Очень шляпные дела

За окном лил дождь, будто все жители Фонтейна разом забыли выключить воду в душе, и та льет со всех щелей, не жалея себя ни для кого. Страннику не нравилась погода нового региона, где лило похлеще, чем в Сумеру, и даже неоновые вывески, пятнами виднеющиеся сквозь запотевшее стекло окна не радовали своей необычностью. «Это просто технологический кусок рекламы, абсолютно безвкусный и дурацкий, на любование которого не стоит тратить время», – достаточно токсично обрубил восторг Феи бывший предвестник на днях, что та назвала его угрюмым мухомором. Выполнять ежедневные поручения гильдии искателей приключений в такую погоду было похоже на пытку, сравнимую с суровыми испытаниями Фатуи. Странник весь промок до нитки, обувь противно хлюпала, а громоздкая шляпа уже не защищала от небесных слез от слова «совсем». Волосы липли к лицу, и парню казалось, что он выглядит крайне жалко, а жалость он терпеть не мог, полагая, что ее достойны лишь слабаки подобные Тарталье. Двухместный номер отеля встретил их отнюдь не радужно, ведь в нем было достаточно хмурое освещение, и никакие блага цивилизации вообще не радовали, кроме тепла, но и то ощущалось почему-то слабо. Может, потому что Странник отличается физически от Люмин? Паймон, обернувшись с порога в какую-то тряпку, похожую на банный халат, умчалась на кухню, ведь в этом номере были обещаны включенные в счет закуски. С них взяли куда больше, чем оно того стоило, Страннику сразу показалось, что персонал заговаривает зубы, понимая, что перед ними сама путешественница, прославившаяся то тут, то там, а у знаменитых людей есть мора из-за стабильного дохода. Только вот эти бессовестные, мягко говоря, люди совершенно не знали о том, что все заработанные монеты уходят на дорогу, еду (одна Паймон съедала за отряд габаритных наемников пустыни), поддерживание экипировки и ночлег. Добыча денег вообще в Тейвате для Люмин – лотерея для слепца, как выразился про себя Странник. Она хваталась за различные поручения, некоторые из которых были очень абсурдными и нелепыми, за которые человек, имеющий гордость, выпросил бы дополнительную награду или бы вообще отказался, так как сам себе дороже. Но путешественница была слишком доброй и очень хорошей для гильдии искателей приключений. - Вот, – Люмин шумно опустила чашку со свежезаваренным чаем около парня, который сидел на подоконнике, не заботясь о сушке волос и одежды. – Купила твой любимый горький чай за мору, которую ты считаешь у нас людей бесполезной, - девушка выдержанно всматривалась в сине-голубые глаза, изучающие ее с особым интересом и без тени раздражения. - Ты вытирать волосы и одежду менять не собираешься? - Говоришь так, словно тебе есть до меня дело, – небрежно обронил он, закатив глаза. - Говоришь так, словно я тебя чем-то обидела, – парировала Люмин, заметив, что пальцы Странника, всё же, дрогнули. Парень утратил понимание действий девушки, стоило ей уйти, перед этим бросив неизвестный ему взгляд со смешанной озадаченностью и тревогой? «Будет хорошо, если она всё-таки отстанет от меня этим морозным вечером», – думал про себя парень. - «Будет славно, если она перестанет проявлять ко мне заботу, которую я не заслуживаю. Будет фантастикой, если она однажды посмотрит на такого как я, как на кого-то, кого захочется обнять больше, чем бросить». Развеяв все теории и ожидания, Люмин вернулась, небрежно швырнула в руки напарника полотенце, которое он инстинктивно поймал, и встала в ожидающую позу, скрестив руки на груди. - Что-нибудь еще? – съязвила девушка, намекая на банальную благодарность. - Если попрошу, обнимешь меня? – откровенно издевался Странник, как ей показалось, пытаясь характерно своей персоне оттолкнуть от себя путешественницу. - Это действительно то, чего ты хочешь? – вскинула бровь блондинка, шурша подолом халата, уходящего в пол. - Да, наверное, – продолжал сцену (обещающую стать полным провалом в его воображении) обладатель анемо, наблюдая за тем, как девушка неспешно ступает к нему по пушистому ковру, касаясь его босыми ногами, на пальцах которых показывались едва заметные мозоли от неудобной обуви. Они сегодня действительно много ходили, теряясь на похожих друг на друга улицах города. Остановившись подле застывшего в замешательстве парня, Люмин победно улыбнулась и заключила его в теплые объятия, слегка касаясь пальцев его ног холодными своими. Бывший предвестник не был к такому готов даже в самом безумном сне. Он всего лишь надеялся на полное одиночество этим мерзопакостным вечером, когда на душе особенно холодно и уныло, а мысли о прошлом не дают даже спокойно попить чай. Он и подумать не мог, что девушка, взявшая его в свою компанию по просьбе исполнения им долга, действительно пойдет на такой теплый шаг, когда сама, кажется, продрогла от головы до пят. Акира неуверенно обнял девушку в ответ, выуживая из памяти сцену, где парень на улице обнимал любимую. Но разве была в объятиях разница? Они универсальны, верно? Нет ничего особенного в том, если Странник, например, проведет ладонью по ее волосам, нечаянно коснувшись шеи, из-за чего ее кожа покроется мурашками, и девушка отскочит от переизбытка чувств. Его руки останутся на ее талии, а небесного цвета глаза будут внимательно изучать такой любопытный румянец, цветущий на ее щеках и вспыхнувший еще ярче, стоит парню накинуть на ее все еще влажные волосы полотенце, предназначенное для него. - Ждешь, когда я тебе предложу высушить волосы своей анемо-стихией? – подшутил Аки, с открытым любопытством наблюдая за героиней Тейвата, которая хлопала глазками, пребывая в собственных мыслях. - Так друзья не делают, – пролепетала Люмин, пытаясь хоть немного собраться. «Он ведь не может мне нравиться, да? О, Архонты, зачем я его обняла?!». - А как же они делают? – по правде, Странник был тем еще валенком в социальных вопросах, но сейчас он вдруг повеселел и без тени стыда подшучивал над хрупкой девушкой, что так быстро покинула его объятия, даже не дав к ним привыкнуть. Он очаровательно улыбнулся, с огоньком в глазах глядя на смущённую моську, что умилительно скрылась за полотенцем, лишь бы укрыться от ушедшей во внезапные дали беседы. - Если ты хочешь, чтобы к тебе относились искренне, будь искренним, – всё еще скрывая глаза под полотенцем, выдала умную мысль путешественница. - Были ли твои объятия искренними или ты решила поиграть, – Странник подошел к девушке на цыпочках, боясь спугнуть, – со мной? - Я не думала, когда тебя обнимала. Просто хотелось тебя поддержать, но и не уступать в словесной игре. А ты? Зачем отвечать на простые объятия столь смущающие? Акира довольно улыбнулся, кажется, начиная вникать в происходящее. - Можно я проверю одну вещь, дабы дать тебе честный ответ на этот вопрос? - Какую вещь? – Люмин сдернула полотенце с головы, встретившись с глазами Акиры, и это её так сильно удивило, что она чуть не упала, но крепкая рука парня не дала этого сделать, притянув еще ближе. - Сочту твое любопытство за ответ, – он поддался вперед, оставив легкий поцелуй на кончике носа девушки, отмечая для себя, что его бесит близость со всеми, но не с ней. – Что ты почувствовала? – он бережно коснулся свободной рукой ее прохладной ладони. - Что мой мир уже не будет прежним, – забавно озвучила вывод она и обреченно взвыла, понимая, что обняла его ранее не из-за порыва, а просто, потому что у нее есть чувства к Страннику. «Я ведь просто уточнила, это не было любопытством!», - тихонечко злилась блондинка. - Кажется, это взаимно, – Акира посмотрел на нее со всем теплом, на которое был способен, удивляя самого себя. – Можешь встать мне на ноги, чтобы согреться. - Ты хоть понимаешь, что ты несешь? – Люмин была крайне взвинченной, и это казалось потешным. - Ты меня согрела, теперь я хочу согреть тебя. - Еще скажи, что поцелуешь, для обогрева. Да и вообще, сам мокрый ходишь. - А это хорошая идея, – прищурился Странник, намереваясь воплотить мысль в реальность, но Люмин окончательно выдохлась, выпуталась из рук парня и умчалась в свою комнату, плюхнувшись на кровать. – Может, я всё-таки высушу твои волосы ветерком? - О, Архонты, скажите мне, что это сон? Почему? За что я полюбила его? - Я всё слышу, – раздался голос под дверью, – и я тоже не знаю, что ты во мне нашла. Но если ты не высушишь волосы, я не сдвинусь с места, простую тут всю ночь мокрый, холодный и заболею. Люмин обеспокоенно выскочила из комнаты, клюнув на крючок, и поняла свою глупость тогда, когда две руки отказались по бокам от лица, а глаза, похожие на бескрайний океан, серьезно смотрели лишь на нее одну. - Прости, я просто хотел сказать, что ты мне тоже, в общем, – он тяжело выдохнул, переборов кричащие запреты, выстроенные годами, – я тоже люблю тебя. Для меня, как и для тебя, это тоже странно, и дело даже не столько в физическом контакте, сколько в духовном. Все эти дни я злился на твою доброту, которой, как мне кажется, многие пользуются, как и пренебрегают тобой из-за статуса героини, и это меня в тебе злило. Негодование было таким ярким, что я злился даже сам на себя, не понимая, как тебе помочь, а потом вдруг понял, что нужно тебя оттолкнуть, ведь мы не подходим друг другу. Пытаясь это сделать, я желал вернуться к своим старым убеждениям, и чем больше я это делал, тем холоднее мне было от того, что началось от промежутка Фатуи до событий Ирминсуля. Нахида говорила мне, что время перекроет плохое хорошим в памяти, но достоин ли я этого? Позволишь ли ты обнять мне тебя этим морозным для души вечером? Над этим вопросом я долго думал, и ждал твоего холодного ответа, но… Путешественница внимательно вслушивалась в каждое слово парня, не смея его оборвать, дабы не спугнуть внезапно явившее себя тишине откровение. Понимая, что пламя уверенности догорело, как спичка, Люмин раздвинула влажную челку парня, которая скрывала его глаза, когда он опустил взор вниз, и заставила его взглянуть на себя в немом, но понятном, вопросе. - Любовь не всегда приводит к горю, Акира. Иногда она позволяет тебе поделиться с любимым человеком горем, тяжелым грузом, брошенным в чертогах разума. Думаешь, я слишком сильная, и мое сердце похоже на глыбу льда? Если я сдамся печали, как же смогу найти брата и стать однажды счастливей? Открывшись друг другу этим вечером, мы с тобой стоим перед выбором: вылить горе в общий бассейн и остаться в нем вдвоем, утопая в холоде, или растоптать его в мелкую крошку, оставив только верные для нас выводы, и идти рука об руку на протяжении нашего сложного пути к счастью. - Да целуйтесь вы уже! – явила голос народу наблюдающая за парочкой Паймон, жуя салат из редиса. – Развели тут высокие беседы, будто лекцию для Академии сочинить пытаетесь! До глубокой ночи троица сражалась подушками, позабыв о начале сражения, устроенного из-за летающий подружки. Окончательно вымотавшись, они всей гурьбой улеглись на коврик для передышки и уснули, а Паймон даже во сне пыталась огреть Странника кочаном редиса, но обнявшая его во сне Люмин, рефлекторно отбивалась, а Акира крепче прижимал ее к себе, пытаясь уберечь от противных леталок, явившихся во сне.