***
Эндрю так и не узнаёт толком, кто такой Нил. Кевин и Жан осекаются, не зная, называть его Натаниэлем или этим глупым прозвищем, последним напоминанием о матери, и рассказывают только ненужные детали (он любит фрукты, пьёт кофе без сахара, поёт красиво, но тихо, и ненавидит свои шрамы; его смех громкий, но редкий, и он скорее умрёт, чем позволит причинить своим близким боль). Эндрю не знает ни Нила, ни Натаниэля, но видит, как сходят с ума воронята, когда их друг (брат? парень?) почти полгода не появляется в новостях. Ни одного интервью, ни одного кадра где-либо кроме поля в Эдгаре Аллане. Как будто бы он живёт на чёртовом корте. Жан и Кевин выходят на игру, впервые не в чёрном, а в ярко-оранжевом, готовые драться — потому что знают, что Нил увидит их, увидит, что они не сдались. И Эндрю от этого смеётся — почти всё время поломанные птички едва смеют оторвать глаза от пола, иногда закрывая головы руками, когда видят недовольство на лице Ваймака, но едва речь заходит об их брате (друге? парне?), они отращивают позвоночник. Жан и Кевин идут на шоу Кэти, надеясь дать знак Нилу, что они в порядке, что всё хорошо, что они помнят его. Но они ломаются, когда к ним из-за кулис выходит Рико. И собираются по частям снова, когда следом за Королём на сцену выходит парнишка — явно на год или два младше, худощавый и бледный, словно не видел солнца много лет, но с огнём в голубых, холодных глазах. Однако Эндрю этот ребёнок мало волнует — очевидно, вот недостающий птенчик — пока на его плечах забота о двух бестолковых воронятах. Вот только ему не дают встать. На ноги наваливается лишний вес (меньше, чем у Дрейка или Сэма, может… ах, радужные волосы — зачем так резко, девочка-вера?), а в руки вцепляются чужие, не давая вынуть ножи. Но первая вспышка ярости быстро проходит (Рене отчаянно просит прощения, но не шевелится; только повторяет, что это она, Мэтт и тренер, что так было нужно), и Эндрю понимает, что, в самом деле, его сдерживают глупые Лисы. И даже знает, зачем — выскочи он с ножами на сцену, бывших воронят бы не защитил… как и ещё одного вороненка, пока ещё настоящего, чью защиту обещал взять на себя. Но от этого не становится легче смотреть, как опасно вытягивается струной спина французика (слишком знакомый, загнанный взгляд, слишком знакомая пустота — когда-то Эндрю и сам видел подобное в зеркале), как королева драмы теряет контроль и наигранную улыбку. А потом рыжий ребёнок открывает рот.***
Рико победно улыбается — видит отчаяние в глазах напротив, видит страх, когда вдруг Нил (это не Натаниэль сейчас, видно по его глазам) подаёт голос. — Я всё же думаю, что Кевин и Жан должны сами решить, что для них лучше. Разве не будет интереснее теперь, когда мы встретимся как противники лицом к лицу? Тогда мы ясно увидим, кто лучше. И после в глупом приступе смелости, иначе и не скажешь — Нил бросает выразительный взгляд на Кевина, словно намекая, за кем будет победа. Кэти смеётся в восторге, публика бушует, и только Кевин и Жан видят, как пальцы Рико впиваются в локоть Натаниэля (потому что Нил снова в испуге спрятался внутри, скрылся за пустотой). И как на чёрной рубашке медленно проступают мокрые тёмные пятна. Когда интервью заканчивается и Фердинанд отпускает их, Жан почти истерично толкает Кевина за кулисы, бросая последний, отчаянный взгляд на Нила. Рико же хищно усмехается и торопится следом, не глядя сбрасывая с плеча слабую из-за вскрывшихся швов руку своего четвёртого. — Кевин, Кевин, Кевин, — насмешливо говорит Морияма, настигая бывших сокомандников и толкая их в стену. — И, конечно же, Жан. Натаниэль догоняет их не сразу — он заметно шатается, словно потратил все силы до этого, чтобы скрыть плачевное состояние (очевидно, так и есть), но сразу пихает Рико в бок, не давая приблизиться к друзьям. — Оставь их в покое, чёртов ублюдок! — Ты забыл своё место, псина? — тихо, но опасно шепчет в ответ Рико, хватая Ната за волосы и задирая голову. Тот только щурится зло и безуспешно пытается вырваться. — Оставь его в покое! — выпаливает Кевин и шагает к ним, но его останавливает низкая, крупная фигура. — Эндрю? — Рико, я не люблю, когда трогают моё, — невозмутимо отмахивается Миньярд и за плечо толкает Жана в сторону выхода. — Убирайтесь отсюда, вы, двое. Моро кивает в сторону Натаниэля, но Эндрю отвечает ему пустым, безразличным взглядом (в котором, впрочем, Жан находит для себя какой-то ответ, раз слабо улыбается и утягивает Кевина прочь). — Ты пожалеешь об этом, — шипит Рико и отталкивает Ната в сторону. Тот сильно ударяется о стену и замирает на несколько секунд, очевидно дезориентированный (сотрясение мозга? всё возможно), но потом коротко, резко смеётся. — Расскажешь своему папочке, Малфой? — шутит Натаниэль (или Нил, кто их знает) ((явно не Эндрю)). — Ах, прости, ему же плевать на тебя, какая жалость. — Ты! — Рико замахивается на Натаниэля, но его руку ловит Эндрю, о котором Морияма, вероятно, забыл. — Будешь драться? — скучающе говорит Миньярд (и если он сейчас не на таблетках, то всё равно об этом никто не узнает). — Прямо здесь? Рядом с камерами и кучей зрителей? Морияма разъяренно рычит, но разворачивается и уходит. Нат в этот же момент медленно сползает на пол по стене. — Мы идём к Эбби, — Эндрю за рукав рубашки вздергивает парня на ноги. — Это наш командный медик. — Я не могу, — слабо отвечает Натаниэль, стараясь удержаться на ногах, но слишком сильно шатаясь для этого. — Я не… — Я понимаю, — Эндрю выдыхает, но перекидывает руку вороненка через плечо, и помогает идти к выходу (противоположному от того, где скрылся Рико). — Она тебя только подлатает, и ты вернёшься в свою секту. Как тебя вытащить оттуда, мы подумаем позже. Эндрю и правда понимает. Кое-какие оговорки других воронят, слухи, немного анализа информации, и он пришёл к очевидному выводу, что просто так Веснински из Гнезда не забрать. Поэтому да, пока что его цель — подлатать раненого ребёнка (ну, не такого уж и ребёнка, но интересно будет посмотреть на его ярость в глазах от этого прозвища) и дать Жану и Кевину толчок к борьбе. — Ты… Ты же Миньярд? Эндрю? — наконец, тихо говорит Нат, едва не падая, но всё же пытаясь снять часть веса с его плеча. — Самый невероятный вратарь из всего НСАА. — Ещё один наркоман на мою голову, — раздражённо рычит Эндрю и наконец достигает команды. Лисы столпились настороженной кучей с Моро и Дэем в центре, тесно прижатыми к Эбби. Впрочем, та их отпускает, только видит едва не теряющего на ходу сознание Натаниэля. — Нил! — первым выпаливает Моро и бросается вперёд, подхватывая парня (друга? брата?) под мышки. — Что с ним? — Эбби деловито отбирает из рук Ваймака аптечку и устраивается на земле, кивая туда же Жану. Кевин помогает устроить Веснински наполовину на своих коленях, наполовину на коленях Моро, и придерживает его голову. — Надо быстро подлатать, прежде чем ему придётся лететь обратно в свое гнездышко, — сообщает Эндрю и торопливо вытаскивает из кармана пачку сигарет. Тренер с недовольным лицом протягивает ему свою зажигалку, когда видит, что сам Миньярд её найти не может. — Я в порядке, — тут же отзывается Нат. — Всё хорошо. Моро закатывает глаза и запускает руки ему под рубашку. — Похоже на сотрясение, — тем временем говорит Эбби, убирая в аптечку фонарик. — Жан? — Разошлись пара швов, — деловито говорит Жан, пока Кевин помогает ему, придерживая даже не сопротивляющегося Ната за плечи. — Но их можно просто перевязать. Пошли в автобус. Воронята подхватывают парня на руки и тащат в командный автобус следом за Эбби, пока остальная команда толпится у дверей. Эндрю же выкуривает уже вторую сигарету, нервно пытаясь сбросить ощущение чужих рук со своей кожи. — Итак? — тренер встаёт рядом, тоже закуривая, и тяжело вздыхает. — Ещё одного вороненка подберёте? — Мне в команду ещё одного защитника некуда деть, — качает головой Ваймак, на что Эндрю лишь смеётся. — Об этом к Моро и Дэю, у них есть, что вам сказать. Они молча докуривают, когда Натаниэль выпадает из дверей автобуса. Он выглядит уже немного лучше, хотя все ещё пошатывается, и нервно запихивает в карман пачку таблеток. Команда расступается перед ним, чтобы не мешать. А потом Нил (наверное, сейчас это всё же он — тот самый огрызок свободы) поднимает глаза. — Я скучал по этому, — глаза Нила слезятся, но он не опускает голову. — Я скучал по небу. Эндрю топчет окурок и машет рукой, чтобы привлечь внимание парня. — Я держу свои обещания, вороненок. И Нил, очевидно, понимает — уже поговорил, вероятно, со своими бывшими напарниками. Поэтому он только смеётся и кивает. — Значит, сделка.