Его нет

Кайден слишком отчетливо помнил, как его собственные ноги подводили его, то и дело путаясь в шагах, пока он сам целовал Шепарда так, как не целовал никогда — напористо, невыносимо жарко и с какой–то мимолетной спешкой — как будто тот вот–вот ускользнет из его рук, обернется в пыль и снова оставит его одного. Кайден слишком отчетливо помнил, как теплые, загорелые и покрытые шрамами ладони шарили по его сильной спине в попытке ухватиться, пока их хозяин не силился лишний раз сделать слишком шумный для ночной тишины вдох, упиваясь его касаниями, и тихо шептал чужое имя, вечно проглатывая последние буквы от недостатка кислорода. Кайден слишком отчетливо помнил, как тяжело дышащий Джон вдруг сжал его широкую руку, переплетая измученные в боях пальцы, на которых точно должны были быть одинаковые серебрянные кольца, и окликнул его полушепотом – полумольбой, который Кайден не мог проигнорировать. Как только он поднял свои ярко–золотые глаза, его густые ресницы дрогнули, прежде чем они раскрылись в восхищении — Шепард еще никогда не выглядел таким: таким разгоряченным, таким настоящим, таким живым. Шепард не выглядел таким живым уже 3 года.