Облепиховый чай

      Остаток этого неспокойного дня прошёл на удивление мирно. После того как дух сплетен наконец-то отпустил тело Ива, тот, выговорившись, проводил мальчика до библиотеки Владыки Целительства. На подходе всё к тем же трём арочным проходам Князь Хвори бросил короткий взгляд в сторону крайнего правого коридора. На первый взгляд тот и правда мог показаться коротким, не таящим в себе никакой опасности, но Сохель прекрасно знал, насколько длинным на деле мог оказаться путь до склада с изъятыми вещами. Пространственная аномалия, в которую он прежде по незнанию угодил, действительно была «дикой», появляясь и исчезая по своему собственному желанию, на её появление мало что могло повлиять. Этим «мало чем», вероятнее всего, являлся, в том числе, и он сам, однако Князь Хвори не спешил проверять свою догадку. Главная причина этого заключалась в том, что в этот раз он и без появления самой аномалии смог чётко ощутить завихрения принадлежавшей ему, бушевавшей от негодования силы. Тем удивительнее было то, что когда Сохель в первый раз зашёл в коридор, то ничего подобного не почувствовал. Поистине, даже он сам не знал всего об этом мире, хотя и был хорошо знаком с его устройством.       За мыслями о природе аномалии и отсутствии у себя «всезнания» Сохель прошёл вслед за Ивом через центральную арку, практически сразу оказавшись в библиотеке. В просторном светлом помещении с куполообразным стеклянным потолком ровными рядами стояло несчётное число ясеневых шкафов, на полках которых корешок к корешку аккуратно пристроились книги. Не прошло и мгновения, как Князь Хвори заметил кое-что, весьма его заинтересовавшее. К его искреннему удивлению, ни одной, даже мельчайшей пылинки не затесалось на книжных полках, те буквально «сияли» от чистоты. Древние фолианты, в возрасте которых не приходилось сомневаться, выглядели так, словно они лишь какой-то десяток-другой лет назад вышли из-под пера автора.       Искренне восхитившись порядком в библиотеке, Сохель, подозревая, что силами одних только тряпок да швабр подобную чистоту постоянно поддерживать невозможно, внимательнее присмотрелся к полу и стенам помещения. И вновь библиотека Владыки Целительства смогла его поразить. Ещё никогда прежде ему не доводилось видеть настолько сложное многоэтапное заклинание «сохранения». И под «сложным» Князь Хвори понимал нечто действительно трудно осуществимое, практически невыполнимое для обыкновенных смертных. Вероятно, некогда Иасон своими собственными руками наложил это заклинание, сотворив, по итогу, нечто действительно поразительное.       Мальчик с восхищением в глазах принялся оглядываться по сторонам, внимательно рассматривая невидимые обычному глазу тонкие нити невероятно запутанного заклинания, пытаясь восстановить по ним изначальную структуру. Восхищение восхищением, однако, впрочем, в тот момент им двигала, в первую очередь, весьма прагматичная цель. Нынче он являлся владельцем немаленького дома в Закатной Долине, которому, к сожалению, требовалось куда больше заботы и внимания, чем предыдущему «сарайчику» Сохеля. Князь Хвори подумал о том, что в будущем было бы весьма и весьма неплохо наложить похожее заклинание и на свой дом, тогда у него сразу бы отпала надобность раз за разом самому заниматься наложением заклинаний для уборки или, что ещё хуже, самому заниматься ей. - Нравится, да? Мне тоже очень нравится бывать в библиотеке Наставника, поистине удивительное место, - неправильно истолковав причину его восхищения, заговорил Ив. Он провёл мальчика к мягкому креслу и усадил в него ребёнка. – Подожди здесь немного, я сейчас подберу для тебя что-нибудь из книг, - наказал ему тот.       Посмотрев на юношу в ответ, Сохель немного рассеянно кивнул, после чего продолжил разгадывать сложные хитросплетения заклинания, из-за чего у него вскоре разболелась голова. Бросив это неблагодарное дело, он всерьёз задумался над одним весьма тривиальным, но в то же время немного наглым вопросом. Может, проще будет попытаться договориться с кем-нибудь, чтобы по доброте душевной и на его дом в Закатной Долине наложили точно такое же заклинание? Может, даже самого Иасона удастся уговорить подсобить ему? Князь Хвори мотнул головой. И что это за мысли подкрадываются к нему в столь неподходящее время? Подумать только, он фактически хотел попросить Владыку Целительства помочь с уборкой в его доме… - Вот, держи, - Ив поставил рядом с ним на стол стопку из трёх довольно тонких книжек, тем самым развеяв в голове у Сохеля видение убирающегося у него в доме Владыки. – Прости, что оставляю тебя одного, но мне нужно срочно заняться исполнением ещё одного задания Наставника. Но ты не волнуйся, я не уйду далеко, буду сидеть вон за тем письменным столом, - махнул тот куда-то в сторону. – А ты пока посиди тут, почитай немножко. Если возникнут какие-нибудь вопросы, то сразу обращайся ко мне. Я с радостью на всех них отвечу.       Выслушав его, Князь Хвори кивнул. Правда, он сильно сомневался в том, что если у него и правда всё-таки возникнут вопросы, то у юноши окажется достаточно знаний, чтобы на них ответить. Да и могут ли у него в принципе возникнуть вопросы при прочтении детских книжек? Сохель был совершенно точно уверен в том, что ему не доверили читать ничего серьёзного, ограничившись чем-то начального или и того более низкого уровня. Но, по итогу, он всё равно принял предложение Ива. Сохель же играет роль маленького ребёнка, правильно?       Ученик Иасона с довольным видом улыбнулся ему, однако тут же поник, стоило ему вспомнить о ровных стопках книг, которые с нетерпеньем ожидали его на письменном столе. Сохель проводил его удаляющуюся фигуру сочувствующим взглядом, вместе с тем мысленно делая пометку о том, что ему всё же нужно будет расспросить Иасона о заклинании «сохранения».       Интересно, когда его маленький целитель наконец-то вернётся в свою обитель? Точного часа он не знал, поэтому ему оставалось лишь попытаться занять себя чем-нибудь до этого момента. Его бесцельно блуждавший по библиотеке взгляд случайно зацепился за принесенную Ивом стопку. Потянувшись к лежавшей сверху книге, он взял её в руки и быстро пролистнул. Как он и предполагал, ничего особо серьёзного, самый обыкновенный атлас, на страницах которого, впрочем, было целое множество очень красивых красочных изображений. Князь Хвори подпёр голову рукой и от нечего делать решил прочитать, что же такого в нём было написано.       Сохель и не заметил, как обыкновенная детская книжка увлекла его. Причиной того, впрочем, стали вовсе не сведения о растениях и не яркие картинки, хотя те и правда были весьма хороши, а стиль неизвестного ему автора, о личности которого, Князь Хвори, впрочем, имел некоторые предположения. Пожалуй, у Иасона действительно был к этому талант, о котором не только первый Владыка Целительства, но и сам Князь Хвори могли только мечтать.       Прикрыв глаза, Сохель на несколько мгновений погрузился в свои воспоминания. Он всегда стремился к такому стилю написания, простому, но в то же время глубокому. Слова не перегружены вложенным в них смыслом, а смысловые конструкции одновременно просты и необычайно точны. В прежние годы Сохель тратил много времени на написание простых обучающих материалов для своих «воспитанников», но даже имея большой опыт за плечами порой всё-таки перебарщивал. Предложенные же для чтения Ивом книги по своей сути являлись самым настоящим «золотом», идеально подходящим для начала обучения.       Князь Хвори перелистнул обратно на первую страницу и, не сумев сдержаться, улыбнулся. Эта книга и правда была за авторством его маленького целителя, как и оставшиеся две, которые принёс ему Ив. Сохель решил, что он обязательно должен будет похвалить Владыку при встрече. Но когда она всё же наконец-то произойдёт? Как скоро тот вернётся?       Пусть Князь Хвори и пообещал позже навестить старика Балту, но вторая половина дня пронеслась для него слишком быстро, и, когда тот опомнился, солнце уже успело скрыться за горизонтом, а на небе засверкали первые, самые яркие звёздочки. Потерев покрасневшие от напряжения глаза маленькими кулачками, Сохель растерянно посмотрел перед собой. На столе рядом с ним стояла полупустая тарелочка с печеньем, которое он за чтением незаметно для самого себя хорошо так «подъел». Стоявшая же возле его руки чашка с чаем была пуста, лишь на дне лениво барахтались присохшие чаинки.       Со стороны заваленного книгами письменного стола в который раз за последние несколько часов раздалось недовольное бурчание трудившегося в поте лица своего юноши. У Ива вновь что-то не получалось. Впрочем, это вовсе не означало, что к нему нужно было бросаться с предложениями о помощи. Сохель уж успел приметить, что стоит лишь немного подождать, как после этого зазвучит протяжное, переполненное осознанием «а-а-а» и личный ученик с удвоенными стараниями приступит к своему нелёгкому делу.       Казалось, что Ив не собирался в ближайшее время останавливаться, а вот порядком уставший за этот долгий день Князь Хвори был отнюдь не против немного отдохнуть. Недолго думая, тот решил вспомнить былые деньки и задремать в кресле, что он, собственно, и сделал. Когда Иасон вернётся, его ведь разбудят, правильно же?       Проснулся Сохель уже будучи в постели. Сон отступил от него резко, будто испугавшись чего-то, после чего скрылся далеко-далеко, не оставляя для него ни малейшей надежды заснуть снова. Мальчик, широко распахнув глаза, беззвучно выругался и сел, оглядываясь по сторонам. Силясь понять, где он находится, Князь Хвори принялся аккуратно «прощупывать» окружающее его пространство, заодно пытаясь понять вернулся ли в свою обитель Владыка, но его присутствие всё также совсем не ощущалось. Князь Хвори фыркнул, недовольно скрестив руки на груди. Ну вот и что это за неуважительное отношение такое? Не могло же произойти что-то настолько серьёзное, что он до сих пор не смог вернуться? Или же всё-таки могло?       Сон и правда не имел совершенно никакого намерения к нему возвращаться, поэтому Князь Хвори встал с кровати и, надев на ноги спрятанные под кроватью сапоги, принялся с любопытством разглядывать обстановку своей комнаты. Разглядывать, впрочем, ему особенно-то было и нечего. Самые обыкновенные кровать, шкафы: один для одежды, в котором находился ещё один комплект одежды ученика Иасона, в который тот тут же переоделся, а второй шкаф, предназначавшийся для книг, пустовал. Под окном стоял освещённый тусклым сиянием луны письменный стол, на котором кто-то оставил подсвечник со свечой. Обрадовавшись её наличию, Сохель щёлкнул пальцем, и вытянутые тени тут же заплясали по каменным стенам. Тусклое пламя вмиг осветило тесную комнатёнку.       Мальчик, скрестив руки на груди, задумчиво посмотрел перед собой, решая, что ему делать дальше. Огонёк свечи слегка задрожал, роняя рванные отблески на его округлое лицо. Возможно, именно из-за них милое детское личико начало выглядеть несколько зловеще, когда на нём медленно расцвела предвкушающая улыбка. Хотя, вероятно, даже без этого оно всё равно выглядело бы не лучше.       Сохель мог с лёгкостью заснуть везде и всюду, но даже в его жизни наступали моменты, когда сон предательски отступал, оставляя его один на один в борьбе с бессонницей. В таком случае Князь Хвори начинал раздумывать над тем, чем себя можно в эту бесконечно длинную ночь занять. Обычно это не занимало у него много времени, он всегда мог придумать чем таким себя можно развлечь, однако на этот раз ситуация выдалась несколько иная, чем обычно. Если быть точнее, декорации у нынешней ситуации не были для него привычными. Князь всё же находился не в своих владениях, не в гостях у Тэу и даже не в каком-то дрянном постоянном дворе. Нет, он пребывал в обители Владыки, и потому простор для его возможных действий оказался резко ограничен. Впрочем, даже в условиях ограниченных возможностей он всё-таки смог придумать кое-что интересное.       Подойдя к двери комнаты, Сохель ухватился за деревянную ручку. Слабо нахмурившись, тот некоторое время, не моргая, смотрел прямо на дверное полотно. В следующее мгновение его ладонь чуть крепче сжала дверную ручку. До этого дня он никогда прежде не интересовался тем, почему в обители Владыки Целительства существует столь сложная система перемещения и как выглядит её «изнанка», но именно в эту звёздную ночь ему предстала возможность одним глазком взглянуть на это. Перед его взором предстало сложное, весьма спутанное, но в то же время удивительно упорядоченное переплетение пространственного заклинания. Такое неоднозначное, неповторимое заклинание мог наложить либо гений, ход мыслей которого далеко не каждому дано понять, либо полнейший безумец. Князь Хвори, конечно, по отношению к себе любимому хотел бы использовать определение «гений», но отчего-то «безумец» находило в его сердце куда больше отклика.       Сохель резко мотнул головой. С другой стороны, для него не было совершенно никакого резона размышлять об этом прямо сейчас, когда он уже смог отыскать для себя иной способ немного развлечься. Осталось только отыскать, где именно скрывается его в край обнаглевший «способ». Плавно повернув дверную ручку, Сохель улыбнулся самую малость шире. Тратить время на размышления над какими-то загадками? Зачем? Ведь это даже и не загадка вовсе, да и должен был быть какой-то смысл в том, что знания об обстоятельствах произошедшего были скрыты от него. Он всеми силами старался доверять самому «себе», хоть и не всегда мог понять причину некоторых «его» решений.       После того, как Сохель приложил некоторые усилия, ему всё же удалось разобраться во всех хитросплетениях заклинания переноса, отчего тот в который раз подтвердил в своих глазах собственное же мастерство. Однако не успел он в полной мере прочувствовать своё превосходство, как тут же, отвернувшись от дверного проёма, скривил лицо. В нос ударил мерзкий запах дешёвого вина, которое, казалось, ничем не отличалось от разбавленного уксуса. Князь Хвори, за долгие годы знакомства с Тэу привыкший у того в гостях вкушать только лучшие из лучших вина, уже и забыл, что и такую пакость некоторые способны принимать внутрь. - Т-ты кто будешь?       Мутный взгляд находившегося в состоянии пьяного полубреда ученика Иасона с трудом вперился в фигуру появившегося буквально из неоткуда мальчика. Сохель, пробормотав что-то о «чересчур бурной молодости», повернулся к тому лицом и, встретившись с ним взглядом, улыбнулся. В темноте комнаты казалось, будто его зелёные глаза сияют тусклым, но всё ещё различимым светом. - Т-ты что тут делаешь?       Кажется, мальчишка до конца не понимал настоящий ли человек стоял перед ним в тот момент или то была игра его пьяного воображения. По этой причине юный пьянчужка, не услышав от Сохеля ответ, грубо толкнул другого юношу. Этот другой юноша с трудом приподнял руку и, не разлепляя век, дал ему по лицу в ответ. Удар не был сильным, но мальчишка всё же под весом чужой руки резко повернул голову. Этого небольшого движения оказалось достаточно, чтобы тот тут же жалобно всхлипнул, принявшись жаловаться на свою жизнь невольному слушателю. Ударивший же его ученик Иасона не собирался его выслушивать, ворвавшись в поток его бессвязных жалоб и пробормотав что-то о том, что тому следует «захлопнуть свою пасть», потому что «он хочет спать». Неожиданно в его помятых чертах Сохель узнал того самого юношу, который накануне днём столь бессовестным образом подставил его.       Всего в небольшой комнатке, которая выглядела куда более обжитой, чем та, где Князь до этого проснулся, находилось, по его подсчётам, пять пьяных учеников Иасона и две многострадальные бутыли с дрянным вином, которое и являлось главной причиной их нынешнего не самого лучшего состояния. Сохель нагнулся и взял в руки один из бутылей и приблизил горлышко к своему носу, после чего с осторожностью принюхался. Вновь поморщившись, он поставил бутылку обратно на пол. Воняла эта дрянь, конечно, отменно. Удивительно, как они только не побоялись в себя такое залить. Интересно, насколько он помнил, речь днём шла об одной бутылке, так в какой момент появилась вторая? У них было больше одного тайника? Князь Хвори покачал головой. Он всё никак не мог понять, зачем нужно было устраивать такое представление из-за столь отвратного пойла. - Да что тебе от меня надо…       Наматывая сопли на кулаки, единственный из юношей, кто не спал в ту ночь, всё никак не мог успокоиться. Из-за выпитого его настроение явно впадало из крайности в крайность ничуть не меньше, чем качался мир перед его глазами. Мгновение назад он сокрушался над собственной незавидной судьбой, и вот теперь он с агрессией во взгляде смотрел на Сохеля. Пошатываясь, он попытался было подняться на ноги, но тут же с руганью повалился обратно на пол. Князь Хвори, в знак удивления приподняв брови, посмотрел на трепыхающегося юношу, изо рта которого и слова приличного за это время так и не вышло. Сохель покачал головой. Подумать только, ученик Милосерднейшего, а позволяет себе вслух произносить такие грубые слова. Какой кошмар. - Запомни, мой юный, совершенно не умеющий пить друг, запивать горе вином – удел взрослых. Детишки должны и дальше продолжать пить свой травяной чай и старательно корпеть над книгами, - назидательным тоном произнёс тот, тут же сталкиваясь с потоком ругани всё ещё не сумевшего подняться на ноги юноши.       Ругался тот, к слову, весьма громко и эмоционально, так что не было совершенно ничего удивительного в том, что некоторые из его юных собутыльников вскоре также проснулись, точно такой же грубой руганью выражая своё недовольство его поведением. - А я-то что сразу? Да тут какой-то тип непонятный… - в оправдание себе промямлил тот, и только тогда расфокусированные взгляды юных пьянчуг наконец-то сошлись на неподвижной фигуре мальчика.       Посмотрев на них в ответ, Сохель ответил на их взгляды слабой полуулыбкой, после чего не спеша поднял руки и однократно хлопнул в ладони. Тихий звук хлопка отчего-то прозвучал на удивление громко, но это, казалось, никого не волновало, ведь на их глазах начало происходить нечто по-настоящему удивительное.       Стены маленькой душной ученической комнатёнки неожиданно исчезли, погрузившись в нежно-розовую дымку, которая постепенно окутала и всю остальную комнату. Не успели юноши как следует удивиться этому странному видению, как обстановка комнаты ученика Иасона резко изменилась: на месте, которое прежде занимали простая кровать, шкафы да письменный стол, теперь расположились изящные кушетки, мягкие ковры да целое множество небольших подушек. Неприятный запах уксуса незаметно сменился тонким ароматом сладкого вина, из-за чего юноши, всё ещё не понимавшие, что вокруг них происходит, невольно сглотнули.       Внезапно из-за спины одного из растерянно озиравшихся по сторонам юношей появилась молодая девушка с оголёнными светлыми плечами и собранными в высокую причёску каштановыми волосами. Обольстительно улыбнувшись ученику Иасона, она протянула ему хрустальный бокал, наполовину наполненный рубиново-красным вином. Стоило юноше потянуться к бокалу, как та сразу же со звонким хохотом отшатнулась от него и, коснувшись розовыми губами ободка, немного отпила, после чего вновь протянула бокал ему. Юноша, вспыхнув от смущения, растерянно посмотрел на девушку, будучи не в силах ни приблизиться, ни оттолкнуть её. Его мысли пребывали в ужасном смятении. Единственное, что он отчётливо понимал, так это то, что никакого такого «мира» за пределами её мягкой полуулыбки да чуть прищуренных светло-карих глаз отныне не существовало. Из-за этого юноша не смог заметить, что в плену у точно такого же видения находились и остальные его друзья по бутылке.       Князь Хвори, с необычайной ловкостью перепрыгивая разбросанные по всей комнате, пребывающие в блаженной неге тела, опустился на пустовавшую постель, которая под весом его маленького тельца слишком уж жалобно проскрипела. Мальчик с лёгким удивлением посмотрел на неё, после чего обратил своё внимание на юношей. Он действительно любил баловать себя, насылая на раздражавших его дураков кошмары, однако в последнее время достойного повода для этого у него всё никак не находилось. Разве что тот «любитель лисичек», хозяин таверны в Сует, но о нём Сохелю вспоминать не хотелось. Теперь же перед ним предстал идеальный объект для развлечений – маленькие глупые ученички Владыки Целительства, которые с радостью были готовы предаться празднеству. Жаль, что празднество это было обманчиво.       Чем более сладка поначалу дрёма, тем более страшны последующие за ней кошмары. Сладкое вино в бокале незаметно для всех обратилось в жёлто-зелёный вязкий гной, на поверхности которого лениво покачивались частички омертвевшей плоти. Обворожительные девицы, что мгновением ранее одним своим взглядом подвергали юношей неописуемому удовольствию, теперь уже прижимались к ним в своём отвратительном изуродованном до не узнавания обличии. Там, где раньше была нежная светлая кожа, нынче белели кости, на которых ошмётками весели редкие лоскутки сморщившейся тёмной кожи. Пучок нервов и кровеносных сосудов, с трудом удерживающий на своём месте глаз, неожиданно порвался, и глаз одной из девушек упал прямо в бокал, на миг опустившись на самое дно, чтобы позже на радость девицы всплыть вновь. Наседая на оцепеневшего от страха юношу, она вновь приблизила бокал к своим гниющим губам, после чего с силой начала вливать плескавшийся в бокале гной юноше в рот. Тот тут же попытался было бороться с ней, но прежде казавшаяся хрупкой и нежной девушка неожиданно оказалась невероятно сильной и тяжёлой. Юноши почти одновременно закричали от страха, но кошмар поглотил их крики, смешавшиеся с каркающим смехом девушек.       Наблюдавший за этим Князь Хвори еле слышно усмехнулся. Можно считать, что они понесли своё небольшое наказание за то, что посмели подставить маленького наивного ребёнка. Возможно, хотя бы это маленькое «представление» подтолкнёт их к тому, чтобы они задумались над своим не ахти каким хорошим поведением.       Неожиданно греющее сердце Сохеля видение начало становиться всё более и более размытым. Заметив это, он сразу нахмурился, пытаясь понять, что могло послужить этому причиной. И что это такое, собственно, происходит? В следующее же мгновение его посетила одна, как он сам на то надеялся, маловероятная догадка. Неужели он, незаметно для самого себя, поддавшись собственным же чарам, также погрузился в сон? Тогда, вероятно, именно в этот момент его пытаются… разбудить?       С трудом приподняв отяжелевшие веки, Сохель первым делом увидел перед собой белую плотную ткань, покрытую сложной цветочной вышивкой, в которой узнавались переплетённые меж собой цветки прекрасного лунного барвинка. Отчего-то тут же обратно прикрыв глаза, Князь Хвори, впрочем, не смог сдержать довольной улыбки на своём лице. Подобный узор мог носить на своей одежде лишь один человек, да и окруживший Сохеля запах лекарственных трав не оставлял и доли сомнения в личности того, кто его в этот момент нёс на руках. - Ты наконец-то проснулся? – вероятно, всё же заметив небольшое шевеление, спросил у него Владыка, немного замедлив свой шаг, но так и не остановившись вовсе. Сохель тут же ещё крепче зажмурил глаза. Больно уж у Иасона голос прозвучал при этом недовольно. – Не притворяйся, я видел, как ты только что открыл глаза, - Милосерднейший вздохнул. - Тебе не нужно было поступать подобным образом с моими учениками. Если они успели что-то натворить за этот неполный день моего отсутствия, - Князю Хвори показалось, что тот специально выделил эти слова голосом, - то лучше бы подождал и обратился бы с этим делом ко мне. Я сам бы назначил им наказание. Или, на крайний случай, если для тебя было так трудно дождаться моего возвращения, тогда лучше бы обратился к кому-нибудь из моих личных учеников.       Выслушивая его наставления, Сохель не выдержал и закатил глаза. Что этот Владыка, что Приам, оба не дают ему вплотную заняться воспитанием подрастающего поколения, зато Тэу буквально спихнул на него своего сына. К сожалению, во всех смыслах этого слова. Впрочем, ругаться по этому поводу намерения у него не было. Вместо этого Князь Хвори поднял маленькую ручку и чуть сжал тёплую ткань одежды Владыки Целительства. - Прости, - как можно более жалобно протянул тот. – Я, конечно, понимаю, что вмешался в чужие порядки, так ещё и самосуд устроил, но… Но они, знаешь ли, правда меня сегодня подставили. Да-да, из-за этих малолетних негодяев меня отправили в «тихие палаты» на «перевоспитание», - в его голосе прозвучала обида. Нащупав достойное оправдание для своих действий, он принялся с чувством жаловаться тому на несправедливость, произошедшую с ним накануне днём.       Иасон замолк, и некоторое время в пустовавших коридорах обители раздавался лишь высокий голос мальчика. Из-за этого не было понятно, слушает тот его или нет. Князь Хвори слабо нахмурился. Вдруг все его старания уходят в молоко? К своему недовольству, Сохель не мог поднять своего взгляда, потому что его лицо было плотно прижато к чужой груди.       После некоторого времени непрекращающихся жалоб, Князь Хвори замолк, а его брови очень медленно приподнялись. Его медленно накрывала волна осознания, начиная с того, что Владыка его нёс, а закончим тем, в какой позе он его нёс. Прижавшись к его груди, Сохель явственно ощущал, что одна его рука прижимала его к себе, а вторая – осторожно поддерживала его прямо под ягодицами. Это положение рук заставило его кое над чем задуматься. - В любом случае делать это не стоило, - вернулся всё к тому же разговору Владыка Целительства. – Их лица… Мне знакомы. По крайней мере, мне не раз доводилось слышать о них самих и их проделках. И без помощи со стороны наша система наказания работает должным образом. Кроме того, как я успел посмотреть, Ив уже оставил рапорт о произошедшем у меня в кабинете, так что вопрос об их наказании был фактически решён, - пока Иасон без устали отчитывал его, Сохель осторожно отпрянул от него и вытянулся, поворачивая голову в сторону его лица. Сильно постаравшись, он смог с осторожностью приблизиться к его уху. - Ну как? Нравится? – старательно сдерживая улыбку, тихо спросил тот. - Что? – с удивлением в голосе переспросил Владыка Целительства, поворачиваясь к нему лицом. - Нравится носить меня на руках? – добавив немного детской непосредственности в голос, спросил тот вновь, слегка наклонив голову к его плечу.       В светлых глазах Иасона, освещённых холодным сиянием луны да отблесками редких фонарей, в первое мгновение отразилась растерянность, после чего хват его рук начал стремительно ослабевать. Сохель быстро сообразил, что такими темпами он точно не самым удачным образом повалится на пол, поэтому тут же сделал всё, что смог, чтобы «смягчить» своё падение.       Ощутив, что вес человека, находящегося у него руках, начал резко увеличиваться, Иасон от неожиданности ещё крепче вцепился в него, после чего, покачнувшись, начал заваливаться назад, в конце концов со вздохом упав на пол. Под Сохелем раздался тяжёлый болезненный стон, да и он сам невольно вскрикнул от удивления во время их падения. Открыв от неожиданности крепко зажмуренные глаза, взгляд Князя Хвори невольно столкнулся с взглядом широко распахнутых глаз Владыки Целительства, зрачки которого, казалось, закрыли собой всю светлую радужку, сделав их абсолютно чёрными. Сохель немного нервно рвано выдохнул, слабо ему улыбнувшись в ответ. Что-то в выражении Иасона его немного… Напугало, наверно. По крайней мере, точно заставило нервничать. Да, он бы сам ни за что не признался, что что-то в этом мире может его напугать, но взгляд Владыки вызывал у него действительно спорные чувства. - Кажется, упали мы с тобой не очень удачно, да? - посмеиваясь, заметил Князь Хвори. Неприятная правда, впрочем, заключалась в том, что неудачно упал из них двоих только Владыка, в то время как тот удачно устроился верхом на нём весьма и весьма фривольным образом, лишь слегка поранив руки да колени при падении. Но что ему все эти раны? Он их даже не почувствовал. - И правда, - медленно кивнув, согласился с ним Иасон, и на мгновение не спуская с него пристального взгляда.       В его глазах отразился облик юноши с яркими зелёными глазами и длинными чёрными волосами, которые были кое-как собраны в длинный хвост. Рассмотрев своё отражение, Сохель мысленно выругался. Его решение было импульсивным, у него и мгновения не было для того, чтобы выбрать, чей облик ему принять. По итогу, Князь Хвори пошёл по пути «меньшего сопротивления», став взрослой версией малыша, облик которого всё это время носил. И, как это «неожиданно» для него самого оказалось, взрослая версия ребёнка имела довольно много общих черт с Отвергнутым, облик которого он уже как-то демонстрировал тому в Саду Алых Азалий. Сохель не мог не выругаться снова, на этот раз уже полушёпотом, потому что мысли его и без того были переполнены. Рука Владыки, которая вплоть до этого момента лежала у него на пояснице, будто стала немного тяжелее. - Владыка, хотя сейчас уже и тепло по ночам, но всё же не дело это – валяться на пыльном каменном полу, - всё ещё немного нервно посмеиваясь, заговорил Сохель, явственно ощущая спиной не только тепло его руки, но и прилагаемую ею силу. – Вот зайдёт сюда случайно кто… - Не зайдёт, - поправил его Иасон. - Увидит, что их Владыка… - продолжил напирать на это Князь Хвори. - Не увидит, - стало ему ответом.       Сохель на мгновение отвёл взгляд в сторону, не находя в себе сил смотреть на него дальше. Пытаясь собраться, он, словно молитву, начал мысленно повторять слова, сказанные ему большей частью его души. Эта фраза стремительно становилась всё короче и короче, пока от неё не осталось одно лишь категоричное «нельзя», которое он без конца повторял в уме. - Пусть никто этого не увидит, - согласился тот. - Но Владыка же не хочет провести в таком положении всю следующую ночь? – усмехнувшись, поинтересовался тот. Одно только жёсткое «нельзя» всё ещё продолжало звучать в его мыслях. - В таком положении… - на лице Владыки отразилась сложная смесь из самых разных чувств.       Пока обрётший странное настроение Иасон продолжал не менее странно на него смотреть, Сохель предпринял попытку пресечь развитие этой неоднозначной ситуации и сменить не менее двусмысленное положение, в котором он всё это время находился. Однако стоило ему лишь слегка двинуться в сторону, как прилагаемая рукой Владыки сила увеличилась, и тот, от неожиданности подавшись под её давлением вниз, носом уткнулся в его грудь. - А если серьёзно, Иасон, не знаю, как тебе, но мне это всё кажется слишком уж… Неоднозначным, - его голос слегка дрогнул от ощущения того, как рука Владыки медленно, будто даже неуверенно двинулась верх по его спине, а затем вновь вниз в слегка поглаживающем движении. – Будем честны, я бы даже сказал, что двусмысленным. Как мне некогда сказала наша с тобой общая знакомая Княжна Бурь, так не делают те, у кого «деловые отношения», основанные на удобных для обеих сторон договорённостях… - Удобных? – переспросил тот. Ставший будто чуть ниже голос Иасона прозвучал над его головой. По спине Сохеля отчего-то пробежали крупные мурашки. - Говоря об удобстве, лежать мне так не очень-то и удобно, - прокашлявшись и слегка приподнявшись, заявил тот. – Я бы был не прочь…       Что был бы не прочь сделать Сохель никто так и не узнал, а вот Владыка ясно показал, чего он хочет. Подняв вторую руку, о которой Князь Хвори благополучно уже забыл, тот опустил её на его голову, и спустя один короткий миг их губы встретились. В первое мгновение Сохель, растерявшись, широко распахнул глаза. Нет, он не растерялся, он самым подлым для себя же самого образом смутился, ощущая поначалу мягкие и осторожные, а затем становившиеся всё более напористыми и страстными движения. Как самый настоящий предатель, даже толком не сопротивлявшись, с позором сдавшись и растворившись в поцелуе, он краем опустевшего сознания подумал о том, что его маленький целитель на самом деле куда более напористый, чем он пытался ему показаться. Да, в настоящем Владыке Целительства не осталось практически ничего от того милого заикающегося мальчика, которого он встретил в том тёмном переулке в Акте…       И всё же Иасону явно не хватало во всём этом опыта, поэтому Сохель довольно скоро перехватил инициативу. Впрочем, сделал он это осторожно, ловко принимая роль мудрого наставника, приоткрывавшего пред тем «завесу тайн». Впрочем, и сам Владыка пытался не отставать, концентрируясь, но не зацикливаясь на одном только поцелуе. Его руки бесцельно, но в то же время с определённым намерением блуждали по всему телу Сохеля, то и дело забираясь под ткань светлой рубашки ученика и касаясь разгорячённой кожи. Князь Хвори тихонько простонал, ощущая эти мимолётные прикосновения. Несчётное число мурашек пробежало по всей его спине, а волосы на затылке слегка приподнялись. - «Вот же, а ведь нельзя. Категорично нельзя… А так сильно хочется», - рассеянно подумал тот.       Переступив через себя и с трудом оторвавшись от того, Сохель резко выпрямился, упершись рукой о его тяжело вздымающуюся грудь. Князь Хвори и сам тяжело дышал, ощущая, как постепенно нагревается его тело. Прикрыв глаза, он беззвучно выругался. Действительно хочется. Так хочется, что даже… Холодная ванна. Ледяная, чтобы крупные кубики льда плавали. Если он не хочет пойти против воли основой части души и предаться разврату с этим человеком прямо на этом месте, то ему нужна ледяная ванна. Ещё лучше, если это будет не ванна, а целое озеро. Может, в таком случае это странное непреодолимое желание продолжить поцелуй удастся подавить…       Впрочем, его тягостные мысли, казалось, совсем не волновали Владыку Целительства. Слегка приподнявшись, тот вновь притянул его к себе, тяжело дыша и сбивчиво бормоча что-то неразборчивое себе под нос. Не особо вслушиваясь в его слова, Сохель вцепился в его одежду и потянул на себя, после чего неожиданно до крови прокусил его нижнюю губу. Слизнув его кровь, Князь отпрянул и посмотрел на результат своих трудов. На его резко потемневшем лице расцвела слабая полная разочарования полуулыбка. Какой же он всё-таки идиот. - Вот же, а ведь я почти уже даже поверил. Такой пыл, такая страсть. Но что все они позабыли в моих кошмарах? Признавайся, ты тоже обратишься сейчас в ходячий труп? Или как тогда в лесу будешь без конца умирать? Что с тобой произойдёт, скажи мне, – положив руку на лицо Владыки Целительства, он потёр большим пальцем его прокушенную губу. В глазах Сохеля стояла задумчивость. – Раз это кошмар, то получается, что я и правда слабею? Ещё этой зимой в Сует мне не были страшны всевозможные эффекты «отдачи» от заклинания и иже с ними. Так что же со мной стало теперь? … Отчего-то мой кошмар имеет твоё лицо, Владыка. Как ты мне это объяснять собираешься? Да и собираешься ли? Хватит, я не жду, я требую от тебя ответа. Какой всё-таки отвратительный «кошмар»..       О чём он только подумал, когда поверил в эту красивую картинку? Ведь его робкий Владыка Целительства не мог быть таким смелым, ведь тот всё ещё… Лишь маленький неуверенный цыплёнок? Да, такие цыплята могут только тихонько подкрадываться в ночи, чтобы потом осторожно клюнуть своим маленьким клювиком. Никак не обнять и не прижать к себе. Увы, таков его печальный удел.       Лицо мужчины, лежащего под ним, начало постепенно размываться, впрочем, как и всё, что их окружало. Увы, как только осознаёшь, что сон – это всего лишь сон, тебе либо даётся право в волю управлять им, либо ты просыпаешься. К сожалению, его сон оказался слишком непокорным, чтобы позволить ему управлять собой, поэтому не прошло и нескольких мгновений, как Князь проснулся.       Казалось, его мало волновало, где он находится и как он тут очутился. Сохель просто поднял руку и, глядя на неё, крепко сжал её в кулак. Он всё ещё пребывал в облике ребёнка, поэтому кулачок внешне был совсем-совсем маленьким и слабым. Князь Хвори нахмурился. Вероятно, за всеми этими событиями он и сам постепенно стал таким же, маленьким и слабым. И это значительно ухудшало и без того непростую ситуацию, в которой он пребывал.       В конце концов какой бы маленький кусочек великой души он из себя ни представлял, даже так его нынешний сосуд был слишком хрупким для него. Уже счастье, что он смог провести на этом свете так много лет, и только по прошествии нескольких столетий начали проявляться первые хорошо заметные «трещины». Нет. На самом деле они начали появляться гораздо раньше, но тот лишь отмахивался от «первых тревожных звоночков», греша на «усталость» и «переутомление». И только в эту лунную ночь, находясь в обители Владыки Целительства, он со всей серьёзностью решил отнестись к давно зреющему вопросу.       Его рука медленно опустилась. Сохель, кряхтя, сел, упёршись взглядом в собственные худощавые колени. Знала ли об их вероятном скором воссоединении большая половина его души? Нет, «он» просто не мог не знать, «он» ведь… Должен быть всезнающ? Но как показала жизнь, каким бы всезнающим «он» ни казался, всегда есть одно небольшое или не такое уж и небольшое «но». И это «но» однажды уже смогло «убить» его.       Князь Хвори перевёл взгляд на свою ногу и пристально посмотрел на неё. Ему отчего-то всегда казалось, что к его ноге привязана тонкая прозрачная нить, через которую он связан с основной частью своей души. Через неё та наблюдает за ним и всем, что его окружает. Может, если он постарается, то она услышит или даже ответит на его вопросы? Ведь неизвестно, в какой момент сосуд наконец-то лопнет и Сохель, Князь Хвори, вновь исчезнет из этого мира.