В какой момент ее жизнь начинает рушиться?
Может, все началось с развода родителей и побега отца к другой женщине? Отношения между ними всегда были напряженные: мама пилила из-за мелочей, попрекала тем, что он мало проводил время с семьей из-за работы. И даже несмотря на то, что Владимир любит своих детей и души в них не чает, он все равно уходит, собрав чемодан. Устал жить в постоянных скандалах. У него тоже была гордость и планка, после которой терпение пропадало. Он ведь тоже человек. Он устал. А мать кричит, кидает в него дорогущей вазой, что подарила на день рождения бабушка. Предмет интерьера разбивается на мелкие осколки, как и мир маленькой девочки, что стоит за спиной матери. Она просит папу не уходить, плачет долго и навзрыд. Мужчине слезы дочери приносят огромную боль. Он грустно смотрит на голубенькое платьице, забавные хвостики своего ребенка и присаживается на корточки рядом. Чемодан стоит под порогом, сверкая металлическими детальками, которые Лиза хочет срочно отодрать, чтобы папочка не уезжал. — Я обязательно заберу тебя, моя милая. И Алису тоже. Просто нужно немного времени.И девочка верит. Знает, что папа никогда не обманет.
Владимир приезжает почти каждые выходные, покупает подарки и читает сказки. Но Лизе все равно не хватает его рядом, его поддержки и защиты, ведь мама медленно сходила с ума, винила в происходящем всех, кроме себя. Спихнула на шестилетнего ребенка младшую дочь, которой был всего лишь годик. И малышка чувствует, как любящая и заботливая женщина становится страшной медузой Горгоной. Змеи-волосы развеваются, шипят страшно и заставляют любимую мамочку поднимать руку на нее. Ведь по-другому быть не может. Она ведь их любит, она не может сама такое делать. — Маленькая бесполезная дрянь. Я же просила тебя пропылесосить. Почему ты меня никогда не слушаешься?! — женщина отвешивает малышке пощечину, что обжигает лицо багровым закатом, стекающим по шее. Она не плачет, сделает только хуже. Только сейчас Елизавета прекрасно понимает, что может. И никакие змеи не шептали ей на ухо страшные вещи. Мать делала это все осознанно — била, кричала, наказывала и даже выгоняла на улицу в мороз в одном только тоненьком платьице. Слишком рано у Андрющенко-младшей появилось свое собственное мнение и сформировался характер, что не нравилось женщине, ведь малявка начала давать отпор. Папа все так же кормил обещаниями, что встанет на ноги и заберет их. Но оно все откладывалось и откладывалось. Вера в мужчину постепенно угасала. Поэтому, когда выдается возможность сбежать из-под крыла матери к своему молодому человеку — Лиза радуется, словно маленький котенок, что увидел бабочку. Только ее бабочка резко превращается в отвратительную летучую мышь. Как те, что из фильмов ужасов про вампиров. У них морда страшная, скукоженная, словно сушеный чернослив. Последний девушка не любила, наверное, больше, чем луковый суп, что изредка готовила мама. В те дни, когда в ней вдруг просыпалась любящая женщина. Исключительно когда ей нужно было от дочери послушание — к ним придет очередной дядя Олег, поэтому не высовывайся из комнаты и следи за Алисой, будь добра. Лиза прекрасно знает, что этот дядя Олег будет трахать мать на кухне, пока они будут смотреть мультики на стареньком ноутбуке. Обязательно на полную громкость, чтобы заглушить отвратительные звуки из-за стены. Алиса не должна знать о такой стороне жизни. Она еще маленькая. Вначале все хорошо. Алексей любит ее, водит на свидания и покупает дорогие вещи. Девочка, что изголодалась по нормальному вниманию и заботе быстро подкупается на широкие жесты. Папе ведь пришлось переехать по работе, а кроме него никто не заботился о ней, маленькой и хрупкой. Пускай они и созванивались по видеосвязи, но этого было мало. А тут весь такой прекрасный мужчина, который любит ее. Чем не принц на белом коне, о котором мечтают все маленькие девочки? И не только маленькие. Она словно в золотой клетке: с друзьями не общайся, без моего ведома не уходи из дома и выполняй все, что я скажу. Но мозг маленькой пятнадцатилетней дурочки свято верит, что так нужно и правильно. Он же просто заботится. Он любит ее сильнее, чем любой другой человек. Но почему-то ей кажется, что она предала малышку Алису, сбежав из отчего дома. Девушка старалась чаще забирать ее на квартиру бойфренда, пока тот был на ночных сменах. В другое время мужчина был не рад присутствию маленького ребенка, ведь сотни "почему" и просьб поиграть обрушивались на его голову. Единственная причина, по которой Андрющенко ругалась с Хикканом. Ну не могла она не забирать ангелочка, что смотрит на нее грустными голубыми глазами. Сестру она любила больше, чем кого-либо. Она вырастила ее. А червячок-то внутри все же шевелится, пищит отвратительным голоском, что нужно бежать и не оглядываться. Только его расплющивают в бесформенную кашу мечтательные феи. Кидают камешки и противно хихикают, пока последняя адекватная часть сознания умирает. Неладное замечает отец, приехавший в один из дней в город, чтобы навестить любимых детей. Он не знал, что жена так просто отпустила ее жить с едва знакомым мужчиной, что старше почти на пять лет. Для него была придумана история о том, что Лизу отдали в интернат с математическим уклоном. Но Алиса так быстро раскрывает мамину легенду, что та даже не успевает придумать новую или начать отпираться. Гремит гром. И вот тогда-то до Андрющенко доходит, что Хиккан ей пользуется. Он не пускает в квартиру папу, хотя Лиза умоляет дать ей с ним увидеться. Знает, что кроме отца у нее, можно сказать, никого не осталось. Алиса еще маленькая, матери плевать на дочь, когда-то горячо любимую и желанную. Она кричит, когда кулак любимого родителя впечатывается в живот длинноволосого. Боится. Но не за Лешу. За папу, ведь глаза блогера наливаются яростью. Она знала, каким он был в гневе. Леша оставлял синяки, расцветающие багровыми осколками на нежной и бледной коже так часто, что Андрющенко перестала их считать. Она уже и забыла, что отец был мастером спорта в прошлом и скрутить нерадивого ухажера дочери не составит труда. Хиккан пытается вырваться из крепкой хватки несостоявшегося тестя, кричит матерные ругательства, пока отец приказывает собрать свои вещи. Девушке повторять не нужно. Папа наконец-то сдержал обещание. Она уедет с ним. Владимир подает заявление на мужчину и начинаются разбирательства длиной в два года, как только он забирает девушку из квартиры блогера. Андрющенко чувствует себя словно героиня психологического триллера, когда дает многочисленные показания полицейским в присутствии отца и видит искорёженное гневом лицо за решеткой. Эта картина откладывается на подкорке сознания четко, словно ее выжгли паяльником. Суд вообще словно в тумане и кроме приговора судьи она ничего не помнила.УК РФ Статья 135, два года заключения
И лишение матери родительских прав следом за судом над Хикканом.
А потом переезд, перевод в новую школу и очередная проблема. Честно сказать, их было две. Чертовы близняшки Медведевы. Они сводили с ума бедную Андрющенко и той казалось, что она не сможет спокойно закончить одиннадцатый класс. Ее просто увезут в психиатрическую лечебницу. Старшая, Кира, оторва и душа компании, водилась не с самыми приятными компаниями. Блондинка, мечта всех парней и девчонок в школе, с кучей татуировок и пирсингом, за который постоянно цеплялся взгляд темноволосой. Она не давала жизни Лизе и постоянно преследовала ее, пока младшей сестры не было рядом: то в углу каком-нибудь зажмет и пошлостей нашепчет столько, что тело покрывалось мурашками и невиданным огнем. Он сжигал внутренности и душу. То по заднице шлепнет, пока мимо идет в коридоре, отчего юбка-тенниска слегка приподнималась на Лизе, а скулы покрывались ярко-красным румянцем то ли от смущения, то ли от возмущения. Андрющенко не понимала, что она чувствовала по отношению к жгучей девушке. Это был непередаваемый коктейль эмоций. Сама Кира — это алые всполохи. Она темпераментна и всегда добивается того, чего хочет. Заводится с полоборота и любит влипать в драки, после которых оставались крупные синяки и кровоподтеки. Учиться не любила, предпочитала выпивать с друзьями и курить за углом школы в компании Виолетты и Кристины — их одноклассниц. Еще две проблемные ученицы. К ней взгляд так или иначе приковывался неосознанно. Она всегда в центре внимания, смеется заразительно своим хриплым голосом. А вот Настя такой не была. Вся из себя женственная, с длинными темными волосами и приятной улыбкой. Не такой хитрой, как у сестры. Она лучилась добротой и счастьем. Спокойная, уравновешенная. Предпочитала грубой силе и отрицательным эмоциям спорт, в который-то она и выплескивала всю свою энергию. Завоевывала медали одну за другой. А еще она училась хорошо, была любимицей учителей. Идеал во плоти. По-другому охарактеризовать Медведеву-младшую нельзя было. Ухаживала красиво — шоколадки, цветы и комплименты. Никогда не позволяла себе распускать руки, заботясь о комфорте девушки. Только за руку брала и смотрела в глаза долго, влюбленно. Сердце от этого пропускало удары. Может, Лизе стоило сходить к врачу? А вдруг, патологии по маминой линии передались и это они заставляли ее так чувствовать себя? И как Елизавета оказалась между двух огней, она не понимала. Сама девушка ничем не примечательный подросток — короткие черные волосы, что чаще находились в беспорядке, забывая о расческе; каре-зеленые глаза и худощавая фигура, прикрытая объемными вещами... Таких по всей стране тысячи, если не больше. Но почему-то именно из-за нее всегда дружные сестры вдруг стали врагами номер один и шипели словно кошки друг на друга. И если стороны старшей это было ожидаемо, то видеть злую Настю было чем-то странным и непонятным. И вообще, Елизавета – самая что ни на есть убежденная гетеросексуалка. Ей мальчики нравились. Вот, например, капитан школьной команды по баскетболу, Артем. Красивый, мускулистый и всегда поднимает настроение людям вокруг. А еще у него была девушка, Юлия Михайлова из одиннадцатого «А». Красавица, отличница и участница театрального кружка. Вся такая яркая и веселая. Только темноволосой она не нравится. А еще она видела, как эту самую Юльку прижимал какой-то незнакомый мужчина за поворотом у школы. Тому, наверное, было лет сорок на вид. И это точно не был ее отец. Отец под экстремально короткую юбку лезть бы своими руками, словно щупальцами, не стал. Поэтому Андрющенко не теряла надежды и готовила на четырнадцатое февраля валентинку очаровательному спортсмену. Однажды обман Михайловой все равно вскроется. Может, даже силами тихой брюнетки. Кто знает. Она улыбается мечтательно, когда смотрит на крепкую фигуру, облаченную в спортивную форму. Очередная тренировка прямо на уроке физкультуры. У Андрющенко освобождение, поэтому она с чистой совестью сидит на трибунах и болтает ногами. Совсем недавно к ней вернулось желание переслушать альбомы группы «Тату», поэтому она вдохновилась и в глубине своего шкафа нашла максимально похожую юбку в красную клетку, галстук к ней и рубашку. Чувствовала она себя словно Юля Волкова. Внешность позволяла. Она даже не замечает того, как рядом с ней присаживаются и смотрят внимательно, словно сканируют. — Эй, Индиго. Снова этим пидорасом любуешься? Кира как всегда вовремя. Приподнимает одну бровь, что украшена пирсингом, пока смотрит пронзительным взглядом в душу. Глаза ее были потрясающими — похожи на глубину самого терпкого и крепкого кофе. Когда она злилась, радужка становилась почти черной, а когда смеялась, цвет стремился к оттенку молочного шоколада. Это так, просто наблюдение, не более. Лизе совершенно точно не нравилась Медведева. Она на сто процентов гетеросексуальна. Это не она нарисовала с сотню портретов раздражающей ее девушки. Нет. Точно не она. — А кем мне любоваться, тобой, что ли? Брюнетка смотрит скептически на самодовольную улыбку и отмечает, что Кира сегодня не в привычном спортивном костюме, за который ее ругали учителя. Сегодня она с распущенными волосами, в рубашке и брюках с высокой посадкой. Кажется, это было дело лапок младшенькой из них. Только она носила подобную одежду, и Лиза могла бы дать руку на отсечение, что Настя просто спрятала всю нормальную часть гардероба сестры. В отместку. — Да, мной, кис. Нахрен тебе сдался этот Артем? Я же в сто раз лучше. Руку нагло на колене Андрющенко устраивает, ведет вверх к кромке юбки медленно, издеваясь и растягивая удовольствие. И прикосновения обжигают так, словно раскаленным металлом провели, оставили обгорелую кожу. Потому что руки у Киры горячие, как уголечки. Девушка еще и сжимает пальцы, держит крепко. — Мечтай, Кирюша. Тело покрывается неуместными мурашками. Елизавета руку девушки убирает и фырчит. Только вот щеки горят так, что с потрохами выдают волнительные мысли о татуированных пальцах. Блондинка языком по губам проводит и нагло ухмыляется, приближаясь к уху девушки. — Ты от меня все равно не избавишься, кисуль. Ты моя, я не позволю какому-то петуху заполучить твое драгоценное внимание. Запомни это, пожалуйста. От голоса девушки голова кружиться начинает, а уж когда теплые губы прижимаются к месту за ухом, вздох невольно срывается с губ. Чертово чувствительно место. Как тут теперь можно думать о чем-то, кроме шальной блондинки и ее горячих губ? Это все гормоны, не иначе. Мотает головой. Нет, так нельзя. Ей не нравятся девочки. Она любит мужчин. И точка. Только мысли с реальностью не вяжутся. Собственное тело ее подводит, когда блондинка носом водит по шее и мурчит, словно большой кот. Глаза неосознанно прикрываются. И плевать, что они были почти на виду у всех. Мысли темноволосой были далеко отсюда. — Кира, и что ты тут опять делаешь? — Индиго вздрагивает и отшатывается от старшей близняшки, будто ее током ударило. Настя тоже всегда появляется неожиданно, словно воображаемая совесть нависает над старшей сестрой. Та кривится, будто съела огромный кислый лимон, и нагло закидывает руку на плечо темноволосой. Взгляд младшей убийственный, заставляет поежиться даже Лизу, на которую он направлен не был. Неуютно от того, что она постоянно становится причиной ссор. — Лизу пусти, придурошная, пока я тебе руку в трех местах не сломала, — Настя щурится, глаза ее с золотыми вкраплениями. Завораживает. — Пошлости будешь своим проституткам на одну ночь говорить. Домогаться тем более. — Тебя спросить забыла, Настенька, — блондинка глаза закатывает, сжимает плечо Андрющенко ревностно, та ойкает и пытается выпутаться. Не получалось. — Иди читай свои книжки и не мешай мне устраивать свою личную жизнь. Обстановка накаляется и дурацкие гляделки сестер очень сильно нервируют темноволосую. Она все так же не упускает попыток убежать от блондинки. Вырваться, наконец, удается. Она словно змея выворачивается, ткань школьной блузы почти трещит, а две пары одинаковых глаз смотрят неотрывно. Лиза чувствует себя так, будто на нее охотится удав и хочет сожрать. — Вы меня обе достали! Катитесь к черту! Лиза выдает это неожиданно, вскакивает как ужаленная и скрывается с трибун под удивленные взгляды людей.***
Андрющенко похожа на тучу все оставшиеся уроки, разве что дождя не хватало для красоты картины. Но, к счастью учеников, темноволосая ведьмой не была и колдовать не умела. А очень бы хотелось заморозить всех вокруг себя. Особенно Настю, которая пыталась извиниться перед Андрющенко и оставляла записки на парте. А еще смотрела своими глазами невыносимыми так, что Лизе казалось, будто она утопила маленького котенка, что глазки открыть не успел. Чувство отвратительное просто. Она молча собирает свою сумку, не реагируя на окружающих. Сейчас очень хотелось домой, в свою комнату и рисовать. Но, видимо, у вселенной свои планы на нее, ведь она так и не достигает точки назначения. Только девушка покидает ворота школы, как из-за угла ее хватают за предплечье и утаскивают в переулок. Лиза даже пискнуть не успевает, не то чтобы вырваться, когда перед ее лицом появляется хмурая Настя. Она выглядит виноватой, взгляда вначале избегает. И если честно, Андрющенко ну никак не ожидала, что младшая из двойняшек будет красть приемы своей сестры. — Я... хотела извиниться. Наверное, я тоже слишком настырная… Прости, если обидела тебя… Такое чувство, что вина внутри Медведевой расползается, словно жемчужный туман, заполняет каждую клеточку тела. Это видно по глазам девушки. Лиза даже теряется на пару секунд. Ответить Кире всегда получалось, но против младшей этот прием совсем не работал. — Все нормально, — Андрющенко вздыхает и улыбается слегка заметно. А ведь они были бы прекрасными подругами, если бы не симпатия со стороны спортсменки в ее сторону. Эта мысль все чаще посещает голову Лизы, когда она смотрит на одноклассницу. А еще до нее доносился запах мяты. — Может… погуляем? — голос неуверенный, смущенный. Та мнется с ноги на ногу. — Почему бы и нет. И, пожалуй, девушка действительно красивая, когда улыбка окрашивает ее лицо. Вся светится, словно солнышко, пока тянет темноволосую за руку за собой. Она в забавной шапке с помпоном, словно малышка-пятиклашка, и объемном шарфе поверх пуховика. Этакий пингвиненок. Лизу эта мысль умиляет. Вчера снова был снег, поэтому деревья были укрыты им, словно пуховым одеялом, что сверкало на свету. Они накрывали пешеходные дорожки, будто бы скрывая от назойливых лучей солнца. Необыкновенно красиво. До того момента, пока с ветки на Лизу не падает куча снега, из-за чего она теряет ориентацию в пространстве и почти падает. Спасибо Насте, что так вовремя подхватила ее за руку. И, в принципе, они весело проводят время — кидают друг в друга снежками, смеются весело, отогревая руки о бумажные стаканчики с кофе, что удалось купить в кафе за углом. Настя веселая, любит шутки из категории «сел медведь в машину и сгорел». Но это Лизу не смущает, даже наоборот, она смеется вместе с шатенкой и отвечает тем же «колобок повесился». Этим она вызывает бурную реакцию у кареглазой, что от смеха почти заворачивается. В один момент Медведева валится в сугроб звездочкой, словно ребенок жмурится, делая снежного ангела. Щеки ее красные, словно морозец своими когтями прошелся по нежной коже и оставил тоненькие полосочки. Даже сквозь капрон колгот видно, что та замерзла — пятна покрывают колени, за которые взгляд Лизы цепляется чуть дольше, чем нужно. И эта беспечность убивает Лизу. Даже несмотря на то, что девушка спортсменка, она с легкостью могла получить простуду. — Дурная, что ли? Задницу отморозишь, — Андрющенко глаза закатывает и визжит, когда ее за руку дергают, заставляя упасть рядом. Снег забивается под куртку и юбку, обжигает холодом. Лиза возмущенно пыхтит, топит в снегу нагло хохочущую девушку и чихает, когда снежинка падает на нос. Колготы намокают неприятно, но это ничего страшного. Сейчас намного важнее отомстить длинноволосой, что заливисто смеется, хватает ее за руки и притягивает в неожиданные объятия. Они все в снегу, наверное, с макушки до самых пяток. Лиза замирает, пошевелиться боится. Это все смущает невероятно и сердце начинает отбивать в груди чечетку, когда она видит сверкающую от радости девушку. Все же, наверное, стоило записаться к врачу. Вот точно бабушкины болячки ей передались. Когда ее щеки касаются горячие пальцы, она вздрагивает крупно и взгляд отводит подальше от обсидиана, что смотрит прямо в душу и старается заворожить ее. — Насть, домой пора уже. Я за... — не успевает закончить предложение. Ойкает неловко и глазами хлопает, прежде чем ее наглым образом втягивают в поцелуй. Он настойчивый, совсем не соответствует спокойной девушке, какой была шатенка. Эта мысль проскакивает где-то на грани сознания, когда по ее губам проводит раздвоенный язык, углубляя поцелуй. Твою мать. Вот тебе и умница-зайка-отличница Настя. Руки касаются бедер и Андрющенко, наконец, приходит в себя и соскакивает, прикрывая ладонями свой рот. Это она сейчас отвечала однокласснице на поцелуй? Да быть того не может. Нет, нет и еще раз нет. Нужно срочно скрыться отсюда, пока совсем от стыда не провалилась под промерзшую землю. — Лиза, подожди! Это последнее, что доносится до ее слуха, прежде чем она скрывается за поворотом. Как хорошо, что они почти дошли до ее дома.***
Кашель разрывал грудную клетку, а горло першило так, будто туда попал ершик. Вот и погуляли они с Настей, ничего не скажешь. Еще и отец уехал в командировку, а Алиска в учебный лагерь, для изучения английского языка. Лиза осталась одна дома, не в силах нормально подняться с кровати. Ноги просто не держали, когда она предпринимала попытки покинуть теплое одеяло и мягкую перину. Хоть уж и не так долго они гуляли и сразу после внезапного поцелуя Лиза сбежала, трусливо сверкая пятками, замерзнуть она успела очень сильно. Преимущественно из-за короткой юбки и колгот. Думать надо было, когда в минус десять наряжалась. Для кого вообще старалась? Артем ее все равно не заметил. Зато проклятущие ручонки Киры да. А еще ее волновало происходящее. С каждым разом внимание к ее скромной персоне со стороны близняшек росло и игнорировать его становилось тяжелее. Сбежать от темных глаз не получалось, как бы она ни старалась. Они преследовали ее везде, словно адское видение, и вызывали двойственные чувства: хотелось объятий, долгих разговоров и поцелуев, но в то же время убежать, скрыться в неизвестном направлении. Гетеросексуальный мир темноволосой трещал по швам, она начинала это осознавать. И ладно она чувствовала бы всю эту смуту и волнение по отношению только к одной. Но нет же. Обе заставляли пальцы на ногах поджиматься и коленки дрожать. Настя названивала ей весь оставшийся день и оставила, наверное, сотню сообщений. Андрющенко просто выключила уведомления от нее, чтобы лишний раз не натыкаться на смущающее обстоятельство вчерашнего дня. Лиза стонет в подушку раздраженно, из-за чего ее настигает очередной приступ кашля. Как же бесит то, что она не может понять саму себя. Действительно ли ее волновали сами девушки, а не гормоны заставляли ее постоянно о них думать? А как же любовь к баскетболисту? Как же сложно быть подростком.На телефон приходит уведомление. Наверное, отец деньги перевел. Или нет?
Imkira 8:08 Кис, ты опаздываешь? Imkira 10:35 Что-то случилось? Ты никогда просто так не прогуливаешь занятия Imkira 10:59 Если ты не ответишь на мое сообщение, я приду к тебе Imkira 11:30 Ну все, Киса, нарвалась. Приду – надеру твою очаровательную задницу.Сообщение было отправлено минут пять назад. Лиза прищуривается, трет глаза, пытаясь понять, что ей не показалось. Она скорее сообщение от Насти ждала, чем от Киры.
Hierkommtdiesonne 11:36
Я немного приболела. Лучше тебе не приходить, заразишься еще.
Imkira 11:38 Тогда точно приду. У тебя есть лекарства?Hierkommtdiesonne 11:40
В аптечке что-то было
Imkira 11:45 Значит разберемся по ходу дела. Через двадцать минут буду. И ведь ей "нет" не скажешь. Все равно слушать девушку не станет. И как ей в глаза теперь спокойно смотреть, если буквально вчера она целовалась с ее сестрой? Лиза хочет выйти из окна девятого этажа, чтобы не умереть со стыда. Домофон разрывается трелью. Она с трудом поднимается, не глядя нажимает на кнопку, отворяя дверь. Тело все ломило — от температуры, наверное. И морозило страшно. Хочется одновременно в ледяную и горячую ванну. Трет виски, присаживаясь на тумбочку у входа, когда Кира заходит в квартиру и скидывает на пол свой рюкзак. Она вся взъерошенная, с пакетом в руках и смотрит взволнованно. Кажется, вид больной Лизы ее напугал. Ну, а как же — когда у нее была простуда, она больше походила на ходячий труп: бледная, с потрескавшимися губами и кругами под глазами. Тут каждый бы напугался. — Ты как, котенок? — подходит к ней близко, прикасается губами ко лбу. — Твою мать, ты температуру измеряла? Лиза трясет головой отрицательно под ворчание блондинки, что подхватывает ее, как куклу, на руки. От девушки приятным теплом веет и пахнет цитрусами вперемешку с табаком. Глаза прикрываются, пока она жмется ближе к Кире. Морозить переставало, пока подтянутое тело прижато к ее, более хрупкому. Поэтому она возмущенно смотрит, когда Медведева усаживает ее на кровать и отстраняется. — Где у тебя аптечка? — Лиза поджимает губы в протесте, Кира на это хмурится. — Киса, я же сейчас ругаться на тебя буду. — На кухне, — глаза отводит старательно от татуированных рук. — Кир… полежишь со мной? Меня морозит… — Конечно.***
— Нет, я буду часа через два. Что ты ко мне привязалась, Насть? У Лизы я. Ты еще спрашиваешь? — голос блондинки раздраженный, будто она была готова убивать. — Это после твоих гулянок она теперь лежит с температурой тридцать восемь. Это первое, что услышала Андрющенко, когда проснулась. Жар наконец спал, кости не ломило и в принципе она чувствовала себя лучше, чем было пару часов назад. Да еще и прижата к теплому телу блондинки, что волосы ее перебирает и разговаривает по телефону. Сонный мозг еще не до конца пришел в себя, кажется, раз ей такое чудится. — Мелкая, нахуй иди. Заебала, —голос на той стороне Андрющенко слышит даже отсюда, и он крайне возмущен, но Кира лишь скидывает трубку. — Кажется, я тебя разбудила. Андрющенко очень хочется отпрыгнуть куда-нибудь в сторону, но тело, что измучено болезнью, шлет ее куда подальше и приказывает смирно лежать рядом с девушкой, пока та сует ей градусник под мышку и прижимается ко лбу губами вновь. Раньше так всегда делала мама, пока родители не развелись и все было хорошо. Слезы непроизвольно начинают скапливаться в уголках глаз. — Ты чего, солнце? А ну-ка отставить слезы, — прикасается аккуратно к лицу, стирает только сбежавшую к подбородку каплю заботливо. Такая Кира для нее секрет. Это не та, что в школе отвешивает пошлые шутки и пытается постоянно залезть под ее юбку. И это пугает больше всего. В такую блондинку легко было влюбиться.***
Шла уже неделя, как Андрющенко приняла решение всеми способами избегать близняшек, которых стало просто слишком много в ее жизни. Можно было даже сказать, критически. Кира пыталась выяснить происходящее, не давала ей прохода, но Андрющенко научилась выскальзывать и маневрировать очень быстро буквально после парочки столкновений, от которых ее спасала Амина, ее соседка по парте. Насти в школе, к счастью, не было. Забрали на недельные соревнования по лыжам. Только это не мешало ей атаковывать телефон ее объекта обожаний. И самое страшное, что Лиза чувствовала, как они просто закрепляются в ее сердце. Так быть не должно. И бог с ней, с чертовой гетеросексуальностью, любить двоих людей одновременно — это неправильно и отвратительно. Так мама всегда в детстве ей говорила. Она слышала о таком явлении, как полиамория, наткнулась случайно, пока пыталась найти в интернете ответы на волнующие ее вопросы. И ведь подобных пар было огромное множество. Только вот когда перед глазами возникали пошлые картинки с участием девушек, ее начинало будто лихорадить и телефон летел куда подальше. Пятница как всегда протекала весело — вся школа гудела о вечеринке, которую устраивала Кира. Лиза и в обычное время избегала шумных мест, где царит алкоголь. А тут еще и в квартире Медведевых. Только вот, почему-то, она оказывается там, притащенная Аминой. Они с девушкой сдружились достаточно быстро и та не упустила возможности потусить с ней. И, как бы это ни было удивительно, Лизе удавалось прятаться от хозяек квартиры уже почти час с тех пор, как начался весь движ. Темноволосая спокойно сидела в уголочке комнаты и попивала безалкогольный коктейль с добавлением цитрусов и мяты. Символично получается. От этого на ее губах появляется ироничная улыбка. Она в их квартире, пьет чертов коктейль, что пахнет так же, как сами девушки. Ужасно. В помещении духота и перед глазами даже плыть немного начинает. Ничего же страшного не будет, если она выйдет на балкон? Какова вероятность, что ее заметят девушки? Минимальная. Они были заняты игрой в пьяный пинг-понг на кухне. Откуда Лиза знала? Амина сказала и звала присоединиться. Поэтому, пока ее не замечают люди вокруг, она пробирается на свежий воздух. Слава богу, на балконе никого не оказывается и она спокойно может подышать воздухом, сидя на кресле-качалке, что нашлось в углу. Возвращаться к пьяным людям в гостиной совершенно не хотелось. Судя по возгласам, ребята решают потанцевать. Соседей самую малость жалко, потому что музыка разрывает перепонки басами. Лиза даже морщится и потирает виски. — Лиза? В проходе стоит Настя, с удивлением оглядывающая Андрющенко. Они ведь так и не говорили с той злополучной прогулки. Медведева чувствовала себя растерянно и подавленно, когда все ее сообщения были проигнорированы, а при попытке позвонить механический голос из раза в раз повторял, что абонент не в сети. Поправляет на себе платье черного цвета и неловко отводит взгляд. — Мы можем поговорить? — Да, поговорить стоит. Кира тоже не заставляет себя ждать, толкает глубже на балкон непутевую сестричку, закатывая глаза. Надоели уже эти концерты со святой невинностью, что устраивала младшая перед Андрющенко. Она не такая уж и святая. Знала бы киса о том, что Настенька дрочит на ее святой образ в комнате, ахуела бы однозначно. — О чем вы хотите разговаривать? — голос усталый, предвидит, что все явно пахнет жареным. — О нас, кис, — блондинка присаживается перед девушкой на корточки, заглядывает в яркую зелень, что старательно избегает ее. Настя на это рычит злобно и сестру за шкварник оттаскивает подальше. — Сука, как же ты меня заебала. — Обе успокойтесь. Мне ваши препирательства уже вот где стоят, — девушка показывает ладонью на уровне своей татуировки с надписью "индиго" и хмуро глядит на обеих. — Я вам что, игрушка, которую вы поделить не можете? Хоть раз в голову приходило спросить, чего я хочу и что чувствую? — она наступает на девушек, гневно сверкая глазами и сжимая руки в кулаки. — А если я вас обеих люблю, что тогда делать собираетесь?! Слова вылетают раньше, чем она это понимает и закрывает свой рот под удивленными взглядами девушек. Скулы окрашиваются в красный и она была близка к тому, чтобы стать спелым томатом на ветке, когда ее обнимают обе девушки и смеются тихо. Кира стоит со спины, склоняется над ее шеей, пока Настя с ухмылкой ведет по бедру. — А я, кажется, знаю.***
Громкий стон разносится по комнате, отражается от стен и сплетается с еще двумя голосами. Один из них более грубый, прокуренный. Второй — звонкий. Резкий контраст, особенно в сумерках. Время позднее, почти двенадцать ночи. Темноволосая извивается на кровати, собирая складками атласное постельное белье изумрудного цвета, пока Кира медленно прокладывает дорожку поцелуев от груди вниз, касается языком впалого живота и слегка прикусывает кожу. Лиза дышит все тяжелее от каждого прикосновения, зарывается рукой в блондинистые волосы и прогибается в спине почти до хруста позвонков. По телу раздаются один за одним разряды тока, когда Настя, что находится чуть сбоку, сжимает ее грудь и впивается в губы поцелуем. Он напористый, губы кусает и оттягивает, не дает и лишнего звука издать. Блондинка на все это смотрит недовольно, шлепает сестру по бедру, чтобы та наконец оторвалась от губ Лизы. Не нравилось, что прекрасный голос любимой девушки заглушался. Младшая на это только хмыкает, показывает неприличный жест из пальцев и демонстративно проводит раздвоенным языком по щеке Андрющенко. Снова борются за то, кто доведет брюнетку до грани. Негласное соперничество, в итоге которого они обе проигрывают Елизавете. Всегда, в каких бы обстоятельствах ни находились. Брюнетка недовольно смотрит, берет за шею блондинку, приближая к своему лицу. Ту ведет от такой Андрющенко. В жизни она совсем другая. — Ты сегодня снизу, милая, — Лиза улыбается ехидно, проводит ладонью до ключиц и толкает девушку на кровать, седлая ее бедра, пальцем манит к себе Настю, та послушно подползает к девушке, выдыхает громко, когда брюнетка губами припадает к груди, проводит языком по ложбинке и оттягивает губами сосок, вызывая громкий стон. Кира недовольно поджимает губы, двигается, вызывая трение между телами и ухмыляется, когда зеленоглазая отрывается от сестры. Внутренний собственник тихо и довольно мурчит. Только вот Настю это не устраивает — она пальцами спускается вниз, когда Андрющенко слегка привстает, пальцами давит на набухший клитор, вызывая стоны девушки, после чего разводит половые губы и вводит в нее пальцы. Их сдавливает со всех сторон и окружает жар возбужденного тела. — Такая мокрая, просто кошмар, — тянет это тихо, прямо на ухо, вызывая табун мурашек по телу любимой девушки, смотрит лукаво на надутую сестричку и ускоряет движения внутри. Они становятся более грубыми и резкими, заставляют плыть изображение перед глазами Андрющенко. — Так нечестно, — глаза блондинки загораются недовольным огнем, но рука Лизы, что до сих пор находилась на ее шее, не дает привстать, ладонь ее чуть сжимает, вызывает неизвестные до этого ощущения. А уж когда колено Андрющенко слегка давит на промежность, ее кроет вдвойне. — Все честно, дорогая. Все это — полное сумасшествие. Язык проникает внутрь, массирует упругие стенки и кажется, что внутри зажигается пламя, когда живот скручивает от сильного возбуждения. Откуда длинноволосая берет вибратор, Лиза не догадывается, но ее это мало начинает интересовать, когда розовый пластик, покрытый силиконом, прикасается к телу. Она почти вскрикивает, опирается локтями на кровать, но продолжает отлизывать блондинке, что тоже, кажется, сходит с ума от прикосновений языка. Непривычно быть в роли пассива, но что поделать. Ради Лизы она сделает все, что угодно. Логичное завершение этой вакханалии — оргазм, что настигает троих столь внезапно, что держать тело в воздухе становится тяжело. Постельное белье неприятно липнет к телу, но втянутая в поцелуй с Кирой брюнетка не замечает, пока ревностные объятия сзади не оттаскивают ее подальше и не прижимают к крепкому натренированному телу. Все это вызывает смех у зеленоглазки. Она шлепает Настю с силой по бедру, оставляя красный отпечаток своей ладони. — Кто же знал, что ты такая извращенка, Лиза? — голос младшей Медведевой охрип от стонов, уставший, но довольный. — Сама не знала, пока вы не появились, — глаза закатывает, тянет к себе Киру, забирается в ее волосы рукой. А к окошку подбирались первые лучики рассвета.