Милуокский монстр

В такси я ехал на пассажирском сидении рядом с Тони. Тот держал меня за здоровую руку, и время от времени его пальцы поглаживали мои. Думаю не стоит говорить о том, что я был на седьмом небе. Я провалялся без сознания почти сутки — слишком хорошо меня по голове приложили, и теперь был уже вечер. Огни города проплывали за окном такси смазанными пятнами. Я не люблю больницы. Даже когда работал медбратом — терпеть их не мог. Поэтому когда мы уехали оттуда испытал облегчение. Тони взял на себя все, и мне было приятно ощущать на себе его заботу. Я вдруг почувствовал себя маленьким и легким, как пушинка. Словно я скукожился в подобие эмбриона и прижался к его тёплой, широкой груди. Никогда подобного не чувствовал, но иногда хотел этого, когда случалось просыпаться по утрам с теми, про кого я надеялся, что они не оставят меня. Ладонь Тони легла на мое плечо, выводя из забытья. Мы кажется приехали, а я и не заметил. Не без труда я вышел из машины. Тони снял номер в мотеле — вполне приличный номер, где через стенку не услышишь порно с кабельного и слив воды в унитазе. Когда мы вошли, он сразу же поспешил написать: «Любовное гнездышко», чем вызвал у меня улыбку — слабую, так как улыбаться мне тоже было трудновато. Скорее уж не любовное гнездышко, а лазарет. У меня странное отношение к номерам мотелей и гостинец. Я одновременно и не люблю, и люблю их. С некоторыми у меня связаны весьма приятные воспоминания. Но сейчас этот номер был особенным — сами понимаете. Он написал: «Я хочу, чтобы ты отдохнул» И я кое-как накарябал в ответ: «Ты же больше не уйдёшь?» Тони ответил: «Нет. Куда я денусь?» И улыбнулся. Почему-то эта фраза: «Куда я денусь», показалась мне убедительной. Она ровным счетом ничего не значила, но по странной причине успокаивала, и несла с собой уверенность, что Тони действительно никуда не денется от меня. Эта фраза вызвала у меня улыбку. Я устало двинулся к двухспальной кровати и повалился на покрывало. Хотелось спать, ныло все тело, но я не позволял себе закрыть глаза. Ведь Тони — рядом, а значит всех часов для меня недостаточно. Я ещё плохо знал язык глухонемых, поэтому поманил Тони жестом руки. Иди ко мне. Полежи со мной. И Тони согласился. Лёг на кровать. Я повернулся на бок, положил свою ладонь ему на грудь. Мне так нравилось, как размеренно билось его сердце. Словно волны. Кончиками пальцев я старался прощупать его более чутко. Мне почти никогда не бывает спокойно — почти всегда меня что-то да гнетет, особенно в последние годы. Но с Тони на меня опускалось желанное спокойствие. Было очень тепло и тихо рядом с ним. Я даже не заметил, как заснул. Мне редко снятся хорошие сны. Чаще всего надо мной словно довлеет нечто темное, не понятное и пугающее. И я или бегу от него по коридорам, лестницам или же лесным тропам, или же пытаюсь скрыться — закрыться за дверьми и запереться за семью замками, но это нечто все равно находит возможность пробраться ко мне. Несколько раз я даже узнавал «это», но после пробуждения разочаровывающая амнезия стирала из моей памяти все, что я пытался в ней удержать. Так случилось и сегодня. Мало того — я открыл глаза в кромешной тьме и жутко испугался. Мне показалось, что тьма оформилась в нечто липкое и бесформенное и давит мне на горло. Должно быть я как-то выказал свое смятение, так как Тони проснулся и промычав что-то, положил мне на грудь свою руку. Его пальцы начали гладить меня, успокаивая и нежа. Удивленный этим порывом я внезапно перестал бояться и снова закрыл глаза. Вы знаете, что о человеке можно многое сказать по тому, как он спит? И по тому, как он ведет себя во сне? Можете мне поверить — у меня есть в этом опыт. И не сомневайтесь — ни один мужчина с которым я спал до этого не успокаивал меня, после ночного кошмара. Тони был исключительным. Не только потому, что был глух. Он не был трусом. Все те парни, что уходили от меня были скованы страхом — им не хотелось отношений, не хотелось ответственности. Они боялись того, что кто-то узнает об их предпочтениях, боялись себя ещё больше, чем я. Тони же ничего не боялся. У него была мечта, которую он воплощал в жизнь ценой многих усилий, и поэтому все прочее просто не казалось ему тяжким. Это было удивительно. Все это весьма красноречиво умещалось в этих теплых ночных объятиях, которые заставили меня мгновенно расслабиться. Лежа на мотельном матрасе, я рисовал в своем воображении пленительные картины. Тони знакомит меня со своими друзьями и семьей. Я уезжаю с ним в Нью-Йорк и мы живем вместе. Его улыбка всегда принадлежит мне. Увидеть сухие сжатые губы, и страх или же смущение на этом лице мне было невыносимо. В конце концов — я тоже человек, если вы думаете обратное. И у меня могут быть вполне человеческие мечты. Или могли быть. И одно из главных моих мечтаний было наконец понять — кто я есть. И принять это без возражений сердца.