Его нет

Тяжелее всего было смотреть ему в глаза. В эти большие, невероятной красоты карие глаза цвета сладкого меда, переливающиеся на солнце как смола. В эти заплаканные, бездонные глаза, шарящие по чужому лицу, будто в попытке запомнить каждую его черту — каждый шрам и каждое мимолетное движение темных ресниц. Каждый выдох. Его высохшие побледневшие губы были крепко сжаты, и он, кажется, боролся с собой. Со страхом. Еще страшнее было видеть, как этот ужас остается на его лице, когда чужая ладонь осторожно высвобождается от трясущихся пальцев. Шепард знал — Кайдену больно. Тяжелее всего было смотреть в его глаза. В эти накрытые синей дымкой стеклянные и уставшие синие океаны, в которых когда–то разрастался огонь. В эти потерянные, по–детски напуганные глаза, заглядывающие куда–то далеко за зрачок, в самую душу, в попытке ухватиться. Спастись. Его обветренные посиневшие губы что–то бессвязно шептали, пока частое дыхание вырывалось из груди. Он боролся. Еще страшнее ему было отпускать чужие холодные пальцы из своей подрагивающей ладони.  Кайден знал — Шепард не вернется.