*
Хосок прилетел из номера своего мотеля до дома подруги за каких-то девять минут. Он всё ещё ужасно ориентировался в этом маленьком городе, но благодарил всех богов за наличие онлайн заказа такси в этой сплошной дырке на карте. Когда он зашёл в дом, то его ладони моментально вспотели от стресса. Ханна, взглянув на него кроваво-красными глазами, пригласила его присесть к себе на кровать, по которой было разбросано огромное количество использованных бумажных салфеток. — Хо, ты только слушай внимательно и не перебирай меня, ладно? — она обхватила грязными мозолистыми руками руки парня. Погладила нежную кожу на чужой тыльной стороне ладони. Набрав полную грудь воздуха, продолжила, не переставая наглаживать чужие кисти: — У меня к тебе просьба на миллион. Моя подруга, Пак Чеён, она нуждается в помощи. Хотя нет, помощь — это сказано слишком мягко. Она нуждается в совершенно новой жизни, понимаешь? — Чем я могу помочь, солнце? — Будет до одури трудно, Хо, — засмеялась Ханна, вытирая рукой бегущие по щекам слёзы. — Я хочу попросить тебя забрать её во Флориду. Просто представь, что она — это я. Окружи её такой же заботой, какой бы окружил меня. Знаешь, она будет драться и, возможно, сильно кусаться, в попытках сопротивляться, но я прошу тебя, подари ей новую жизнь. Она нуждается в нормальном отношении. Чеён никогда не жила обычную жизнь без каких либо потрясений и проблем. Ты сможешь ей подарить это, я знаю. Сводишь на экскурсию по достопримечательностям, искупаешь в Атлантическом океане, сделаешь ей татушку из хны на руке, накормишь мороженым и морепродуктами. Прошу тебя, Хо, просто забери её из этого ада и обеспечь вниманием и достойной жизнью. — Не имею не единого понятия, что из этого выйдет... — хмурился Хосок, действительно не понимая, чем именно он может помочь подруге. — Я тоже не знаю, Хо. Ничего не знаю... Она пережила многое. Настолько, блять, многое, что, кажется, она должна была самой первой уйти из этого мира. Я не знаю, Че либо действительно уже настолько со всем смирилась, что превратилась в закрытую льдину, либо... я не знаю. Ничего не знаю... Это слишком сложно. Давай, хотя бы попробуем подарить ей нормальное существование? Это моя первая и последняя просьба. — Я всё сделаю, Ли. — Чон потянулся к Ханне за объятиями, обхватывая длинными руками худые девичьи плечи. — Я готов пойти на всё, ради дружбы и твоей чудесной улыбки. Если счастливы твои близкие, то и ты тоже счастлива, верно? — Готова жизнь отдать за своих любимых...***
пять лет
спустя:
И без того всегда тихие улочки злополучного Прорка опустели ещё больше. Парк, освещённый в ночное время только одним тусклым фонарём, больше не был наполнен скрипом старой качели. Дешёвые закусочные больше не были наполнены голосами посетителей, а на заднем дворе школы будто и вовсе перестали обедать школьники. Место, где раньше стояла полу-разрушенная белая церковь, было наполнено в прямом смысле «гробовой тишиной.» Старый, и так когда-то давно заброшенный белый трейлер, был заброшен во второй раз, медленно покрываясь уже вечным слоем пыли, заслоняющем собой воспоминания... Город вымер, ведь в нём умерли души и постепенно умирала память о них. В этом городе умерла молодость, умерли чьи-то надежды, чьи-то совершенно глупые несбыточные мечты. В этом городе умерли люди, лица которых не запомнил никто, но запомнили высокие сосны, холодные реки и грязные стены зданий, в которых протекала совершенно убогая по стандартам, но всё же их жизнь... — Не верится, что мы смогли приехать сюда снова... Голос Лисы не скрывал дрожжи и волнения, бушующего внутри. Она со слезами на глазах осматривала серую длинную улицу, уставленную бараками. Тёплая рука Чонгука накрыла руку девушки, спрятанную под мягкой пушистой перчаткой. — Ненавижу этот город также, как люблю тебя, моя бестия. Город, кажется, действительно вымер, ну или постепенно вымирал и становился заброшенным, ведь из него как один убегали люди, желая оставить свои беды здесь и начать новую жизнь в столице. Проблема заключалась лишь в том, что убегали сильнейшие, а слабейшие обрекали себя на вечную могилу в этом по истине адском месте... Город простирался перед ними словно погребальное поле, напоминая о зловещем прошлом. — Интересно, здесь остался ещё хоть один цветочный? — крепко держа за руку Чона, поинтересовалась Лиса, неспеша передвигаясь в нужную сторону по мрачным переулкам. Когда родители Лисы развелись, и мистер Манобан вышвырнул бывшую супругу на улицу без вещей и денег, женщина добралась автостопом до другого конца страны и обжилась там. Бросить всё (хотя бросать то толком было и нечего) и уехать к матери на другой конец Америки было лучшим решением Лисы за всю её жизнь. Когда она объявила о своём желании Гуку, то тот без раздумий заявил, что едет с ней, несмотря на то, что в Прорке у него оставались родители. Там то парочка и нашла своё какое никакое счастье: Чонгук начал работать в автомастерской, а Лиса, с горем пополам окончив кулинарный колледж, устроилась в небольшое кафе, начав готовкой приносить неплохие деньги. Жизнь начинала... налаживаться..? Тэхён же, как поговаривали, поступил в престижный технический университет в большом городе, окончательно утратив связи со своими бывшими друзьями. О нём было ничего неизвестно. Впрочем, никто и не стремился что-то о нём узнать. В тусклом свете заходящего солнца Лиса и Чонгук медленно шли по заросшему кладбищу. Их руки были крепко сцеплены, а в другой руке каждый из них держал по букету красных роз. Пара направлялась к двум могилам, которые были расположены рядом друг с другом. На одной из них было выгравировано имя Юнги, на другой — Ханны. Сердца молодых людей сжалились от мысли о друзьях, которых они потеряли здесь. Под этим пропыленным покровом скрывались их собственные воспоминания. Здесь жертвы времени и смерти слились в одно, оставив лишь пустые улицы и мрачные тени прошлого. Лиса и Чонгук ощущали, как будто каждый глоток воздуха наполняется прахом ушедших лет. Они видели образы своих друзей, слышали их смех и голоса, которые теперь казались такими далекими. Возвращение в Прорк стало встречей с немыми свидетелями их лучших моментов, отброшенными на задворки времени. Подойдя к могилам, они положили розы и наклонились, чтобы прочитать надписи. Они простояли так некоторое время, вспоминая своих друзей и оплакивая их трагическую кончину. Когда они наконец встали, то случайно заметили рыжую лисицу, которая сидела подле могилы Ханны. В Прорке, конечно, водилось много диких животных, но они практически никогда не выходили напрямую к людям... Лиса замерла, пораженная. Она всегда считала, что лисицы — это духи умерших, которые приходят навестить своих близких. — Ты тоже думаешь... — прошептала еле слышно девушка, чтобы не спугнуть животное, — что это не совпадение..? Лисица с любопытством наблюдала за ними, положив одну лапку на другую. Манобан совсем невесомо коснулась пушистой шёрстки красавицы, погладила её по голове. В этот момент Чонгук почувствовал, как что-то коснулось его плеча (будто лёгкое дуновение ветра пронеслось вплотную к нему). Он обернулся и увидел ещё одну лисицу с серой шёрсткой, которая сидела возле могилы Юнги. Она тоже спокойно смотрела на него, будто изучая своими чёрными глазами-бусинами. Чонгук и Лиса хоть и не верили ни в какие знаки с Выше и глупые суеверия, но оба пришли к вполне очевидному выводу, — это духи Ханны и Юнги пришли поприветствовать их и поблагодарить за то, что они всё ещё помнят. И по мере того как тусклое белёсое солнце садилось за горизонт, парень и девушка стояли на кладбище, в окружении духов своих умерших друзей. Они улыбались, ведь чувствовали, что души приятелей наконец обрели такой желанный покой и свободу...