Герой, Злодей, Оливия.

Что же, в моём пребывании на новом месте было целых два… нет, три… да, целых три плюса — огромных, как самомнение Анхелла. Прежде всего, это шикарный вид из окна. Живя в замке Льюиса, — как интересно, что я этот замок так и не стала воспринимать «своим», кстати, — я то и дело поднималась на высокие донжоны и смотрела на расстилающийся впереди пейзаж. Места там были великолепные, а благодаря искусственному тепловому режиму — ещё и вечно в цветении. Одно удовольствие наблюдать за жизнью всяческих букашек-таракашек и охотящихся на них птиц с мелкими грызунами. Потом, попав в дом Анхелла, — и, кажется, в мой дом тоже, учитывая количество там моих вещей, — я поняла, что этого простора мне не хватает. Коттедж был замечательным, честное слово. Но вот уже не посмотришь из его окошек на полюбившиеся просторы — в городке их попросту не было. Там либо соседи напротив, либо соседи по бокам, либо что-то вроде редковатого подлеска сзади. Никакой свободы духа, короче говоря. Теперь же, оказавшись на верхних этажах Башни Супергероев, я словно вернулась в ту самую свободу духа; жаль, что о свободах тела и памяти говорить пока ничего нельзя было. Открывающиеся виды заставляли что-то во мне тоненько трепетать. Как крылышки бабочки, что невесомо дрожат при легчайшем ветре. Смотря на пейзаж из огромных окон, я хотела научиться летать. Крылья там за спиной отрастить или, — что было более вероятно, — раскурочить Льюиса на его шикарные ботинки. А может и у Гвен плащ отобрать: как-то Чудевочка говорила в интервью, что он может летать без неё. Иначе, учитывая, сколько раз Гвен теряла красную тряпку в боях, она бы на новых плащах разорилась. Говорю же, она мне напоминала помесь Доктора Странного и какой-то супергероини из старых комиксов. У Доктора такой же плащ был, я точно помнила. Только вот тряпка Гвен, несмотря на всю свою продвинутость, бронебойность и умение летать, всё-таки оставалась бездушной вещью; у Доктора же это было что-то магическое, вроде Искусственного Интеллекта, запертого в ткани. Ар-те-факт, так-то. Наверное, мне бы нравилось летать. Только самой или при помощи каких-то артефактов; полёты в самолёте или хотя бы в той же карете Льюиса у меня не вызывали никакого восторга. Дело было в моём стремлении к контролю: что с самолётом, что с каретой он был вне моих крепких рук. А доверять собственную безопасность машине… ну, такое это дело. Неблагодарное. — Карета, мда, — я пожевала губу, хмуро смотря на панорамный пейзаж. — Интересно, от неё там вообще хоть что-то осталось после взрыва… За транспорт я всё ещё чувствовала вину. Искренне считаю, что знаменитая Чёрная-Чёрная карета почила исключительно из-за моей самоуверенности и неумения просчитывать риски. Тут можно очень долго распинаться о том, что всё-всё учесть невозможно даже при наличии гения Льюиса или сил Анхелла, — а у меня не было ни того ни другого, что очень печально, — но мне было стыдно, несмотря на самоувещевания. Такое ощущение, что «смерть» Чёрной-Чёрной Кареты была как плохое знамение. Начало конца! Но это я преувеличиваю, ясное дело. Дальше, что там по плюсам… второй плюс, очень жирный — это наличие хорошего кофе. Кофемашинка у Арабеллы и Гвен оказалась выше всяких похвал; хотя внутренний дурачок подначивал меня нажать на кнопку для приготовления запрещённого американо, я вполне успешно сопротивлялась этому недостойному порыву. Я же даже американо не пью — какой смысл?.. только машинку сломаю. Но попробуй это объяснить внутреннему дурачку! Ему-то интересно переступить через запрет и «глянуть, а что будет, если». Хорошо, что с возрастом ты учишься всё меньше и меньше делать глупостей, на которые тебя этот дурачок подначивает. Вот помнится в подростковости я частенько отхватывала из-за выполнения тех самых «что, если». Теперь, будучи мудрой, — а также лелея шишки на лбу от граблей из пословицы, — и взрослой, я знала, когда надо сказать «стоп». Последний плюс моего пребывания в Башне — это отсутствие Анхелла рядом. Вот казалось бы, мы вместе провели сущие часы. Я больше была вне дома и расчудесной компании Сверхпридурка; однако даже за заявленные часы я успела знатно выбеситься из-за самодовольного, неприятного и эгоцентричного мужчины, который очевидно считал, что весь мир должен ему просто… просто так. По праву рождения. Или по праву наличия мощных сверхсил, что было, пожалуй, более правдиво. В Башне я обустраивалась дня три; эти же дни Гвен с Арабеллой перетаскивали мои вещи сюда и оформляли меня по всем законам. Жить в таком специфическом здании как Башня могли только герои и их помощники, но никак не гражданские, даже если на них «охотится» Злодей Номер Один. Да хоть пусть все порядковые номера за гражданским охотятся, вплоть до Девяноста Девятого. Жить в Башне Супергероев могли только супергерои — название, видимо, обязывало. В общем, с лёгкой руки Гвен я стала её личной помощницей. Инопланетяшка долго сидела над официальными бумагами, думая, какую бы мне назначить работу: для государства было важно, чтобы я приносила пользу хотя бы по документам. Так ничего и не решив, Чудевочка написала, что я её личный консультант по шоколадным батончикам. И одновременно девочка на побегушках: моей рабочей обязанностью было покупать Гвен её сладкое топливо. И за это, подумать страшно, даже платили! В общем, кумовство и подлог обязанностей, как ни посмотри. Однако Гвен меня клятвенно убедила, что ничего страшного в происходящем нет, и все всё прекрасно понимают «там, наверху». У государственного аппарата всё-таки не дураки сидели, так что Гвен честно рассказала кому надо, что живу я в Башне исключительно по личной прихоти инопланетянки. Учитывая насколько полезна Гвен была для всяких правительственных дел, — а также признавая её несомненную популярность и прошлые заслуги, — Чудо-Девочка могла хоть половину Башни заселить такими же, как я. По крайней мере, так считала Арабелла. Почему только половину? Потому что вторую половину отдали бы Сверхчеловеку — второму символу Справедливости и Супергероизма. Ну, может не половину, но треть-то точно. Всё же, популярностью Анхелла и Гвен была примерно на уровне; ну так я всегда замечала, что герои-мужчины более востребованы в тех же развлекательных программах. Кстати об Анхелле. На то, чтобы прийти в себя после «развлечений» в кругу топовых супергероев, ему потребовалось почти два дня. Удивительно долго; невольно у меня закрадывался вопрос, что же эти умники там пили. От обычного алкоголя Анхеллу было ни тепло ни холодно; требовалось литра три чего-нибудь крепкого, чтобы Сверхпридурка повело. Может, из-за этого он и перебарщивал, кто знает. Не понимал, когда надо остановиться, или же и вовсе считал, что его хвалёный иммунитет справится с алкоголем в крови на раз-два, так что можно выпить больше, чем… Ладно, это всё досужие размышления, пускай я и не понимала, откуда подобные знания в моей голове были. В общем, отошедший от возлияний Анхелл ожидаемо не обрадовался, что из-за купола тишины Каучука Сверхчеловек потерял возможность в очередной раз сразиться со своим главным противником. Видео с Гвен и Арабеллой разлетелись по всем форумам и до сих пор набирали миллионы просмотров за пару часов; упущенный момент больно бил Анхеллу по самолюбию. Как же так: красуется на видео другой супергерой, не Сверхчеловек! Просто вопиющее безобразие! Естественно, у Анхелла было плохое настроение из-за упущенной возможности в очередной раз поднять рейтинг. Бой у девочек и Льюиса вышел на загляденье, просто красота и шик: ни единой жертвы, ни одного разрушения, много вспышек, чувств, разговоров на повышенных тонах и эпичности. Одно удовольствие смотреть, если честно. Также я знала, что на форумах, — где я сидела от скуки и почитывала чужие мнения обо всём, — какой-то умник разобрал одно из видео с хорошим качеством буквально по кадрам. Получилось очень даже симпатично; многие кадры уже спустя несколько часов после боя стали печатать для фанатских постеров или принтов на футболках. Популярность, как она есть. Я, кстати говоря, прикупила себе этих постеров через интернет — так они были хороши. Только вот с доставкой до Башни вышла настоящая эпопея: курьеров здесь не жаловали. Государственный объект, все дела. Пришлось просить Гвен смотаться в город за моими покупками, оплаченными с кумовской зарплаты. Хорошо ещё, что Чудевочка вечно была в движении; я не чувствовала себя обязанной из-за доставки постеров, поскольку Страйк захватила их во время очередного рейда на магазинчики за её любимыми батончиками. Честное слово, иногда мне казалось, что она только на них и живёт. Как ни посмотрю на Гвен — всё время жуёт эту гадкую сладость. Удивительно ещё, что в народе о любви Чудо-Девочки не знают, учитывая, в каких количествах она поедает эти батончики и пьёт энергетики из неоновых банок. — Так я специально не палюсь, — хихикала в ответ на моё удивление Гвен, сюпая очередным энергетиком. — Я прочитала, что эти продукты могут нанести вред человеческому здоровью, так что не показываю, что они мне нравятся. Даже покупаю всё по ночам, когда встретиться с кем-то нереально… Я тогда пожала плечами. — Меня же ты встретила. — О! Ты вспомнила? — Вроде того… помню, что мы были в магазине и что ты не могла ничего оплатить, а потому попросила меня. Но каких-то подробностей нет. — М-м-м-м… — Страйк плюхнулась в кресло и вытянула ноги; дело было в общей зоне на этаже Гвен и Арабеллы в Башне в первый день моего тут пребывания. — Там были задеты чувства и привязанность, так что неудивительно. Насколько я поняла из бумаг Льюиса, твоя память потеряла именно эмоциональную составляющую воспоминаний. Остальное вроде как тронуто не было. — Знаешь, это и так много. Люди — эмоциональные существа. Она тогда развела руками и извинительно улыбнулась. На зубах у Гвен были шоколадные липкие крошки, но почему-то мне не показалось это отвратительным; больше Страйк напоминала ребёнка, чем непутёвую взрослую. В общем, память моя была как старая дырявая простыня: где-то помню, где-то нет. Как и сказала Гвен, у меня оставались какие-то ассоциации из прошлого, не связанные ни с чем эмоциональным. Не очень много — просто потому, что человек в общем завязан на эмоции, да и серость с обыденностью собственных будней нет никакого смысла фиксировать в черепушке. Но для меня даже унылые воспоминания о вечерах перед телевизором в обнимку с тарелкой попкорна оказались драгоценными. В этих воспоминаниях я проводила вечера не в замке Льюиса, а в доме Анхелла, в гостиной. Да, я была одна; попкорн на вкус казался пенопластом без соли, масла или специй; шоу оказалось унылым настолько, что под него можно было только спать. Но даже таких никакущих осколков мне хватило чтобы понять: Льюис моим мужем всё-таки не был. Или был. Но тогда мы вместе вообще времени не проводили, да и жила я в другом месте. Сколько бы я ни пыжилась, сколько бы ни напрягала мозг, а вспомнить «унылый день» в замке у меня так и не получалось. И вывод здесь напрашивался только один. Не очень приятный для меня, если честно. Ведь надежда-то теплилась до последнего… да ладно, она до сих пор продолжала теплиться у меня в сердечке. Потому что очень мне хотелось верить, что всё происходящее вокруг — не более чем недопонимание. Огромное! Но недопонимание. Конечно, Оливия, обманывайся дальше. В любом случае, были в подобной «волшебной амнезии» и свои плюсы. К примеру я, понимая, что Льюис что-то натворил с моей памятью, — ну потому что глупо было думать, что её я потеряла из-за «удара Сверхчеловека», особенно учитывая все оговорки Гвен, — не могла на Лу злиться. Как бы… злость — это же эмоция, и вызывается она в ответ на какое-то притеснение. Которое, в свою очередь, тоже довольно эмоциональная штука… А поскольку я, как бы помягче выразиться, памятно-эмоциональный инвалид, то и злости не было. Ни злости, ни обиды… мне было немного неприятно, что всё это произошло со мной, однако полностью прочувствовать ситуацию я так и не смогла. Может, поэтому я всё ещё нет-нет, да и думала о Лу, как о своём супруге. Даже если этот брак был фиктивным… но ведь то, как Льюис ко мне относился — это же было настоящим, правильно? Наверное… одни сплошные метания, короче говоря. И никакой конкретики. Вот на кого я злилась — так это на Анхелла. Потому что этот умник, отойдя от попойки, пришёл ко мне, что говорится, качать права и устраивать разбирательства. Вот казалось бы: я в безопасности, Льюиса точно не будет в километре от меня минимум, — потому что в Башне помимо топовых супергероев было множество обычных «середнячков», — так что переживать-то? Но не-ет, Анхелл завалился на этаж Гвен и Арабеллы, чтобы высказать своё «фи». Его послушать, так мы поступили не просто необдуманно, а откровенно тупо, когда переселили меня сюда. Сбылось пророчество Каучука: Анхелл хотел запрятать меня в какой-то супер-пупер бункер, о котором не знала даже Гвиневра. Подавалась эта идея под соусом разумности: если меня ищет Льюис, значит, надо меня спрятать так, чтобы никто, ничего, никогда!.. Хорошо ещё, что Арабелла, Каучук и Гвен упёрлись, как бараны, и не дали Анхеллу утащить меня неизвестно в какую дыру. Мне не по себе становилось от одной только мысли, что я могла полностью зависеть от Сверхпридурка: разве стоило ожидать чего-то хорошего от человека, который меня даже покормить нормально не смог? Вот то-то и оно. В Башне, на мой скромный взгляд, было безопаснее, чем с Анхеллом наедине. И не в его взбрыках дело было, а в банальной забывчивости: вот унесётся Сверх на свои супергеройские дела, а поесть мне купить забудет. И что тогда, смерть от голода? Ужасные перспективы. А я не домашняя зверушка, над которой можно поплакать и забыть сразу после того, как похоронишь в обувной коробке. Хотя… если я достаточно узнала Анхелла, то он даже плакать не будет. Так, поморщится из-за неприязни, и всё. Или я на него наговариваю. На стороне Анхелла, — и его «гениальной» идеи про бункер вкупе с полной моей изоляцией, — был мозгомен и Снежный Человек; последний очень активно пытался продвинуть идею, что я на самом деле пособница Льюиса, сплю с ним в разных позах, — ах, если бы! — и вообще мне нельзя верить ни за что в этой жизни. Короче говоря, делал мне антирекламу, на которую Анхелл, к счастью, не повёлся. Что в Башне делал Снежный до сих пор оставалось загадкой не только для меня, но и для Гвен с Арабеллой: по всем правилам чернокожему не позволялось оставаться здесь даже на одну ночь. Он вообще был обложен ограничениями со всех сторон. Вот она, расплата за излишнюю жестокость и неподобающее рвение там, где надо было притормозить. Герой, получивший от правительства вотум недоверия, лишался не только привычных благ, но и приобретал много-много неудобств в своей жизни. Это мне всё уже потом сказала Арабелла. Как и то, что Снежный, оказывается, частенько бывал в Башне. — Прости, мы совсем про это забыли, — повинилась Гвен, морщась и втягивая голову в плечи. — Не забыли, а не подумали об этом, — задумчиво поправила Чудевочку огненная. — В любом случае, даже несмотря на него, тебе лучше быть здесь, а не в бункере нашего гениального Сверха. Хоть есть будешь досыта. Да, я им рассказала про фиаско Анхелла в попытках меня накормить. А что мне надо было, молчать, что ли? — Надеюсь, мы с ним не встретимся, — пробормотала я тогда; сейчас, грея руки о чашку с капучино и смотря в окно, я повторила эти же слова. Как-то уверения Гвен и Арабеллы, что Снежный никогда не поднимался на их этаж, меня не успокаивали. Не то чтобы я собиралась куда-то идти без них… но всё равно, спокойствия не было. — Оливия! — в общую зону зашла Гвен, как всегда прекрасная, сияющая молодостью и энергией. — С добрым утром! — Почти полдень уже. — Меня учили, что до двенадцати утро, так что ничего не знаю. Как спалось? Я неопределённо пожала плечами. Спалось в Башне мне с переменным успехом: то вырубало без сновидений, то, напротив, вырывало из мутного сна каждые пятнадцать-двадцать минут. Сегодняшняя ночь была как раз нервной, вот я и решила с утра взбодриться кофе. Да и вообще, хорошо сделанный капучино всегда настроение поднимает. Это я ещё со студенческой скамьи помнила. — Какие планы на сегодня, босс? — спросила я с усмешкой. Кофе был слишком горячим, чтобы пить его, так что я просто грела пальцы о стаканчик. Гвен же, услышав заветное «босс», приосанилась и сверкнула улыбкой. Правда, эта бравада довольно быстро истаяла. — У меня есть кое-какие дела на общем этаже, — призналась Чудевочка, не снимавшая свой супергеройский костюм даже в относительной безопасности Башни. — Если ты не против… — Сходить с тобой? Она активно закивала, явно обрадованная тем, что я сама предложила это. Если честно, это показалось мне немного странным: обычно Гвен блистала в центре всеобщего внимания, а тут... получается, побаивается таких же, как она? Ну ладно, не совсем «таких же». Всё же герои это не инопланетяне. Но герои же, чего их бояться? Забавно, что детскость Страйк выползала совсем не там, где я могла бы её ожидать. — И что там такого, что ты не хочешь одна идти? Гвен потёрла кончик носа и смущённо улыбнулась. Золотые энергетические полосы на её костюме заблистали, словно передавая смятение носительницы супер-одежды. — Ты не подумай, я там никого не боюсь! — выпалила Страйк, смешно выпучив голубые глаза. — Просто… внимания слишком много? Оно слишком концентрированное? И эти вопросы… — Вопросы? Страйк фыркнула, мгновенно переключаясь от милого смущения к искреннему возмущению. Оно заискрилось, кажется, даже в волосах инопланетяшки, как пузырьки столь любимых ей энергетиков. — С тех пор, как Лидия Хопкинс сказала, будто я состою в каких-то отношениях с Анхеллом, вопросы со стороны не умолкают! — от негодования Гвиневра даже руками взмахнула, словно само предположение о подобных отношениях было для неё чем-то оскорбительным. — Фотографии нашли, где мы вместе стоим на крыше, какие-то факты за уши притягивали. Мне почему-то стало смешно. — Ты возмущаешься из-за самого предположения, что ты можешь встречаться с человеком, или из-за личности твоего «наречённого»? — Я… Она запнулась и странно на меня посмотрела. Потом откинула волосы от лица, очень привлекательно зачесав пряди пальцами назад. Жалко, что тут не было фотографов: таблоиды за такие снимки удавились бы. Я подняла брови, не понимая причины подобной замешки. Потом пригубила кофе, который наконец остыл до более или менее приемлемой температуры: рот всё ещё немного обжигало, но теперь это было вполне терпимо и даже немного приятно. И только где-то через минуту до меня дошло, что я, вообще-то, должна была встречаться с Анхеллом. Вот вам и причина подобных странных взглядов! Мне всё ещё хотелось спросить, где были мои глаза и мозг, когда я начинала эти предполагаемые отношения. Потому что, как ни посмотри, Анхелл не являлся пределом моих мечтаний. Льюис под них подходил больше: высокий, интеллектуальный, увлечённый, который не будет притеснять. Анхелл — словно его противоположность, даром что не блондин. Огромный и мускулистый, громкий, с требованиями к женщине столь обширными, что больше было только его раздутое эго. Я не представляла, как вообще должна была повернуться жизнь, чтобы я решила выбрать кого-то… такого… в свои спутники. Да скорее я бы осталась старой девой, чем согласилась бы встречаться с Анхеллом! — М-м-м, — я отпила ещё кофе, пытаясь сформулировать свой вопрос без лишнего драматизма и недовольства, — как думаешь, Гвен, мог ли Сверхпридурок использовать на мне какие-то ментальные штучки? Гвен прикусила губу. Ну ясно. В принципе, другого ответа мне и не требовалось. — Что тебя подтолкнуло к такой мысли? — осторожно спросила она. На улице вовсю голубело небо, солнце подползало к зениту. Зеленела травка, деревья вдалеке мерно покачивались под несильными порывами ветра. Благодать, совсем не подходящая под мрачность моих мыслей. С другой стороны, это только в кинематографе природные явления используются, чтобы усиливать переживания персонажей. Я что-то за всю свою жизнь ни разу не попадала под дождь, будучи очень грустной. Или я этого просто не помнила — тоже вариант. — Не могу представить себя в роли его супруги, — призналась я с чистым сердцем. — Совершенно не мой тип. — А Льюис? То есть, прости, это не моё дело… — Ага. Вроде как не твоё. Она смогла промолчать меньше половины минуты — я про себя отсчитывала секунды чужого любопытства, сопровождаемого нервными движениями. В итоге неугомонность победила, и Гвен выпалила: — Он не такой плохой, честное слово! Просто идиот, понимаешь? Делает кучу ошибок, потому что очень молодой, это всем свойственно! — Ему разве не больше ста лет? — Ой, — она махнула рукой, — ну сто, и что? Да хоть двести или триста — по сравнению со мной это всё равно очень мало. То есть, по сравнению с моим возрастом, я имею в виду. Короче, он молодой, опыта мало. Что он в своей жизни видел кроме железяк и семейных дрязг? Да он даже по миру практически не путешествовал, насколько я знаю, представляешь?! За все его годы! — И? Она опять пригладила волосы и, оставив руки на шее, грустно посмотрела на меня. — Он лопух, каких поискать, — печально резюмировала Гвен. — Но лопух хороший. Такие сравнения только на смех разбирали, если честно. — Не ядовитый? — подначила я Чудевочку. Гвен, не поняв иронии, активно закивала. — Совсем не ядовитый! И знаешь, какой у него огромный плюс? — Какой же? Чудевочка важно подняла указательный палец и постаралась преисполниться важностью. Вышло у неё скверно: видно было, что возможная судьба Льюиса её очень волновала. — Он учится на своих ошибках и никогда не повторяет их! — выдохнулась Чудевочка. — Круто, да? Для человека особенно круто! — Ну просто нереальная рекламная кампания, — выдохнула я с иронией. Которая опять была проигнорирована. Кажется, Гвен в общем не понимала такой штуки, как сарказм — вполне простительно для внеземной формы жизни, на мой любительский взгляд. — Я старалась, — робко улыбнулась Гвен. — Ну так что, ты подумаешь насчёт Льюиса, да? Я скептически посмотрела на Чудевочку. Длинная царапина, пересекающая её лицо, оставила только напоминание о себе в виде чуть розоватой полосы. Вот это регенерация, конечно. — Мне казалось, что ты на своего друга злишься, — заметила я, выкидывая пустой стаканчик из-под кофе. Арабелла говорила, что изначально здесь стоял симпатичный наборчик из стекла. Однако Гвен была достаточно неаккуратна, и докупать новые чашки приходилось чуть ли не каждую неделю. В итоге решили закупиться обычными картонными стаканчиками — их не разобьёшь, сколько ни бросай. — Я злилась, — Гвен кивнула со всей серьёзностью. — Но потом я ему намяла бока, а он мне отрезал голову… можно считать, что все наши неурядицы мы решили высоко в небе. Хотя за отрезанную голову я ему, конечно же, отомщу! И она солнечно улыбнулась. Я могла на это только вздохнуть. Наливая себе новый капучино, я думала о том, что мне точно недостаёт такого простого способа решать проблемы. Начистила морду обидчику — и всё замечательно. Мечта, а не способ.