— Мана.
— М?
Аллен хотел было уйти, но Мана успел заснуть на его плече.
Показательно вздохнув, он почему-то чувствовал некое смущение. В его понятии это как-то совсем странно сидеть на коленках отца. Или он чего-то не знает?
Наверное, это не входит в его рамки нормального. Или только подразумевается ячейка для тисканий — новый уровень.
Нои ничего странного не видели. Может, Аллен сам себя накручивает? Или это у них в пределах разумного? А существует ли этот предел?
Раньше не было столько мыслей и смущения. Может, действительно мешает лишь возраст и само его понятие?
Всё-таки отношения должны быть другими.
Аллен закрыл глаза и вспоминал себя ребёнком. ДВАЖДЫ ребёнком. Да, было легче и воспринималось, как необходимое и до жути правильное.
А что же изменилось?
— Вроде раньше таких проблем не было, — прошептал Аллен.
— Каких проблем? — тут же встрепенулся Мана, открывая глаза.
Аллен не видел лица Графа, но прекрасно его слышал. Не хотелось бы говорить об этом. И с каких это пор Аллен стал не доверять Мане? Что за бред!
— То, что ты обращаешься со мной, как с ребёнком.
Впрочем, Аллену очень нравилось, когда его брали на руки. Но он об этом никогда не скажет.
Граф негромко фыркнул и, кажется, начал смеяться.
— В этом нет ничего смешного!
— Но ты ведëшь себя, как ребёнок.
Да, изменился Аллен.
Он вырос, только физически. Ведь в душе Аллен хочет остаться тем весёлым, невинным, совсем не умеющим скрывать свои эмоции ребёнком. Раньше ему не хватало родительской поддержки в трудные минуты. Он переживал самую большую утрату почти самостоятельно, с незнакомыми людьми.
Это уже болезнь. Он вёл себя по-детски рядом с Маной. Он привык. Другого не было, да и не дано.
Это Мана создаёт ему условия.
Дети вырастают, уходят, создают собственную семью. Почему нельзя остаться на незрелой стадии?
Он противоречит сам себе.
Видимо, ему действительно нужна помощь.
— Я не знаю. Это сложно. Хочется кого-то спросить, — Аллен тяжело вздохнул и сжал руки в кулаки. — Но таких нет.
— Если тебя что-то беспокоит, спроси меня.
— В этом и проблема, — Аллен встал с колен, сделал пару шагов вперёд, но не повернулся к Графу. — Я не могу. Я знаю твой ответ.
— Ты даже не спросил, так откуда знаешь мой ответ?
Монотонная, чуть с беспокойством интонация. Аллен не понимал, что сейчас в голове Маны. Поэтому немного обернулся и взглянул на него.
Всё та же любящая улыбка, печальные с долей переживания глаза. Поза, готовая принять и успокоить в любой момент.
Аллен и сам хотел просто-напросто расплакаться и кинуться в объятия Маны, кидая все сомнения в мусорку, и рассказать на одном дыхании его выбор, зная, что его обязательно поддержат, успокоят.
Хотелось расспросить того, кто знаком с Маной хорошо, и не так преданно привязан к Графу. Кто действительно понимал его мысли и желания. Не следовал указанию «Так лучше», для кого? Для Аллена?
И тут над седой головой загорелась лампочка. Светлое лицо вытянулось от изумления, и Аллен торжественно закричал:
— Няня!
Мана только непонимающе похлопал глазами.
— Тебе нужна Няня?
— Нет! — Он нахмурил лоб. — То есть да! Мне нужен дядя.
Граф всё ещё не понимал, что Аллена так беспокоило, но для его уверенности он понимающе кивнул. И какой именно дядя?
Юношеские руки упали на плечи Графа, и он расплылся в улыбке.
— Я тебе всё объясню, только потом, когда сам разберусь.
И через пару секунд из открытой двери доносилась просьба о том, чтобы Мана ни в коем случае не пытался помочь ему.
Аллен быстрым шагом шёл к предполагаемому месту нахождения того самого Дяди. Единственного Ноя, которого Аллен звал чаще всего Дядей, потому как под его описание он подходил отлично.
И если забыть о вечно потерянной карте, которая была давно выдана Маной, так как Ковчег был большим, точнее огромным, и считался полноценным городом. То Аллен мог ориентироваться только на свою память, ну или на мох в маленьких лесочках.
Память его не подвела. Редчайшее явление.
Аллен уже неуклюже ступал с ноги на ногу перед дверью, не решаясь постучать.
Вот только стук не изменил положения. Второй стук также не помог. Дверная ручка шевелилась, но открывать своё охраняемое место её хотела. А если дверь была закрыта, то значит, хозяина дома не было.
Это плохо, но не ужасно.
Есть ещё один «дом» на примете у Аллена. Стоит только пропеть в голове песню, как долгожданный проход откроется сам. Удобно, и ходить никуда не нужно.
Аллену разрешили пользоваться вратами и ходить в Белый Ковчег, только при условии, что врата не будут открываться вне Ковчегов.
Тихое место переменилось на мелодичное и красиво завывающее.
Пару невесомых шагов и песня стала отдаваться в ушах громче. Аллену не требовалось никаких усилий, чтобы бесшумно прокрасться к белой софе.
Аллен присел и мельком взглянул на чуть двигающуюся спину, а после перевёл взгляд на зеркало, точнее на отражение в зеркале.
Неа играл что-то похожее на Колыбельную, но звук был чуть ниже и казался более быстрым. Искусный пианист плавно перебирал пальцами по клавишам, ориентируясь только на тактильные чувства и слух. Ведь он играл закрытыми глазами.
Аллен никогда не видел, чтобы Неа играл без зрения. Да, он слышал, как хвастался Ной своими умениями. А Аллен с трудом верил.
Мелодия остановилась на высокой ноте, и Неа приоткрыл глаза, а Аллен, как благодарный зритель быстро захлопал ладошками.
— Рад слышать, что тебе не только Колыбельная нравится.
Аллен от такого заявления немного удивлённо приоткрыл рот, а после возмущённо выдал.
— Мне многие произведения нравятся, Неа!
Неа же прыснул в кулак и неестественно для себя мило улыбнулся в отражении Аллену.
Юношеские плечи мелко задрожали, а в золотых глазах промелькнул страх.
— Неа, ты чего? Мана что-ли тут недавно ходил? Распылил свою родительскую заботу? На Ману больно походишь, — недоверчиво и пугливо сказал он отражению Неа.
Тёплая неправильно милая улыбка пугала Аллена похуже злого Маны. Словно эта же улыбка говорила ему: «Мана прав» или «так правильно». От судьбы не убежишь, но Аллен хочет сам её достроить.
Он ещё не видел своё отражение вместе с отражением Неа. Помнилось ему, что раньше он видел только отражение Ноя.
Очень необычно не смотреть друг другу в глаза, а в отражение, словно разговаривать с собеседником через некий портал.
— Аллен, к сведению, забота может быть показана не только от родителей.
Аллен приподнял брови и немного отодвинулся.
Неа лишь улыбнулся, а юноша только залился краской смущения и отвернулся.
Смущало всё. И Мана с несгораемой заботой, вечно следящий за питанием юноши. И Неа с подозрительно похожей улыбкой отца. Аллен левой пяткой чует, что все сговорились и играют с ним, принуждая подписать договор с Дьяволом — именно так представлял себе он.
Аллен привстал с насиженно-пригретого места и в ту же секунду ласковый голос прошептал прямо за ухом:
— Аллен, куда же ты собрался? А спросить совета у старших?
В уютной тишине, полностью пропитавшая в себя чувства музыки и её грустного с трагедией настроения, голос Ноя казался зловещим, будто хищник перед атакой нашептывал жертве в каких местах он нанесёт удар.
Седые волосы встали дыбом, а глаза посмотрели на улыбающегося, чуть смеющегося Ноя.
Звонкий удар по голове, и враг был повержен и лежал на полу с притворной гримасой боли.
— Ещё раз так сделаешь, и я тебя выкину из окна! — крикнул Аллен с дёргающим глазом.
— Да тут нет окна!
— А я его сделаю с помощью тебя!
Он сел на пол и, облокотившись о спинку софы, подтянул к себе колени и закрыл лицо руками, одновременно мелко подрагивая и тихо смеясь.
Что-то твёрдое, но тёплое опустилось на седую голову, и Аллен инстинктивно замер.
— Прости. Испугался да? — Неа сделал небольшую паузу и продолжил. — Ты выглядел грустным.
— Так заметно? — он поднял глаза наверх и увидел выбритый подбородок Неа.
— Очень.
— Знаешь, я хотел кое-что спросить, но ты весь настрой сбил!
— Я не хотел, честно. И я видел твои намерения. Твоё желание что-то очень важное спросить, я намеревался тебя взбодрить, но не как не испугать.
— А вы страх тоже чувствуете? Или это на интуиции?
Тишина не прервалась снова. Неа молчал. Ему не нравился ход мыслей Аллена, а если он начал разговор о Ноях пусть и немного далëко, то его проблема точно как-то связана с Ними. И Неа надеется, что косвенно.
— Да, чувствуем, — начал Неа. — Это как вторая пара глаз. Страх, отчаяние, трагедия, иногда радость или злость — большинство чувств мы видим.
Аллен всё больше и глобальнее, под самый корень исследует таких древних существ как Нои. Они казались такими далёкими и такими близкими, только руку протяни. А ведь он сам недавно был одним из Них, а может и остался. Подобных «вторых глаз» Аллен точно не чувствовал. Не имел резкое желание прибить более слабого и ничтожного, получать наслаждение от вида крови, еë запаха. Не помнил резкое желание всецело подчиняться Графу или возводить в Бога.
Он был второсортным, лишь внешней красивой Ноевской оболочкой. Не был даже полноценным Ноем! Ведь человеческие гены в нём присутствовали всегда.
Юношеская логика била нещадно по нервам Аллена.
— Аллен, ты снова загрустил, — янтарные недовольно прищуренные глаза смотрели на юношу.
Младший Уолкер начал теребить край рубашки, покусывая бледные губы.
— Я хотел многое спросить, думал Мана ответит, но он уходит от темы.
— Мана сам многое не знает или не понимает.
— Но он же Граф — такое древнее существо!
— Он — перерожденный, вторая половинка Графа — это другое. Ему досталась память Графа, но знания это одно, а опыт другое. Думаешь, так должны себя вести существа, прожившие несколько тысячелетий?
— Но он постоянно уходит от главной темы! И не только он! Шерил, Трайд, даже Вайзли. Ходят вокруг, но не рассказывают самого главного! — на эмоциях Аллен хотел было встать, но Неа удержал его за плечи и спокойно прошептал.
— Я расскажу почему, но ты должен успокоиться и не перебивать меня.
Юноша обернулся и вгляделся в серьёзные, явно недовольные глаза, и препинания, которые так и рвались наружу, сразу утихли.
Неа положил ладони на чужие щёки и глубоко начал говорить.
— Тебе ведь говорили сформировать своё мнение о Ноях, ведь так? А знаешь почему? Потому что на первом месте у тебя Нои как жестокие существа, желающие уничтожения всего и вся. Это типичное представление каждого служащего Церкви. А знаешь, как думают Нои о своих родственниках в первую очередь? Семья. На первом месте идёт Семья, а после Ноя. Мы не завëмся Ноевской семьей, выделяя, что мы избранные кем — не понятно. Первое для нас это близкие, но не как не сила. Мы ценим ту часть силы, которая закрепила наши узы. Которая дала нам возможность быть вечной. Мы в этих узах создаём новые, дополняем, закрепляем. Мы не родные по крови друг другу, нам это не нужно. А ты, Аллен, выделяешь именно наши сверхчеловеческие гены. Мы ждали, когда ты поймёшь это, мы подождём ещё. Не нужно торопиться узнать о нас больше. Тебе достаточно тех знаний, которые мы тебе дали. Попробуй капнуть поглубже. Что тебе мешает, Аллен?
Он не ответил. Его глаза бегали по белому полу, а осознание смеялось и плакало. Он был глуп. Почему он действительно не попробовал разобраться?
— Аллен, посмотри на меня. Посмотри! — крикнул он в лицо юноше.
Аллен поднял голову.
— Я не должен был говорить тебе это. Поэтому прошу сейчас тебя разобраться и сказать суть всего, что я наговорил. Показать нам её. Сегодня вечером кратчайший срок.
Золотые глаза не выражали ничего. Отчаянная пустота громила все стереотипы, вдобавок, и часть прошлой жизни, то есть экзорцистом. Было бы намного проще не вспоминать о ней или не жить ею когда-то. Синие губы шептали о невозможности.
— Знаешь, Аллен, — ободряюще улыбнулся он. — Ты не виноват, что стал экзорцистом. Не виноват, что поставил себя против Маны. Ты привык к нам, не боишься, ругаешься, ставишь свои условия, говоришь свое мнение. Это хорошо. А попробуй посмотреть на нас с человеческой точки зрения.
Он попробует. Обязательно. И даже знает с чего начать.
С того, кто также посоветовал ему подумать.
Аллен положил свои ладони на чужие, что всё ещё были на его щеках.
— Я знаю с чего начать, — уверенно проговорив, он с благодарностью улыбнулся. — Спасибо, Неа.
Неа напоследок провёл большими пальцами под глазами и отпустил лицо племянника.
— Удачи, — ответил Ной улыбкой и проводил взглядом исчезающего юношу во вратах, надеясь, что его толчок был не губительным.
***
— Не особо будешь сильным Ноем. Но самое сильное у тебя есть. Тем более светлые мысли всегда посещают маленьких детишек. На то они и светлые, — с порога начал мужчина, дружелюбно указывая на знакомый трон.
— Вы что, насквозь меня видите?
— Почему же насквозь? Всего лишь твои намерения, мысли, желания.
Аллен прищурился и с подозрением посмотрел на силуэт. Он казался более туманным, чем раньше. Лица не было видно, но Аллен ощущал его улыбку. Улыбка, что скрывает много несказанного и таинственного.
— Нои многое сделали чтобы семья по-настоящему называлась Семьёй. А готов ли ты принять не только Ману, но и всю Семью Ноя в целом? Ты привык к ним, но это тебе рассказывали.
— Вы следите за мной? — он присел напротив мужчины.
Аллену всё больше и больше напоминало это игру. Обычную в стиле Ноев игру.
Силуэт поднял руки в стороны и показал на бесконечное пространство.
— Я не могу. Я говорил, у тебя всё написано на лице, как и твоё решение, — он встал, сделал пару шагов в сторону юноши, чтобы оказаться перед ним.
Аллен посмотрел на него уверенно, с былой сталью в глазах.
Он схватил юношу за горло и серьёзно объявил.
— Тогда ты, Аллен, взамен на семейные цепи расплачешься своей свободой. Семья Ноя не так проста, как кажется, всё имеет свою ценность. Тебе ли не знать.
Он не душил его. Он лишь прислонился ладонью к тонкой шее.
— Кто вы?
— Тебя это так волнует? — усмехнулся он.
— Вы должны были увидеть.
В это время Аллен почувствовал напряжение около груди, словно что-то сжалось до шара и одновременно растворилось. Мужчина не врал, было совсем не больно. Или это только начало?
Он опустил шею и теперь взял руками лицо мальчика, мимолётно поцеловав холодный лоб.
Голова юноши резко заболела, от чего он невольно поморщился.
Лицо мужчины исказилось в жуткой до ушей улыбки и позади него встала тёмная с хитрым взглядом тень.
— Меня называют Хранителем, но по правде я лишь наблюдатель, редкий гость вашего мира. Заинтересовал меня именно ты. Сможешь ли ты принять Ноев, отвернувшись от ложного пути? Сможет ли младенец понять их? Было столько мыслей, но наяву ты сделал многое, молодец. Помог ли кто или указал дорогу, неважно.
— Хранитель? — удивлённо вскрикнул он.
— Я оберегаю Вас. Оберегаю от неблагоприятных ситуаций. Не всегда, конечно. Когда могу. Например, ты, Аллен, когда-то пытался призвать Ману, помнишь? В тело акума. Я успел поменять душу.
— Вы? — это казалось чем-то нереальным.
— Или то неудачное Пробуждение Четырнадцатого. Была вероятность, что твоя душа могла исчезнуть, — после задумчиво продолжил. — Иногда не получалось, признаю.
Аллен открыл рот, попытавшись что-то сказать, наверное, поблагодарить хотя бы, но мужчина закрыл его глаза рукой и резко оттолкнул его голову назад из-за чего произошёл удар.
Следующее, что увидели глаза, были искусственные облака и желтоватое небо, видимо близился закат.
Аллен прерывисто дышал, пытаясь трезво мыслить. Голова начала знакомо побаливать, а добираться до столовой достаточно долго, особенно, когда тело начало легонько потряхивать, напоминая, что это всего лишь начало.
— Ну почему Пробуждение не может быть безболезненным? Или во сне как-нибудь… — заныл он, улëгшись звёздочкой на каменной кладке.
Аллен не собирался вставать и начать действовать. Оставалась ещё около сорока минут до еле терпимой боли. За это время Аллен хотел подумать, понять, поразмыслить.
Много чего случилось за день. Неа, напомнивший, что Мана не единственный, кого можно считать Семьёй. Аллен редко задумывался о таком. У него всегда была такая большая, немного странная Семья, на которую можно положиться. Которая не откажет в совете, поможет свыкнуться с новым, любопытным окружением. Они не наседали, а терпеливо ждали, когда Аллен сможет довериться им. Ведь самое первое, что должен он узнать в Семье Ноя о настоящих членах семьи. Он думал совсем о другом.
Хранитель, показавший себя Аллену. Объявившийся помочь заблудившуюся Уолкеру. Он всего лишь гость. Тогда Нои тоже? Хранитель и до Аллена оберегал их?..
Он поморщился, понимая, что предполагаемое время близится к концу.
По шее стекали капельки крови, а при нащупывании чувствовалась открытая рана в форме стигмата.
— Тики завидовать будет, — усмехнулся Аллен, привставая, но плечом опираясь о стенку. — Значит, через врата.
***
В столовой было шумно. Узы суетились вокруг стульев, Тики подвигал к себе поближе копченую рыбу, Камелоты от скуки играли в ладушки, два Ноя спали, старшие Уолкеры сидели нервными и недовольными, а остальные примерно ждали. Третьего Уолкера, что сегодня точно станет сюрпризом для многих.
Звезда со стигматами объявилась через сорок минут, элегантно открыла двери и прислонилась плечом к дверному проëму, не спешив заходить в комнату.
Комната погрузилась в тишину, что даже надоедливые насекомые за её приделами замерли на месте.
Узы что-то промычали, подавились обычной водой, но эхом крикнули:
— Эффектно.
Аллен лишь улыбнулся и обратил внимание на Ману.
— Подожди, отец. Я хочу сказать очень важную мысль.
— Ты на ногах еле стоишь, — заметил Мана, резко вставая. Неа схватил его за руки и посадил недовольного обратно. — Твоя мысль не может подождать?
Мана улыбается и в тоже время глаза выдавали его волнительное настроение. Руки так и тянулись обнять сына, поблагодарить, успокоить, поддержать.
Аллен мило улыбнулся всем Ноям.
— Наверное, я раньше не показывал, пусть и немного вы сумасшедшие, порой нелогичные, но всегда поддерживаете отношения в виде «Семья». Поздновато, наверное, но я рад, что вы приняли меня, что не притворялись, показывали настоящие мотивы, — Аллен закрыл глаза, переваривая дальнейшую фразу, а после улыбнулся уголками губ, сдерживая нарастающую боль. — Я рад, что у Маны есть такая замечательная Семья и очень счастлив, что могу её назвать своей.
Аллен прикоснулся лбом о дверной косяк, бесшумно шипя и одновременно краснея.
— Я всегда это знал, просто не показывал, наверное, стеснялся. И ещё… А можно я вас тетями и дядями называть буду? Мне… — он смущённо отвёл глаза. — Так будет проще. И… я не против, если мне кто-нибудь сейчас поможет.
Слабое тело покосилось в сторону, намекая, что все свои силы давно истратила и держалась на «честном слове». Сам Аллен не мог увидеть выражения лиц, что точно были удивлены такой искренности.
До потери сознания Аллен чувствовал чьи-то тёплые руки, что так крепко держали его измученную тушку.
***
Нои находились в той же комнате. Аллена унесли в соседнюю комнату, а к нему пустили только Ману и Неа.
У всех была разная реакция.
Кто-то откровенно гордились Алленом, и открыто это показывали, как, например, Трайд, задернувший голову и изо всех сил давил улыбку.
Узы нетипично для себя всё время смущались, краснели до самых ушей. Не могли найти себе места.
Роад сидела около той стены, что разделяла их от спящего Аллена. То, что Пробуждение закончилось, сообщил Неа, и то, что Аллен отдыхает тоже.
Многие вели себя обычно или делали вид, скрывая настоящие эмоции.
Неловкая тишина, которую построил сам юноша, он же и прервал, разбив в той комнате, кажется, зеркало.
— О! Аллен проснулся! — тут же вскочила Роад.
— И снова недоволен своим отражением.
— Он ещё не понимает, что для него столь юный возраст даже пойдёт на пользу. Думаю Сущность знала, — начал строить свою теорию Майтра
Роад спрыгнула с верхней полки и направилась к выходу.
— Ты куда, Роад? — тихо спросил Шерил, вытирая что-то похожее на слезинки.
— На охоту за пухлыми щёчками, — предвкушающе хихикнула она. — Я так давно не тискала его! Интересно, они такие же мягкие? — безобидная улыбка девочки перешла в оскал, а маленькие пальчики сгибались и разгибались сами по себе.
Через несколько секунд после ухода девочки, из соседней комнаты послышались сдавленные крики и визжание.
Дверь снова открылась на этот раз, полностью слетая с петель.
Безобидная на вид девочка невинно улыбалась и тащила за собой знакомого мальчика.
Аллен же ныл и уворачивался до последнего, но кто же его послушается? Маленькое ослабшее тельце не хотелось слушаться, а говорить было лень. Он же закрыл глаза и отвернулся, уткнувшись в чьё-то плечо, что в который раз спасло его нелёгкую жизнь.
Со временем Аллен поймет, что, потеряв возраст, он обрёл куда нужное счастье. Вечно любящего отца и Семью.
Ведь дети, когда вырастают сразу улетают из родного гнездышка, пытаются быть самостоятельными.
Жизнь заставила его быть самостоятельным ещё в детстве, какое беспощадное чудище она, однако. И только с Графом он почувствовал себя…
Ребёнком.
Сущность сделала ему подарок в бесконечном размере.
А мальчишка, что должен был изначально родиться Ноем, вновь последовал тому пути, что ведёт к Семье, которую он принял.
Ведь счастье знает свою дорогу.
Ещë не конец.
___________________________________________
От автора:
Конец достигнут, но работа не закончена. БУДУТ БОНУСНЫЕ ГЛАВЫ.
Без стекла и слез. В основном флаффные.
Изначально работа должна была быть одним флаффом. Без сюжета. Только отношения Маны и Аллена. И максимум на 100 страниц. Потом как-то занесло… И так половина идей не вошла.
И… И… Кто видел шапку ещё на начальных главах, то там был Тиллен. Он был не уместен. И Тики как-то редко появлялся. Грустно.
(Может, кому интересно, то через полгода появится ещё макси где большую роль будет играть мировоззрение Ноев и там будет Тики с главной героиней)
Объяснения (читать не обязательно):
Я не помню где, но в начале работы был вопрос: почему Аллен ведёт себя как ребёнок (до Пробуждения). Вообще, вечные забеги Аллена к Мане, это нормально, потому как чистой силы у него нет, он окружён одними Ноями (тогда они ещё были враги-родственники) и защиты искать можно было только у Маны. Второе это, наверное сам Мана. Он сам создавал и создаёт условия, где Аллен чувствует себя ребёнком. Прошлое, которое было не таким уж и плохим, Аллен был раньше очень вредным и колючим, многое сказать и показать он не успел. Цеплялся за прошлое, навёрстывал упущенное, показывал, что Мана также ему дорог. Тут, наверное больше играла роль детская травма.
Почему рассказ о Ноях был незаконен?
Я оставила этот вопрос открытым, но в бонусах также будет он затронут.
В этой главе говорилось, что Аллен должен был сформировать своё мнение. Это важно, так как дальше (по задумке) он воспринимал бы Ноев по-другому.
Про Хранителя.
Изначально это должен был быть прошлый Адам, но идея провалилась, так как многое не сходилось.
Также было упомянуто, что он не из этого мира, а так как Хранитель привязан к Ноям, то сама Семья также пришла из другого мира.
И жили долго и счастливо, наверное больше подходит жили вечно и счастливо)
