Очень шляпные дела

Странник проклинал это поручение с момента, когда потрепанный лист бумаги с неразборчивым почерком остался в руках Люмин, а неизменная в своей приветливости Катерина широко улыбалась, как будто все задания лиги искателей приключений похожи на прогулки по полюшку и сбору сесилий для веночков. Всем своим угрюмым видом он намекал путешественнице не брать сомнительного рода задачу, но разве же она послушает, когда готова на край региона нестись, лишь бы добросовестно выполнить чью-то просьбу? Слоняясь по регионам в обществе героини всея Тейвата, Акира подчеркнул для себя, что Люмин нравится делать добрые поступки ровно столько же, сколько радоваться награде за них, которую она никогда не оспаривала, даже если та была не такой уж большой и не оправдывала затраченные средства и время на выполнение. Парень даже подумывал, не является ли подобная работа разбавлением будничной повседневности чем-то новым, выходящим за рамки привычных обязанностей, ведь задания отличались друг от друга, находились в разных уголках и так далее. Но, пробыв в Монде около двух недель, Аки понял, что часть его предположений – чушь собачья. Убедился он в этом, когда его всеми уважаемая спутница изо дня в день искала тупые листовки, которые забрасывал на крыши не менее стукнутый ребенок (как его прозвал бывший предвестник), складывая из них самолетики. Его матери эти листовки служили отчетами для Ордо Фавониус, поэтому приходилось исполнять задание в сжатые сроки, и блондинка карабкалась по жилым домам и другим зданиям за бумажками (конечно же, Странник, хмыкнув и надвинув шляпу, сказал, что помогать в таком никому не собирается). Так она еще и грибы со стен умудрялась собирать, да так, что парень с глазами-блюдцами, демонстративно отворачивался, делая вид, что он эту девушку знать не знает и не желает. Акира после ухода из Фатуи осуждал всех, кто кого-то нагло использовал, а потому даже его терпение лопнуло, как пузырь в Чаще Апам, когда тот самый мальчик бессовестно начал ждать у открытого окна, когда же его воздушный состав найдут, чтобы сложить новые самолетики. Скрепя зубами из-за негодования, словно его собственную гордость задели, Странник буквально подлетел к окну мальчишки и молвил: - Если тебе не хватает внимания мамочки, подумай о тех, у кого ее нет. Моя мать создала меня из всего, что было под рукой, дабы сделать из меня сосуд для своего сознания, а когда я плакал, - его взгляд потускнел, - она решила отправить меня спать на сотни-сотни лет, заставляя видеть кошмары снова и снова. А ты знаешь кто я? Мальчик, сглотнув, отрицательно помотал головой. - Кукла, - Аки выдержал паузу для эмоционального накала, а его глаза недобро сверкнули, - у которой силы так много, что она может потрепать твой жалкий город ветров этой самой силой ветра. Так что цени свою маму, иначе без нее ты мог бы стать таким же паршивцем, как я, смекнул? В тот день Люмин поняла, что Странник вполне бы мог работать детским воспитателем, если ему, конечно, отфильтровать часть жутковатых откровений из своего прошлого, ведь тот самый мальчик самостоятельно разглаживал бумажки утюжком до самого вечера. А еще ребенок шарахался Акиры так, будто тот был страшнее руинных механизмов, а когда они встретились с его мамой на входе в Штаб, мальчуган поздоровался со Странником, и даже снял шляпу, что Паймон аж яблочко на коврик обронила. - Ты такая глупенькая, что тебя даже детки разводят, - упрекнул Акира, когда они подходили к снятым рядышком комнатам. – Ах, да, ты же у нас за добро, без задней мысли о зле, хах, - чуть ли не пропел он, впорхнув в свой номер и залившись смехом, что костяшки на руках девушки аж побелели. Путешественнице не нравилось, когда ее ругали за хорошие поступки, ведь их так не хватало в мире, где она искала брата. Но девушка понимала, что Странник частично был прав, ведь некоторые вещи можно было решить более вдумчивым и действенным способом без их повторений. Но парень от этого раздражать не перестал, всячески подкалывая ее и доводя до состояния, которое ей не особо нравилось, тогда, как ему было радостно наблюдать за серьезными медовыми глазами, что вонзаются в черты его лица, как меч в ее руках, - прямо в цель, и будто бы ничто не существует. - Что, не можешь уснуть, когда я рядом? – бесячая макушка показалась в приоткрытой двери, пока Люмин всё еще думала о происходящем. – Твои моральные устои пошатнулись из-за дуновения моего мышления? Небось, видишь сны со мной, когда я всякий раз расшатываю твои непоколебимые принципы, - он театрально вздохнул. – Уж прости, я не виноват, что такой, какой есть, - он невинно хлопал ресницами. – Только не умудрись влюбиться в меня, хорошо? Не хотелось бы разбить твое сердечко, ведь у меня подобного органа не имеется… Не выдержав, Люмин рывками сократила расстояние, схватила парня за ворот костюма и заглянула в его голубые глаза со всем негодованием, которое он разбудил в ней, на что он порядком удивился, опустив дверную ручку, и позволив ей открыться. Обычно девушка не реагировала столь бурно, не позволяла разрушаться стене терпения между ними по своей инициативе. Он сам себе вырыл яму в ее медовых глазах и был не прочь увязнуть в их несвойственной для него сладости, тогда как девушка пыталась отыскать в его океанских омутах хоть что-то из правды, которую он умалчивает даже для себя. Но тщетно, они оба потерялись друг в друге, в этой многозначительной тишине и нервном анемо-ветерке, что вылетел из руки парня, обволакивая ладони Люмин и раздувая их волосы теплым дыханием, что еще больше добавляло необычности картине. Девушка ощущала, что его стихия не навредит ей, и была, скорее всего, рефлекторным образованием на ее внезапный порыв. Блондинка даже улыбнулась глазами, понимая, что застала вечно уверенного в себе Акиру врасплох. - А я тебе снюсь? – Люмин решила, что ответное наступление в перепалке – финальное решение для победы. – Небось, мечтаешь о том, как бы пошатнуть мое мышление своим искаженным восприятием, в котором ты сам до конца не уверен. А знаешь, почему? – ветерок затих, а ее вопрос прошелся по его губам выдыханием, так как расстояние между лицами было ничтожно малым. – Во снах, - она хитро улыбнулась, - видишь, что тянешься к свету, а этим светом, - она слегка прикрыла веки, но не до конца, - оказываюсь я. Странник почувствовал, будто на него вылили флакон разных эмоций и доселе неведомых чувств, которые редчайшей бабочкой порхают в области груди. Он не хочет, чтобы она его отпускала, и это катастрофически проблематичное открытие. Более того, Акира желает большего, а потому, он наклоняется еще ближе, но уже сам, практически касаясь губ девушки своими, на что Люмин даже отпускает ворот его одежд, но не отстраняется. Внезапно он уничтожает нетипичное для себя желание мыслью о том, что блондинка просто не желает ему уступать, и может даже ответить на поцелуй лишь из-за упрямства. Они слишком долго живут, чтобы обременять себя порывами, несбыточными мечтами или фальшиво истолкованными чувствами, поэтому Странник резко отстраняется, захлопывая за собой дверь, и прислоняется к прохладной стене, пытаясь подчинить бурю в душе. Ему в тот день так и не удалось уснуть. И вот, сегодня, спустя несколько дней после открытия смешанных чувств, возникающих у Странника лишь рядом с Люмин, в руки девушки попадает очередное дурацкое задание, в котором миловидная женщина просит помочь своему одинокому знакомому осуществить долгожданную встречу с внуком и его женой. Во время слишком банальной и скучной беседы между женщиной и путешественницей Акира одним ухом узнает, что родственники пожилого мужчины пропали, а потом их близкие люди узнали, что предположительно их тела нашли на берегу Инадзумы. Тогда как же им помочь провести встречу, если пара мертва, дык еще и найдена в другом регионе? - Вы очень похожи на жену его внука, - эмоционально сжимая ладошки застывшей Люмин, несет полную ахинею женщина, - а вы, - она внезапно одаряет вниманием стоящего в сторонке Странника, понимающего, что к добру это не доведет, - вылитый его внук. Подыграйте человеку, который вот уж несколько лет ждет своих единственных родичей, а? - Хах, сомневаюсь, что мы на них похожи, - Люмин почесала затылок, ловя на себе сумбурный взгляд Акиры, мысленно крушащего всё на своём пути из-за всей абсурдности и бредовости задания. Блондинка буквально чувствует холодок на открытых участках кожи. Ей и самой не хотелось добровольно идти на новое стирание личностных границ, ведь после прошлого она испытывает рядом с Акирой то, чего не могла себе позволить чувствовать, иначе ей будет больно разбиваться о суровую действительность. Да, Странник ей определенно нравился, но она надеялась, что он об этом никогда не узнает для всеобщего комфорта, а теперь это задание свалилось на их головы. Документы она уже оформила у Катерины перед уточнением деталей, но никто не знал, что тут такое…

***

- Ты хоть знаешь, что творишь? – ворчал Акира, шумно ступая позади Люмин, которая ответственно направлялась к домику пожилого мужчины. Кажется, парню надоело играть с шариком ветра в руках, и тот уже трепал травинки под его ногами. - Я тебе уже сказала, что справлюсь сама, - напомнила о плане девушка, - сказав, что мой муж работает и навестит родственника позже. Это одноразовое поручение, а ко времени нашего отъезда из Монда дополнительных запросов точно не будет, ведь дедушка будет ждать, когда его внук вернется. - И ты готова так легко солгать, играясь на чьих-то чувствах? – Странник удивил блондинку своим поведением и холодным тоном. Он внезапно остановился, заставив обернуться девушку. - На нас скинули ответственность сообщить одинокому мужчине, что он никогда не увидит своих близких, либо сыграть этих самых родственников. Оба варианта имеют болезненный исход, хоть второй и более щадящий. Тебе ли не знать боль утраты, - тяжелый взгляд медовых глаз застыл на бледном лице парня с темно-синими волосами. – Ты сам прекрасно видишь, что мне очень сложно это дается, ведь и я знаю, что такое терять любимых. Но, заметь, тебя никто не просил идти со мной на это! Так скажи мне, будь добр, какого хиличурла ты тащишься за мной?! Странник вспомнил, как он доводил однажды девушку до гневных эмоций, и ему стало на миг совестно. Тогда ему было всё равно, да и немного забавляло видеть родственную душу, мечущуюся в негодовании на всех и вся, а в особенности, - на него. В груди что-то предательски сжалось, а в голове мелькнула мысль, что уже тогда Люмин была ему интересна. Ветер под ногами стих, а взгляд упал вниз, скрывая лицо под шляпой. «Не может быть», - Акира тяжело дышал, чувствуя полнейшую растерянность. Его руки сжались в кулаки, а по щеке скатилась слеза отчаянья, падая наземь и впитываясь в иссушенную почву. – «Смею ли я надеяться на взаимность, нет, да даже на озвучивание собственных чувств?». - С тобой всё нормально? – подошедшая к нему Люмин, попыталась заглянуть в его глаза, но он лишь ниже опустил голову, а надоевшая шляпа мешала обзору. – Надеюсь, однажды твоя шляпа потеряется, и я смогу, наконец, нормально рассмотреть твое лицо. - Зачем? – Странник поднял влажные от эмоций глаза, чуть не задев девушку краями головного убора, и лишь потом понял, что это могло быть уловкой. Люмин молча рассматривала его лицо, будто искала в его чертах нечто необычайно важное, и это слегка смутило бывшего предвестника, как и напарницу, стоило ей заметить румянец на его щеках. - Зачем мы продолжаем это делать? – задала вопрос героиня Тейвата, горько улыбнувшись, и скользнув взглядом вбок, волнуясь. – Мы продолжаем ругаться, отрицая очевидное. Выстраиваем вокруг себя величественные стены, не впуская то, что нам так необходимо. Мы, словно, боимся обрести что-то важное, переживая, что оно будет временным, а потом мы вновь останемся одни, но так ли это? - То есть, ты сейчас отдаешь себе отчет в том, что наши чувства не являются временным порывом двух одиноких людей, скитающихся по этому жалкому миру? – серьезный вопрос Странника заставил девушку внимательно взглянуть на него. - Ты считаешь себя тем, кто способен фальшивить в чувствах, от существования которых отгораживался столькие годы из-за страха потери? – логичный вопрос блондинки заставил глубоко задуматься. - Ты считаешь себя той, кто потеряет дорогого человека в один миг из-за этого же страха, - подчеркнул финальную проблему Аки, несвойственно для себя улыбаясь и прикусывая губу. - Нам следовало раньше поговорить, - Люмин расслабленно выдохнула, словно всё напряжение разом лопнуло, как шарик. - Теоретически, нам можно больше не говорить, - Странник неожиданно притянул девушку к себе за хрупкую талию, так, что она оказалась под его шляпой. Он слегка склонился к ее лицу в миллиметрах от ее губ. – Но, если ты не хочешь, я не стану тебя заставлять. - Говоришь мне это прямо в губы, - улыбнулась Люмин, и парень не выдержал, поцеловав ее в краешек улыбки, после чего быстро отстранился, изучая новые ощущения. – Видел бы ты сейчас свое озадаченное лицо. Оно одновременно милое и забавное. - Видела бы ты сейчас свои краснеющие щеки, говорящие о том, что для тебя тоже всё в новинку, - не проигрывал Странник, подчеркивая для себя, что ему очень нравится безобидно подстегивать девушку. - Будто у меня было время на отношения, - сказала в свое оправдание путешественница. - Я сказал это не в упрек, - в его фиалковых глазах отражались самые разные чувства, словно сам цветок в них был готов расцвести в непогоду. – Мне нравится испытывать с тобой что-то новое, а еще,- он прикрыл глаза, собираясь поцеловать девушку, - больше всего мне нравишься ты, Солнце. - Как и ты мне, Угрюмый Полумесяц, - она поддалась вперед, навстречу нежному поцелую, во время которого очень хотелось улыбнуться, ведь Аки взял ее руки в свои, переплетая пальцы, и сжал их немного сильнее, стоило ей отстраниться и припасть к его губам самой. Странник не знал, на что подписывается, а Люмин не знала, что он может быть таким чувственно милым, не отстающим от нее по неловкости в романтичных делах. И только Паймон, молча наблюдающая за этими двумя, мысленно решила, что они просто чокнутые, хоть и была немного рада за них. Позже пара решила рассказать дедушке правду, но пообещать поддерживать и помогать ему. Оказалось, что он знал о смерти родственников, но никому не говорил об этом, а общество Акиры и Люмин, пилящих друг друга язвительными взглядами, заставило его вспомнить молодость. Он даже подарил парню кусок старой ткани для шторы, приговаривая, что он может отрезать от нее ленты для шляпы. Путешественница чуть ли не прикусывала ладошку, чтобы не залиться смехом, а Паймон даже не сдерживалась, потешаясь над красным от гнева, но сдержанным Акирой, ведь дедушка под подарком не подразумевал ничего плохого.