Бессердечные создания (и их создатели)

Сергей обещает не сосредотачиваться на пустых вещах; на воспоминаниях, которые могут оказаться неправдой. Они доходят до рынка. Одинаковые проходы муравьиными туннелями облепили всю территорию площади. Узкие и тёмные, накрытые шатрами, сшитыми и собранными из всяких кусков ткани и пластика. Они цветными линзами фильтровали свет и раскрашивали тёплыми, глухими тонами лица продавцов. От этого те становились больше похожи на загадочные фигуры, спрятанные в тенях; прячущиеся от солнца, как декорации фонового плана. Они всплывали только когда замечали новую жертву у своего покосившегося, потрёпанного столика. Купцы, завидев потенциального клиента, тянулись вперёд, почти падая лицами на пыльные дороги. Они раскидывали руки приглашая, заманивая человека ближе к прилавку. Всё их внимание было сфокусировано только на одном — как будто ты единственный, кто соизволил подойти к ним за весь этот жаркий, утомительный рабочий день. А как они хвалили свою продукцию! Даже самые умелые маркетологи не в состоянии так много врать, вешая лапшу на уши и улыбаясь, как жадная акула, всеми тридцатью двумя зубами. Рынок кончался неровной, кривой дугой. Дальше стояли уже столики чище, прилавки, тележки с мороженным и огромные металлические бидоны с квасом. Пару скамеек, деревянные столы и высокие деревья украшали картину, радуя взор. Основная часть людей держалась ближе этого места. Боялись ли они заходить дальше, внутрь базара или не хотели — неясно. Самое главное, что они не покидали эту сторону, и, в основном, даже и не предпринимали попытку войти в произвольно собранный рынок. На бордюрах сидели уставшие прохожие, которым не досталось места на лавочках. Они махали руками, жалуясь на Вовчиков, которые заметали пыль им в лицо. Ворчащий молодняк звучал слабо на фоне фыркания стариков. Сергей крутит головой, пытаясь найти источник проклятий, которые звучат в сторону бедных железок. Майор быстро определяет рассадник ненависти. Оказалось, это были бабушки на стульчиках, которые продавали ведра грибов и банки домашнего варенья. Они прикрывали продукты платками, спасаясь от добросовестной работы робота. Бедолаги. Наверное, этот Вовчик измывается над ними не первый час. От этого вида сердце сжалось, обливаясь горячей кровью. Сергей расстроился, что не взял с собой денег. Да и не было у него денег; и куда он денет ведро грибов и банку варенья? Он живет в больнице. С жалостью накатили воспоминания и о других бабушках. О бабе Зине, если точнее и совсем откровеннее. С тёщей он не общался с самой выписки Кати из «Павлова». А должен ли он? Технически, с Екатериной он даже не развёлся, они не успели дойти до этапа проведения, непосредственно, самой свадьбы. Катя постоянно откладывала, работы не становилось меньше, мысли были не о том. Сергею всегда казалось, что времени полно, что некуда торопиться, и они успеют пожениться ещё двести раз. Как глупо сейчас это звучит. Ему хотя бы вспомнить половину из того, что он пережил со своей неудавшейся невестой, а потом уже горевать об их провальном браке. Хотя, с одной стороны, один этап на пути к брачной жизни они прошли. Нечаев сделал предложение Кате, они были помолвлены. Но помолвку можно расторгнуть, а можно остаться помолвленными до самой смерти, так и не женившись. Он помнит их серьёзный и долгий диалог с Катей, перед её выпиской из больницы. Она ушла не попрощавшись. Только кольцо, которое она сняла, осталось на прикроватной тумбочке. Из уважения, жалости или невнимательности медсёстры не стали трогать обручальное украшение. Нечаев убрал его сам, найдя в себе силы, спрятать подарок в самый дальний угол выдвижного ящика. От этих мыслей он быстро мрачнеет, поэтому решает отвлечься. Это несложно, отвлечений на площади было предостаточно. Алиса была на своём месте; разгуливала без всякого страха и тыкала в стороны предполагаемых вариантов следующего пункта назначения. Мороженое, базар, ещё шарики продают, а тут игрушки, а вон там люди танцуют. Захаров успешно отыгрывал роль строгого отца, отрезая любое предложение о покупке бесполезной ерунды, строгим: «Обойдешься» и «Нет». Алиса несколько раз обратилась к нему за поддержкой: жалостливо строила глазки, умоляя встать на её сторону. Сергей только пожимал плечами и виновато разводил руки. Его мнение в таких вопросах не учитывается… Люди сновали туда-сюда, громко разговаривая; заливались смехом и наслаждались свободным днём. Останавливались купить самоделки, маленький сувенир. Люди радостно мелькали тут и там, кто из деревни, кто из города. Сергей замечал и сотрудников, обычных работяг комплексов и предприятия. В своих фирменных комбинезонах они гордо водили очарованных женщин под ручку. Но видно было — маялись от жары в такой плотной одежде. Ну, у любой монеты есть две стороны. Нечаев злорадно ухмыльнулся при виде их раскрасневшихся лиц. Погода непредсказуемая, ему недолго лыбится. Сначала потеплеет, а потом дунет шквалистый ветер, и он уже будет завидовать… Как непостоянны горы Казахстана. Посередине, перед входом на базар, стоял фонтан. Удивительно, но в фонтане никого не было, люди облепили каменные выступы и ступеньки со всех сторон, детей держали близко. Может, слишком холодно для купаний и беспредела в воде? Никакой холод и непогода не способный остановить Алису. Она бежит сразу в сторону открытого пространства, к поверхностям свободным от людей. За ней шагают и Сергей с Захаровым, садясь на бортик фонтана. Нечаев из интереса решил посмотреть на водную гладь, и вместо дна, набитого монетами, увидел рыб. Маленькие разноцветные мальки плавали среди цветущих кувшинок и мха. А, наверное, поэтому люди не прыгают сюда. Фонтан выглядел ухоженным: резные части и скульптура в виде кита посередине. Очень интересная, детально и аккуратно проработанная работа. Все части достопримечательности, которые при обычных условиях уже были бы покрыты грязью и пылью, были чистыми. Очевидно, его не бросали здесь на один сезон, включив пару раз жарким летом, или по прибытии комиссии, проверки. Кто-то упорно вычищал, мыл и не пускал людей терроризировать живущую внутри фауну. Может быть, местные боролись за красоту своего окружения, или поселился очень злобный смотритель. — Они плавают в полимере, — с гордым знанием происходящего подсказала ему Алиса. О, Сергей даже не понял этого, его глаза удивленно округлились. — Я сама помогала выбирать рыбок! Она любовно обвела пальцем несколько мимо проплывающих созданий. Сергей улыбнулся ей. А потом пошел искать более подробное объяснение у врача. Захаров вздохнул и поправил очки, когда заметил выжидающие лицо майора. — Фонтан построили на пожертвование одной моей знакомой, она живет неподалеку, — рассказал Харитон. Майор не знает, что удивило его больше в этой новости: первое, что у Харитона есть знакомая (почему он был удивлен, Сергей сам не понял); второе, что она была достаточна богата, чтобы на свои деньги установить целый фонтан на площади, и третье, что людям вообще позволяют устанавливать на свои деньги фонтаны. Посреди площади! Разве это законно? Или для богатых дверей открыто больше даже в коммунистическом строе? От капитализма не спрятаться. — Поэтому вы сюда часто приходите? — невзначай задает вопрос Сергей. К ещё большему удивлению Нечаева, Захаров кивает. Он не уверен, стоит ли ему обижаться. За всё проведенное время он узнал многое о Харитоне, он ему рассказал даже о смерти своей матери. Но друзья? Близкие знакомые? Он полагал, что Дмитрий Сергеевич был его другом, но он почти не говорил о нём. Единственное, что указывало на их близкие отношения — это то, как Захаров обращался к академику по имени. Как он сокращал длинное «Дмитрий Сергеевич», до «Димы», а когда он злился на него, то шеф становился «Сеченовым». Другие связи, люди с которыми он работает, его друзья. Пустота. Ничего. (Не считая Филатовой, но они больше очень хорошие коллеги; наставник и ученица, чем друзья). И почему его это так волнует? Наверное, ему не нравится дисбаланс этих отношений. Хирург знает всё о нём, у Сергея нет привычки утаивать или фильтровать лишнюю информацию. А учитывая его частичную потерю памяти, возможно, Захаров знает о нём больше, чем он сам. Знаете, вся эта сухая статистика, собранная в закрытых архивах, предоставленная ему по статусу. Он может нарыть о нём информации, на три полноценные стопки. Нароет столько, что будет неловко спрашивать, когда её успели собрать. И кто её собирал всё это время, и в каких целях она была собрана? По манере общения Харитона и его выдержки в обществе — в общем отношении к людям — видно, что нейрохирург не из тех людей, которым нравится говорить о себе. Захарова больше интересуют способности, продукт сознательной деятельности человека. Его интересует высокая наука, рациональная логика, удивительные открытия. Словно ему чужды эмоции, понимания, эмпатия и любовь. Сожаление, сострадание, поддержка. Человеческая близость. Сергей в это не верит. Он верит, что мужчина способен на всё перечисленное. Хирург способен любить, заботиться о людях, проявлять жалость и милосердие. Он не ограничен в спектре этих эмоциональных изменений. Только Харитон переносит их по-другому, ощущает иначе. Для него всё это имеет иное значение, отличное от общепринятого. И Сергею нравится думать об этом каждый раз, когда он видит хирурга рядом с Алисой. От этого ему становится спокойнее. Алиса молча, как загипнотизированная, наблюдает за рыбками, водит пальцами по натянутой поверхности полимера. И щурится от бликов солнца. Сергей переводит взгляд и наблюдает за ней какое-то время с улыбкой: нечто живое и необъяснимое ютится в его груди. Заставляет его ждать лучшего от этого мира, верить в людей. Верить в хирургов, очень жестоких снаружи и очень одиноких внутри. Ветер спокойно завывает, солнце временами прячется за белокурыми облаками. Всё вокруг стихает, внутри их собственного мира царствует комфортная тишина. В первый день, когда ему разрешили покинуть больницу, ему было больно. Он был в беззвучном смятении. Он не знал, куда податься, как быть и для чего существовать. Сергей жил на автомате, один день сменялся другим, ночь и утро были одинаково похожи. Он тосковал по несуществующему дому. По месту, которое глубоко закопалась в подсознании, по запахам родных людей, по чувству безопасности в окружении знакомого и понятного. Он желал этого, он хотел спрятаться в этом. Вокруг была белая, безликая больница. А сейчас? Сейчас Нечаев думает, что наконец-то нашел свое место. Сейчас всё кажется правильным, очевидным и лёгким. Все остальные проблемы больше не проблемы, а преодолимые преграды. Будущее — больше не тёмное расплывчатое наказание, а горизонт обширных событий. Спокойное, как картинки в детских книжках и прикосновение его матери. Сергей хочет остановить время, дать себе надышаться этим воздухом, насмотреться на своё окружение. Позволить себе взяться за руку, сжать ладонь, прикоснуться и чувствовать пульс живого сердца. Хотелось забыть, позволить воспоминаниям не мучить его кошмарами. Попрощаться с теми, кто умер, с теми, чьи имена он не мог вспомнить. И любить сейчас, быть любимым в ответ. Затем отпустить, позволить времени возобновить свой ход. Но у судьбы всегда свои планы. Тишину прерывает громкий цокот шпилек по каменной кладке. А дальше громкое, радостное замечание детским голосом: — Тётя Лена! — Алиса первая прерывает безмятежность момента, спрыгивая с фонтана кому-то на встречу. Она бежит, обходя обступающих её людей, и бросается вперёд. Харитон по инерции тоже поднимается с фонтана. Сергей всё ещё сидит на месте, раздраженный и заинтересованный этой «Тётей». Майор выгибает шею и… О, ладно. Теперь он видит. Грациозной походкой в их сторону двигается женщина. И не просто женщина, а какая! Женщина с большой буквы, без сомнений. Тёмные завитые кудри, ярко-красная помада. Платье с глубоким декольте узко облегало всю её фигуру, на плечи был накинут темный пиджак. Завершался образ высокими, красными каблуками, жемчужным браслетом и ожерельем. Крупные алые камни — возможно рубины, возможно искусственные — в сочетании с мелким бисером, смотрелись на бледной коже её шеи как смертельное, ножевое ранение. Но даже так, кровавое украшение больше подчёркивало опасность владелицы. Она моментально привлекла всё внимание к себе. Бедные девушки покраснели, пытаясь прикрыть раскрытые челюсти своих ухажеров и увести их подальше. Бабушки зацокали, кто-то перекрестился, а молодые студенты неловко отвернулись, делая вид, что заинтересованы только в своих учебниках. Губы женщины растянулись в улыбке, она раскинула руки с удовольствием принимая объятия от девочки. — Сколько раз я просила не называть меня «тётей»! Ведьма маленькая, — притворно обижено пробубнила женщина. Потом её глаза скользнули в сторону Захарова. Она несколько раз похлопал длинными тёмными ресницами, кинув быстрый изучающий взгляд на Сергея. Эффектный макияж выделял её глаза: острые стрелки, тёмные тени. Она коротко улыбнулась ему, сверкнув белыми зубами и клыками. От этого у него мурашки по коже пробежались. — Милый! — она двинулась в их сторону. Нечаев уже готовился защищаться от прямого, откровенного флирта. Но обращался она не к нему, а к Харитону. Сергей решил, что лучше бы она пыталась заигрывать с ним, чем с хирургом. Почему-то от одной мысли о сторонних романтических отношениях у него челюсти сжались. Тем более, с кем-то вроде неё! — Дорогой, я так давно вас не видела, уже соскучилась. Как дела на работе? — Элеонора, — спокойно приветствует её Захаров, протягивая руку для рукопожатия. Женщина секунду смотрит на вытянутую ладонь, закатывает глаза и всё-таки жмёт руку в ответ. Она притягивает его для объятий, и хирург не сопротивляется. Только поднимает брови после расставания. Сергей сжимает руку в кулак. Отросшие ногти впиваются в кожу. — Когда ты вернулась из командировки? Мне говорили, что твой приезд немного задержится. Какие-то проблемы? У Нечаева начал дергаться глаз. Сначала «милый» и «дорогой», а теперь они на «ты» воркуют, как женатые. А всего лишь минуту назад всё было так хорошо! — Да, уже как неделю вернулась! Все проблемы были улажены. Ты же знаешь, перед моим шармом не устоит ни один мужчина, — она подмигнула хирургу, и настала его очередь закатывать глаза. Сергей надеялся, что не покраснел от злости. Кто это женщина, и почему она флиртует с Харитоном. И какая ему разница, кто с ним флиртует? Его зубы скрипят, спина напряжена. Элеонора теперь обращает на него внимание, хищно прищурив глаза и разглядывая его с ног до головы. От такого пристального внимания Сергею становится не по себе. Она смотрит на него так, как будто сейчас набросится посреди улицы и начнет сдирать с него одежду. Нечаев поднимается с фонтана думая, что таким образом он обретёт утраченную уверенность. Это не помогает. Ему кажется, что от этого стало только хуже. Женщина вцепилась в него взглядом и прикусила нижнюю губу. Майор подавляет иррациональное желание прикрыться руками. Как будто это ему поможет. — Не познакомишь меня со своим спутником? — кокетливо просит Элеонора, обращаясь к Захарову. Хирург вздыхает. — Элеонора, знакомься — Майор Нечаев. Товарищ майор — Элеонора Игоревна, та самая знакомая, с тем самым фонтаном, — он стряхивает остатки пыли с халата. И продолжает. — Элеонора занимается разработкой военной техники. Оружие, в том числе. Харитон смотрит на Алису. Просто бросает быстрый, непонятный взгляд на её макушку. Девочка поднимает голову и успевает поймать взгляд хирурга. Они обмениваются, они знают что-то общее, что-то скрытое и недоступное для майора. Элеонора отвлекает их, разрушая эту странную связь между ними, погладив девочку по голове. И сделала она это не случайно. — Верно, если в твои руки когда-нибудь попадала горячая, большая пушка, то, скорее всего, это моя заслуга, — она нагибается в его сторону, и Нечаев очень вежливо отодвигается назад. И в бок, в сторону хирурга. Женщина это замечает, изучая тёмными глазами сокращенное расстояние между ними, и хитро ему улыбается. — Я думал, на предприятии не производят военную технику? — удивленно спрашивает Сергей, желая отвлечься от приставаний Элеоноры. — Тем более оружие… — Именно на предприятии 3826 — нет, но ответвления главных комплексов — да. В каком-то смысле, это приказ партии. Элеонора права, — они пересекаются взглядами. Харитон качает головой, улыбаясь знакомой. — Ни один мужчина не устоит перед её шармом. — Все верно, милый. Но мои игрушки — это не просто оружие, это целое искусство, — гордо объясняет женщина. — Ладно, хватит болтать, или Лиса умрёт от скуки. Девочка, которая до этого угрюмо стояла в стороне, оживилась. — Пойдем, дорогая, я куплю тебе что-нибудь, — Алиса еще больше оживляется. — Любая дама рада подаркам. Верно, детка? — Да! Спасибо, тётя Лена, — Алиса повисла на руке женщины, и та недовольно скривилась. Она бормочет что-то о подарках Мусе и Дусе, они ведь тоже женщины в каком-то смысле. — Любовь моя, сколько денег я должна потратить на тебя, чтобы ты прекратила звать меня «тётей»? — она остановилась, поворачиваясь в их сторону. Сергей до сих пор стоит рядом с хирургом, Захаров не жалуется. — Повеселитесь без нас, мальчики, мы присоединимся чуть позже. Она подмигивает Нечаеву в последний раз и машет обоим мужчинам. На ярком голубом небе. Выделяются её красные, острые ногти. Сергей свободно вздыхает. Было страшно оставлять Алису с кем-то вроде неё, но Нечаев соврёт, если скажет, что не стало легче, когда Элеонора отошла от него на несколько метров. И продолжала отдаляться. Тем более, если женщину с девочкой не остановил хирург, значит, есть повод доверять ей. Значит, они знакомы не первый год; это значит, что Алиса хорошо знакома с этой женщиной и не боится её. Интересное у Алисы окружение. Они молча смотрели в их спины, а потом снова сели на фонтан.