прислонил к виску, дабы хоть немного снизить боль. - Я сейчас всё расска… — Мастер Дилюк, - Альбедо смотрит на него с этим своим спокойным превосходством, - у вас сотрясение мозга и начинает подниматься температура. Потеря координации, тошнота, головная боль — раз, покраснение слизистых, хрипы в легких, которые я слышу отсюда — два. Вам нужно домой или в собор. Меры приняты, а обстановку я могу изучать и самостоятельно. Чушь какая, кривит губы Дилюк. Надо же такое выдать. У него просто болит голова. Не первый раз же. — Я ведь уже здесь, - возражает он. - Пять минут, и я пойду. — В собор или домой. Пообещайте. — Я в поря… — Собор или домой, мастер Дилюк. Или мне надо отконвоировать вас с парой рыцарей? - Альбедо издает раздраженный вздох, отходя на секунду куда-то к шкафу. Дилюк готов покляться, что слышит в его бормотании под нос что-то в духе “один хуже другого”. — Я вернусь на винокурню после нашего разговора, - нехотя говорит он. Алхимик смеряет его нечитаемым взглядом из-под ресниц. — Хорошо. Тогда говорите. Рассказ и впрямь не занимает много времени. Альбедо несколько раз переспрашивает подробности, Рагнвиндр пытается вспомнить все детали, что может. — Что это такое? - спрашивает он, видя, что алхимик смолк и погрузился в раздумья. — Это действительно может быть аномалия артерий земли, - соглашается Альбедо, постукивая пальцем по губам. - Вопрос в том, что такое течение нетипично. Эту аномалию надо проверить. Узнать, что ее вызвало. Спасибо, что рассказали. А теперь — домой. Уверены, что вам не нужен кто-то, кто поможет дойти? — Уверен, - устало выдыхает Дилюк, поднимаясь на ноги. - Альбедо, я… Если пойдете туда, позовите меня с собой. — Не обещаю, но учитывая ряд аспектов, - тот мрачно улыбается, - в этом может быть смысл. Хорошо. Несмотря на возражения, он проводит Рагнвиндра до выхода из лаборатории. Благо, не дальше. Ступая вниз по ступеням, Дилюк ощущает на себе пристальный взор. Резко сворачивает за пролет, взбешенный таким дотошным вниманием. Ступени вдруг идут волнами. Его подхватывают под руку, помогая удержаться на ногах. — Ах, мастер Дилюк! Аккуратней! Вы в порядке? Он поднимает голову и видит участливо-восхищенную улыбку Донны. Вот еще тебя не хватало! — Да. Спасибо, - отзывается он с холодной вежливостью. Девушка не торопится разрывать касание с его рукой, и Рагнвиндр клянется, что еще чуть-чуть — и он подожжет пару кустов неподалеку. — Вы очень бледны, - лепечет она, хлопая ресницами. - Могу провести вас до цветочной лавки и налить воды. А лучше чаю. Хотите чай? Ромашковый сбор, свежий, и у меня есть к нему печенье, я пекла его сама! Матушка говорит, что никто так вкусно не делает песочное печенье, как… — Спасибо, не нужно, - прерывает ее Дилюк, отчаянно борясь со звоном в ушах и всё-таки отбирая свою руку. - Мне пора. Он ловит разочарованный, полный боли взор. Ему снова на секунду почти стыдно, но всё тонет в горячих искрах в висках. Остаток лестницы он преодолевает почти бегом — и к счастью, успешно. Ему осталось еще одно дело. *** Он выходит из туннеля под Сидровым озером там же, где и в прошлый раз, на песчаной косе внизу каньона. Найти заросший грибами филанемо домик не оказывается сложно. Дилюк обходит его со всех сторон. Выглядит необитаемым, и внутри тихо, как в склепе. Сил на сложные маневры у него всё равно нет, так что он бесцеремонно стучит в дверь. Тишина. Еще раз постучать. Никакого ответа. Дилюк наугад толкает ручку — и дверь преспокойно распахивается. Внутри темно и грязно. Дом явно брошен давно, на полу — листья, створки окон дребезжат на ветру, неплотно сомкнутые. То, что было кроватью, закидано какой-то ветошью. Дилюк обшаривает все — и кровать, и столы, и убогие шкафчики на кухне, прощупывает стены, пол, откосы. Ничего интересного. Непохоже, что кто-то использует это место как жилье, даже временное, и здесь ничего не хранят. Может, просто пункт для встреч. На этом след загадочного Чин Иня обрывается пока. Дилюк решает, что сделает на него запрос своим осведомителям. Не факт, что этот человек вообще чем-то интересен. Выдача юридических советов незнакомцам неподсудна. Даже если советы сомнительны. Головная боль всё ещё тисками пережевывает его виски, больно до тошноты, и Рагнвиндр решает: вот теперь правда пора домой. В конце концов, сделка провалена, расследование — провалено, и он может просто пойти и поспать ну… часов пятнадцать. Чтобы окончательно закрепить себя как ничтожество. На секунду его дергает холодом: Кэйа. Ему нужно уделить время Кэйе. Отличный из него партнер: они почти не видятся, даром что живут вместе, Дилюк огрызается на него и винит в собственных решениях. Молодец. Ничего не скажешь. Пока он шагает по знакомым тропам, медленно, чтобы не тревожить звенящий от натуги череп, он пытается мысленно прикинуть, как это исправить. Получается так себе: мысли ускользают и путаются. Можно возвращаться чуть раньше, и вставать тоже раньше. Так получится плюс час общего времени, и может… Он резко останавливается и с силой бьет кулаком в ствол не повинной ни в чем сосны у дороги. Он. Пытается встроить отношения. В гребаное расписание. Будто Кэйа — это какой-то, блять, проект. Будто отношения для него — это какое-то чертово обязательство, дело, что-то среднее между тренингом на мечах, партнерской встречей и составлением контакта. Дьявольщина. Его тошнит уже не только физически, но и морально. От себя. Винокурня уже выступает впереди, маячит огоньками в сумраке. И тут противный смех мага бездны раздается почти над ухом. ...неоднократно Дилюк думал: будь он Черным человеком, обязательно попробовал бы устроить засаду где-то недалеко от Рассвета. В конце концов, это единственное место, где он регулярно проходит. До этого ему… везло? Что-то мешало этому плану: может, рейды рыцарей, может, где-то срабатывала защитная цепочка, может, еще что-то. Но сейчас он видит сбоку смешанный отряд — люди в неприметной одежде, пиро-маг бездны, несколько хиличурлов-стрелков и митачурл с топором. Как-то они все-таки могут управлять ими, мелькает в голове Дилюка, пока тот в одно движение выхватывает меч. Он проскальзывает к лучникам, отбивая ближние атаки, он запускает в тех фениксом, уворачивается от стрел с другой стороны, от людей. Трава вокруг полыхает огнем. …от пируэта митачурла он уворачивается чудом, только врезается боком в изгородь. В голове будто хрустит что-то, он чуть не падает. Ему надо бежать. Он рискует не отбиться. Защита. Ему надо всего лишь пробежать несколько десятков метров, и пусть защита Кэйи сделает свое дело. Я так и не спросил у него про то, как именно работает барьер — дурная голова — но стоит рискнуть... Дилюк бросается вперед, вихляя, как заяц. Это несложно — его и так шатает, как соломенную куклу. На губах — дурной металлический привкус. Сбоку — свист стрелы, мимо. Маг телепортируется перед ним — один взмах мечом, и того спасает только его скорлупка из энергии. Он добегает до таблички, оскальзывается на траве и приземляется на колено, резко оглядываясь. Видит свет в траве прямо перед собой, тонкий и неверный, дрожащий. Ну же…? Маг бездны встает перед этим, как вкопанный. Маска не выражает эмоций, но его маленькие ручки сжимаются на груди, будто ему плохо. Люди также замирают у границы, и вот на их лицах — полная гамма ужаса и страха. Один пятится назад, другой замирает столбом, третий обращается в бегство сразу же. Позади них — рев, поотставший было митачурл совершает рывок вперед, замахнувшись топором. В тот момент, когда его тело оказывается над барьером, буквально за два шага от Рагнвиндра, происходит… что-то. Воздух вдруг будто распадается на искры, белые и серебряные. По воздуху проходит рябь, вспышка. Это похоже на туман и удар молнии разом. Митачурл распадается. Его расщепляет на частички, как ржавчину под специальной смесью. Это происходит так быстро, что Дилюк глазам поверить не может. Секунда — и ветер сносит вбок что-то странное и мерцающее. Не остается и следа. Это похоже на морок. Это выглядит так, что проще принять за галлюцинацию. Барьер тухнет, обнаруживая за собой пустоту. Люди и маг бездны видны дальше, отступившие, сломленные, обратившиеся в бегство. Дилюк с трудом поднимается с земли, на дрожащих ногах разворачивается и шагает к винокурне. Видит светлый силуэт, что бежит к нему во мраке. Почему-то не от домов — откуда-то сбоку, будто он и сам возвращался откуда-то. — Дилюк! - отчаянно вскрикивает Кэйа, вырастая перед ним и подхватывая под руки. Дилюк понимает, что мгновенно тяжело опирается на него, склоняется над плечом. Белая ткань Кэйиной рубашки под его головой почему-то сразу же резко начинает становиться красной. Он осоловело моргает, не понимая, почему. Падает в темноту. Но падать не страшно. Его удержат.