«Жизнь — вещь непредсказуемая», — как часто мы слышим эту фразу, от друзей, родных, знакомых или случайных прохожих? И как часто мы говорим её сами? Настолько ли точно утверждение, что жизнь — непредсказуема? Наверное, многих людей мучал вопрос, можно ли предсказать будущее и следовать определённому сценарию? Безусловно, человек способен строить планы на будущее, поэтапно расписывать свою жизнь на десятки лет вперёд, но даже так он все равно не сумеет полностью взять жизнь под собственный контроль, ведь никто не отменял внешнего воздействия, случайных событий и происшествий, независимых от нас самих. Человек — это часть общества, общество — сложная система, включающая в себя природу и взаимодействие людей друг с другом. Невозможно жить по своим собственным правилам, являясь частью огромного механизма. Но можно ли
управлять этим механизмом? Можно ли построить свою жизнь на полностью осознанных действиях, взяв случайные события под свой контроль? Можно ли сделать свою жизнь полностью зависимой от себя самого, предотвратив воздействия внешних факторов или подчинив их?
Ханагаки Такемичи является тем, кто без особых колебаний может дать чёткий ответ на каждый из вопросов: он был тем, кто видел будущее; тем, кто предсказывал будущее; тем, кто
менял будущее и подстраивал его под себя. Его
жизнь и
жизнь его друзей в какой-то период времени полностью зависела от него и его решений.
Такемичи не может сказать точно, когда это началось и как долго продолжалось. Просто в какой-то момент своей жизнь он начал замечать за собой
странности. Сначала эти «странности» были пустяковые, больше напоминающие чувство неприятного дежавю, на которое он поначалу ссылался, но с каждым прожитым днем, месяцем и годом эти странности, именуемый предсказаниями или ясновидением, становились все более чёткими, всё более точными и глубокими,
предостерегающими.
Редко предсказания несли в себе что-то хорошее, чаще всего это были неприятные или плохие события, а порой и ужаснейшие.
Такемичи настолько улучшил свои навыки, что научился видеть на двенадцать лет вперёд. Так, он впервые предсказал смерть близкого для него человека — Тачибаны Хинаты, хорошей подруги и первой любви ещё со школьной скамьи. Тогда он впервые захотел повлиять на события будущего и понял, что может кардинально изменить его. Он начал
действовать, а не просто сидеть сложа руки, плыть по течению и ждать предсказанных
событий.
Его жизнь начала меняться на глазах: из подростка, который ни к чему не стремился, зная наперёд свою не самую лучшую судьбу, он превратился в человека, у которого есть цель и желание что-то менять. И он менял. Он стремился. Стремился подарить своим друзьям лучшую жизнь в достатке. Порой, меняя одно ужасное будущее, он видел ещё более ужасное новое, но всё равно не сдавался, выявлял причины и снова боролся.
Свой путь он начал с знакомства с Сано Манджиро, главой «Токийской свастики», и другими её членами. Такемичи стал их верной опорой, раз за разом оказывая незаменимую помощь. Он спас жизнь Рюгуджи Кену во время битвы с «Мёбиусом», выхватил Баджи Кейске и Кадзутору Ханемию из лап смерти во время битвы с «Вальгаллой» (тот день должен был обозначится как «Кровавый Хэллоуин»), и уберег от погибели Курокаву Изану и Эмму Сано. То была битва между «Токийской свастикой» и «Поднебесьем». В результате этого инцидента должно было погибнуть три человека. Первая смерть — убийство Эммы Сано. Оно должно было подорвать моральный дух главы Тосвы и всей группировки в целом, но Такемичи успешно помешал планам врага, а затем, во время боя, уберег Изану Курокаву от пуль.
Последним человеком, которого спас Такемичи, был Кисаки Тетта. Наипротивнейший души человек, гений, чьи цели были непонятны до победного. Он был виновен в смерти многих людей, спасенных Такемичи, в том числе и в смерти Тачибаны Хинаты в будущем, в которую он, как выяснилось позже, был влюблен. Кисаки организовал бой с Вальгаллой и натравил братьев Сано и Курокава друг против друга. Но Такемичи не был бы собой, если бы не спас даже своего заклятого врага.
Сегодня впервые за долгое, дружной компанией старых знакомых, закадычных друзей и когда-то заклятых врагов, смогли собраться вместе в доме у семьи Сано, дабы весело и лениво провести выходные, хорошенько напиться и вспомнить прошедшие деньки их «криминального» детства. Когда вспомнилось все, что можно и нельзя было вспоминать, кто-то из компании предложил сыграть в карты на «Дурака», но, как оказалось, карт ни у кого не было, поэтому Эмма отыскала среди старого барахла доподобное «Uno» и предложила его. Игра колоссально отличалась от карт, но других вариантов попросту не было, поэтому сошлись на «уно» и, чтобы не было скучно, поставили условие — проигравший выполняет желание первого выбывшего победителя.
Алкоголь беспощадно поглощался, а игра была в самом разгаре. Некоторые из присутствующих с интересом наблюдали за седьмой по счету партией, напряжение между последними двумя игроками росло. Проигравший до этого пять партий Манджиро был близок к своей победе и из кожи вон лез, лишь бы снова не облажаться и не выполнять унизительное задание, но удача была явно не на его стороне — над ним одержал верх Изана, скинув последнюю карту.
— Я выиграл.
Не желая мириться с очередным поражением, Манджиро вспылил.
— Да ты! ты!.. Жулик! — воскричал он, возмущённо махнув руками в стороны.
— Почему жулик-то? Все честно, — недоуменно ответил Изана, — по правилам ты проиграл, ведь у меня нет больше карт, а у тебя остались.
— Да почему я проиграл? — всё также бурчал Манджиро, он ткнул своими картами в лицо оппонента, пытаясь оспорить свой проигрыш. — Я же могу сейчас тебе ещё четыре дать, разве нет? Вот, смотри! Я тебе её кину, и ты ещё четыре штуки возьмёшь! И мы продолжим.
— Не можешь! У меня больше нет карт, поэтому я вышел из игры. Ты проиграл!
— Ну сколько можно ругаться! — встрял в спор Мицуя и устало потер глаза руками. — Я вам сейчас всё объясню!
«Пьяные дураки», — сделал вывод Такемичи и еле слышно посмеялся. Подобный исход их дружеского вечера был ожидаем, осталось надеяться на то, что обойдётся без драки, ведь оба брата имели вспыльчивый характер.
Наблюдая за всем со стороны, Такемичи невольно расслабился и откинул голову на спинку кресла, устало прикрыв глаза. В душе его поселились покой и умиротворение, а мысли покинули его голову. В доме царила особая атмосфера. Ему нравилось сидеть вот так, в компании дорогих ему людей и видеть их счастливыми, спорящими, смеющимися, а самое главное —
живыми. Ему нравилось наблюдать за мило воркующими Эммой и Доракеном, за ругающимися между собой Изаной и Манджиро; за хохочущими Чифую с Кадзуторой, что издевались над спящим и пьяным в стельку Баджи, нанося ему косметику Эммы на лицо. Где-то ещё, в разных углах первого этажа дома сладко сопели Хаккай с братьями Кавата, да Па-чин с Пеяном.
С трудом поднявшись с насиженного места, Такемичи потянулся, прогоняя сладкую дрему в теле, и громко выдохнул.
— Я, наверное, пойду, — произнёс Ханагаки, ни к кому конкретно не обращаясь, — было приятно провести время с вами, но мне, думаю, пора.
— Уже уходишь? Тебя, может, подвезти? — Манджиро поднялся следом, разминая затекшие мышцы.
— М-м-м, не-а, хочу прогуляться, погода сегодня замечательная. Да и как ты пьяный сядешь за руль?
Такемичи уже надевал ботинки, когда к нему подошёл (доковылял на заплетающихся ногах) Манджиро и, обхватив за руку, притянул к себе.
— Тогда просто провожу тебя, — поставил перед фактом, не готовый слушать отказы.
***
Небо было абсолютно чистым, ни одного, даже самого маленького облочка не наблюдалось; луна величественно возвышались на небе, освещая спящий город своим бледным светом. Дул приятный прохладный ветер, остцжая разгоряченное от активности тело, в кустах стрекотали кузнечики. Ночь была такой же, как тысячи ночей, которые наступали каждый божий день. Но было в ней что-то необычное, что-то, что делало её не такой, как другие. Но Такемичи не задумывался об этом, просто наслаждаясь атмосферой и видом спокойного спального района. Он шёл медленно, в такт хромым шагам семенящего Майки, и напевал себе под нос мотив только ему одному известной песни.
Большая и слегка липкая разгоряченная ладонь Манджиро приятно согревала и отдавала нежнмм трепетом по всему тело.
— О чем думаешь, Такемучи? — неожиданно спросил Майки, зевая, — Выглядишь довольным.
— Да так, — неоднозначно ответил он, — сегодня был очень хороший день. Знаешь, Майки-кун, я так рад, что у нас теперь всё хорошо… Поверить не могу.
Хватка Манджиро усилилась, он продвинулся ближе, прижавшись боком к нему, и, ободряюще улыбнувшись, сказал:
— Ты молодец.
Весь оставшийся путь они прошли в тишине, каждый думая о своём и наслаждаясь присутствием друг друга. Оказавшись во дворе дома Такемичи, Майки взволнованно схватил парня за руки и продолжил молчать, засмущавшись под пристальным и заинтересованным взглядом.
— Такемучи, — прохрипел он и сделал шаг ближе, — я искренне благодарен тебе за всё. Если бы не ты… кто знает, где мы все сейчас были. Я безумно счастлив, что все мои друзья и родные живы.
Спасибо тебе, Такемучи.
Последние слова он еле слышно прошептал, глубоко вздохнул и резко прижался к такемичиным губам своими, оставляя короткий и чувственный поцелуй, тут же отстранился, встречаясь с удивлённым и смущенным личиком.
— Увидимся завтра!
Манджиро и слова не дал вставить: тут же развернулся и убежал прочь, оставляя ошеломленного Такемичи и в одиночестве.
— А… ага.
декабрь, 2022 г.
