Внезапное перерождение Аллена или семейная идиллия!

И почему именно он должен идти к Графу?! Почему? У Аллена было немного времени (целая ночь) обдумать всю накопившуюся информацию. За последние пару дней Уолкер чего только не слышал. Вроде некоторые вопросы были закрыты. И закрыл их именно Майтра. Аллен никогда не задумывался о самих Ноях, он всегда смотрел со своей стороны. Они творят нечто ужасное и необъяснимое. Но может и у этой стороны есть своя правда? Нои действительно похожи на людей, только со своими заскоками. И мировоззрение наверняка отличается. Аллену ведь всегда Мана казался немного сумасшедшим? Уолкер обязательно расспросит Главу этой странной семейки. А кто, как не он должен больше всего в этом разбираться? И картина станет яснее, и вопросы поубавятся. Следующий, кто подтолкнул Аллена был невидимый собеседник. Или же уже не невидимый? Вроде, он ничего такого не делал. И угрозы от него не исходило. Но именно от него началась эта история. И откуда он узнал про родственников? Вопросов было много, а сам ответчик отказывался что-либо разъяснять юноше. И именно неизвестность всегда пугала юношу. И вообще, кто это? Такое чувство, что его снова вводят за нос! Следующие были остальные представители семейки. Их конечно можно понять, но неужели сам Граф не совершает ошибок? Или же они слишком слепы для таких случаев? И как же Аллен должен правильно оценивать ситуацию? Да здесь почти нет ни одного союзника! Неужели, как посоветовал Майтра, он должен всё правильно обдумать? Под таким напором? Поэтому Аллен мысленно установил несколько пунктов. Если ответы или действия Маны ему не понравятся он сбежит из этого дома, неважно как, главное это побег. Хоть это и было странно для самого Уолкера, но польза будет обоим. Нои наверняка позаботятся о Мане, а Аллен больше не будет чувствовать такую отдалённость от мира. И отношение с отцом не будет портиться. Может даже после побега Аллен будет изредка навещать Ману. Если Мана не сможет понять Аллена, значит снова найти общий язык не смогут. И это тоже упиралось в побег. Обдумав все за и против, Аллен решился поговорить как можно скорее. И уже подойдя к заветной двери, Аллен осторожно её приоткрыл. Серые глазки бегали по освещённым предметам кабинета. Хоть утро уже давно наступило, но почти не освещало тёмную комнату. Рядом с горящими свечами, стоящими на журнальном столике, неподалёку находился красный диван. И именно на нём сейчас преспокойно посапывал Граф. Комната отдавала некой угрюмостью, хотя и уютом тоже веяло. Подталкивая скрипучую дверь, и моля о её скорейшем закрытии, Аллен с нерешительностью прошёл половину комнаты, останавливаясь напротив своей заветной цели. И эта цель уже несколько дней не давала уставшему сознанию мыслить здраво. Сам Мана был небольшого роста, поэтому спокойно помещался на диван. И сейчас эту сонную муху никто бы не смог назвать Всемирным злом. Аллен даже признаёт актёрскую игру Маны в некоторых смыслах. А кто же сможет назвать это «мирно» спящее создание Тысячелетним Графом? И как Аллен умудрился раньше этого не замечать? Хотя некоторые актёрские штучки он всë-таки успел перенять. Или же в этом виновата его прошлая цирковая деятельность? От слишком запутанных мыслей Аллена вывел шум где-то внизу. Присаживаясь на колени, юноша внимательно вглядывался в открытые глаза, чуть нахмурив брови. А Ной видимо не видел пришедшего к нему гостя, машинально поднимая взор к настенным часам, которые показывали десять часов утра. Хотя Мана просыпался раньше, намного раньше. Чуть опустив глаза, Ной столкнулся с обиженной моськой. — Аллен? — голос казался чуть ли не молящим, хотя при последних букв казался хриплым. — Я… хотел поговорить. Нормально. — прошептал юноша, как самую великую тайну, рассматривая шокированный образ Графа. Странно, что Мана заснул в обличии Ноя, хотя юношу это ничуть не смущало. Уолкер тут же сел, не решаясь встать с тёплого места и подойти к Аллену. Конечно, Мана не ожидал увидеть здесь юношу. Даже в ближайшее время. — Мана, почему ты не рассказал всё сразу? — промямлил юноша, садясь на журнальный столик. Это было самое удобное место для наблюдения за ним. — Я… — опустив голову, он не мог подобрать нужные слова. — Я подожду. Подожду. — ободряюще заверил юноша, приподнимая уголки губ. Было очень забавно наблюдать за колебаниями такого решительного Ноя. И Аллен поспособствовал этому сложному раздумью. Если для Маны слова Уолкера не казались пустыми, значит не всё потеряно. — Я боялся. Боялся за тебя. — через несколько тихих минут промолвил Мана, перебирая руками. — Я не знал, как ты отреагируешь. Может ты и вовсе не смог бы мне поверить, и сослался на сумашествие. — смотря прямо в серые глаза, Мана неохотно вскрывал этому злому воробушке все собранные мысли. — Мана, понимаешь, ты мне снова врал. И именно из-за этого мне больно. Из-за твоей скрытой правды. — сверкая серыми глазами в тёмной комнате, по слогам объяснил Аллен. — Я бы тебе поверил. Мана я тебе доверяю, и всегда доверял. Тебе нет смысла мне врать или недоговаривать! Понимаешь? — Даже если тебе будет неприятно? — устало удивился Уолкер. — Даже если мне будет неприятно. Это будет лучше. — устало вздохнул Аллен, чуть откидываясь назад. Видимо, не его одного выматывает тяжелый разговор. — Я думал иначе. — с грустью пробубнел себе под нос, отворачиваясь. Смотря на тикающие часы, которые показывали уже одиннадцать. — У нас слишком разные взгляды на мир. — внезапно юношеское сознание осенило слова Одарённости. А правду говорят, в ссоре виноваты оба, но Аллен всё ещё держал свою правоту. — Не слишком ли взрослое заявление для такого ребёнка? — поворачивая голову к заинтересованному взгляду, с особой строгостью заявил Мана. — Нет. И долго ты будешь называть меня ребёнком? — обиженным тоном поинтересовался Аллен, скрещивая руки на груди. — Всегда. Для меня ты всегда будешь ребёнком, даже если вырастешь. — пропел радостную новость Мана, наклоняясь то в одну, то в другую сторону. — Сказало семитысячелетнее существо, выглядящие на двадцать. — съязвил юноша, подло улыбаясь. — С каких это пор тебя такое волнует? — опасливо сверкнул глазами Мана, от чего Аллену стало как-то неуютно. — Меня это никогда не волновало. — улыбнулся Аллен, вставая с твёрдой поверхности, расхаживая по комнате. — И ещё, хватит играть в счастливую семью в розовом мире. Трудности преследуют даже Тысячелетнего Графа. — как ни в чем не бывало продолжал говорить нравоучения Мане. — Это что? Месть? — Ага. — пропел Аллен, кружась вокруг своей оси. Он определённо наслаждался такой местью. Небольшой местью. — И у кого же ты этого нахватался, Аллен? — Встав с дивана, Мана с коварной улыбкой подошёл к радостному юноше. — Ну, не знаю. Может у Кросса. — пожал плечами Аллен, не обращая внимания на приближающуюся опасность. — Видимо, Правосудие был прав. Всë-таки воспитанием придётся заняться. — Чего? — поворачиваясь к Ною, немного отходя назад. — И на экзорциста Аллена Уолкера досье собрать придётся. — театрально вздохнул Мана, разводя руками. — А то вдруг я что-то упущу? — Это… — опасливо косясь на Ману, Аллен надумывал план побега. Может побег был неплохой идеей? — Ты же сам предложил ничего от тебя не скрывать, даже если это тебе не понравится. — приобнимая за плечи нервно улыбающегося юношу, пропел Мана. — А теперь, когда мы всё выяснили, предлагаю тебе самому кое-что рассказать. — И что же ты хочешь знать? — кажется, Аллен влип. Ещё когда соглашался на вернуться домой с Маной. И почему сейчас достаётся ему?! — Например, кто же тебе про Адама рассказал? — улыбнулся Мана, обещая этому ответчику самую «лучшую» жизнь. — Не знаю. — выворачиваясь с крепких, и в тоже время опасных (не для Аллена) объятий, рассеянно ответил юноша. — Аллен. Неужели ты забыл наш разговор? Ты же сам предложил свой путь решения, вот и соответствуй ему. — напомнил Мана. Сегодня утро проявилось очень хорошо. Обиженный ребёнок, как взрослый пошёл разбираться с проблемами сам. Такое проявление самостоятельности Ману несомненно радовало. Даже на таком фоне сам Граф казался младше Аллена. Он всегда шёл на уступки своей семьи, хотя Аллен перешагнул эту черту. Если мальчишка внезапно попросит его остановить эту кровопролитную войну Мана бы задумался, как минимум, как максимум предложил перемирие. ( Аллен об этом даже не задумывался). Но как родитель, Мана хотел ещё немного позаботиться именно о ребёнке. Мана обязательно напомнит одному мальчишке его возраст. — Я честно не знаю. Это был какой-то голос… И всё. — признался юноша, присаживаясь на диван, подальше от Маны. Всë-таки надвигающейся на тебя Ной со своими непонятными мыслями, казалось Аллену немного опасным, особенно если Мана всеми силами пытается уберечь юношу. И что на этот раз? Может ещё в Ковчеге спрячет, как какую-то принцессу?! — А нет, ещё во сне появиться успел. — когда на плечи юноши опустились серые руки Аллен чуть дрогнул, но повернул голову к задумчивому лицу. — Говоришь даже видел? И что же он делал? — серьëздным тоном чуть подняв бровь, поинтересовался Мана, отпуская подростка, садясь напротив. — Ничего такого. Он отвечал на некоторые вопросы, но очень размыто. — с неохотой пробубнел Аллен, с горечью посматривая на Графа. Конечно, расспросить Ману о собеседнике Аллен хотел, но не сейчас. Когда-нибудь потом. Ну почему нельзя поговорить о таких простых вещах, как о погоде или же о кексах? Пироге, торте? — Аллен, ты всё ещё держишь на меня обиду? — лаского проговорил Мана, изменив мимику на более дружелюбную. — Да, уже давно. Ты меня оставил, скрыл личность Графа и вдобавок утаил моё прошлое. — показательно загибая пальцы. — Обида это меньшее, что я мог сделать. И пошёл навстречу только потому, что боялся твоего ухода, снова! — И каким же образом я мог уйти? — рассеянно поинтересовался Ной. — А я то откуда знаю? Ты же разыграл свою смерть, значит и тут что-нибудь придумал! — прокричал обиженный воробушек. — Не припомню таких мыслей. — Всё равно! — И сколько же Аллен будет обижаться? — наигранно пролепетал Мана. — Не знаю. — И как же мне сгладить свою вину? — Путешествие! — через несколько минут объявил Аллен, подняв указательный палец вверх. — Путешествие? — озадаченно переспросил Уолкер. — Ага. — радостно кивнул Аллен. — Ты когда-то обещал, что мы будем путешествовать! — Вот как. — опустив голову. — Может, я ещё что-то обещал? — проговорил Мана с глупой улыбкой, смотря на довольного ребёнка. — Ну, может быть… — потянул Аллен. Он ещё успеет поставить свои условия. Тем более путешествие покроет только последнюю скрытую тайну. А условия на остальную часть компенсации Аллен ещё успеет придумать. — Хорошо. — сдался Мана. До этого времени нужно разобраться с документами и трагедий побольше… — Только без работы! — добавил Аллен. — Что? Но я и так опаздываю! — попытался оправдаться Граф. Через несколько задумчивых минут Аллен добавил ещё одно условие. — Две недели. — Что? — Две недели я не буду к тебе являться! Но после три недели путешествия! — объяснил Аллен. Как-будто он является Графом, и ставит свои условия. А что? Мана и так столько дел натворил. Можно сказать, Аллен ещё пожалел и так занятого Графа. — И без Ковчега! — Но это же долго и скучно! — Зато с ветерком на поезде! — мечтательно пропел Уолкер. — Всё! Твоя взяла! Делай что хочешь! — подняв руки в знак согласия, закончил этот нелепый спор Граф с ребёнком. А вдруг ещё что-нибудь взбредёт в седую голову одного мальчишки? Хотя ради этой сияющей улыбки Граф может и потерпеть. — Но с завтрашнего дня! Сегодня я тут до вечера! — сладко потянулся Аллен, притягивая к себе колени. — На этом ваши условия закончились? — полюбопытствовал Уолкер, направляясь к уставшему подростку. — Да. — зевнул Аллен, одним глазом следя за движениями Ноя. Должно быть, нелепые сны изводили даже организм, не имея при этом связи с живым миром. И эта вчерашняя бессонница была так некстати. А сегодняшняя «торговля» за время Маны выматало окончательно. — А сейчас мне можно заняться документами? Или же будут ещё какие-то вопросы? — Угу, вопросов нет. — ложась на мягкую, горизонтальную поверхность, подбирая к себе непослушные, босые ноги, юноша свернулся в несвойственный для его возраста калачик. Кажется, кто-то любезно коснулся лба мальчишки. — У тебя жар. И когда ты успел подхватить простуду? — озадаченным тоном поинтересовался Мана, укрывая комочек счастья. — Вроде Нои про это что-то говорили и Майтра кажется… — шëпотом промолвил Аллен. — кажется говорил, что на следующий день жар должен спасть. — Одарённость тоже может ошибаться. А Нои что про это говорили? — садясь за своё рабочее место, находящееся недалеко от Аллена. — Вообще, ко мне пару дней назад ворвалась вся Семейка с допросом о случившемся. — От них ничего не утаишь. — с улыбкой Граф стал рыться в стопке бумаг на правой стороне стола. — Угу. Вроде, они даже помочь хотели. — И как? — усмехнулся Мана. — Наверно помогло. — Потом к Майтре загляни и про своего собеседника ему поведай, на всякий случай. — Записывая какие-то странные нечитаемые имена, посоветовал Мана. У Графа были некоторые предположения про этого собеседника, и далеко не все были положительным. В таких тонких делах лучше всего разбирается именно Одарённость. Хотя и к Мудрости, на всякий случай, нужно обратиться. Распрашивать сейчас это сонное создание Мана не станет, и так натерпелся. Сейчас главное чтобы простуда не решила себя проявить ещё где-нибудь, а остальное дело времени. — Мана. — тихо позвал юноша, не открывая глаз, находясь уже в путах Морфея. — М? — А ты мной когда-нибудь гордился? — Что за глупый вопрос, Аллен? — оторвавшись от своего занятия, Мана с нежностью посмотрел на седую макушку. Одеяло плотно закрывало не только тельце, но и личико, так чтобы Аллен не смог задохнуться из-за тёплого покрывала. — Я же всё время следовал по твоему совету. Даже в Ордене, всегда. Правильно ли я делал? — Конечно правильно. Даже слишком. Но нервы ты потрепал мне знатно. Молодец. И неважно что ты будешь делать, я всегда буду гордиться тобой. Но карьеру экзорциста всё-таки прервать стоило. — Вспоминая эту тягу к «самоубийству» мальчишки, Мана невольно дёрнулся. И это же он его косвенно надоумил! — Аллен, ты уже спишь? Ответа не последовало. Через несколько секунд тоже. Только умеренное сопение иногда проходило по комнате вместе с шуршанием под одеялом. Чирканье старого пера резало чуткие уши, а шорох расписанных листочков отдавали приятные звуки. Мана иногда поднимался с удобного кресла, расхаживая по просторной комнате. Задумчивый взгляд изредка падал на занятый диван, но долго там не останавливался. Не то что тихое шуршание могло разбудить Аллена, но и мог постараться случайный взгляд. Временами Мана чуть касался горячего лба, следя за перепадом температуры в маленьком теле. Лучше не становилось, но и критической точки не касалось. Внимание Графа бегало то на одном договоре, то на другом. Конечно, никто ещё не ставил такие зверские условия Тысячелетнему Графу, хотя в этом был виноват он сам.