Герой, Злодей, Оливия.

— Напоминание о записи в маникюрный салон, — механическим голосом зачитывала голосовая программа, пока я пыталась подцепить ногтями каменную пластину на стене. — Процедура состоится через три дня. Салон находится по адресу… Я сдула со вспотевшего лба прядку волос и отошла от стены, банально побоявшись за свои ногти. Ну его, ещё сорву, если продолжу упорствовать. Лучше чем-нибудь подцепить эту чёртову пластину, чем вот так рисковать здоровьем; сорванный ноготь это всегда неприятно и больно. Да и боль там особенная, накатывающая волнами… очень неприятная, короче говоря. — Повтори последнее сообщение, — приказала я мобильнику, тыльной стороной ладони вытирая лоб, чтобы его не запачкать грязью с пальцев. — Напоминание о записи в маникюрный салон, — послушно отозвалась голосовая программа неприятным скрежещущим тоном. — Процедура состоится через три дня. Салон находится по адресу… Я нахмурилась. Вытерев руки об одежду, я достала мобильник из заднего кармана спортивных штанов, — когда-то они были голубыми!.. — и посмотрела на дисплей. Не знаю точно, чего я там ожидала увидеть, потому что программа зачитывала ровно тот же текст, который приходил в сообщениях. Но одно дело — слушать кого-то, — кого-то даже не совсем живого, будем откровенны, а потому не совсем заслуживающего доверия, на мой взгляд, — и совсем другое, когда ты самостоятельно видишь текст. Впрочем, мне-то без разницы. И так и так было непонятно, что это за запись такая. Маникюр? Какой ещё маникюр? Когда я записаться-то успела на него, кто скажет? Да и вообще, когда я в последний раз маникюр-то делала?.. Короче говоря, вопросов много, ответов пшик. Прислонившись бедром к стене, я быстро залезла в календарик. Может, там будет хоть какое-то пояснение… вот только шиш мне, а не информация: в мобильном календаре было записано, когда мне принимать витамины, когда надо проверять голову, когда сдавать анализы — и ни единого слова про маникюр. Значит, у Лу спрашивать тоже бесполезно. Да и вообще, учитывая мои провалы в памяти после столкновения со Сверхчеловеком, неудивительно, что информация про маникюр у меня из головы вылетела. Мозг-то мне этот «герой» знатно покорёжил, до сих пор отхожу от ментального удара. Вздохнув, я убрала мобильник и недовольно посмотрела на стену перед собой. Вот тут точно есть какой-нибудь тайный ход, я просто уверена — иначе зачем здесь висит эта тонкая каменная пластинка? Никакой художественной ценности она не несла, ничего полезного не делала. Сканер на мобильнике показывал, что под камнем нет ни единого проводочка или схемы, а значит, пластинку не Лу установил. Тогда на кой чёрт она тут вообще висит, кто мне скажет?.. если не для скрывания тайных интересных ходов. Эх, иногда мне не хватало какого-нибудь помощника или гида в этом огромном замке. Я конечно довольно быстро выучила основные переходы, — и даже знала парочку весьма удобных тайных ходов, существенно сокращающих время перемещения по замку! — однако не все секреты этой старинной постройки мне открывались. Как вот эта вот, блин, пластина! Ну она же точно должна быть для чего-то, в самом деле; не будет же на стене висеть непонятно что просто чтобы висеть непонятно для чего! Чёрт! От напряжения во время новой попытки отковырять пластину я вспотела. Отойдя от ненавистного прямоугольника на несколько шагов, я упёрла руки в бока и недовольно посмотрела на камень. Клянусь, он насмешливо посмотрел в ответ. Или мне уже мерещится из-за переутомления? Я на всякий случай показала пластине язык и, чтобы не нервировать себя больше положенного, — мне вообще нельзя нервничать, так, на секундочку, — отошла в сторонку. Там, сняв с пояса бутылку с водой, я жадно присосалась к горлышку. И ополовинила ёмкость в несколько глотков! Вот это я понимаю жажда. Мы что, в пустыне, что ли… конечно, Льюис предупреждал, что у меня могут быть огромные приступы голода или жажды, но не настолько же… кстати, именно из-за его предупреждения я не ходила ни в одну из своих экспедиций по замку без бутылки, прицепленной к поясу с инструментами. У меня в общем на него было понавешено много всякого-разного: бутылка с водой, упаковочка влажных салфеток, несколько энергетических витаминных батончиков, — как раз для борьбы с приступами голода, — рация для связи с Лу, маленький гаджет типа телефона для вызова Уборщика и ещё куча всякой мелочёвки. Дополнительно я носила молоток — не совсем понимаю, зачем, но с молотком я себя всяко увереннее чувствовала, чем без него. Огнестрел мне никто бы не доверил — и слава интернету, если кто моё мнение спросит. Я же носила бы пушку у бедра, как какая-нибудь актриса из сериала про детективов. Даром, что вместо платьев и сексуальных брючных костюмов я по замку ходила в спортивках. Зато в голубеньких и красивых! Ну, когда мои костюмы чистыми были… Да и вообще, какие ещё сексуальные платья в этом рассаднике пыли, скажите на милость? Тут по одному тайному ходу проберёшься — и всё, костюм можно отдавать Уборщикам для глубокой очистки. Однажды я вообще выбралась из тайного хода практически полностью тёмно-серая от пыли. А уж как я её из волос вымывала — вообще песня! Выпив ещё водички, я покосилась в сторону каменной плиты. Небольшая она была, размером с альбомный лист. Тоненькая, но не настолько, чтобы ногтями не подцепить. Наоборот, ими-то она очень легко подцеплялась, очень удобно — значит так её и надо вскрывать… нет? Я вернулась к плите, как хищник на охоте. Осмотрев её с разных сторон, я потёрла руки и снова подцепила камень ногтями. Казалось, что мне не хватает самой малости, какой-нибудь мелочи… не знаю. Ещё капельки усилий или типа того. И тогда-то эта плита откроет мне все секреты, которые прячет под своим каменным телом! Откроет!.. Я сказала, откроет! — Олив, ты чем вообще занимаешься? — Разгадываю… тайны… этого… замка! — пропыхтела я в ответ. — Не мешай! — М-м-м… и долго будешь разгадывать? — Пока лоб себе не расшибу, видимо! — зашипела я, чуть было реально не стукнувшись о плиту лбом. — Ну чего тебе? — Фу как неласково. Я обернулась, ухмыляясь, и увидела парящий в воздухе экран планшета. Нано-Уборщики, порхающие вокруг него небольшими стайками, складывались в тоненькие серые ручейки… если так можно было сказать о летающих роботах, мда. Но роботостроение, изучение, проектирование и наименование было запрещено законом, так что кто меня укорит, собственно. Как хочу — так и называю. Льюис за экраном насмешливо оглядел меня с ног до головы. Ну да, зрелище то ещё: потная, вспотевшая красотка в костюме, который, вообще-то, должен был быть голубым. Но, если по-хорошему, то я уже не один час по замку ползала, так что от небесного цвета остались разве что воспоминания да малюсенькие, пока не запачканные пылью и грязью участки. — А что ты так на меня смотришь? — я расхохоталась от выражения лица своего мужа. — Это Уборщикам надо втык делать за то, что твоя жена в таком виде по замку перемещается! — Втык, говоришь?.. Струйка роботов завернулась спиралькой и тревожно завибрировала. Я отмахнулась от нано-ботов и их беспокойства — ну что там Лу может с ними сделать, не покормить разок? Так не выйдет — тогда эти ребятки не будут кормить нас. К тому же, я не была уверена, что Уборщики могли полноценно чувствовать и размышлять; Лу пытался объяснить мне алгоритмы их программ, но дело это было сложное и нудное — я вечно засыпала. Неинтересно мне, что поделать! Роботостроение я изучала постольку-поскольку, лишь бы занять время и мозги. Любви у меня к этой науке так и не появилось, как и каких-то особенных умений или способностей. Другое дело — всё, что касается денег. Вот тут мой гений расцветал, пах и разрастался. Да и интересовало меня всё насчёт них. Не помню, правда, почему… Но я многое не помнила, так что вообще не удивительно. Жаль только, что из-за этих дыр в моей памяти, — чтобы ты, Сверхчеловек, питался исключительно горькими салатными листьями, — я не совсем саму себя понимаю. Некоторые мои поступки казались глупыми или необоснованными; я подозревала, что обоснование у них всё-таки было. Просто я его вспомнить не могла. Банально: почему я так любила деньги, почему они меня интересовали? Я никогда особенно не нуждалась, но в последнее время стала просто одержима идеей собственной финансовой эмансипацией. Хорошо ещё, что Лу на это спокойно реагировал. А ведь я знала, что есть на свете мужчины, — да и женщины тоже, — для которых такое желание — признак меркантильности и в общем уехавшей кукушки. Ещё раз: хорошо, что Льюис у меня понимающий. Денег на первое время выделил, книг всяких на планшет накачал, видеоуроков тоже. Золотце, а не муж. — Ты меня зачем искал? — спросила я, отряхивая бёдра от пыли. Серые комочки даже не успевали долетать до пола — старающиеся Уборщики подхватывали их в полёте и аннигилировали, чтобы не оставлять следов от своей прежней халатности. Будто это их спасёт, хех. Но всё равно, довольно забавно. — Ты пропустила обследование, — недовольно покачал головой Льюис-из-планшета. — Я заволновался, что ты опять потеряла сознание, так что отправил Уборщиков на твои поиски. — «Опять», пф… всего-то один раз было. — Один раз — это на один раз больше, чем должно быть, — Льюис нахмурился, смотря на меня; выглядел он как строгий родитель, заметивший за ребёнком серьёзную оплошность. — Оливия, если бы ты серьёзнее относилась к собственному здоровью… — Эй, я отношусь! Что за папочкин тон? Льюис поджал губы, и мне мгновенно стало стыдно за своё поведение. Блин… на самом деле, Лу был прав на тысячу процентов относительно моего здоровья: если я после ментального удара от Сверхчеловека всё ещё падаю в обморок, — пускай всего один раз! — то это точно не значит ничего хорошего. Как любит приговаривать Лу, «мозг — дело тонкое». Тут одну какую-нибудь извилинку надковырнёшь, и у тебя ноги прекратят работать. Или лёгкое, к примеру. А как насчёт сердца или печени? Или моторной функции в общем… Короче говоря, есть отчего переволноваться. И это в нашей паре я более беззаботная, — Льюис говорил, что «равнодушная», — когда дело касалось моего здоровья. Ну не умела я о себе думать, что поделать-то. Зато муж у меня был отличный, так что переживал из-за каждого моего чиха. И вдруг — целый обморок… и в себя я тогда не приходила где-то четыре часа, опять же по словам Льюиса. Даже представлять не хочу, что он надумал в тот момент и что чувствовал. Если бы было наоборот… Передёрнувшись, я с сожалением посмотрела на мужа; Льюис, заметив, что его увещевания принесли-таки результат, заметно смягчился. — Прости, Лу. Просто… — Олив, думай о себе побольше, — нежно произнёс мужчина, приблизившись к камере по ту сторону. — Пожалуйста, это всё, чего я от тебя прошу. Думай о себе, своём здоровье и своём благополучии, ладно? Замок никуда не денется, честное слово. — Ну, если только Сверхи не пальнёт по нему своим супер-лазером из супер-глаз… — Тут столько пчёл, что у него глаз не поднимется. Я рассмеялась, да и Льюис продолжал улыбаться. Затем я присмотрелась к изображению на планшете и поняла, что муж куда-то вышел из своей прекрасной белой лаборатории. — Что, соскучился? — закатила я глаза. — Ты даже не представляешь насколько. Жди. Две минуты, и я у тебя. — Да-да, милый, как скажешь… Уборщики выключили планшет и отлетели в сторонку, продолжая нервно извиваться и закручивать свой рой в петельки. Ничего, им полезно — ну в самом деле, почему в замке у нас так грязно? Я помню, что здание это строилось явно не для двух людей и кучки разномастных роботов, но уж последние-то усталости не знали и вполне могли бы убираться получше… И всё же, эта пластина мне покоя не давала. Перевязав волосы в высокий хвост, я вытерла лоб и только после этого поняла, что руки-то у меня грязные были. Значит, на лице осталась большая такая чёрная полоса. Армейская маскировка?.. гм, буду думать, что да. Ух, хорошо, что Лу меня не за внешность любил. С тем, как я измазывалась постоянно, он бы меня от поросёнка бы не отличил, честное слово. Поставь нас с хрюшкой рядом — и неясно, где тут Олив, а где гордый обладатель пятачка. Только если по капелькам чистой голубой ткани… в том случае, если я не угваздаюсь по уши. Ладно, пока Льюиса нет, можно ещё раз попробовать подцепить пластину. Итак, раз-два-взяли!.. — Ты что делаешь?.. — Сказала же, что… исследую… замок! — Скорее у меня такое впечатление, что ты хочешь разобрать его по камушку и перенести куда-то. Не устраивает климат под куполом? Ты скажи. Его сменить — дело пары секунд. — Вот всё-то тебе хаханьки, — проворчала я, отстраняясь от пластины и признавая своё поражение перед камнем. Я повернулась к мужу, и Льюис расхохотался, увидев моё кислое перепачканное лицо. Затем Лу подошёл ко мне, приобнял, — на моё шипение о том, что мужчина запачкает свой камзол, он совсем никак не отреагировал, паршивец! — и притянул к себе для мягкого поцелуя. Гормоны у меня сразу подскочили. Ещё немного, частичку от секунды, и я бы напрыгнула на своего мужчину, вцепляясь в него руками и ногами; Льюис, очевидно почувствовав моё желание, поспешно отстранился, извинительно улыбаясь. — Ничего особенного до твоего полного исцеления, милая, — развёл он руками. — И тем более никакого возбуждения! — Тогда не показывайся мне на глаза, паршивец, — поморщилась я. — Одного твоего вида достаточно… хотя сейчас ты не такой сексуальный как обычно, признаю. Он поднял брови в ответ на мою ухмылку, а потом посмотрел на свой бедный камзол. — Я же предупрежда-а-ала, — протянула я максимально неприятным тоном. — Испачкался от жены? — От тебя приму хоть яд, — фыркнул на это Льюис. — Что там пыль. Отстирается. — Вот видно, что ты сам никогда вещи не стирал, как я… Я сказала это — и сразу осеклась, недоумённо хмурясь. Это когда это я в последний раз вещи стирала, скажите на милость? Тем более вручную; я же именно про этот способ стирки думала, когда пеняла Льюису на его беззаботность. Но в замке у нас всё делают Уборщики, а стиральных порошков я с момента своего студенчества не касалась. Не касалась же? Почему тогда у меня стойкое ощущение, что… — Так что ты с пластиной делала, ответишь? — перебил нить моих размышлений Льюис. Я встряхнулась и посмотрела на мужа, пару секунд бестолково хлопая ресницами. Затем мозг прекратил буксировать, и я расслабилась — ладно, потом разберусь с непонятками. Не так уж они и важны. Стирала я или нет — какая, в сущности, разница. Хотя казалось, что стирала, хм… — Тут пластина, — я указала на камень пальцем, словно жалуясь. — И она не отдирается. — Хм. — И я не могу понять, почему. — Хм? — Уже даже молотком пыталась её подцепить, — закивала я. — Ну, той частью, которая для выдёргивания гвоздей. — Хм… — И ты мне должен новый молоток, — я сняла инструмент с пояса и обвинительно ткнула сломанным молотком в сторону Льюиса. — Потому что твой родовой замок лишил меня его, вот так-то! Льюис фыркнул, забрал у меня молоток и небрежно откинул его в сторону; часть Уборщиков отделилась от общего потока, подхватила инструмент и понесла его по воздуху куда-то вглубь замка. — Договорились, — сверкнул Льюис улыбкой. — Новый молоток, как скажешь. А насчёт нажимной пластины — нет ничего странного в том, что она не поднимается, она не для этого спроектирована. — А для чего тогда? Он расхохотался. — Ну не знаю, Олив. Наверное, нажимная пластина не для того, чтобы её ковырять, ты так не думаешь? Я моргнула, по веселью мужа понимая, что где-то жёстко туплю. Но мозг, всё ещё занятый мыслью про стирку и несоответствие ощущений, всё ещё никак не мог догнать, где именно. — И почему же это нажимная пластина у нас не поднимается, а? — продолжал веселиться Льюис. — Наверное, потому, что нажимная пластина должна работать по-другому, тебе не кажется? Ведь когда нажимную пластину конструировали, она должна была открывать двери и тайные ходы… как? — Как? — спросила я, чувствуя себя максимально тупой. Льюис вздохнул, сохраняя на губах лёгкую улыбку. Затем он подошёл к стене и нажал на пластину кончиками пальцев У меня от этого движения словно в голове щёлкнуло: — А-а-а-а… это же нажимна-а-я пластина… чёрт возьми. Часть стены отъехала в сторону. нажав на пластину ещё раз, Льюис вернул всё, как было. — Ну, не расстраивайся, — он вытащил из кармашка на груди платок, подошёл ко мне и начал вытирать моё лицо от пыли; я блаженно жмурилась от этой заботы. — Всё в порядке, когнитивные функции твоего мозга сейчас немного ущемлены, однако со временем всё вернётся в норму. Ты не обиделась на мою шутку? — Ты вполне можешь попросить прощения… например, сегодня ночью. — Видимо, через твой труп, так, что ли? — Льюис сильно нажал мне на лоб, стирая пыль и заставляя меня зашипеть от неприятного ощущения. — Извини. Олив, никакого секса — в последний раз тебе говорю. У тебя повреждён ключевой орган, и, даже если риск дальнейших ухудшений минимален, я не могу его позволить. Твой мозг мне дороже удовлетворения моих чресел. — Но… — Нет, нет и нет. Никаких гормонов, пока ты полностью не восстановишься! И на этом разговор закончен. Я бы, может, ещё бы поспорила, однако Льюис подхватил меня на руки и быстрым шагом направился… куда-то. Обняв мужа за шею, я поболтала ногами, чувствуя себя в полной безопасности и окружённой любовью. — Куда направляемся, шеф? — В лабораторию. Проверим, что у тебя с головой. — Звучит даже немного оскорбительно… — Ой, да не выдумывай. Всё в рамках твоего лечения. Я откинулась на его руки и уставилась на потолок. Вот приятно же, когда тебя на руках носят, разве нет? Сразу такое ощущение появляется, словно ты маленький ребёнок, а тот, кто тебя держит, закрывает тебя от всего мира. Это было что-то очень родительское; хотя Льюис, надо сказать, тот ещё «папочка», и на родительскую его фигура совсем не смахивала. Скорее… — Оливия, хватит меня провоцировать, — усмехнулся мужчина, когда я полезла холодными ручонками к нему под камзол. — Всё равно ничего не выйдет. — Почему ты меня раньше на руках не носил? — спросила я в ответ. Немного невпопад, если так подумать, однако этот вопрос словно сам сорвался у меня с языка. Действительно, я, сколько бы ни напрягала память, так и не могла вспомнить ни разу, чтобы Льюис поднимал меня на руки. Пускай моя голова была дырявой, как решето, — пошёл ты к чёрту, Сверхчеловек, вместе со своими способностями и ментальными ударами, — однако хоть что-то же должно было сохраниться? Но я не помнила ничего, связанного с ношением на руках. Наоборот, в памяти всплывало ощущение, очень далёкое от того, что я чувствовала сейчас. Никакой романтики, никакой защищённости. Только подавленность и что-то очень неприятное… вроде разочарования. — Я всегда буду носить тебя на руках, — Льюис тяжело вздохнул и поцеловал меня в макушку, коротко прижав к себе. — Даже если я буду ещё грязнее, чем сейчас? — О нет, милая, это уже вряд ли… — Чего-о-о-о? — Вряд ли ты будешь грязнее, чем сейчас, — ухмыльнулся этот паяц. — Поверь мне, это действительно сложно, запачкаться ещё больше. — Нет ничего невозможного в этом мире, — гордо вздёрнула я нос. — Ты ещё не представляешь, какие тёмные углы есть в этом замке! И я их обязательно найду. — Всё ради того, чтобы поругать Уборщиков, — пробормотал Льюис. — И чего ты к ним прицепилась, спрашивается?.. Вопрос был риторическим, так что ответа от меня и не требовалось. Я положила голову Льюису на грудь, хмурясь; муж этого выражения не видел, так что спокойно продолжал нести меня… куда-то. Не знаю. Наверное, в лабораторию. Он же говорил, а я уже забыла, ну что такое-то… Дальше замка в любом случае не унесёт, так что можно было расслабиться. А даже если и унесёт — ну ладно вам, это же мой Лу. Я с ним в полной безопасности… …чего не подтверждает моя память. В моих воспоминаниях — горечь одиночества, никаких катаний на ручках, никакой романтики и заботы. Словно всё это свалилось мне на голову как раз после инцидента со Сверхчеловеком; я даже не помнила, как именно я столкнулась с «героем», как попала под его удар? И Льюис об этом не говорил, словно ему было тяжело… Одно я знала точно: именно после встречи со Сверхчеловеком моя жизнь изменилась, да ещё и очень круто. Но не значило ли это, что до инцидента мой брак трещал по швам?.. И ведь спросить не у кого: в замке была я, Уборщики, Льюис, его бесчисленная слизне-роботизированная армия… иногда залетала подруга Лу, Чудо-Девочка, однако мы с ней практически не пересекались: едва меня завидев, Гвиневра делала большие глаза и практически мгновенно исчезала из поля зрения. Поссорились мы с ней, что ли? Даже если и да, я всё равно ничего сделать не могла: Гвен растворялась в воздухе до того, как я успевала хотя бы окликнуть её и попросить прощения за что-то. Между прочим, не очень было приятно переживать подобное избегание! Не самый классный опыт в моей жизни… хотя, судя по мутным воспоминаниям, «неприятного опыта» у меня раньше было хоть отбавляй. Сейчас-то, конечно, всё по-другому. Льюис носит меня на руках, — во всех смыслах, — сдувает с меня пылинки, проявляет заботу всеми возможными способами. Следит за моим здоровьем, например. Обнимает и целует, едва выпадает возможность. И ни в чём не ограничивает, что почему-то продолжает меня удивлять; мне всё казалось, что в ответ на очередную мою просьбу Лу должен нахмуриться, разочарованно покачать головой и непременно отказать. «Нет, Оливия, тебе не нужны эти книги, я не буду их закачивать!» «Нет, Оливия, я не дам тебе доступа в интернет, зачем тебе всемирная сеть?» «Нет, Оливия! Никакого исследования замка! Сиди у себя в комнате, выходить из неё слишком опасно!..» Короче говоря, всё в этом духе — именно таких ответов от Льюиса я подспудно ожидала. Но Лу радовал меня из раза в раз: пожимал плечами, слыша моё желание, кивал и обещал «подумать» над их исполнением. И в итоге сдерживал своё обещание, что немаловажно! В итоге у меня был доступ в интернет, карт-бланш на экспедиции внутри замка и на прилежащей территории, любые книги и материалы, которые только мне понадобятся, возможность куда-то выйти, пускай пока только в сопровождении мужа… И стойкое ощущение того, что всего этого раньше у меня не было. Ни свободы, ни собственных денег, ни какой-либо самостоятельности в решениях, перемещении, действиях… Ничего этого словно не было в моём прошлом! Как и любящего мужа, впрочем, тоже.