Остров Хонсю. Префектура «Аомори».
Глухой звон пуль всё ещё отдалённо звучит в голове. Опаляющие теплом гильзы, появляющиеся после выстрелов, кажется, до сих пор оставляют ожоги в её воспоминаниях. Болезненные ожоги. Прижигая боль и негативные мысли крепкой сигаретой,она прижимается ближе к холодному стеклу. Клубы дыма, разлетаясь густой смолью по пустому помещению, извилистыми линиями проникают в чистый,холодный воздух. Всё,что,казалось,имело место быть лишь в воспоминаниях, всё ещё даёт о себе знать и в реальности. Среди охладевших,бездушных снежных пустырников ещё было место болезненным воспоминаниям. «Ядерная осень» — по крайней мере,так её назвали учёные. Именно её винила во всех происшествиях девушка, сильнее вжимаясь в кожаное покрытие старого кресла. Именно так называлось явление,в своё время разрушившее ей всю жизнь. «Ядерная осень» — так называется жрица,забравшая в свою собственность бесчисленное количество жизней. От слишком крепкой сигареты со временем становится совсем плохо. Собравшись с силами, Лилит делает рывок в сторону стоящего рядом низкого журнального столика. Распустившиеся витиеватой паутиной трещины на нём уже вовсе не волновали. Унылый, слегка белесоватый целлофан дождя напомнит о негативных последствиях курения, начав бить по стеклу ещё сильнее. Девушка, с силой вжимая бычок в пепельницу, смиренно наблюдает, как тлеет табак в окружении сероватого пепла. Она одергивает руку, оставляя в своём внимании лишь предательски бивший по стеклу дождь и неизбежную тоску. «Этот сраный мир ни за что не перенес бы этого,если б не мы!» — каждый раз напоминает себе Лилит, поморщившись от обиды. Брови сводятся ближе к переносице. В её сознании,ранее напоминающем тихое море,будто бы произошёл самый настоящий шторм. По щекам текут прозрачные слёзы, оставляя едва заметные следы. Раз за разом глаза девушки наполняются дрожащими на белом свету бликами; но тут же исчезают, стоило ей только моргнуть. Но сколько таких «штормов» она способна перенести? Ответа никто не знает. Но ей всё время кажется,что этот раз — последний.***
Остров Сикоку. Префектура «Кагава».
Металлический, тяжёлый и невыносимый звон разлетается в окрестностях ещё раз. И ещё. До тех пор,пока все не будут поражены. Ещё одно нажатие на курок пистолета — и новая свинцовая пуля тут же вылетит в чью-то сторону. Возможно,в сторону близких ей людей. Это уже, впрочем, не так важно. Настал тот момент, когда вокруг не осталось ни единой живой души. Лёгкая одышка. Волосы то и дело прилипают к намокшему лицу. Мафую заметила,что для неё это в первый раз. Первая миссия,на которой ей было настолько сложно. Присев на обочину,она закрывает лицо рукой — с тяжестью выдохнув, чуть позже опирается на стоящий рядом дорожный знак. «Это невозможно. Нет,какого хуя они здесь делают?»***
Хрупкие и рассохшиеся деревянные двери вот-вот обвалятся под воздействием той силы и раздражения,с которой она одернула их за золотистую ручку. Облезлый фальшивый металл осыпался на пол. Сердито вздохнув и нахмурившись,она пыталась сдержать гнев. Родное жилище уже давно перестало казаться родным. Полностью пустая квартира с массивным окном по центру уже не удивляет холодным, будто не родным, светом. И даже когда время близилось к вечеру — здесь,казалось,не было ничего нового. Лишь холодный ветер бесцельно гулял по этим просторам,огибая одиноко стоящие поодаль друг от друга стол и простую кровать. Кинув в сторону помещения оценивающий, но от того не менее уставший и пустой взгляд,она замечает на столе кусок бумаги — края были неаккуратно оборваны, резкой ломанной линией обозначая границы листа. Неаккуратно присев на старый деревянный стул,она внимательно вчитывается в содержание записки.***
«Госпожа Асахина...» — вновь вчитывается девушка в текст записки. Неаккуратный,будто детский почерк, рябил искошенными символами и их странными соединениями. Порою было даже непонятно, что хотел выразить таким письмом автор. Пропустив часть текста и тут же перевернув оборванный кусок бумаги, она продолжает: «И поэтому именно завтра, в 18.00, ликвидаторы с островов Хонсю, Сикоку и Хоккайдо должны прибыть на Сахалин в срочном порядке.» — размашистый почерк едва ли можно было разобрать. Она печально вздыхает и опирается на частично заржавевшие перила старого парома. «Спутник» — так гласят ярко выгравированные,большие буквы на корпусе. Старая,испытанная временем и штормами краска со временем облезает, обнажая оригинальный материал покрытия. «Спутник» — Именно он сейчас, старый и потрёпанный, везёт Мафую на неизвестную операцию, на ранее не изведанное толком пространство.***
Совсем старые ступени автобуса,казалось, сами выскальзывали из под ног. Что то давило на тело,будто водная толща океана, в глубине которого угадывались неясные огни — сейчас,на суше,это были лишь фонари. Гаснущие, едва ли освещающие путь. Устало спрыгнув с последней ступени на холодный асфальт, Асахина отчаянно побрела куда-то по направлению вперёд: взгляд всё ещё был расфокусированным, помутневшим и совсем отстранённым. Казалось,будто всё вокруг происходит не с ней. Внезапно стянувшаяся вокруг тонкой шеи ткань толстовки даёт о себе знать — похоже,кто то грубо оттягивает её за капюшон. — А ну, блять! Куда пошла? — резкий и угловатый,будто криво отсечённая гранитная скала, прокуренный женский голос раздаётся за спиной. Звуковые волны отдаются небольшим треском в ушах, оставляя после этого лишь неприятные ощущения. Скопления пара, оседая в молекулах чистого воздуха, выделяются всё чаще. — Твою мать... — хрипло выдаёт она, схватившись за ворот плотной синтетической толстовки. — Нам туда, вообще-то! Стоило Асахине обернуться,как перед ней тут же предстал массивный купол здания. Поверхность, резво поблескивающая в свете огней, явно отдавала розоватым цветом. Но это не так волновало — больше беспокоил нещадный холод,обжигающий кожу и кости. Больше беспокоило то,что Асахина так быстро согласилась на это... Это всё. Стоящая рядом девушка, чьё лицо застыло в маске недовольства и не желало меняться, явно насупилась ещё больше: неизвестно,от холода или крутящей по всему телу тревоги. Намертво вжавшись всей плотью в свой холщовый плащ, она готова была стучать зубами от холода. — А вам..? — слегка заикается Мафую,расправив плечи и явно выказывая готовность пожертвовать своей меховой курткой. — Ничего мне не нужно! — словно предугадав намерения Мафую, гордо заявляет она. — Хорошо... — голос становится всё более сиплым и не таким уверенным. Выпирающая из под верхней одежды толстовка с японскими иероглифами покрывается складками всвязи с незначительным движением самой девушки. — Скажите тогда... Как вас хотя бы зовут? — Лилит. Можешь звать меня так. — грубость в голосе девушки заметно убавилась,сменяясь на настораживающее спокойствие. — и... давай лучше на "ты". — Угу... — понятливо кивает Мафую, судорожно потирая руки друг о друга. Холод адски обжигал конечности — пальцы,казалось,были той же температуры,что и лёд в близлежащей замёрзшей реке. Нос явно покраснел, как и щёки,явно попавшие под удар. Снежный пух аккуратно оседает на ресницах; однако тут же он пропадает в небытие,стоило ему коснуться теплого человеческого тела. — Так мы зайдём? — Лилит кивает в сторону выделяющегося округлого входа. — или нет?***
Газировка явно вспенивается при открытии,ударяя о металлическую поверхность банки и создавая приятное шипение. Не медлив ни секунды, девушка делает первый глоток. Приятный вкус,заполняя горло, заставляет слегка вздохнуть с удовлетворённым видом. — Ну как тебе тренировка? — широко улыбнувшись,спрашивает Лилит. Всё тот же холщовый халат,спадая с худощавых плеч, то и дело меняет своё положение. Легко откинувшись и вдаваясь полностью в покачивающееся креслице, девушка делает и второй глоток. — Ничего... — запыхавшись, Мафую совсем потеряла суть своих слов. Кровь шумит в ушах и бурлит в венах, пытаясь согреть совсем одубевшие пальцы. Казалось,она теряет контроль над собственными руками — из костяшек пальцев,содранных и слегка мокрых, больше не сочилась новая кровь. Отдышавшись и с новыми силами продолжая тренировку,она повторяет: — Ничего... Тако-о...го... — выдавая ослабленный,полный жалости полу-крик,она упирается в плотный материал собственной мишени головой. — Да хватит пиздеть-то уже! — язвит Лилит, заливаясь громким хохотом. Старое кресло явно скрипит,выдавая её намерения – та собиралась подойти к Мафую. — Я то вижу,как ты запыхалась. — отчётливые шаги,сопровождающиеся характерным хрустом снега, раздаются по всей просторной тренировочной площадке. С лица стекает пот,а одышка бьёт в грудь,заставляя ту жалостливо изнывать. Холодный зимний воздух обжигает бронхи, с каждым вдохом оставляя новую царапину. Лёгкие сжимаются, принимая в себя обжигающий кислород — Мафую громко сглатывает, переводя дыхание. — Успокойся. — жёсткий материал, которым был обит безголовый простой манекен, обдирал весь лоб. Кажется,что останутся шрамы — но это неважно. Кто-то скидывает меховую, тяжёлую куртку с её плеч,оставляя один лишь спортивный костюм висеть на теле. — На сегодня, наверное, достаточно?.. — сомнительно смотрит Лилит на Асахину – смотрит прямо в душу. Даже с отсутствием зрительного контакта было понятно, будто чувствовалось,как она смотрит. Мокрые волосы прилипают к разгоряченной коже лица,залившейся румянцем. Асахина стягивает с одной руки чёрную перчатку без пальцев, оставляя конечность беспечно замерзать в холоде этой зимы — но вторую она снимать не стала. — Не-ет... — тянет она,уверенно и одновременно яростно глядя на стоящую перед ней девушку. — Придётся признать,что это мой максимум. Грубо усмехнувшись,она хватается за манекен руками. Но она тут же понимает,что смеяться здесь — бесполезно.***
Тусклый свет старых люминесцентных ламп уныло освещает душевые. Одна за другой — конкретно здесь их было около десяти. По белой плитке плавно стекает вода, появившаяся на стенах как конденсат. Несмотря на высокую температуру в помещении, пол был достаточно холодным — по крайней мере,так каждый раз подмечала Мафую, неспешно снимая свои шорты. — Ты хоть понимаешь,зачем мы здесь? — несерьёзно,будто в шутку,спрашивает Лилит – будто знает,что Мафую не особо этим интересовалась. Вместе со скрипом скромного железного шкафчика раздаётся неуверенный ответ Асахины. — Не совсем. — лениво стягивая футболку, произносит она. — На самом деле,я тоже не до конца поняла. — девушка, слегка взъерошив свои белесо-голубые волосы, направляется к первой душевой кабине. — Кажется, это какая то военная подготовка. Не знаю,для чего. — Это же очевидно! — раздаётся пару отчётливых щелчков,ознаменовавших закрытие дверц душевых кабин. — Кто будет собирать ликвидаторов чуть ли не со всей Японии ради... Забавы? Раздаётся внезапный всплеск теплой воды. Жидкость стекает по телу, согревая заледенелые пальцы рук и ног — приятное ощущение теплоты проходится по всему телу,будто электрическими импульсами. Совсем короткими,но от того не менее приятными.***
— Ага! Ха-ха! — коварно рассмеявшись,Лилит поспешно завязывает полотенце на уровне груди. — Только смотри, не выйди из душевой голышом,как в прошлый раз! — Э-эй! Мне же итак стыдно это вспоминать... — обиженно надув щёки, Мафую поспешно берёт и свое полотенце из шкафчика. Пробормотав что-то в след, Лилит поспешно удаляется. Её звонкий голос тут же испаряется, и звонкая тишина вновь вступает в силу. Посмотрев в зеркало,она увидела лишь своё размытое отражение — неясный силуэт будто впечатался в память запотевшего стекла, изображая всю ту же Мафую — растрепанную,с мокрыми волосами и невероятно раскрасневшимся лицом,покрытым едва различимыми веснушками; зеркало сейчас показывало Мафую её саму — только теперь совсем нелепую и потерявшуюся. Мафую,которая не знает что делать; Асахина,которая, казалось,не найдет себе места среди остальных девушек. По крайней мере... Если они будут такого же плана,как Лилит. Одиночество всё ещё ноет,как зверь,изнутри — чувства просто не в состоянии понять разум и здравый смысл. Желание быть,как все, ещё бушует,словно яростный шторм,накатывая из самых глубин сознания. И она отряхивает голову, хватается за неё, дабы освободиться от мрачных и внезапных мыслей — ничего не происходит. Каждый миг превращается в толщу времени, давящую на тело,а воздух,что она продолжает глотать раз за разом — на раскалённую сталь. Незнакомая обстановка нередко становится причиной для тревоги. Вот и сейчас Мафую,не зная,что делать, обхватывает голову руками и пытается осмыслить происходящее. «Что им от нас нужно?» — самый частый вопрос уже в сотый раз лезет в голову прямо перед тем,как резкий щелчок замка ознаменует приход Лилит. — Ты как? Долго не выходишь... — застыв на пороге помещения, Лилит устремляет свой взгляд в сторону Асахины. Моментально одернувшись,та слегка поправляет витиеватые мокрые волосы и нелепо улыбается, неестественно согнув уголки губ. — Всё хорошо!.. уже выхожу... — ошарашенный взгляд Мафую падает сначала на вошедшую в душевую,а затем панически переключается на белые настенные плиты. «Блять! Кто угодно, только не она...»***
Тело казалось полностью обмякшим. Не растрачивая и лишней секунды, Асахина падает на свою кровать — по крайней мере,только она сейчас была свободной. Но что же касательно остальных в комнате? Мафую совершенно безразлично. Она издает совсем тихий,жалостливый стон и упирается лицом в подушку,обхватив приятное хлопковое покрытие по бокам. Тонкие руки тонут в мягкой подушке,давая понять,что спать здесь — вполне выполнимая миссия. По крайней мере,для Асахины. Отдаваясь сну, она даже не хочет думать, что творится вокруг. Какие книги валяются на столе, насколько ярко светит ночник — совершенно безразлично. Главное для неё сейчас,такой вымотанной, это просто окунуться в долгожданный,заслуженный сон. Наконец тяжёлые,будто свинцовые веки начинают смыкаться — секунда за секундой, Мафую чувствовала расслабление. Каждая мышца начала постепенно расслабляться, пока тело было слегка окутано теплым одеялом. Возможно, постель не была такой уютной. Но для столь сильно уставшего человека благоприятным вариантом было даже такое. Мафую чувствует,как тонет в приятной и неожиданной мягкости собственной кровати — веки сомкнулись, а звуки, ещё недавно раздаваясь совсем близко, отдалялись в самых глубинах сознания. И отныне даже страшный грохот или чья-то ссора прямо в этой комнате не были способны разбудить измотанную девушку.