Просто попроси спасти тебя

— Так ты мне объяснишь все или нет? Я долго ждать буду? — Терпение Манджиро, кажется, было уже на пределе; связанный по рукам и ногам он нетерпеливо елозил по полу и, с трудом сохраняя остатки терпения, злобно шипел: — Если ты меня сейчас же не отпустишь и не объяснишь, что все это значит, то, когда я выберусь, тебе здорово достанется, Такемучи.       Ханагаки Такемичи не был гением. Он был обычным человеком со среднем складом ума. Он не мог подмечать мелкие детали и делать логичные выводы, порой он не понимал или понимал слишком поздно даже самые элементарные вещи — дедукция была чужда ему, даже несмотря на его пристрастие к головоломкам. Он всегда либо шел «напролом», прекрасно адаптируясь к новым условиям, в которых оказывался, и действовал по ситуации; либо следовал чужим указаниям. Такемичи определённо не был из тех людей, которые могли бы похвастаться интеллектом, но ему и не нужно было рождаться с высоким IQ, чтобы после очередного провала проанализировать все то, что с ним произошло за последнее время, и сделать один простой вывод: Майки — главный катализатор всех проблем. Времени и сил на принятие этого факта понадобилось куда больше…       Такемичи до последнего отрицал это, не мог принять как должное и смириться с очевидным, придумывая множество оправданий и находя все больше и больше виноватых в случавшихся трагедиях, но, в конце концов, все его умозаключения сводились к одному общему выводу: Майки, сам того не осознавая, являлся главной причиной всех бед. Что бы Такемичи не делал, сколько попыток бы не предпринимал, какие хитрости бы не использовал, а картина будущего всё никак не хотела складываться в идеальный пазл, ведь один кусочек пазла либо портился, либо терялся.       Майки был тем самым кусочком пазла, который все никак не хотел вставать на свое место, он был камнем преткновения, ведь если несчастлив он, то несчастливы все, несчастлив Такемичи. Он передавал своё несчастие другим, словно проказу.       Майки был источником проблем, носителем заразительного проклятья, но в том не было и капли его вины. Такемичи не мог винить совершенно невинного, с тяжёлой судьбой ребёнка, ставшего жертвой обстоятельств, жертвой несмешных шуток дьявола.       Что-то более страшное и жуткое стояло за всем тем, что происходило с ними — с теми, кто так или иначе связывался с Токийской свастикой и её командиром. Никто из всех побежденных когда-то врагов не был основной угрозой. Но если не они, то кто? Все это время они сражались не с теми, с кем стоило бы. Реальная угроза всегда была рядом, перед глазами — что-то тёмное и опасное скрывалось где-то глубоко внутри человека, ради счастья и благополучия которого Такемичи (и многие другие люди) был готов идти до конца.       Но даже так, найдя горький корень, Такемичи не знал, что делать дальше. Он слишком устал, морально вымотался и с трудом заставлял себя двигаться дальше. Очередное неудачное будущее выбило из него все силы, ударило лицом в землю, заставляя глотать режущий горло песок — разочарование, и посеяло сомнение в правильности всех его действий. Очередные смерти его близких друзей, сотни убитых бывшей Тосвой невинных людей, видимо, окончательно помутнили его рассудок, если он решился на это безумие.       «Не было ведь толку от всего того, что я делал раньше. Если я вырву корень, то все должно наладиться,» — размышлял Такемичи, уставившись немигающим взглядом в бетонный пол, тщательно перебирая мысли в голове и подбирая нужные слова.       Что он должен сейчас говорить? Как объясниться? Разве есть оправдания для похищения? Его поступок оказался довольно-таки импульсивным и неразумным, но ничего более подходящего выдумать не удалось, но и так это бы помогло решить ряд проблем… если бы, конечно, он знал, что делать дальше. — Слушай, Такемучи, — слишком спокойным тоном говорит Манджиро, — если по началу это было забавно, то сейчас уже начинает раздражать, — он выдыхает, сдерживает накатывающую злость, понимая, что это никак не решит проблему, — Ты, как вернулся назад, стал каким-то странным… А теперь ещё и это. — Странным? — переспрашивает Такемичи, отрывая взгляд от пола.       Манджиро, наконец-то, может видеть его глаза — холодные, неживые. Он прикусывает себе язык, чтобы не наговорить гадостей, простая и донельзя очевидная мысль его останавливает: «Такемучи бы не вернулся, если бы все было бы хорошо, что-то побуждает его так поступать».       Такемичи медленно встаёт на ноги, не прерывая зрительного контакта; еле переставляя ноги, он плетется прямо к своему пленнику и присаживается рядом с ним. Их лица в паре сантиметрах друг от друга: ещё немного и они соприкоснуться носами. — Да ты хоть представляешь… — не своим голосом хрипит Такемичи, — что мне приходиться испытывать каждый раз, когда я узнаю, что кто-то из моих друзей опять умер? Что я опять не справился? — жалость и боль появляется в его взгляде, он шумно сглатывает вставший поперёк горла ком и, рухнув на колени, хватает Майки за плечи, — Понимаешь, что я чувствую, стоит мне снова узнать, что ты несчастлив, Майки-кун? И после этого ты называешь меня странным? Ты хоть раз думал, что я чувствую, узнавая, что все пошло не так? — его тело дрожит, по щекам текут слезы. — Каждый раз становится только хуже. Всё хуже и хуже! Всё идёт не так, как я планировал… Выходит я ни на что не годен. Я… я ничего не могу… — он склоняется, ударяясь лбом, каждое слово даётся ему с трудом. — Я просто никчёмный. Ты понимаешь это? — Не говори так о себе!.. — Майки протестует, чуть кланяется вперёд, поджав губы, хочет сказать что-то ещё, но молчит. — Да что ты понимаешь?! — шепчет Такемичи, — У меня ничего не получается: каждый раз тебя либо нет рядом, либо многие из них мертвы… Но ты всегда… — он громко всхлипывает, молчит пару секунд, собираясь силами, — Но ты всегда несчастлив.       Тихие рыдания заполняют помещение, эхом разносясь по подвалу. Такемичи безудержно отпускает всю ту боль и обиду, что он постоянно испытывал. Он плачет тихо, но так отчаянно, что у самого Майки слезы на глаза наворачиваются, его сердце сжимается от чужой боли. — Такемучи… — Майки-кун, — дрожащий голос звучит безысходно, — если тебе не суждено стать счастливым, то прошу… — он поднимает голову, вновь смотрит на Майки, тянется к нему и крепко обнимает, — позволь мне разделить с тобой твоё несчастье. Прошу, больше не покидай меня, ни сейчас, ни в будущем. Давай сбежим, бросим всех, я останусь здесь, в прошлом, но будем вместе, вдвоем. Я хочу быть с тобой, так что прошу… Я не хочу, чтобы ты снова остался один… Прошу…       Его просьбы нереальны, слишком самоуверенные и сумасшедшие. Но он ведь может позволить себе хоть чуть-чуть побыть эгоистом, верно?       Такемичи замолкает, боится, но с трепетом ждёт ответ, ни на секунду не выпуская Майки из рук. В его груди теплится надежда на лучшее. — Хорошо, — выдыхает Майки, прижимается теснее и трется своей щекой и чужую, — Раздели со мной мою боль, Такемучи.

июль, 2023 г.