Глупые ценности

      Натаниэль закрыл глаза, зная, что не сможет уснуть.       Когда-то он мог спать в любом положении: съежившись на сидении автомобиля, на лавочке в парке, прижавшись к матери, на продавленном узком матрасе, по которому бегают клопы, в особенно плохие дни — прямо на холодном полу или твёрдой земле, как повезёт. Но тогда рядом всегда была Мэри, она прижималась к нему своей костлявой спиной, крепко сжимая в руках пистолет; те времена давно прошли.       Они сбежали, едва Нату исполнилось десять. За четыре года более десяти городов и несколько стран. Казалось, что этим бесконечным попыткам скрыться от Натана не будет конца.       Он достал их в Калифорнии ровно на четырнадцатый день рождения Натаниэля.       В результате этой встречи Мэри погибла, Натан отправился в тюрьму, а Нат попал туда, куда и должен был изначально, как оказалось — к Воронам. — Эй, Веснински! — в дверь громко постучали. Натаниэль встал с кровати, не открывая глаз. Можно было не торопиться, это Джейкоб (только он находил в себе остатки совести стучать, а не врываться без спроса в комнату четвёртого из свиты). — Рико устроил просмотр игр других команд. Ты тоже должен быть.       Натаниэль издал неясный звук, выражающий понимание, и двинулся в душевую, слыша шарканье за дверью. Джейкоб, очевидно, уходил прочь, выполнив свою роль посла.       Нату не нравилось в Воронах. Привыкший к солнцу и свежему воздуху, он чувствовал себя запертым в клетке среди этих чёрных коридоров. Дурацкие правила и требования этой секты даже заставляли радость от игры в экси слегка поутихнуть, впрочем, погасить огонь любви к движению полностью даже тренеру Тетсуи своей тростью не удавалось.       Когда-то он пытался сбежать. Раз десять или пятнадцать. Но его ловили, и это всегда заканчивалось… больно. А потом ему додумались напомнить, что Натан сидит вовсе не за все свои многочисленные убийства, а всего-то за отмывание денег, единственное, на что Мэри успела отправить полиции доказательства перед смертью.       Не то что Натаниэля именно это остановило от бесконечных попыток сбежать: умереть на поле экси от руки обезумевшего Рико (или трости разозленого Хозяина) или же в каком-нибудь богом забытом городке от топора Мясника — не так уж и важно… Но ему было, о ком позаботиться. — Натаниэль! — дверь в комнату распахнулась с громким стуком, и Нат поморщился, закрывая кран. Успел умыться, и то хорошо. Ожидаемо, что Рико не станет ждать и минуту. — Где тебя черти носят? — Там, где ты не бываешь, очевидно. Рот мыл бы чаще, глядишь, и говна бы меньше извергал, — не задумываясь, отозвался Натаниэль.       Дверь в душевую тоже распахнулась без спроса, в лицо Веснински полетел кулак, от которого он привычно увернулся.       В какой момент его рутиной стало уворачиваться от ударов? Ах, да, с рождения. — Уверен, что хочешь меня злить? — прошипел Рико, вцепляясь пальцами в воротник футболки (естественно, чёрной, ох уж эта воронья секта). — Сейчас здесь нет Жана, который тебя подлатает.       Нат демонстративно зевнул и оторвал руки Рико от своей футболки. — Ты куда-то торопился, или я могу поспать?       Рико зарычал сквозь зубы и вылетел из комнаты.       Натаниэль усмехнулся. Объективно, он был бойцом получше, чем Морияма — не в силе, а в ловкости и скорости. Правда, раньше приходилось это давить, заставлять себя пригибать голову и не спорить.       Потому что Нату надо было заботиться о Жане и Кевине. Кто ещё мог позаботиться о Жане и Кевине, кроме него?       Но теперь они свободны, играют в Лисах и видят солнце, а у Натаниэля больше нет слабости, на которую мог бы давить Рико.       Насколько из-за этого иногда приходилось кричать — от боли, от одиночества, от отчаяния, от исступленного «можно я просто уже умру» — это уже другой вопрос.       Но Натаниэль в порядке. Это нормально, правда, он со всем справляется, так что всё хорошо. Главное — его близкие в безопасности.       Зажужжал телефон. Не «вороний», который отслеживается каждую секунду, а одноразовый, самый дешёвый, который купила Тея по старой дружбе.       Помяни черта, он и появится. — Дэй, — тепло произнес Натаниэль, принимая звонок. — Нил, — ответил мягко знакомый голос.       Нат зажмурился. Нил — последнее имя, что было у него перед тем, как мать погибла. Нил — почти как Натаниэль, только без отца, без памяти о его ножах и улыбке. Натаниэль любил это прозвище, любил в разы больше данного при рождении имени… но теперь гораздо проще было забыть его, оставить позади, в светлых воспоминаниях о смехе Жана и лекциях Кевина, вечерах втроём и тёплых руках на своей спине. Нилу лучше было остаться в прошлом, чтобы не пятнать его темнотой корта Эдгара Аллана, где уже нет ничего хорошего. — Мне надо идти, Рико бушует, — выдавил он уверенным голосом, хотя гораздо больше хотелось опуститься на кровать и спать без перерыва трое суток; тренер всегда был хорош в изощренных наказаниях. Не давать нормально есть и спать по несколько недель, при этом нагружая дополнительными тренировками, было одно из его любимых. — Нил, не ходи, мы заберём тебя сюда и что-нибудь придумаем, пожалуйста, — нервно выпалил Кевин, очевидно, сжимая свой телефон в руках почти до хруста, и Нат покачал головой. Снова эта шарманка. — Я сказал, что один из нас должен выбраться. — Так какого черта это не ты?! — Кевин закричал в трубку. — Почему ты не выбрал себя?!       Потому что мне всё равно не выжить, Кев.       Потому что я живой труп, Кев.       Потому что я хочу сделать хоть что-то хорошее перед смертью, а вы — лучшее, что случалось со мной, Кев. — Я просто выберусь позже, обещаю, — сказал Натаниэль.       Они оба сделали вид, что поверили.