Внезапное перерождение Аллена или семейная идиллия!

Холодное пасмурное небо над головой Графа было не в первый раз. Запустелый маленький дом, из которого слышно только тихий плач ребёнка. — Мана, я не могу. Граф аккуратно подошёл к маленькому свернувшемуся калачику и погладил по седым волосам. Они были такие же непослушными, как у Неа, что было достаточно странным явлением. Ребёнок ответно ластился к мимолетным прикосновениям, охотно подставляя макушку. Такие же серые бездонные глаза с надеждой смотрели на Графа, будто просили о чём то. Мальчик прижался к Графу, поспешно обнимая. Маленькие ручки сжали бежевое пальто, хватаясь как за последнюю надежду. Мана не спешил отвечать. Его руки слегка подрагивали, совсем не сгибаясь. Он, в отличие от Аллена, стоял как бесчувственная статуя, так назвали бы многие. Но кто же из этих «многих» знает занавесочную историю? — Мана, почему ты не приходишь? — Ты же знаешь, у твоего папы много работы. — Улыбнулся он. Аллен укоризненно посмотрел в янтарные глаза и покачал головой. — Слишком много работы на одного Графа! Мана на такое странное выражение посмеялся. Пухлые щеки только обиженно надулись. Мана не удержался от такого соблазна и потискал надутые щеки. — Не смешно! И… и хватит меня тискать! — Прости, Аллен. Но ты такой милый, когда дуешься. Мана отдавал родительскую ласку сразу за двоих. Матери как таковой не было, значит Граф должен отдуваться за двоих. И был совсем не против, вот только если бы Аллен был вновь настоящим. Если бы Граф снова смог бы наяву увидеть Аллена, Мана обязательно подарил бы ему вновь тепло и заботу. Оградил от жестокого мира, который уже успел сделать многое. — А ведь и вправду говорят, мы начинаем по-настоящему ценить только тогда, когда потеряем своё «сокровище». — Ты о чем, Мана? — мальчик поднял голову в ожидании ответа. Но вместо ответа получил только печальные смотрящие на него глаза. — Ты никогда не любил ухаживать за волосами. Всё время и особенно после сна они стояли ёжиком, несмотря на то, что порой казались уж больно тонкими. И даже длинные волосы не спаслись от участи ёжика. — Мана вновь провёл по спутанным седым волосам и отстранился. — Но ты не Аллен. — Мана, не говори так! — Ты всего лишь образ, сложенных из воспоминаний. — Не говори! — Сколько ты меня будешь мучить своим появлением? — Мана? — голос казался уже плаксивым. — Ты давно ушёл. Так почему же появляешься? — М… — Пожалуйста исчезни. Фальшивый мальчик на последок счастливо улыбнулся и скрылся из виду. Еще несколько минут Граф рассматривал трещины на потолке, словно они могли ответить на все вопросы. Прошло уже три года, а боль от потери родного лучика так и не утихла. Один и тот же сон с плачущим ребёнком только сыпал соль на раны, но ни как не помогал им. Мана всё ещё помнил те моменты, когда к нему ночью забегал испуганный Аллен с подушкой в руках. Как он просил полежать с ним немного, потому как снова увидел ту страшную картину на кладбище, невольно шёпотом просил прощения. Наверное, даже не понимал за что. Ведь Мана должен это делать. Как прижимался маленький куль счастья к теплу и спокойствию. Как Мана шёпотом напевал колыбельную… Это, пожалуй были самые счастливые дни, но и самые тревожные. А что же сейчас? Всё вернулось на круги своя, Тысячелетний Граф всё также исполнял свою роль в спектакле. Вот только каждый Акт заканчивался резнёй, не оставляя ни одного живого зрителя. И был Аллен. Как Граф смог породить такого милого ребёнка? Такого невинного малыша и в тоже время отважного юношу? И так легко потерял. Знал ведь эту непоседу. Ему-то никакие запреты не нужны, точнее непонятны. Если бы только Граф знал, чем могло это закончится, точно отправил бы Аллена в Тёмный Ковчег. Почти полностью изолированное место со всеми удобствами. Да, так бы он и сделал. Всегда было больно терять и тем более убивать членов семьи, но знание о скором Перерождении в какой-то мере грело душу. Словно показывало, что не всё потеряно. Так каким же образом Сердце смогло убить Сущность? Такое могущественное дополнение к Семье Ноя, можно сказать основа. Продолжение Первого Ноя. Адама. Тысячелетнего Графа. Неужели всё дело в молодой и неопытной души? — Граф. Граф! — Что? — Вы опять меня не слушали. — Как-то обижено проговорила Роад. — Я снова задумался. Роад и раньше не давала Графу уходить в себя. Всё время отвлекала от тяжёлых мыслей, всячески приставала, задавала бессмысленные вопросы. Пусть лучше голова болит от глупых несуразных не требующих ответов вопросы, чем от пустоты, нехватки чего-то. Нои не просто называли себя Семьёй. Они не могли назвать себя организацией, как, например Орден. Ведь если в Орден поступали и одновременно «уходили» экзорцисты, то из Семьи Ноя уйти невозможно. Семья на то и называлась семьёй, что не было лишнего или ненужного члена семьи, как происходят во многих организаций. Каждый Ной ощущал себя, как свой, незаменимый и единственный. Может из-за этого Нои так высокомерно относятся к людям? Почему маленькое существо, случайно появившиеся в этом мире почти сразу покорило сердце Первого Ноя? Сердце, которое было покрыто толстой коркой то ли гнева, то ли отчаяния. Всё же Милосердие полностью оправдывал своё имя в Семье. А после маленький мальчик смог так легко влиться в жизнь древних Ноев, стать частью этой новой и в тоже время старой Семьи. А может, дело было в генах Графа? Или это просто оправдания пары вредных Ноев. — Вы всё время летаете в облаках. Пегасов хоть видели? — Пегасов? — Ну да. Люди говорят, что такие существуют. — Неестественно задумчиво потянула Роад, с интересом рассматривая большой леденец. Внешняя спираль была белой, а внутренняя была лишь покрыта жёлтым красителем, который уже бледнел. Отчего-то девочка совсем растеряла аппетит, а потому со всей силы кинула леденец на пол. Определённо резкий хруст смог разбудить спящего в углу Мудрость. — И Вайзли меня не слушал. — Буркнула она. — Пегасов не существует. — Почему это? — искренне удивилась она. — Только если в твоём мире. — А… Да я не это… Мудрость, так нечестно! И вообще, Граф, вы собираетесь к Гневу или нет? Может, дело все-таки в генах? Но Аллен и до Пробуждения притягивал к себе Ноев. И Мана полюбил этого злого ребёнка не из-за генов. — Граф? Определенно Графу было всё равно на гены или на человеческое родство с Алленом. Но такой подарок судьбы ему понравился. Мана и без этого смог бы пробудить в юноше гены Ноя. Не для того чтобы тот, как остальные невзлюбил род человеческий или желал их скорейшей гибели, нет. А чтобы навечно остался под крылом Графа. Радовал только одним своим существованием. И ничего не нужно было для счастья, ничего больше. И почему столь важные мысли приходят так поздно? И когда это Роад успела встать ногами на стол? — Возьми с собой Неа, я не в настроении. — Но Неа не Граф! — Часть Графа. Роад недовольно цыкнула языком и всё же оставила в покое многовековой стол. — Так не делаются дела, Адам. Думаете, Аллену понравилось бы ваше отношение? Что вы творите с Семьей? Нам тоже нелегко без Аллена! Поймите, в такой ситуации вы нам нужны как никогда! Большая дверь с деревянным хрустом закрылась, оставляя Графа впадать в нехорошую меланхолию. — Граф, мы всё ещё ждём ваших указаний. Мана на это ничего не ответил. После гибели Пятнадцатого, Мана как Граф редко выполнял обязанности, отчего Нои посчитали это новым приступом болезни. Да и акум в разы стало меньше. После услышанной трагедии, Граф как и раньше подлетал на своём зонтике к скорбящему. Вот только последним скорбящим человеком был ребёнок. Граф не осмелился даже завершить трагедию. Больше новых акум Нои не видели. — Граф, я пойду, помогу Роад с Гневом. Если вам плохо, отдохните. Мудрость только хотел открыть дверную ручку, но его остановил тихий смех Графа. — Он снова приходил. Снова плакал. — Мана прикрыл глаза рукой, заливаясь очередным смехом. Кажется, ему смешно. Смешно, что Аллен не оставляет его, находясь непонятно где. А оно существует? Откуда приходят души, когда их зовёт дорогой им человек? А если… — Это Мана во всём виноват. Снова. Проклятие с некоторой злостью посматривало на нынешнего Графа, хищно улыбаясь. Уолкер медленно повернулся к своему отражению в зеркале, устало потирая глаза. — Почему бы тебе не исчезнуть, а Мана? Без тебя будет лучше. Названный простонал что-то не цензурное. — Сколько ещё ты меня будешь преследовать? — Мана. — собственная тень подошла ближе. — Я всегда рядом. Я часть тебя. — Голос был обрывочным, скрипящим железом. — Из-за тебя… Из-за тебя Неа… — лихорадочно прошептал Мана. — А он сам виноват, — легкомысленно ответил он. — Впрочем, может он больше подошёл бы на роль Графа? — Не смей! Зеркало из-за сильного удара разлетелось на мелкие кусочки, оставляя пустую раму. — Мана. — шёлковым голосом прошептал он. — Или может тот мальчишка? Твой отпрыск? Интересно, можно ли позвать душу обратно? Худые пальцы с силой сжали тёмные волосы, оттягивая их в разные стороны. — Ну-ну, не забывай, что мальчишка до того момента был жив благодаря мне. Ты ведь сам захотел оставить его в живых. А столько проблем себе набрал. — Тускло заметил он. — Он не должен… — Не должен был стать экзорцистом? Но его выбрал Сердце. Его жизнь обязана была закончиться ещё на том чертовом кладбище! Окна с силой были выбиты неизвестным. Стекла разлетелись по всей комнате, искусно разрезая обивку стульев. Несколько капель крови со стуком упали на пол. Комната пропиталась холодом, смешанным с гневом и злостью. — Он был Ноем! — Лишним! Как Четырнадцатый! А ты, добрая душа, всех неполноценных под свою опеку берёшь! — прошипел прямо на ухо. — Все проблемы от тебя, Мана. Аллен умер по твоей вине. — Это неправда! Неправда! Зашедшие в комнату Нои аккуратно подхватили Графа и оттащили его через врата в уютную на вид спальню, принудительно укладывая на кровать. — Неужели снова?

***

Мужчина в балахоне с умиротворенным лицом перебирал пальцами небольшие мячи для жонглирования, раскачиваясь на стуле. Комната была большая и пустая. Некоторые гости назвали бы её мёртвой, безжизненной. Большое пространство пустовало уже который год, и не собиралось использоваться. Пару стульев, небольшой подиум, на котором стоял длинный стол. Высокий потолок создавал глухое эхо, что придавало хозяину величия перед проходимцами. Сам хозяин расположился на стуле, а неуместные по всем меркам мячи катались по столу, иногда попадая в руки мужчины. Звук стука прошёлся по стенам, создавая то самое эхо. Дверь открылась, пропуская Кардинала с юношей. — Доброе утро, Кардинал. Ты нашёл подходящую чистую силу? — улыбнулся мужчина с изумрудными глазами. — Доброе, Господин. Да, 95 процентов синхронизация. — Поклонился он. — И какой же тип? — Кристаллической. Улыбка немного потухла, но глаза всё также предвкушающе сверкали. — А Паразитических не осталось? — Нет, к сожалению. Сидящим мужчина задумчиво склонил голову, с интересом рассматривая стоящего за спиной Кардинала юношу. Губы расплылись в довольной улыбке. Кор медленно протянул в сторону седовласого юноши руку, как бы призывая к себе. — Четвёртый, подойди ко мне. Названный вздрогнул, поднял голову, и не понимающе пробежал глазами по комнате. — Не стесняйся, подойди ко мне. Я тебя не обижу. Впереди стоящий Кардинал подтолкнул юношу вперёд. Четвёртый чуть пошатнулся, но намёк понял. Юноше требовалось сделать всего лишь пять шагов, чтобы дойти до мужчины. Кор поднялся со стула и встал напротив юноши. Аккуратно взяв подбородок гостя, Кор поднял его так, чтобы янтарные глаза смотрели в изумрудные. — Давно ты не забегал ко мне. Давно я тебя не видел, так подрос, молодец. — Простите. — На вид восемнадцатилетний юноша криво улыбнулся. — Ничего. Ну что, готов стать экзорцистом?